|
Серийные убийцы
©А.И.Ракитин, 2022 - 2023 гг.
©"Загадочные преступления прошлого", 2022 - 2023 гг.
Кто тихо ходит, тот густо месит
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Помимо убийства МакГинесс, было ещё одно нераскрытое преступление, выделявшееся из числа прочих своей необычностью. 19 марта 1967 года - то есть за 7 лет до описываемых событий - рядом с Манхэттеном трагически погиб 13-летний школьник Берни Полман (Bernie Poelman). Поначалу случившееся выглядело как несчастный случай.
В тот день Берни отправился вместе с другом к местной достопримечательности - мосту "Никсон бридж" ("Nixon Bridge") дабы открыть купальный сезон. Да-да, именно так! В Монтане климат сухой и резко континентальный, зимы холодные, а лето - жаркое и сухое. Переход от сезона к сезону порой происходит в считанные дни. Март 1967 года оказался очень тёплым, с середины месяца солнце жарило так, что можно было загорать. Берни решил открыть купальный сезон, прыгнув в реку Галлатин с моста, вода в реке была, конечно же, холодной, но разве это может остановить энергичного мальчишку?
Надо сказать, что подобная выходка хотя и выглядела экстравагантной, но не была совсем уж исключительной. Многие подростки прыгали с "Никсон бридж" и никогда ничего плохого не происходило. Берни отлично плавал и чувствовал себя довольно уверенно.
19 марта 1967 года Берни Полман решил прыгнуть в реку Галлатин с металлической фермы над проезжей частью моста "Никсон бридж". Это современный фотоснимок моста, глядя на него можно предположить, что высота свободного падения подростка должна была составить 9 - 9,5 метров. Высоко, конечно, но отнюдь не самоубийственно...
Подросток разделся до плавок, вскарабкался на верхнюю ферму и стал выбирать место над тем участок реки, где вода была самой тёмной - там была максимальная глубина... наконец, нашёл... опустившись на корточки, он переговаривался с товарищем, оставшимся внизу и сторожившим его одежду. Берни в ту минуту явно не хватало мужества сделать шаг в ледяную воду с высоты 9-9,5 метров, но винить его в этом вряд ли можно. Немногие из числа читающих эти строки совершили бы подобный прыжок без замирания сердца. В общем, мальчишки переговариваись друг с другом, но в какой-то момент Берни вдруг вскрикнул: "Меня убили!" и кулём повалился в реку. Он так неловко упал в воды Галлатина, что товарищ его ни на секунду не усомнился в том, что это не розыгрыш и с Берни действительно произошло что-то очень нехорошее. Надо сказать, что вспоминая впоследствии эти мгновения, мальчик немного видоизменял рассказ, по одной его версии Полман крикнул "меня убили!", по другой - "меня подстрелили!", а по третьей - "меня ранили!"
Друг Берни, перепуганный произошедшим, схватил одежду друга и побежал к ближайшему фермерскому дому, расстояние до которого составляло 800-900 метров. Немедленно были вызваны люди шерифа. Кроме того, фермер обзвонил товарищей и быстро собрал группу неравнодушных мужчин, примчавшихся к мосту даже быстрее "законников".
Начались лихорадочные поиски мальчика. Друг, убегавший от моста, видел, вроде бы, уносимое водой тело в районе отмели. Там фермеры отыкали очки Берни [он их не снял, поскольку собирался прыгать ногами вперёд]. Ниже по течению реки местные жители стали перегораживать русло рыболовынми сетями. Затем на смену рыболовным пришли сети металлические, используемые фермерскими хозяйствами в качестве изгородей. В поисках исчезнувшего подростка приняли участие многие жители Галлатина, счёт добровольцев шёл на многие десятки. Скоро на воде появились лодки. Ночью воду и берега реки поисковики стали освещать импровизированными прожекторами и работа безостановочно продолжалась в их свете.
В первую ночь ещё оставалась надежда, что Берни жив и сумел выбраться на берег пусть даже и на большом удалении от моста. Однако после первой холодной ночи стало ясно, что в живых мальчика больше нет - у него просто не имелось ни единого шанса пережить её без одежды.
По общему мнению причиной случившегося стало неудачное падение подростка в воду. Рассказ товарища о том, что Берни крикнул "Меня застрелили!", никто всерьёз не воспринял - это был явный розыгрыш, призванный напугать друга. Да и выстрела тот не слышал, так что...
Могила Берни Полмана.
Проходили дни, недели, а отыскать труп всё никак не удавалось. Лишь 10 апреля - спустя 3 недели со времени трагического инцидента - тело мальчика попало в одну из стальных сетей, натянутых поперёк течения.
Заключение коронера о причине смерти оказалось по-настоящему шокирующим - Берни Полман скончался от пулевого ранения в сердце! Это сообщение вызвало оторопь всех жителей Манхэттена, да и не его одного. Кто стрелял? С какой целью? Был ли выстрел прицельным?
Пуля - свинцовая, безоболочечная, 22-го калибра - была отправлена на исследование в Вашингтон, в одну из лучших криминалистических лабораторий Департамента юстиции федерального правительства. Однако при ударе о ребро пуля смялась и фактически превратилась в комочек свинца - она не несла никакой информации об оружии, из которого была выпущена [разумеется, за исключением калибра].
В конечном итоге смерть Берни Полмана была квалифицирована как "последовавшая в результате несчастного случая". Некто неосторожно произвёл в большого расстояния неприцельный выстрел "в белый свет, как в копеечку" и пуля на излёте угодила в сердце мальчика. Рассуждая сугубо теоретически, может же человек выстрелить неприцельно с большого расстояния и попасть в сердце? Может, конечно...
Объяснение это в апреле 1967 года устроило всех.
Но ровно через 7 лет - в апреле 1974 года - официальная версия смерти Берни Полмана вызвала немалый скепсис Тетена, Маллани, да и самого Данбара. Патрон 22-го калибра имеет малую навеску пороха и при выстреле даже из длинноствольного оружия энергетика пули окажется сравнительно небольшой. Лёгкая низкоскоростная пуля, имеющая сравнительно небольшую кинетическую энергию, будет быстро тормозиться воздухом, а это означает, что выстрел в Полмана должен был производиться с небольшого расстояния. Это из серьёзных винтовок и карабинов, состоящих на вооружении армии, можно вести огонь на поражение с расстояния 1 км. и даже более, а ружьецо 22-го каибра для подобной стрельбы не годится в принципе.
А это означало одно - тот, кто произвёл выстрел в 13-летнего Берни, находился не очень далеко, на расстоянии, может быть, 200 метров, может, 300... вряд ли более. В любом случае этот человек должен был видеть куда стреляет! Тем более, что мальчишки переговаривались, точнее, кричали друг другу, так что их, кроме того, можно было и слышать.
То, что произошло с Берни Полманом не было несчастным случаем, это было преднамеренное убийство.
Сложно сказать, как стали бы развиваться события далее, но в апреле 1974 года Маллани и Тетен привлекли к своей работе по составлению "психологического портрета" похитителя Сьюзи Джагер и Сандры Смоллеган ещё одного криминального психолога. Им стал никому тогда не известный Роберт Ресслер (Robert Ressler), 3-й по счёту фрик, обитавший в бомбоубежище под зданием штаб-квартиры Бюро.
Ресслер, в отличие от своих старших товарищей, имел за плечами опыт настоящей сыскной работы. Родившийся в феврале 1937 года Роберт в возрасте 20 лет завербовался на службу в Вооруженные силы и был зачислен в сухопутные войска. Закончивший до призыва колледж Ресслер сразу же обратил на себя внимание командования и после 2-х лет безупречной службы был рекомендован для зачисления в военную полицию. Далее он был откомандирован для обучения в школе криминологии, которую успешно закончил. Он даже поступил в аспирантуру, но ушёл из её через семестр. В рядах военной полиции он занимался раскрытием уголовных преступлений, совершенных в юрисдикции вооруженных сил [то есть военнослужащими на военных объектах].
Преступления были самыми разными - он сравнительно невинных самоволок и всевозможных нарушений порядка несения службы, до изнасилований, поджогов и убийств.
За время своей воинской службы Роберт Ресслер покатался по свету - он пробыл почти 4 года в ФРГ, в Таиланде, дважды возвращался на континентальную часть Соединенных Штатов. Оставаясь в рядах Вооруженных сил, Ресслер закончил Мичиганский университет и получил звание магистра криминологии. В 1970 году, в возрасте 33 лет и уже будучи майором, он перешёл на службу в Федеральное Бюро Расследований.
Ресслер всегда интересовался криминальной психологией и потому, имея возможность выбора места службы, добровольно отправился в подвал к Маллани и Тетену. Кому-то подобный выбор мог показаться непонятным, но Ресслер получил замечательную возможность заниматься тем, что ему нравилось.
Роберт Ресслер.
Обсуждая ситуацию, сложившуюся вокруг забуксовавшего расследования Пита Данбара, все три криминальных психолога из Квонтико сходились в том, что предполагаемого убийцу необходимо каким-то образом спровоцировать на активные действия. Причём эта активность должна быть не слепой, а заблаговременно просчитанной. ФБР должно подтолкнуть преступника к неким ошибочным действиям, которые в последующем можно было бы использовать для доказательства его вины.
Что это за действия могут быть? Как их можно запрограммировать? Как ФБР может к ним подготовиться? Никто не знал правильных ответов на эти и им подобные вопросы.
После долгих бесплодных обсуждений, сопровождаемых анализом различных оперативных приёмов из арсеналов контрразведки и полицейских служб, все три криминальных психолога - Тетен, Маллани и Ресслер - склонились к тому, что лучше всего активность преступника могут спровоцировать средства массовой информации. В них должно появиться некое сообщение, побуждающее преступника выйти из тени и заявить о себе. Причём информационный вброс надлежало организовать так, чтобы причастность к нему правоохранительных органов оставалась скрыта от всех, кроме инициатора задания.
Повод для информационного вброса имелся, причём очень логичный и даже естественный. В конце июня 1974 года должен был исполниться год со времени похищения Сьюзи Джагер, а потому обращение средств массовой информации к событиям годичной давности будет выглядеть оправданным.
Но автоматически возникали другие вопросы: какой лучше репортаж дать - по телевидению или что-то написать в газете? А может быть, необходимо организовать большое интервью по радио? Каким образом показанное или написанное должно спровоцировать эмоциональную реакцию убийцы? Не подтолкнёт ли спровоцированная реакция преступника на новое убийство?
В процессе продолжительных бесед, в том числе и с Питом Данбаром в режиме телефонных конференций, Ресслер подкинул идею, показавшуюся поначалу бредовой и даже бессмысленной, но затем признанной всеми участниками наиболее перспективной.
Роберт предложил коллегам и сослуживцам следующую цепочку рассуждений: почему преступник столь неистово и даже яростно разрушает тела жертв? Дело тут не только в желании уничтожить улики - им движет потребность подвергнуть жертвы тотальному уничтожению. Несомненно то, что этот человек крайне жесток, по-настоящему бессердечен, но почему он такой, каков есть? Гетеросексуальному мужчине самой природой предписано испытывать влечение к женщине - такой человек может быть жесток, ему может нравиться причинять боль, поскольку она будет разжигать его похоть и стимулировать потенцию, но тотальное уничтожение женщины в глазах гетеросексуального мужчины представляется чем-то абсурдным и лишенным всякого смысла. Подобную ненависть к женщинам демонстрируют только гомосексуалисты. Никто так не третирует женщин, не издевается над ними так, как лица этой категории. Собственно говоря, весь гомосексуальный фольклор, который кто-то называет "субкультурой", построен на высмеивании женщин и отрицании их человеческой природы. Если кто не в курсе, пословица "бабы дуры не потому, что дуры...", аналог которой есть почти во всех европейских языках - это шуточка, пришедшая именно из гомосексуальной субкультуры. Ресслер предположил, что убийца Сьюзи Джагер и Сандры Смоллеган является латентным гомосексуалистом, скорее всего, не признающимся в этом даже самому себе, но яростно и бескомпромиссно презирающим лиц противоположного пола.
Этот тезис звучал парадоксально и даже контринтуитивно, но он удивительным образом соответствовал тому, как вёл вёл себя Дэвид Мейерхофер. Тот не стеснялся говорить - и часто повторял это при посторонних - что вряд ли женится, поскольку "нынешние" женщины ему неинтересны ввиду своей глупости, лживости и лени. Это было ещё одно поразительное совпадение в описании Дэвида, которое дал человек, никогда его не видевший!
Впрочем, в тот момент куда важнее было то, какой вывод делал Ресслер, исходя из предпосылки о латентной гомосексуальности убийцы. Развивая свою мысль, он заявил, что для гомосексуалиста нестерпимой будет мысль об интеллектуальном и психоэмоциональном превосходстве женщины. Сознание того, что женщина демонстрирует те качества ума и характера, которых у неё не может быть априрори, будет вопринята гомосексуалистом как личный вызов. Сильная женщина оскорбляет гомосексуалиста самим фактом своего существования.
Поэтому убийцу "вытащит" на контакт именно сильная женщина. Таковой может стать Мариетта Джагер, мать убитой девочки - она с этим справится лучше любой журналистки или врача-психотерапевта.
Продолжая свои расуждения, Роберт Ресслер предложил следующую схему действия: Мариетта, определенным образом проинструктированная, даёт интервью, в котором употребляет слова-"якоря", призванные привлечь внимание убийцы и спровоцировать его гнев. Гнев этого человека должен быть направлен на Мариетту, он должен будет вступить с ней в контакт, в ходе которого постарается эмоционально подавить и раздавить женщину. Для него очень важно будет заставить её страдать, а это значит, что возможен продолжительный телефонный разговор.
Но - вот тут Ресслер сразу делал важную оговорку - источником страдания может быть не только телефонный разговор! А это означает, что Мариетте и её близким понадобится охрана, ибо риск похищения некоторое время будет весьма высок. Дэвид Мейерхофер, насколько можно судить по уже совершенным преступлениям, является парнем ловким и рисковым - такой может наломать дров! А это значит, что детей, возможно, придётся переселить в безопасное место.
Итак, преступник, лишенный возможности приблизиться к Мариетте Джагер и причинить ей физические страдания, постарается воздействовать на мать убитой девочки эмоционально. Для этого ему понадобится совершить телефонный звонок и Мариетта должна будет навязать ему определенную модель общения - ту, которая нужна будет ФБР. Женщине, безусловно, будет очень непросто, поскольку никто не знает, что и как будет говорить убийца её дочери - Мариетта окажется в такой ситуации, в какой не пожелаешь оказаться даже врагу. Но ей предстоит удерживать преступника на линии как можно дольше и собрать о нём информации как можно больше.
И если всё будет проделано как надо, расследование стронется с мёртвой точки.
Предложение Ресслера звучало парадоксально, бездоказательно и даже жестоко по отношению к семье Джагер. Оно обсуждалось Питом Данбаром и его коллегами из Квонтико почти 4 недели, вплоть до конца мая. Хотя провокация гнева убийцы матерью жертвы казалась далеко не бесспорной идеей и уж точно не идеальной, но по результатам многонедельного "мозгового штурма" она была сочтена наилучшей из всего, что могли предложить криминальные психологи. Не было у ФБР других методов против Дэвида Мейерхофера!
Дело оставалось за малым... Надо было уговорить Мариетту Джагер принять участие в задуманной ФБР "постановке", причём участие это подразумевало возможность физической расправы. И не только Мариетта могла стать целью удара убийцы, но и члены её семьи. Им, кстати, тоже следовало сказать о том, что в течение какого-то времени [весьма неопределенного] их жизням и здоровью будет грозить опасность! Кроме того, следовало продумать привлечение к "постановке" какого-то более или менее известного журналиста. Причём специфика проводимой операции не допускала раскрытие перед последним как истинной цели затеянной ФБР комбинации, так и той роли, которая отводилась журналисту. Фактически его предполагалось использовать "втёмную".
Не забываем, речь идёт о конце весны 1974 года - в США ещё продолжался "Уотергейтский скандал" и связанные с этим публичные дебаты о роли средств массовой информации в общественной жизни. В той обстановке спецслужба просто не могла обратиться к представителям прессы или телевидения с открытой просьбой помочь в проводимом расследовании.
В общем, требовалась определенная подготовка, закончить которую предстояло к середине июня 1974 года.
Специальный агент Данбар отправился в Мичиган, в Фармингтон-Хиллс, где обстоятельно поговорил с супругами Джагер - Билл и Мариетта без малейших колебаний согласились подыграть ФБР в задуманном спектакле. Данбар рассказал о том, как станут развиваться события по замыслу сотрудников Бюро, проинструктировал о правилах поведения, которым надлежит следовать, разъяснил тактику телефонных переговоров как в случае звонка преступника, так и при любом непонятном звонке. Он особо остановился на том, как будет организована скрытая охрана семьи и каким образом надлежит взаимодействовать с агентами в случае возникновения на то экстренной необходимости. Данбар рассмотрел возможность различных нештатных ситуаций и связанных с ними рисков.
После этого с чувством честно выполненного долга спецагент возвратился в Монтану.
Теперь надлежало отыскать инициативного дурака из числа тех журналистов, которые считают себя умнее всех. Поскольку таковых двенадцать на дюжину, над выбором голову долго ломать не пришлось. Выбор специального агента Данбара пал на некоего Ван Сверингена (Van Swearingen), главу корпункта "Associated Press" в городе Хелена, столице штата Монтана. Сверинген был известен своей безвестностью, если можно так выразиться. Ему уже исполнилось 36 лет - к этому возрасту он успел настрогать двух детей, коими список его журналистских успехов и исчерпывался. Он умудрился уже довольно долго поработать на журналистском поприще, но так и не провёл ни одного дельного расследования и не написал ни одной книги. Даже скучной... Подобно всем серым и бесталанным людям Ван Сверинген считал себя очень проницательным и тонким человеком. Правда, проницательность его выражалась исключительно в недоверчивости, что, согласитесь, совсем не одно и то же.
К своим 36 года Ван Сверинген умудрился прожить абсолютно серую, скучную и безликую жизнь.
Как и всяким не сильно умным человеком, Ван Сверингеном можно было довольно просто манипулировать, что специальный агент Данбар и продемонстрировал. Позвонив журналисту 15 июня, он представился и сообщил, что звонок его носит сугубо технический характер. Далее он пояснил, что скоро - буквально через 10 дней - исполнится ровно год со времени похищения Сьюзи Джагер в парке "Headwaters" в Монтане... и поскольку со стороны журналистов имеется большой интерес к этой истории... и многие хотят взять у родителей девочки интервью... то ФБР приняло решение оградить семью от преследования журналистов... разумеется. по согласованию с родителями... а потому они дадут всего одно интервью... и вот сейчас он, специальный агент Данбар, пытается выяснить, кто из журналистов будет интервьюировать Джагеров... вам, мистер Ван Сверинген, это интересно?
Журналист оказался похож на того хохла из пословицы, что хитрее чёрта, да глупее вороны! Сначала он заявил, что интервью брать не будет, затем поправился и добавил, что пока об этом ещё не думал, после этого с умным видом задал встречный вопрос, что-то вроде, какое дело ФБР до моих планов? После этого вполне ожидаемо добавил, что не позволит ФБР манипулировать собою [кто бы сомневался!]. Затем мыслительный процесс в голове журналиста "Associated Press" пресёкся и он замолчал.
Поскольку пауза грозила затянуться, Данбар сказал, что ему надо услышать однозначный ответ: "да" или "нет".
И Ван Сверинген, разумеется, ответил "да". Ещё бы он в ответ сказал что-то другое!
Теперь события приобрели однонаправленное течение. Сотрудникам ФБР оставалось только ждать.
|
