| |
|
Серийные убийцы. Загадки без ответов.
После двойного убийства в Виккьо ди Муджело освобождение из-под стражи Пьеро Муччарини, Джованни Меле и Франческо Винчи стало всего лишь вопросом времени. Двое первых вышли на свободу в сентябре 1984 г., последний - в ноябре того же года. Франческо Винчи провёл в тюрьме без суда 27 месяцев, что весьма наглядно демонстрирует мощь полицейской машины, способной подолгу игнорировать вполне справедливые требования адвокатов. Франческо Винчи так и не дал внятных объяснений относительно того, почему его автомобиль оказался в окресностях деревни Монтеспертоли, а следователи так и не сумели доказать его причастность к преступлениям "Флорентийского Монстра". Это, конечно, был сильный удар по теории Марио Ротелла о "сардинском следе", но судья был не из тех, кто легко сдаётся. Тем более, что свою теорию он считал в целом правильной; ошибки могли крыться лишь в некоторых деталях. С конца 1984 г. Ротелла всё больше внимания начал уделять "разработке" старшего из братьев Винчи - Сальваторе. Логика следственного судьи была на удивление проста, даже незатейлива - ещё в 1968 г. Стефано Меле заявил о том, что стрельбу по Барбаре Лоччи и Антонио Ло Бьянко вёл именно Сальваторе Винчи; лишь для производства последнего выстрела тот передал пистолет ему, Стефано Меле (понятно для чего - для того, чтобы на руке Меле остались следы пороха, которые и обнаружил проведённый утром парафиновый тест). Потом, правда, как мы помним, Меле от своих слов отказался. Но был ещё рассказ его сына, который тоже упоминал о присутствии на месте преступления Сальваторе Винчи. Впрочем, и этот рассказ, как мы знаем, не остался без изменений - мальчик поправился и вместо Сальваторе стал говорить о Франческо Винчи. Ротелла задался вполне справедливым вопросом: может быть, упоминания о Сальваторе вовсе не оговорки и на месте преступления присутствовали оба брата? Поначалу казалось, что этот путь не сулил ничего особенно интересного. Однако постепенно оперативники САМ сумели заполучить о Сальваторе такую информацию, которая убедила Ротеллу, что это тот человек, кто ему нужен. Прежде всего всплыла давняя история о подозрительной смерти первой жены Сальваторе. Барбарина Винчи якобы умерла от отравления газом 14 января 1961 г. в деревне Виллачидро на острове Сардиния, где тогда проживали все Винчи. Обстоятельства случившегося выглядели весьма странными - её грудной сын Антонио (тот самый, что уже в 1983 г. арестовывался за незаконое хранение оружия) оказался странным образом в другой комнате и от газа не пострадал. Ротелла выяснил, что отношения Сальваторе с супругой были далеко не идеальны, причём изначально. Ещё до супружества он изнасиловал 16-летнюю девушку и после этого по старинному сардинскому обычаю взял её в жёны. Барбарина, будучи в браке, изменяла нелюбимому мужу и, вроде бы, была застигнута с поличным; в общем, Сальваторе объявил односельчанам, что намерен с нею расстаться и 17 января 1961 г. отправит её в монастырь. Странная смерть от отравления газом за три дня до названной даты помешала этим планам осуществиться. Жители Виллачидро сразу же заподозрили неладное и вокруг Сальваторе появилась своеобразная зона отчуждения. Это грозило молодому человеку разного рода неприятностями, вплоть до кровной мести со стороны родственников Барбарины, поэтому он спустя буквально месяц с момента похорон жены уехал на материк, в Тоскану. Он был первым из клана Винчи, кто перебрался во Флоренцию, в течение последующих лет за ним последовали братья и сын Антонио. Дальше - больше. Оторвавшись от дома и пригляда старших родственников, Сальваторе воистину пустился во все тяжкие. О его слабости к женскому полу следователям было известно уже давно, но когда к этой области его жизни оперативники проявили пристальный интерес, то реалии далеко превзошли все толки и пересуды. Выяснилось, что мужчина склонен к самым разнообразным перверсиям и является скрытым гомосексуалистом. Его новая жена, с которой он бракосочетался во Флоренции, рассказала, что Сальваторе сначала был обычным педерастом - т.е. он приводил в дом пассивных моложавых и не очень гомосексуалистов, которых укладывал с нею в кровать и с которыми совокуплялся перед тем, как заняться сексом с нею. Постепенно фантазии Сальваторе пошли дальше - он стал приглашать в дом любовные, либо семейные пары, для обмена партнёрами и не только практиковал подобную смену сам, но и требовал того же от жены. Если она отказывалась, он её избивал и понуждал силой заниматься сексом как с мужчинами, так и женщинами. Понятно, что для женщины глубоко укоренившихся католических взглядов это было крайне тяжкое морально-психологическое испытание. Однако конечной стадией падения Сальваторе, по её мнению, явился момент, когда тот принял на себя функцию пассивного гомосексуалиста и стал отдаваться другим мужчинам, словно женщина. Все эти сексуальные оргии относились к периоду 1965-67 гг., когда сын Сальваторе подрастал и с неизбежностью должен был стать свидетелем нравственного падения отца. Чтобы не допустить растления маленького мальчика, вторая жена Сальваторе Винчи убежала от него, забрав с собою пасынка, к которому очень хорошо относилась. Она обратилась за помощью к Франческо Винчи, который всецело стал на её сторону, помог деньгами и защитил от гнева Сальваторе. Племяник Антонио стал жить в доме Франческо, который фактически заменил ему отца - именно этим объяснялись доверительные и очень тёплые отношения обоих мужчин. Вторая жена Сальваторе Винчи также рассказала полицейским из группы САМ и очень интересные детали, связанные с отношениями Сальваторе с Барбарой Лоччи. Оказалось, что Стефано Меле и его супруга поначалу проживали в доме отца Стефано, но примерно в 1966 г. к молодой семье начал заходить "в гости" и оставаться на ночь Сальваторе Винчи. Старик Меле был потрясён, узнав, какие оргии закатывает троица. Разъярённый поведением сына и невестки, Меле-старший выгнал Стефано и Барбару с малолетним сыном, но лучше от этого никому не стало. Лишившись всяких "тормозов" и контроля со стороны свёкра, Барбара Лоччи "пошла по рукам". Её любовниками побывали все братья Винчи, а также большое число других мужчин, она не отказывалась от группового секса, секса за деньги, а также соглашалась на однополый секс. В общем, Барбара Лоччи вела себя как настоящая проститутка, а потому была невероятно популярна в кругу знакомых. Муж не препятствовал выходкам жены, возможно, он даже имел определённую материальную выгоду от подобного поведения женщины. Информация об интимной жизни Сальваторе Винчи была расценена Марио Ротеллой как исключительно ценная. Он понял, что Сальваторе явно склонен к агрессии в отношении женщин и, скорее всего, является сексуальным садистом. Именно этим объяснялось его большое влияние на Стефано Меле и Барбару Лоччи - последние явно были низкодоминантными личностями с выраженными мазохистскими комплексами. По мнению Ротеллы, сексуальные девиации Сальваторе Винчи не только не противоречили психологическому портрету "Флорентийского Монстра", но напротив, отлично его дополняли.
 Уверенность в том, что полиция идёт по верному следу, окрепла у Ротеллы после того, как летом 1985 г. Сальваторе Винчи попал под подозрение в убийстве проститутки. Рабочие фирмы по мелкому коммунальному и строительному ремонту, которую создал Сальваторе, установили в квартире убитой новую отопительную батарею, а через несколько дней женщина была задушена. Убил проститутку, скорее всего, её клиент, нанеся предварительно побои, связав руки свитером и затолкнув в горло тряпку. У Сальваторе Винчи была манера лично проверять работу своих мастеров и он нередко выезжал по адресам заявок - так могло состояться его знакомство с владелицей квартиры. Дальнейшее представить было совсем несложно: Сальваторе договорился с проституткой о встрече через несколько дней, приехал к ней и в приступе гнева убил женщину. По команде Ротеллы, члены группы САМ приступили к тщательному изучению полицейских архивов, с целью отыскать все "отказные" материалы, в которых так или иначе фигурировал Сальваторе Винчи. Ротелла ожидал найти заявления жертв изнасилований, жалобы на сексуальные домогательства сардинца и т.п. документы, которые позволили бы оформить ордер на арест Сальваторе и надолго отправить того в следственную тюрьму, т.е. повторить ту же незатейливую комбинацию, что прежде уже была проделана с его младшим братом Франческо Винчи. Однако в полицейских архивах было найдено нечто совсем иное - заявление Сальваторе Винчи с просьбой расследовать преступление, совершённое в отношении него самого. Речь шла о взломе двери квартиры Сальваторе и хищении разнообразного личного имущества - от золотых запонок до припрятанных на кухне денег. Среди похищенных вещей значилась и... "beretta" 22-го калибра! Датировалось это заявление апрелем 1974 г., а убийства, приписываемые "Флорентийскому Монстру", начались, напомним, через 5 месяцев, в сентябре того же года. В заявлении Сальваторе Винчи прямо написал кого он подозревал в совершении хищения - собственного сына Антонио, которому в ту пору шёл пятнадцатый год. Из этого документа Марио Ротелла сделал несколько логичных, хотя и неочевидных на первый взгляд, выводов. Во-первых, он посчитал, что Сальваторе Винчи хранил ту самую "berett"у, из которой были убиты Барбара Лоччи и Антонио Ло Бьянка. Никто не выбрасывал пистолет в дренажную канаву, как утверждал Стефано Меле, напротив, орудие убийства Сальваторе в период с 1968 г. по 1974 г. бережно хранил в каком-то надёжном тайнике; Во-вторых, первоначальные показания Стефано Меле об участии в двойном убийстве его жены и её любовника Сальватора Винчи были верны. И последний действительно привёз с собою на место преступления пистолет, из которого он сам же и стрелял. Но некие причины побудили Стефано отказаться от первоначального заявления во время очной ставки с Сальваторе и принять всю вину на себя. В-третьих, весной 1974 г. никто berett'у у Сальваторе Винчи не похищал. Т.е. квартиру его быть может кто-то и ограбил, вполне возможно, что даже родной сын, но вот только пистолета в квартире не было и быть не могло. Сальваторе вовсе не был таким дураком, чтобы на протяжении многих лет хранить в доме орудие убийства. Пистолет он внёс в список пропавших вещей с целью обезопасить себя на случай полицейской проверки в будущем. Видимо, уже весной 1974 г. Сальваторе Винчи готовился к предстоящей "охоте на людей" или, по крайней мере, допускал возможность повторного использования пистолета в преступлении. И подачей заявления о его краже он задолго до нового преступления уничтожал все подозрения в свой адрес, дескать, он-то добросовестно и своевременно известил полицию о краже, так что подозревать его не надо! В общем, логика действующих лиц была понятна. Ясно было, для чего Сальваторе Винчи сочинял своё заявление в полицию и понятно было, отчего судья Ротелла этому заявлению не поверил. Следует заметить, что изложенная выше информация накапливалась у Марио Ротелла постепенно. Потребовались месяцы, прежде чем эти сведения сошлись воедино, превратив Сальваторе Винчи в самого перспективного кандидата на роль "Флорентийского Монстра". Впрочем, уверенность следственного судьи Ротеллы разделяли далеко не все члены группы САМ, слишком уж мало Сальваторе Винчи соответствовал "психологическому профилю" разыскиваемого маньяка. Но в целом, благодаря настойчивости судьи Ротеллы, к осени 1985 г. Сальваторе стал рассматриваться как наиболее перспективный подозреваемый в деле "Монстра". Впрочем, Ротелла и его сторонники уже тогда делали оговорку, признавая, что Сальваторе, быть может, и не является "Монстром", но знает преступника лично. Более того, по мнению следователей, сардинец деятельно способствовал преступлениям серийного убийцы, передав тому пистолет и патроны, и возможно, оказывая ещё какую-то помощь. Так выглядели результаты расследования по состоянию на сентябрь 1985 г. В том месяце "Флорентийский Монстр" совершил своё очередное нападение - самое сложное и необычное из всех - в значительной степени повлиявшее на его розыск в последующем. Около 14:00 в понедельник 9 сентября грибник, бродивший по лесу, известном под названием Сан-Кассиано, неподалёку от деревни Скопетти, обнаружил на поляне разрезанную палатку, внутри которой находился залитый кровью женский труп. Грибник был один и он позвонил в полицию, не сообщив никому из соседей о своей страшной находке - благодаря этому следствие впервые получило в своё распоряжение никем нетронутое место преступления. Карабинеры выставили оцепление более чем за километр от поляны, потому никто из посторонних не смог наблюдать за действиями следователей и криминалистов. Тщательный сбор и анализ следов, обнаруженных в районе палатки, позволил с большой достоверностью восстановить ход событий во время нападения. Погибших, как оказалось, было двое. Ими оказались граждане Франции, приехавшие на собственной автомашине в Италию на выходные - 25-летний Жан-Мишель Кравеишвили (Jean-Michel Kraveichvili) и 36-летняя Надин Мориот (Nadine Mauriot). Они были любовниками, их отношения не были официально оформлены. Надин являлась владелицей обувного магазина в городке Монбельяр, она была разведена и имела от брака дочку, которая осталась во Франции. Автомобиль - белый "фольсваген", на котором приехали любовники - принадлежал Мориот.
  Парочка поставила палатку на поляне и занялась сексом. К этому времени за ними уже следил "Флорентийский Монстр", но верный своей традиции, он напал только тогда, когда любовники предались плотским утехам (следствие допускало, что преступник вообще не нападает на парочки, которые сексом не занимаются. Вполне возможно, что агрессию убийцы пробуждало то половое возбуждение, которое он переживал, подсматривая за влюблёнными или подслушивая их разговор. Если парочка вела себя спокойно и к интимной близости не переходила, то убийца оставался индифферентен и уходил, не совершив нападения). Незамеченным подкравшись к палатке, "Монстр" аккуратно разрезал её левый (если смотреть от входа) скат. Исследование разреза, имевшего длину около 20 см., показало, что тот был сделан очень острым ножом и, по всей видимости, совершенно беззвучно. Убийца явно рассчитывал либо подглядеть за любовниками, либо ввести в разрез руку с пистолетом, дабы не стрелять наобум через ткань. Но его постигло разочарование - он увидел не любовную парочку, а лишь боковую стенку внутренней палатки. Французские туристы использовали современную двухместную каркасную палатку, состоявшую из двух частей - наружной и внутренней. "Флорентийский Монстр" был явно незнаком с подобным туристическим новшеством.
  Не рискуя повторять проделку с разрезанием нейлона, преступник решил действовать проще - он переместился ко входу в палатку, расстегнул молнию и сразу же открыл огонь на поражение. В момент начала нападения Надин сидела верхом на Жане-Мишеле - этим объясняется тот факт, что последний практически не пострадал от стрельбы "Монстра". Преступник же действовал со всей возможной быстротой и потому неверно оценил размещение людей в палатке. В Надин Мориот попали 4 пули, три из которых поразили её затылок и висок, а четвёртая - бок шеи и гортань (видимо голова женщины повернулась вбок после попадания первых пуль). Надин скончалась на месте и повалилсь прямо на Жана-Мишеля, который был вынужден завалить тело вбок от себя, чтобы получить возможность подняться. Его руки были подняты и "Монстр", продолжая стрелять, дважды ранил Кравеишвили в предплечье левой руки. Эти пули прошли навылет, не причинив серьёзного ущерба здоровью. Вполне возможно, что Жан-Мишель даже не заметил этих ранений из-за малого калибра пуль. Далее произошло то, чего никогда не случалось при нападениях "Флорентийского Монстра" прежде - жертва сумела оттолкнуть убийцу (возможно, Кравеишвили ударил того ногами) и проложить себе дорогу для бегства. Жан-Мишель сумел выскочить из палатки через выход, который загораживал своим телом преступник - и это кажется почти невероятным! Тем не менее, Кравеишвили сумел это сделать - и жертва оказалась на свободе... "Флорентийский Монстр" продолжал стрелять и в молодого человека попали ещё две пули - одна в локоть правой руки (возможно, он ею прикрывался), а другая - в верхнюю губу. Ранения были не фатальны, последняя пуля, разорвав губу, даже не задела зубов! Такая удачливость кажется почти невероятной, как показал осмотр тел, все 8 выстрелов убийца произвёл с расстояния менее 50 см., т.е. практически в упор. Жан-Мишель двигался очень быстро - именно этим можно объяснить неспособность преступника поразить его из пистолета. Кравеишвили бросился бежать вглубь леса - этот выбор, как посчитали следователи, был ошибочен. Жертве надлежало бежать в противоположную сторону - к широкой дороге в нескольких десятках метров, там Жан-Мишель мог рассчитывать на помощь проезжавших автомобилистов. Но, думается, молодой человек вовсе не перепутал направления - он умышленно побежал в темноту леса, намереваясь укрыться там. Скорее всего, Кравеишвили прекрасно понимал, что преступник будет преследовать его и добьёт на открытом участке у дороги. А вот в ночном лесу шансы Кравеишвили остаться незамеченным возрастали многократно. Кроме того, молодой человек имел один очень серьёзный козырь, о котором не догадывался преступник - Жан-Мишель являлся отличным бегуном на короткие дистанции, был членом команды университета, брал призы на соревнованиях. Каким бы ловкачом не был "Флорентийский Монстр", у него не было шансов угнаться за Кравеишвили на стадионе - в этом можно было не сомневаться. Но лес безлунной ночью отнюдь не стадион и даже спринтер-чемпион должен двигаться в нём с ограниченной скоростью, просто для того, чобы не разбить голову о стволы и не выколоть глаза ветками. Бросившись в сторону леса, Жан-Мишель вломился в кусты живой изгороди, росшие на поляне, где стояла палатка. Он не смог преодолеть их мгновенно и за те секунду или две, что он потерял из-за них, "Монстр" догнал беглеца. Убийца нанёс молодому человеку удар ножом в спину, а после того, как тот упал, ударил ножом в живот, грудь и шею. Судя по следам крови, убийство произошло в 12 м. от палатки, однако труп Кравеишвили был найден несколько дальше - "Монстр" сбросил тело в овраг, в кусты, росшие там. Через некоторое время он вернулся, спустился в овраг, забросал труп ветками и землёй, а голову прикрыл пустым ведёрком из-под масляной краски. Преступник явно намеревался замаскировать труп. Это был первый случай, когда "Флорентийский Монстр" продемонстрировал столь сложные пост-мортальные манипуляции с мужским телом; обычно, убив мужчину, он сразу же терял к нему интерес. Однако, даже потратив определённое время на возню с трупом Кравеишвили, убийца не забыл об убитой им женщине. Возвратившись к палатке, он выволок из неё за ноги труп Надин и обезобразил его в присущей ему манере, вырезав ножом паховую область и значительную часть левой груди. После этого "Монстр" не поленился затащить тело обратно в палатку, что было весьма непросто проделать ввиду небольшого размера входа. Тем не менее, он это сделал и, уходя, застегнул за собою "молнию" на пологе. Так "Флорентийский Монстр" постарался замаскировать женский труп. Тем не менее, в понедельник тела были обнаружены. Крови на поляне возле палатки было столько, что не заметить её было нельзя. Убийца должен был перепачкаться кровью жертв с головы до ног - в этом не могло быть сомнений. Из всех преступлений "Монстра" эпизод,, связанный с убийством Мориот и Кравеишвили, оказался самым кровавым. Криминалистам, обследовавшим место преступления, удалось обнаружить множество кровавых помарок, оставленных руками преступника. Они были и на телах жертв, и на ткани палаткии, и даже на стволах деревьев. Но изучение отпечатков убедительно подтвердило то, что следователи уже знали по прежним нападениям "Монстра" - тот действовал в перчатках. Ни единого отпечатка голой ладони или пальца преступника найдено не было. Не оказалось ни одного отпечатка обуви, пригодного для идентификации, ни единой нитки из одежды - ничего, что помогло бы привязать конретного человека или вещь к поляне в лесу Сан-Кассиано. Только гильзы .223-калибра и расплющенные пули в телах погибших. Почти идеальное двойное убийство. Патологоанатомическое исследование тел ничего особо ценного не дало, подтвердив вполне очевидную причину смерти от ножевых и огнестрельных ранений. Впрочем, судебно-медицинское исследование трупов помогло реконструировать картину событий во время нападения, доказав, что Надин Мориот умерла сразу же по получении огнестрельных ранений, а Жан-Мишель Кравеишвили, напротив, оставался жив после таковых и даже не потерял способность двигаться. Смерть его была обусловлена именно ножевыми ударами. Судебные медики обратили внимание на выраженный процесс посмертных изменений в обоих трупах, наличие в ранах личинок синих мух, что свидетельствовало о давности наступления смерти. Таковая, по их мнению, последовала примерно за сутки до момента обнаружения тел (т.е. примерно в середине дня 8 сентября). Впрочем, этот момент был самым спорным в данной экспертизе, поскольку оба тела находились на воздухе, а сентябрь 1985 года был в Италии очень жарким. В желудках погибших была обнаружена непереваренная пища - паста с кроликом, что свидетельствовало о наступлении смерти в течение не более четырёх часов с момента последнего принятия пищи. Причём четыре часа являлись крайним сроком, поскольку процесс переваривания пищи не зашёл далеко, то реально указанный интервал был существенно меньше - примерно два часа после еды (или менее). Во вторник 10 сентября прокурор Сильвия Моника получила по почте конверт, адрес на котором был составлен из накленных типографских букв разного размера. Отправитель явно рассчитывал не оставлять правоохранительным органам образец своего почерка. В конверте находился многократно сложенный лист фотобумаги. Когда его развернули, оказалось, что внутри был помещён фрагмент плоти непонятного происхождения весом около 40 гр. Содержимое странной посылки передали в лабораторию судебной медицины, в которой установили, что прокурору прислали часть женской груди. Плоть никогда не подвергали заморозке, а это означало, что фрагмент груди не мог происходить от Пиа Ронтини, убитой годом ранее. Его явно изъяли из тела Надин Мориот. Почти не вызывало сомнений, что отправителем конверта явился "Флорентийский Монстр", рассчитывавший сбить с толку правоохранительные органы. Как показало изучение документов почтового ведомства, конверт с фрагментом женской груди был опущен в почтовый ящик на окраине посёлка Виккьо (того самого, где в июле предыдущего года были убиты Пиа Ронтини и Клаудио Стефаначчи) во второй половине дня воскресенья 8 сентября. В почтовую систему отправление поступило после выемки из ящика, осуществлённой ранним утром в понедельник 9 сентября. На тот момент об убийстве французской пары ещё ничего не было известно. Преступник, скорее всего, строил свой расчёт на том, что к моменту доставки отправления адресату об убийстве Морайот и Кравеишвили ещё ничего не будет известно. Таким образом "Монстр" заставил бы правоохранителей поломать голову над тем, откуда он добыл человеческую плоть, если заявлений о его новых нападениях не поступало? Расчёт, как видно, не оправдался, но присланная анонимка всё же имела определённые последствия для расследования. Прокурор Сильвия Моника написала заявление с просьбой отстранить её от дальнейшего участия в розыске серийного убийцы, поскольку события принимали характер, угрожающий её безопасности. Послание действительно выглядело слишком личным. Сильвия была единственной женщиной в составе межведомственной группы САМ и именно ей убийца адресовал свою посылку. Сильвия Моника получила государственную охрану, была выведена из состава следственной группы и в скором времени вообще уехала из Флоренции, получив назначение на юг Италии. | |
