| |
|
Серийные убийцы. Загадки без ответов.
После двойного убийства французских туристов обстановка в районе Флоренции, из без того напряжённая, сделалась по-настоящему нервной. Преступления "Монстра" практически уничтожили местный туризм - местные жители просто не рисковали выезжать на природу для отдыха. Опасение, что серийный убийца сделает объектом своих новых посягательств иностранных туристов, незнакомых с обстановкой в районе, сподвигло местные власти на широкое информирование приезжих о специфике отдыха в окрестностях города. Если раньше в гостиницах и мотелях гостей предупреждали лишь устно, либо не предупреждали вообще, то теперь в общественных местах появились плакаты, предостерегающие от поездок в уединённые места в тёмное время суток. Ситуация с явной пробуксовкой розыска "Монстра" широко обсуждалась в местной прессе, на радио и телевидении. Правоохранительным ораганам удалось добиться официального объявления денежной премии за информацию, способствующую установлению личности "Флорентийского Монстра". Это была, в общем-то, нетипичная для итальянской юридической системы мера - считалось, что такого рода выплаты стимулируют оговоры невиновных и мало помогают расследованию. Тем не менее, было решено прибегнуть к такому, несколько американизированному способу добычи информации. Поскольку в бюджетах ни одной из правоохранительных структур не имелось сколько-нибудь заметных свободных денежных средств, было решено просить о финансировании этого начинания администрацию Флоренции. Однако и в городском бюджете не нашлось денег. В конце-концов вопрос о выделении крупной суммы для премирования информатора вышел на уровень итальянского правительства и специальным постановлением премьер-министр Итальянской республики Беттино Кракси (Bettino Craxi) санкционировал выплату в размере 500 млн. лир за сведения, способные привести к установлению личности "Монстра". При тогдашнем курсе национальной валюты (100 лир равнялись 6 американским центам) величина премии достигала 300 тыс. долларов. И по сей день это крупнейшее денежное вознаграждение в криминальной истории Италии, обещанное за содействие поимке преступника; даже для борьбы с "красными бригадами" и крупнейшими мафиози власти страны не предпринимали такого рода шагов. Судья Марио Ротелла расценил происходившее как перст судьбы, указующий на Сальваторе Винчи. Последний не имел серьёзного alibi на воскресенье 8 сентября 1985 г., а именно эту дату следствие считало днём нападения на французских туристов. Когда оперативники САМ попытались составить график передвижений Сальваторе и список мест его пребывания в тот день, то выяснилось, что имеется несколько "окон", во время которых местонахождение подозреваемого не может быть достоверно определено. Это выглядело очень подозрительно, но самого Сальваторе в полицию тогда не вызывали и вопросов о существовании у него alibi до поры не задавали - было решено не настораживать его раньше времени. Особая деликатность момента заключалась в том, что оперативники корпуса карабинеров, осуществлявшие наружное наблюдение на Сальваторе Винчи на протяжении нескольких последних месяцев, как раз на выходные дни 7 и 8 сентября этим не занимались. "Наружку" за Сальваторе сняли, не поставив в известность Ротеллу, а оперативников перебросили на другое задание. Судья, узнав об этом произволе, страшно возмутился; однако, он ещё больше возмутился, когда узнал, что подобное практиковалось и ранее. Хотя Ротелла требовал организовать непрерывное наблюдение за Сальваторе, руководство оперативного отдела карабинеров пренебрегло этим требованием и самовольно осуществляло лишь выборочную слежку. Ротелла был в ярости и устроил настоящий скандал, его моральную правоту подкрепляло то обстоятельство, что убийство французской пары произошло именно в тот день, когда слежка за Сальваторе Винчи не велась - а это убедительно подкрепляло подозрения следственного судьи в адрес последнего. В тот момент эту историю удалось замять и она не стала достоянием журналистов, иначе бы посрамлены оказались все правоохранительные органы чохом, но руководители подразделения карабинеров, допустившие самовольное нарушение приказа судьи, получили служебные взыскания. Итак, в сентябре 1985 г. версия следственного судьи получила фактически всеобщее одобрение. Из всех предположений, которыми могло руководствоваться следствие по делу "Флорентийского Монстра", теория Марио Ротеллы о причастности к этим преступлениям Сальваторе Винчи выглядела наиболее здравой и вероятной. Вот только улик, изобличающих его, не существовало. Ротелла решил зайти издалека и надавить на самое слабое звено в окружении подозреваемого. Таковым звеном, понятное дело, был Стефано Меле, который в 1968 г. явно скрыл соучастие "сардов" в убийстве Барбары Лоччи и вообще знал много больше, чем говорил. В октябре 1985 г. Ротелла выписал постановление о взятии под стражу Стефано Меле на всё время предварительного расследования. Эта мера имела своей целью оказание психологического воздействия на арестованного, которому надлежало дать показания против Сальваторе Винчи. В особенности судью интересовал вопрос, связанный со странным поведением Меле на очной ставке с Сальватором Винчи в 1968 г. Тогда Стефано полностью отказался от своих показаний, изобличающих Сальваторе в убийстве Барбары Лоччи и Антонио Ло Бианко, едва только увидел Винчи в дверях кабинета. Ротелла был намерен любой ценой добиться от Стефано Меле объяснений всем странностям его поведения и недомолвкам во время следствия 1968 г. Поначалу арестант держался твёрдо и, ссылаясь на плохую память и полное расстройство психики, категорически отказывался сотрудничать с судьёй. Однако скоро он понял, что может провести в тюрьме очень надолго и никто ему не поможет, а потому счёл за благо "вспомнить" всё. Тайна, хранимая Стефано Меле, оказалась куда прозаичнее, чем можно было подумать - он признал, что был любовником Сальваторе Винчи, которого любил и которому был предан безгранично. Он отдал Сальваторе свою жену - Барбару Лоччи - соглашался на групповой секс и, дабы угодить любовнику, делал всё, что тому было угодно. Он наслаждался своим уделом пассивного гомосексуалиста, хотя и стыдился самого себя. Когда обо всём стало известно его отцу, тот выгнал семейку из своего дома, как говорится, с глаз долой. Меле подтвердил свои первоначальные показания, данные в 1968 г., об участии Сальваторе Винчи в убийстве Барбары Лоччи, признав то, что Марио Ротелла уже давно подозревал. Теперь Стефано подтвердил, что именно Сальваторе привёз убийц к кладбищу в Ластра-э-Сигна в своей машине и именно Сальваторе открыл стрельбу из пистолета. Убив Барбару и Антонио, Сальваторе передал "berett"у Стефано для того, чтобы тот произвёл последний выстрел. Это Стефано и сделал, получив на своих руках микроследы пороха, через несколько часов зафиксированные в отделении полиции парафиновым тестом. Так Марио Ротелла получил официальное подтверждение тому, что Сальваторе Винчи в 1968 г. владел той самой "berett"ой, из которой "Флорентийский Монстр" стал убивать с осени 1974 г. Это был безусловный прорыв в расследовании, фактически первый за много лет! Впервые следователи связали пистолет серийного убийцы с конкретным человеком. Теперь требовалось пойти дальше и использовать полученную информацию, не допуская ошибок. Поспешность могла обернуться полным провалом, поскольку сами по себе показания Стефано Меле ничего не доказывали и в суде Сальваторе Винчи мог довольно просто их опровергать, указывая на давность события и явные психиатрические проблемы Меле. Ротелла явно решил действовать, сообразуясь с мудростью, гласящей, что дорога напрямик всегда короче, но в объезд - быстрее, и предпринял довольно неожиданные шаги. Прежде всего, в декабре 1985 г., после получения показаний Стефано Меле, судья вручил Сальваторе Винчи официальное уведомление, в котором сообщалось, что последний подозревается в совершении 16 убийств и на этом основании должен дать подписку о невыезде. Практического смысла этот шаг не имел, поскольку Сальваторе и так уже почти год находился под наблюдением карабинеров, поэтому ему вряд ли удалось бы незаметно скрыться. Основная цель вручения ему упомянутого уведомления сводилась к оказанию на Сальваторе психологического давления, формировании у подозреваемого чувства паники и внутреннего напряжения, которое, возможно, подтолкнуло бы его к каким-то неразумным и саморазоблачительным действиям. А в первой половине 1986 г. Марио Ротелла совершил несколько поездок на остров Сардиния, где с помощью тамошних правоохранительных органов пострался собрать компрометирующую Сальваторе Винчи информацию. Расчёт следственного судьи был очевиден - он намеревался отправить Сальваторе в тюрьму по обвинению, не связанному с деятельностью "Флорентийского Монстра", а уже после этого методично приступить к его разоблачению как серийного убийцы. Ротелла знал о тёмной истории в жизни Сальваторе - странной смерти в январе 1961 г. от отравления газом его первой жены. Именно этот трагический случай судья и постарался "раскрутить" спустя почти четверть века. В деревне Виллачидро, где некогда проживали братья Винчи, всё ещё оставалось немало свидетелей трагических событий января 1961 г. И самое главное заключалось в том, что по-прежнему оставались живы отец и брат "отравившейся газом" Барбарины Винчи, которые оказались на месте событий одновременно с Сальваторе. Если говорить совсем точно, то последний сам пригласил их пройти вместе с ним в его дом, мотивируя это тем, что там, возможно, Барбарина принимает любовника и он не хочет устраивать побоище. Свидетельства этих людей были особенно ценны, поскольку они видели место трагедии своими глазами с самых первых секунд, до того, как оно подверглось неизбежным изменениям. Оба свидетеля в один голос заявили, что обстановка в доме Сальваторе Винчи с самого начала показалась им странной: младенец (Антонио Винчи) почему-то находился в комнате подле окна, а тело умершей Барбарины лежало на кухне, комфорка газовой плиты была полностью открыта. Всё выглядело так, словно женщина покончила с собою, но постаралась уберечь от смерти младенца. Следственный судья Ротелла уделил очень много внимания подготовке процесса. Весной 1986 г. он буквально переселился на Сардинию, лично участвуя в поисках и допросах свидетелей. Через несколько месяцев, посчитав, что Сальваторе Винчи уже достаточно "созрел" для допросов, Ротелла выписал ордер на его арест и заключение в следственную тюрьму. Произошло это 11 июня 1986 г. На протяжении 1986 и 1987 гг. в расследовании преступлений "Флорентйского Монстра" шла активная разработка "сардинской линии". Проверялось всё, что только можно было проверить - принадлежность автомашин в разные периоды времени членам "сардинского сообщества" во Флоренции, alibi всех возможных подозреваемых и соучастников, информация о покупках и продажах ими оружия вообще и ножей в частности. Шла активная агентурная разработка всех сардов, так или иначе "засветившихся" в деле "Монстра", осуществлялся контроль их переписки и телефонных переговоров. Нельзя не сказать, что помимо "сардинской линии" группа САМ отрабатывала и иные направления, периодически всплывавшие либо по наводке населения, либо по воле случая. Так, например, однажды возле одной из больниц была найдена стреляная гильза калибра .223 и это повлекло проверку всего персонала. Проверялись все пистолеты "beretta" моделей 73 и 74, о которых становилось известно правоохранительным органам. Также тщательно изучались все лица, о которых становилось известно, что они владеют такими пистолетами. Большой объём информации, поступавший в основном анонимно, подтверждения не находил, но чтобы установить это, приходилось затрачивать немалые усилия. В общем, загруженность группы САМ всё время оставалась высокой, хотя никаких реальных выходов на разыскиваемого серийного убийцу получить за это время так и не удалось. В начале 1988 г. подготовка суда над Сальваторе Винчи вышла на финишную прямую. Ротелла в целом был настроен весьма оптимистично, ибо ему удалось среди жителей деревни Виллачидро отыскать значительное число лиц, готовых свидетельствовать против Сальваторе. По всему было видно, что односельчане не больно-то жаловали людей с фамилией Винчи. Помимо разнообразной негативной информации о самом обвиняемом и его родственниках, Ротелле удалось разузнать кое-что и о происхождении пистолета, которым орудовал "Флорентийский Монстр". В деревне Виллачидро в начале 60-х гг. прошлого века было аж 12 однотипных "berett", привезённых из Голландии каким-то торговцем оружием и проданных жителям деревни нелегально по 200$ за штуку. Суд над Сальваторе Винчи по обвинению в убийстве его жены Барбарины открылся в крупнейшем городе Сардинии Кальяри 12 апреля 1988 г. Обвиняемый виновным себя не признавал и всячески демонстрировал полное спокойствие, может быть даже, делал это слишком нарочито для невиновного человека. Марио Специ, флорентийский криминальный репортёр и соавтор одной из интереснейших книг о "Флорентийском Монстре", присутствовал на этом процессе и вспоминал, как Сальваторе в перерывах между заседаниями разглагольствовал в кругу журналистов на самые разные отвлечённые темы - от сексуальной свободы до спортивных и политических новостей. Несмотря на то, что свидетели обвинения вывалили на его голову, выражаясь метафорически, просто гору помоев, нарисовав образ вороватого и подлого человечишки, факт насильственного умерщвления Барбарины Винчи доказать так и не удалось. Никто не видел, чтобы Сальваторе связывал жену и укладывал её перед газовой плитой, никто также не видел следов на её теле, свидетельствовавших о принудительном обездвиживании. За давностью лет никакая эксгумация не могла доказать факт предварительного отравления или усыпления предполагаемой жертвы убийства, а значит, ничего конкретного Сальваторе Винчи инкриминировать не удалось. Против него были только слухи да внутренняя убеждённость многих свидетелей в том, что он всё-таки приложил руку к умерщвлению жены. Но ведь это были не улики. Потому судебный вердикт был предопределён уже в первой части процесса, после допроса свидетелей обвинения. Дальнейшее было лишь неизбежной процедурной частью. Сальваторе Винчи был оправдан за недоказанностью события преступления и вышел из зала суда, победоносно глядя на Ротеллу. В который уже раз следственный судья обламывал зубы о сардинцев! Поражение, нанесённое Ротелле в зале суда в Кальяри, побудило власти к кардинальному пересмотру своего отношения к расследованию группы САМ. Если до той поры группа пользовалась известной автономией и все споры относительно приоритетного направления розысков не выходили за пределы четвёртого этажа здания управления полиции Флоренции, где базировалась САМ, то теперь розыск "Монстра" из проблемы криминалистической превращался в политическую. На уровне высшего руководства правоохранительных органов стала господствовать та точка зрения, что прежние люди и их подходы к расследованию себя скомпрометировали и группа САМ нуждается в радикальном обновлении. В розыск нужно было привнести новую струю - так рассуждало высшее руководство и Министерства внутренних дел, и Корпуса карабинеров и Министерства юстиции. Этой "новой струёй" стал Руджеро Перуджини, опытный работник центрального аппарата полиции, возглавивший САМ в июне 1988 г. До этого он успешно поработал на ниве политического сыска, громя "красные бригады" в Риме, после чего прошёл стажировку в ФБР США на курсах при отделе поведенческого анализа и вспомогательной следственной поддержки, тот самом подразделении, где в начале 80-х годов прошлого века оформились теория и практика "психологического профилирования" лиц, совершающих преступления с неочевидным мотивом. В уже упоминавшейся книге, посвящённой "Флорентийскому Монстру", соавтором которой является Марио Специ (Дуглас Престон, Марио Специ "Флорентийский монстр"), можно встретить довольно саркастические выпады в адрес Перуджини, однако подобное отношение к этому человеку вряд ли оправданно. Новый руководитель САМ действительно привнёс в розыск "Монстра" новые подходы и идеи, которых явно не хватало его предшественникам. Ну, а то, что розыск, развёрнутый Перуджини, завёл его очень далеко от исходной точки, скорее не его вина, а вина его предшественников, весьма небрежно обращавшихся с уликами и допустивших слишком много ошибок на начальном этапе расследования. Напомним, что Перуджини работал с материалами, которые были собраны за несколько лет до того, как он подключился к делу и компенсировать огрехи чужой работы - всегда неблагодарное и трудновыполнимое дело.
 К тому моменту, когда Руджеро Перуджини вступил в руководство группой, следственные материалы уже занимали более 100 томов и более 40 коробок с вещдоками. Даже старые работники, те, кто начинали это дело, плохо ориентировались в таком массиве вещей и информации. С одной стороны, информации было избыточно много, но с другой - нехватало порой очень важных и даже необходимых для любого нормального расследования сведений. Так, например, не сохранились образцы крови некоторых жертв, более того, была даже неизвестна групповая принадлежность крови погибших. И когда у Сальваторе Винчи нашли тряпку с кровавыми пятнами, группа которых не совпадала с его собственной группой крови, установить происхождение этих пятен оказалось невозможно - кровь на тряпке просто не с чем было сравнивать! В некоторых случаях родственникам была возвращена одежда убитых "Монстром" людей, являвшаяся одним из важнейших вещдоков. Было известно, что места всех преступлений, за исключением последнего (в лесу Сан-Кассиано, где были убиты Надин Морайот и Жан-Мишель Кравеишвили), подверглись определённым изменениям ещё до появления полиции. Это было связано с тем, что случайные прохожие оказывались там раньше полицейских и в меру своего ума, эти люди брались облагораживать место преступления (прикрывали наготу раздетых женщин, изменяли позы трупов, приносили к ним охапки цветов, осматривали личные вещи и т.п.). По уму, конечно, следователи САМ должны были задержать всех, побывавших на месте преступления посторонних лиц, и тщательно допросить их для выяснения всех деталей внесённых ими искажений первоначальной картины. Но ни одного такого протокола составлено не было, а значит, в точности сказать, как выглядело место преступления, оставленное убийцей, было невозможно. Это резко снижало ценность бихевиористского анализа места преступления. Именно так выглядело дело "Флорентийского Монстра", когда Руджеро Перуджини возглавил САМ. Новый начальник привёл с собою нескольких новых оперативников, в чьи способности верил и кому доверял, вывел из состава группы некоторых лиц, чья работа его не устроила В общем-то, это были вполне логичные для любого администратора меры. Куда более значимые последствия имел новый подход к расследованию дела, предложенный Перуджини. Перуджини решил абстрагироваться от всех версий и идей, считавшихся основополагающими, и приняться за расследование "с чистого листа". Логика его рассуждений была проста и на первый взгляд даже примитивна: "Флорентийский Монстр" - местный житель, отлично ориентирующийся в окрестностях Флоренции, с привычками охотника, знающий мир живой природы, скорее всего, живущий на природе (т.е. в селе или на ферме), с выраженными сексуальными девиациями. До того, как он стал вырезать вагины у своих жертв, этот человек прошёл долгий путь половых извращений, отклоняющегося от нормы поведения с сексуальными партнёрами. Это не могло остаться незамеченным родствениками и близкими знакомыми, поэтому первое направление розыска было связано с тщательным изучением всех сообщений населения (в т.ч. и анонимных) о лицах, демонстрирующих сексуальные "причуды" любого свойства. Хотя, разумеется, первостепенное внимание следовало обратить на тех извращенцев, что демонстрировали в своём поведении элементы сексуального садизма. Исходя из этого посыла, первым критерием, по которому следовало выделять потенциальных кандидатов на роль "Флорентийского Монстра" являлось наличие устойчиво проявляющейся на протяжении многих лет сексуальной девиации. Следующей предпосылкой, которая легла в основу терии Перуджини, являлось его твёрдое мнение, что "Флорентийский Монстр" прежде попадал в поле зрения правоохранительной системы. Неоднократные выходки против личности и общества (пугающие, оскорбляющие, травмирующие) быши совершенно неизбежны на этапе формирования криминального психотипа "Монстра" и это девиативное поведение должно было привлечь внимание полиции к будущему серийному убийце. Прошлое "Монстра" неизбежно должно было быть зафиксировано в каких-то полицейских или судебных архивах. Возможно, столкновения будущего "Монстра" с Законом имели место в очень отдалённые времена, в далёкой юности, потому что в последующем он, безусловно, научился хорошо контролировать свой гнев (на высокую степень самоконтроля указывала методичность и последовательность действий "Флорентийского Монстра" в моменты совершения преступлений, так что сомневаться в его умении психологически мимикрировать не приходилось). Убийца, по оценке Перуджини, был далеко не юн, его возраст колебался в границах от 30 до 60 лет, причём, вероятне всего, он был старше 40, т.е. находился в середине или ближе к верхней границе указанного диапазона. Третьим критерием отбора подозреваемых, должен был стать, по мнению Перуджини, географический фактор. Хотя все нападения серийного убийцы произошли в радиусе 30 км. от Флоренции, Перуждини считал, что пределами этой области розыск ограничивать нельзя. Вполне вероятно, что "Флорентийский Монстр" жил вне указанных границ, хотя, всё же, не слишком далеко от Флоренции. Имея интеллект выше среднего (уж в этом-то сомневаться не приходилось!) убийца мог приезжать в районы поближе к городу, чтобы заставить думать, будто он житель Флоренции или ближайших пригородов. На самом деле, он мог проживать гораздо дальше 30 километров от городской черты. Перуджини считал, что район поиска должен быть расширен до круга с радиусом в 100 км. - это была очень большая территорая, но внутри неё все объекты были легко достижимы для человека, перемещающегося на личном автомобиле. Разумеется, новый начальник САМ должен был как-то объяснить своим подчинённым отношение к "сардинскому следу" и той линии расследования, которую отстаивал Ротелла. Перуджини не стал делать из этого тайны и заявил, что по его мнению, ловля сардов была не чем иным, как погоней за фантомом. Двойное убийство в 1968 г. Барбары Лоччи и Антонио Ло Бьянко не было связано с последующими преступлениями "Флорентийского Монстра", поскольку орудие убийства в интервале 1968-74 гг. покинуло круг сардов. Когда именно это случилось и по какой причине - гадать бессмысленно, важно только то, что Ротелла на возню с "кланом Винчи" лишь напрасно потерял время. Этот бескомпромиссный вывод старшего инспектора Перуджини разрушил его отношения с Ротеллой и в конечном итоге предопределил уход последнего из целевой группы по розыску "Монстра". Вместе с Ротеллой ушла и группа карабинеров и работников прокуратуры, поддерживавших следственного судью. Однако энергичного Перуджини во всём поддержал главнй прокурор Тосканы Пьеро Луиджи Винья, так что в конечном счёте, административный ресурс, которым располагал новый руководитель САМ не только не уменьшился, но скорее, даже вырос. Начиная со второй половины 1988 г. сотрудники САМ полностью остановили разработку "сардинский след" и засели на повторное изучение архивов и сообщений населения в газеты и полицию, сделанные в последние годы. Работа была проделана колоссальная. В этом очерке уже упоминалось, что в период 1982-1990 гг. проверке подверглись более 100 тыс. мужчин, живших во Флоренции и её окрестностях, но сейчас самое время уточнить, что многих из них полиция и карабинеры проверяли с интервалом в несколько лет по два, три и даже четыре раза! Проверялись alibi на даты совершения преступлений, удалённость мест проживаний подозреваемых от мест нападений "Монстра", наличие личного автотранспорта и маршруты поездок в рабочее и нерабочее время. А кроме этого - наличие семьи, сексуальные предпочтения, проявления криминального поведения в прошлом. Перуджини составил специальный опросник, включавший в себя более 80 пунктов, который требовалось заполнить на каждого проверяемого мужчину. Пункты этого опросника были проиндексированы сообразно их значимости для достоверной оценки степени подозрительности проверяемого лица. Эти данные вносились в компьютер, где обрабатывались и "ранжировались" по степени соответствия предполагаемому "психологическому портрету" "Монстра". В ходе этой кропотливой работы особое внимание членов группы САМ обратил на себя некто Пьетро Пачиани, 1925 г. рождения. Строго говоря, впервые этот человек упоминалася в качестве возможного кандидата на роль "Флорентийского Монстра" в одной из анонимок, полученных полицией ещё аж в 1985 г.! С тех пор фамилия Пачиани в той или иной форме всплывала в телефонных звонках или письмах, адресованных телевидению, в газеты или правоохранительные органы ещё по меньшей мере четырежды. Он явно не давал кому-то покоя, и когда оперативники САМ принялись за изучение этого весьма малопочтенного человека, стало ясно почему. В общем-то, немолодой - 63 года! - Пачиани мало походил на того серийного убийцу, которого итальянские правоохранители искали до подключения к расследованию старшего инспектора Перуджини. Пачиани был коренным тосканцем, не имел ни малейшего отношения к сардинцам, но что ещё важнее, в этом возрасте он был уже сильно нездоров. Подозреваемый страдал ишемической болезнью сердца, в 1985 г. перенёс первую операцию коронарного шунтирования (затем последует ещё одна) и просто в силу недостатка физических сил, вроде бы, не годился на роль сноровистого "Монстра", резво бегающего за своими жертвами и способного стрельбой на ходу поразить фары движущейся автомашины.
| |
