|
Убийства детей
©А.И.Ракитин, 2022 - 2023 гг.
©"Загадочные преступления прошлого", 2022 - 2023 гг.
Кто тихо ходит, тот густо месит
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Поскольку к середине 1970-х годов методика допросов с использованием "сыворотки правды" была признана бесперспективной и практические работы в данной области давно прекратились, потребовалось некоторое время на розыск врачей, проводивших подобные допросы ранее. После консультаций с ними у членов группы поддержки в Квонитко [т.е. Тетена, Маллани и Ресслера] появилось понимание того, что и как надлежит делать.
Во время проведения процедуры, допрашиваемый должен находиться под 2-я капельницами - в одну вену ему вводится раствор барбитурата, в другую - cтимулирующее средство, предотвращающее засыпание. В таком состоянии допрашиваемый должен удерживаться не менее 50 минут [а желательно чуть более - 1 час, 1 час 10 минут]. В течение этого времени допрашиваемому надлежит не менее 3-х раз зачитать значимые вопросы, то есть такие, получение ответов на которые является целью допроса. Чтение вопросов должен производить врач, осуществляющий процедуру - только он поддерживает вербальный контакт с допрашиваемым, иные голоса в помещении звучать не должны. Формулировки значимых вопросов и интонации, которыми они задаются, не должны меняться в процессе допроса. Значимые вопросы идут "блоками", их не следует разрывать, переставлять местами, дополнять или как-то видоизменять. До начала зачитывания значимых вопросов, а также в перерывах между их "блоками" врачу надлежит поддерживать беседу, темп и интонации которой должны ничем не отличаться от той манеры речи, которой зачитываются значимые вопросы.
Отдельная консультация касалась оптимальных формулировок вопросов - это был важный аспект подготовки допроса, поскольку отвечающий должен был находиться в состоянии измененного сознания и мог попросту не понять того, о чём его спрашивают [или понять неверно].
Получив необходимые консультации, криминальные психологи из Квонтико титаническим усилием коллективного разума сформулировала вопросы, которые надлежало задать Дэвиду Мейерхоферу. Их получилось не очень много, а потому привести их здесь не составляет труда:
1) Вы когда-либо совершали преступления?
2) Вам что-либо известно об исчезновении Сьюзи Джагер?
3) Вам что-либо известно об исчезновении Сандры Смоллеган?
4) Где вы находились 25 июня 1973 года? Что вы делали? С кем вы были?
5) Где вы находились 10 февраля 1974 года? Что вы делали? С кем вы были?
6) Вы когда-нибудь звонили родителям Сьюзи Джагер?
Вот, собственно, и всё.
Тетен, Маллани и Ресслер были уверены, что вопросы подозреваемому задать удастся, но в силу каких-то причин полученные ответы окажутся нерелевантными, что сделает невозможной их корректное истолкование. Проще говоря, Мейерхофер будет говорить либо невпопад, либо понесёт какую-то чепуху.
Пит Данбар придерживался другой точки зрения. Он считал, что в последнюю минуту адвокат сорвёт допрос, сославшись на невыполнение начальных условий, либо выдвинув новое условие, совершенно неприемлемое для ФБР.
Хотя, если говорить совсем уж точно, после допроса - независимо от того, состоится он или нет - Пит Данбар намеревался приподнести Мейерхоферу кое-какую "домашнюю заготовку", совершенно неожиданную для Дэвида и его адвоката. Она была согласована с сотрудниками ФБР в Квонтико, но в Монтане никто, кроме Пита Данбара о ней не знал.
Итак, как же прошёл допрос с использованием "сыворотки правды" главного подозреваемого в похищениях Сьюзи Джагер и Сандры Смоллеган?
19 августа 1974 года все заинтересованные стороны встретились в психиатрической больнице штата в Уорм-спрингс. Местный доктор Ларс Слетт (Lars Slette), выбранный адвокатом в качестве лица, проводящего допрос, получил от специального агента Данбара запечатанный конверт с вопросами. Открыть конверт ему предстояло после начала процедуры. Слетт считался опытным психиатром и ранее он проводил допросы с использованием "сыворотки правды" в интересах правоохранительных органов Монтаны.
Больница штата Монтана в Уорм-Спирнгс была построена в 1877 году, но до 1911 года функционировала как обычная водная лечебница [в Уорм-Спрингс бил горячий источник, который считался целебным]. В 1911 году лечебное учреждение получило статус психиатрической больницы с правом проведения судебно-психиатрических экспертиз. Фотографии вверху - административный здание и один из лечебных корпусов. Фотография внизу - камера для пациента, направленного для прохождения судебно-психиатрического обследования.
Дэвид Мейерхофер в сопровождении доктора и адвоката прошёл в подготовленную палату. В ней находились несколько микрофонов [их было не менее 3-х], у каждого из присутствовавших - свой. Использование нескольких микрофонов и магнитофонов позволяло получить качественную запись из нескольких дорожен, как видно, Бюро весьма ответственно подошло к предстоящей процедуре. Сотрудники ФБР, среди которых находился и Пит Данбар, расположились в соседней палате, через динамики они имели возможность следить за ходом допроса, но не могли вмешиваться.
По достигнутой ранее доворенности сторон появление Пита Данбара или иного сотрудника ФБР на пороге кабинета, в котором допрашивался Дэвид Мейерхофер, означало автоматическое окончание допроса. Имелась и другая важная договоренность - доктор Слетт ни при каких обстоятельствах не меняет условия проведения допроса, иначего говоря, не пытается закрыть микрофон рукой, не останавливает допрашиваемого и не препятствует иным образом аудиофиксации происходящего.
Магнифотонная запись допроса Дэвида Мейерхофера не только сохранилась, но и регулярно воспроизводится на различных тренингах и семинарах, проводимых ФБР для сотрудников правоохранительных органов как США, так и других стран. Эта запись - классический, можно сказать, эталонный пример того, почему допросы с использованием "сыворотки правды" неэффективны и работники следствия не должны им доверять.
Допрос продлился в общей сложности 55 минут и доктор Слетт отработал свою программу на "отлично". Он корректно провёл процедуру от начала до конца, постоянно переключая внимание пациента на самые разные детали - задавал вопросы о религии, службе в Вооруженных силах, погоде, домашних животных и спокойно, как бы между прочим зачитывал "блок значимых вопросов", полученных от Данбара. Затем он вновь возвращался к обсуждению разных пустяков - спрашивал Дэвида про телешоу, про полёты в космос, любимый цвет носков и снова зачитывал "блок значимых вопросов". На протяжении 55 минут Слетт трижды зачитал вопросы и сделал это правильно - без пауз, без ускорения, без интонационного выделения.
Вещества подействовали на Дэвида Мейерхофера очень быстро, что легко объяснимо их внутривенным введением. Как рассказывал Пит Данбар, буквально через 1-1,5 минуты с момента начала процедуры, темп речи Мейерхофера резко замедлился, а дикция - ухудшилась. Он перестал выговаривать чуть ли не половину букв алфавита. Данбар сравнил речь подозреваемого с тем, как разговаривает поутру человек, пивший спиртное всю ночь - то есть язык его еле ворочался.
Дэвид вне всяких сомнений испытал мощное воздействие медицинских препаратов и они сильно повлияли на его волевую сферу. Но тем не менее, он дал очень аккуратные ответы на все значимые вопросы, ни разу не оговорился и ни разу не допустил противоречия самому себе. Данбар подивился самообладанию и самоконтролю этого человека, Дэвид Мейерхофер сохранил полное управление своим разумом и волей!
Допрос не принёс результата - Дэвид отрицал всякую причастность к исчезновениям Сьюзи Джагер и Сандры Смоллеган и настаивал на том, что никогда не звонил по домашнему телефону Джагер.
Поразительно! Подозреваемый сначала прошёл допрос на полигарфе, проведенном специально приглашенным специалистом, а вот теперь благополучно избежал всех ловушек, расставленных в допросе с использованием "сыворотки правды"... Данбар был потрясён! Он бы мог заподозрить в совершении преступлений Клиффа Мейерхофера, отца Дэвида, но поскольку спецагенту довелось прослушать магнитофонную запись телефонного разговора с Мариеттой Джагер, у него не было сомнений в том, что с женщиной разговаривал именно Дэвид! Вернее, почти не было...
Как этому парню удаётся водить за нос ФБР с его новейшими разработками в области следственной работы?!
Дэвид Мейерхофер прошёл проверку идеально, ему нечего было вменить. Данбар остался крайне раздражён этим обстоятельством, но у него, как было сказано выше, имелась кое-какая "домашняя заготовка", которую теперь надлежало пустить в дело.
Пройдя в кабинет, где находился Дэвид Мейерхофер [ему полагался сон продолжительностью 2-3 часа], специальный агент пригласил в коридор адвоката Дэйзингера. Осведомившись, располагает ли тот завтра - то есть 20 августа - свободным временем и получив утвердительный ответ, специальный агент предложил ему приехать утром 20 августа в Манхэттен, поскольку его [адвоката] услуги могут понадобиться подзащитному. На вопрос о том, что ФБР планирует предпринять завтра утром в Манхэттене, Данбар, разумеется, не ответил - в этом-то и крылась главная "фишечка" замысла! После того, как Мейерхофер проснётся, Дэйзингер безусловно обсудит с ним слова специального агента, но они ни до чего путного не додумаются. У Дэвида впереди будет долгий вечер и беспокойная ночь наедине с нехорошими мыслями - именно этого Данбари добивался!
И утром Дэвида будет здать очередной сюрприз!
В 11 часов утра специальный агент Данбар в сопровождении адвоката Дэйзингера постучал в дом на 6-й Саус-стрит в Манхэттене, где проживал Дэвид Мейерхофер. Строго говоря, это был вовсе не жилой дом, а большой гараж, переоборудованный в дом. По меркам провинциального Манхэттена того времени подобное жильё для молодого холостяка являлось вполне приличным. Владельцем постройки, как и склада на Мэйн-стрит, являлся Дэвид.
Он ждал посетителей и сразу же открыл дверь. Не могло быть сомнений в том, что адвокат предупредил его о появлении ФБР.
Место проживания Дэвида Мейерхофера в Манхэттене - переоборудованный в жилой дом большой гараж на 6-й Саус-стрит.
Пит Данбар без всякой подготовки спросил Дэвида, помнит ли тот разговор месячной давности, во время которого упомянул психиатра Прунти и заявлял, что ему нечего скрывать и он готов в любое время разрешить обыск принадлежащего имущества? Вопрос был очень хорошим, поскольку любой ответ Дэвида, произнесенный в присутствии адвоката, специальный агент мог использовать в своих интересах. Молодой человек явно растерялся. Он чувствовал подвох, но не понимал, как лучше ответить, кроме того, Дэвида явно сбивало с толку присутствие адвоката. Но отказаться от своих слов и заявить, что он не будет сотрудничать со следствием, Мейерхофер не мог, вернее, не хотел.
Хотя в его положении это была самая правильная стратегия. В принципе, он мог заявить, что преследование правоохранительных органов его утомило и мешает ему нормально жить, дескать, он выполнял все требования и шёл во всём навстречу, но преследование не прекращается, а потому его адвокат должен озаботиться оформление судебного запрета на его дальнейшую "разработку" Бюро - и этот выход был самым разумным. Но ни Мейерхофер, ни Дэйзингер ни о чём таком не подумали.
Адвокат не придумал ничего умнее, как согласиться со спецагентом и брякнул: "Дэвид, тебе ведь нечего скрывать, дай этим ребятам всё, что они хотят!" Дэвид закивал, забормотал, что готов во всём помочь и... своей рукой написал разрешение на проведение обыска принадлежащего ему движимого и недвижимого имущества. Спецагент при всём желании не смог бы получить у судьи необходимый ордер, но Дэвид всё сделал сам. Разумеется, по совету адвоката!
Ну что тут скажещь? АДВОКАТИЩЕ!
По-видимому, никто не ожидал того, что ФБР приступит к обыскам немедленно. Но оперсостав и криминалисты были к этому готовы и заблаговременно прибыли в Манхэттен. Едва только Дэвид написал разрешение на проведение обыска и адвокат подписал бумагу, специальный агент дал соответствующий сигнал по радиостанции. К дому на 6-й Саус-стрит с разных сторон немедленно подъехали автомашины без опознавательных знаков. Дэвид с изумлением смотрел на то, как люди в штатском с чемоданчиками в руках проходят в его жилище, но продолжалось это недолго, поскольку Данбар предложил Дэвиду и его адвокату проследовать в здание городской администрации для беседы. Фактически это был допрос, но поскольку молодой человек не имел чёткого процессуального статуса и не считался формально ни свидетелем, ни подозреваемым, то допрос был обтекаемо назван беседой.
В процессе этого разговора Данбар задавал Мейерхоферу вопросы о происхождении подозрительных вещей им предметов, найденных во время обыска. Данбар получал информацию о ходе обыска по радиостанции и фактически следил за происходившим в режиме on-line. Как только проводившие обыск оперативные сотрудники и криминалисты находили нечто, заслуживавшее внимания, они тут же сообщали об этом Данбару, а тот в свою очередь задавал соответствующий вопрос Мейерхоферу. Разумеется, в том случае, если считал необходимым сделать это именно сейчас, а не попридержать на некоторое время информацию о находке.
Расчёт Данбара и его кураторов из Квонтико строился на том, что Мейерхофер, застигнутый врасплох, не подготовился к тщательному обыску. Во время беседы он будет лихорадочно раздумывать над тем, что именно могут отыскать сотрудники ФБР в ходе обыска и как правдоподобно объяснить им происхождение подозрительных вещей. При этом ему нужно будет поддерживать беседу с Данбаром и демонстрировать готовность сотрудничать со следствием. Его мозг будет работать в состоянии перегрузки, а это означает, что он непременно начнёт допускать ошибки, грубо лгать и противоречить самому себе.
По крайней мере на это все надеялись.
Что же удалось найти в ходе обыска 20 августа? Пойдём по порядку:
- в помещении принадлежавшего Дэвиду склада [и одновременно столярной мастерской] на Мэйн-стрит был обнаружен комплект постельного белья, сильно запачканный чем-то, что походило на застарелую кровь. Пятна были очень большими, их невозхможно было объяснить кровотечением из носа или какими-то обыденными порезами.
- в том же помещении находился письменный стол, в ящиках которого оказалось найдено голубое платье, похожее на форму школьницы в возрасте 8-10 лет, а кроме того, тюбик дешёвой губной помады "Cashmere Bouquet" и тонкое колье из серебра, на котором висело украшение в виде сердечка [также серебряное].
- в том же столе находились 2 билетные книжки для посещения аттракционов в Диснейленде в Калифорнии. В одной книжке были подшиты взрослые билеты, в другой - детские. Книжнки не были использованы.
- в "пикапе" Мейерхофера находилась стопка прошлогодних газет, издавашихся в Монтане, из одной из которых была вырезана фотография некоей Карен Смит (Karen Smith), проживавшей в Бьюте. Фотография была найдена также в автомашине.
- в ежедневнике Дэвида Мейерхофера была найдена запись о лагере девочек-скаутов, который должен был работать 13-19 августа 1974 года на озере Сильвер, расположенном на удалении около 150 км от Манхэттена. Текст записки гласил дословно: "Лагерь "Серебряное облако". Восточная часть озера Сильвер. Девочки-скауты. Взять принадлежности на случай непогоды. Дорога, первый поворот налево. Густой лес. Август 13-19."
- среди внушительных подшивок всевозможных платёжных документов, бережно хранимых Дэвидом Мейерхофером, была найдена квитанция на сумму 193$, из которой следовало, что в октябре 1973 гола тот купил 4 покрышки "Suburbanite". Именно такие покрышки имел автомобиль, на котором неизвестный телефонный хулиган в ночь с 24 на 25 июня 1974 года заехал на территорию фермера Ральфа Грина, подключился к его телефонной линии и позвонил семье Джагер в Фармингтон-Хиллс.
- также были найдены квитанции, подтверждавшие пребывание Дэвида Мейерхофера на той же самой автозаправочной станции в городе Шайенн, с которой около 17 часов 24 сентября 1973 года был сделан телефонный звонок в дом семьи Джагер. Тогда трубку поднял 16-летний Дэнни Джагер, он поговорил с мужчиной, утверждавшим, будто похищенная Сьюзи находится у него. В тот же самый день и в то же самое время Дэвид Мейерхофер на той же самой автозаправочной станции в Шайенне оплатил 8 галлонов бензина и перекусил в закусочной под названием "Husky" почти на 6$.
Вверху: ксерокопия билетной книжки с билетами на посещение 15 аттракционов в Диснейленде. Внизу: ксерокопия страницы из ежедневника Мейерхофера с информацией о лагере девочек-скаутов на озере Сильвер.
По мере того, как проводившие обыск сотрудники докладывали Данбару о находках, тот задавал соответствующие вопросы Дэвиду. Поведение последнего необычным образом переменилось - если раньше он был подчёркнуто сдержан и вежлив, то теперь молодой человек принялся странно подхихикивать, подшучивать и даже подмигивать. Напускная беспечность никого обмануть не могла, было очевидно, что Дэвид волнуется и пытается скрыть волнение таким вот неудачным образом.
Надо сказать, что ответы его также казались неудачными.
По поводу постельного белья, залитого кровью, он сказал, что не помнит такого, но даже если подобное тряпьё найдено, то это не кровь, а "морилка" для обработки дерева. А может быть грунтовка... или средство для противопожарной обработки древесины... он ведь с деревом работает, а настоящий мастер использует много химии!
Когда Данбар спросил Дэвида о стопке прошлогодних газет, тот небрежно отмахнулся, дескать, это просто мусор. А когда специальный агент продолжил мысль и поинтересовался тем, для чего молодой человек вырезал портрет Карен Смит, тот отшутился, задав встречный вопрос: "А что, её тоже убили?" Учитывая обстоятельства, при которых Дэвид позволил себе так пошутить, ответ следовало признать, мягко говоря, неумным.
На вопрос о происхождении детских вещей Мейерхофер ответил весьма расплывчато и недостоверно. По его словам, на последнем году службы в Корпусе морской пехоты он пользовался правом жить вне расположения воинской части. С этой целью он арендовал апартамент, который до него занимал другой военнослужащий. Детское платье, губная помада и серебряное колье с сердечком, по-видимому, принадлежали предыдущему жильцу и он, Мейерхофер, прихватил их по ошибке, готовясь к отъезду в Монтану.
Точно также он объяснил происхождение билетных книжек в Диснейленд, дескать, это не моё, как попало ко мне - не помню, для чего храню - не знаю.
Не имея возможности опровергнуть факт своего пребывания в Шайенне во второй половине дня 24 сентября 1973 года, Дэвид заявил, что находился там в командировке, точнее, по поручению отца. Клифф Мейерхофер вёл активную торговлю сельхозтехникой по всему Среднему Западу и он часто привлекал старшего сына в качестве экспедитора. Дэвид отцу не отказывал - хорошая подработка, время в дороге течёт быстро, много встречь с интересными людьми.
Дэвид Мейерхофер по окончании школы в 1967 году.
Когда Пит Данбар сообщил Дэвиду, что в то самое время, когда тот находился на автозаправочной станции в Шайенне, оттуда был сделан телефонный звонок в Фармингтон-Хиллс, Мейерхофер лишь пожал плечами и лучезарно улыбнулся. Он заверил специального агента, что ничего об этом не знает и никакого отношения к упомянутому звонку не имеет. Слова его прозвучали совершенно неубедительно.
Информацию об обнаружении квитанции на покупку покрышек "Suburbanite" Данбар разглашать не стал. Он понимал, что немедленно арестовать Мейерхофера не сможет, а значит жизнь Ральфа Грина может оказаться под угрозой. Также специальный агент ничего не сказал о записи в ежедневнике, привлёкшей внимание сотрудников Бюро - пусть Мейерхофер думает, что подозрительный текст остался не замечен.
Интересным результатом этой беседы, хотя и совешенно не запланированным, стала реакция адвоката на всё увиденное и услышанное. Адвокат, понятное дело, не знал многих деталей проводиломго ФБР расследования [например, он не имел ни малейшего понятия о телефонном звонке из Шайенна], но он почувствовал лживость объяснений своего клиента и ненатуральность его поведения. На протяжении всей беседы, продолжавшейся без малого 3 часа, Дэйзингер ни разу не вмешался в разговор и не дал своему клиенту ни одного совета. Он лишь молчал, перевдил взгляд с Данбара на Мейерхофера и беспрерывно курил. По-видимому, именно в те часы Дэйзингер впервые посмотрел на Дэвида Мейерхофера по-новому - он увидел перед собой не героя вьетнамской войны с 3-я боевыми наградами, а какого-то "мутного парня" с недостоверными россказнями и неуместной улыбочкой на губах. И если ранее адвокат мог считать Дэвида безвинной жертвой необоснованного преследования спецслужбой, то в тот день Дэйзингер получил хороший повод задуматься над тем, так ли уж необоснованно это преследование.
Данбар и его "группа поддержки" из Квонтико посчитали результаты обыска 20 августа весьма продуктивными. Хотя вопрос об аресте Дэвида Мейерхофера выглядел пока что преждевременным, тем не менее дело получало интересное развитие и уж точно не казалось тупиковым. Ситуацию можно было повернуть в нескольких направлениях и обсуждению возможных вариантов были посвящены продолжительные телефонные переговоры между Данбаром с одной стороны и Маллани, Ресслером и Тетеном с другой, состоявшиеся вечером 20 августа и на следующий день.
По итогам этого продолжительного обсуждени оформилось новое предлозжение, которое специальный агент Пит Данбар должен был озвучить Дэвиду Мейерхоферу. Это предложение было необычным и даже наглым, но оно по мнению сотрудников ФБР должно было оокнчательно лишить подозреваемого покоя. Предложение это по своему существу выглядело очень простым - поскольку Мариетта Джагер слышала голос похитителя дочери, то она сможет этот голос опознать. Давайте устроим такое опознание и пригласим принять в нём участие как самого Дэвида Мейерхофера, так и его родственников, имеющих голоса схожих тембров.
22 августа специальный агент приехал на встречу к адвокату Дэйзингеру и рассказал о задуманном. По всем прикидкам адвокат должен был отказаться, в конце концов его клиент уже не раз продемонстрировал готовность сотрудничать и не пора ли оставить его в покое? Но Дэйзингер не стал отклонять предложение специального агента, вполне возможно, что после беседы 20 августа его совесть была неспокойна и он сам начал испытывать подозрения в отношении Дэвида.
Как бы там ни было, адвокат пообещал, что обеспечит согласие подзащитного и его родственников на проведение задуманного ФБР эксперимента.
|
