| |
|
Серийные убийцы. Загадки без ответов.
Тут, конечно, тосканским полицейским пришлось напрячь все свои оперативные возможности. Сшить "тришкин кафтан", который бы не расползался при попытке его примерить к "делу Пачиани" было совсем непросто. Но Микеле Джуттари не зря возглавлял отдел по борьбе с организованной преступностью и в новом для него участке работы проявил себя воистину толковым оперативником и отличным судебным стратегом (правда, его умение выстраивать сложные комбинации в конце-концов привело совсем не к тому результату, на который он рассчитывал, но случится это много позже). Джуттари рассудил так: надо искать людей из близкого окружения осуждённого Пачиани, которые будут способны что-то сообщить о его тайных связях с таинственными сатанистами. Как думает читатель, трудно ли отыскать такого рода свидетелей? Правильный ответ будет таким: смотря к кому обращаться и чем этого человека поить... Сотрудники ГИДЕС "дёрнули" первым Марио Ванни, одного из лучших друзей Пачиани, дававшего, кстати, на процессе 1994 г. показания в защиту последнего. Ванни очень не хотел тогда появляться в суде и признавать себя товарищем обвиняемого, но под давлением адвокатов Пачиани ему пришлось это сделать. Стремясь хоть как-то дистанцироваться от своего дружка, Ванни на все вопросы обвинителя начинал отвечать словами: "Мы ведь не друзья, мы просто товарищи по пикникам..." и это выражение приобрело в Италии нарицательный подтекст. С тех пор, когда итальянцы хотят сказать о ком-то какую-то двусмысленность, они говорят: "они всего лишь товарищи по пикникам". Марио Ванни любил выпить и на этом, по всей видимости, полицейские детективы его и подловили. Его как важного свидетеля в конце 1995 г. вывезли в неизвестное место, якобы, с целью обезопасить от возможной расправы со стороны подпольной сатанинской организации, и продержали в полной изоляции более двух месяцев. После того, как Ванни был предъявлен родственникам и журналистам, оказалось, что за эти месяцы он наговорил массу совершенно потрясающих "признаний". Прежде всего, он сообщил, что Пачиани участвовал в "чёрных мессах" в доме колдуна Ренато Малатеста (Renato Malatesta), проживавшего в деревне Сан-Касиано (рядом с одноимённым лесом, где произошло одно из преступлений "Флорентийского Монстра"). И об этих "чёрных мессах" Ванни рассказывал сам Пачиани! Вот так! Правда, колдуна ГИДЕС достать не смогла - тот умер задолго до описываемых событий, вернее, повесился. Случилось это 23 или 24 декабря 1980 г., т.е. задолго до описываемых событий. Тем не менее пустующее жилище этого человека Ванни показал - это была лачуга, настоящий сарай с дырявой крышей, давно заброшенный и никому не нужный. Запомним пока этого давного умершего колдуна, поскольку в скором времени нам придётся вспомнить о нём в связи с показаниями другого ценного свидетеля. После рассказов о колдуне Малатеста и его таинственном самоубийстве Ванни неожиданно "честно признался", что несколько раз участвовал вместе с Пачиани в нападениях на парочки влюблённых. Точнее говоря, он участвовал в четырёх таких нападениях. Пачиани просил его "помочь", ну и Ванни... помогал! Трудно сказать, отдавал ли Ванни себе отчёт в том, в чём именно "признавался". С ним возились, как с ценным "свидетелем", охраняли, кормили, перевозили с места на место и вполне возможно, что бедолага Марио всерьёз решил, что так теперь будет до конца его счастливой жизни - он важная персона, он "свидетельствует" по делу государственной важности, его выслушивают серьёзные господа, а бессвязанные монологи записывают видеокамерой! Трудно отделаться от ощущения, что у сельского почтальона от осознания собственной значимости просто закружилась голова и тот потерял всякую связь с реальностью. Во всяком случае, Ванни явно не думал, что такого рода "признаниями" он мостит себе прямую дорогу на ту же самую скамью подсудимых, где не так давно уже побывал его дружок Пьетро Пачиани.
  Продолжая "перебирать" его ближайшее окружение, сотрудники ГИДЕС очень скоро сосредоточили своё внимание на ещё одной перспективной ( с точки зрения получения свидетельских показаний ) фигуре. Речь идёт о сельской проститутке Габриэлле Гирибелли из того же Сан-Касиано, услугами которой пользовались... да, собственно, кто только её услугами не пользовался! Дамочка производила, надо честно признать, довольно отталкивающее впечатление из-за бросавшейся в глаза диспропорции тела - у неё были слишком короткие ноги и широкий таз. Данная аномалия развития, видимо, обуславливалась каким-то гормональным сбоем в период полового созревания. Габриэлла страдала от болезней суставов и неловко ходила, переваливаясь по-утиному; лицо её долгое время скрывалось от публики и вплоть до середины 1998 г. всем журналистом официально было запрещено фотографировать её выше плеч. Когда же общественность, наконец, увидела лицо этого особо ценного свидетеля, то думается, мало кто не крякнул от отёчной физиономии законченной алкоголички. Впрочем, пристрастие к "зелёному змию" не мешало Гирибелле демонстрировать завидную память и говорить то, что от неё желают услышать, а потому проститутка оказалась весьма полезна сыскарям из ГИДЕС. Во-первых, Гирибелли во всём подтвердила первую часть показаний Марио Ванни - про сельского колдуна Ренато Малатеста и "чёрные мессы", которые якобы посещал Пачиани. А в во-вторых, дамочка "припомнила" кое-что такое, чего не мог "вспомнить" почтальон. Она рассказала, что слышала от медсестёр местной больницы, будто тамошний врач устраивал "чёрные мессы", в которых принимал участие Пачиани, работавший после своей последней тюремной отсидки садовником в этой самой больнице! Всё это было чрезвычайно интересно, но содержательная часть "воспоминаний" Гирибелли этим далеко не исчерпывалась. Дамочка вообще оказалась чрезвычайно ценной фигурой, потому что выволокла на свет Божий столько всяческих рассказов обо всех персонажах, интересовавших ГИДЕС, что её можно было слушать часами не перебивая. Выше уже было упомянуто, что Гирибелли подробно рассказа о сельском колдуне Ренато Малатеста. Как нетрудно догадаться, тот не брезговал услугами проститутки и потому периодически заглядывал к ней на дом дабы утолить свой сексуальный зуд. В 70-х годах Ренато жил в деревне Самбука, где перебивался подёнными работами. Он рано женился на Марии Спердуто и в этом браке родилось трое детишек - мальчик Лучиано и девочки Лаура и Мильва. Понятно, что семейство прозябало в беспросветной нищете. Замученный вечной нехваткой денег Ренато перебрался вместе с женой и детьми в Сан-Касиано, плюнул на сельскохозяйственные работы и принялся практиковаться в "чёрной магии" - изгонять из домов односельчан крыс, кротов, заговаривать молоко и пр. Он отделился от семьи, хотя официально никогда не пытался развестись, и его жена Мария ставила на ноги детей в одиночку. Ренато нашёл повесившимся Антонио Андриаччо, его сосед. Произошло это 24 декабря 1980 г., хотя смерть по мнению осматривавшего труп врача могла наступить и вечером накануне. Ноги Малатеста едва не достигали земли, подле лежала маленькая скамеечка, на которую, предположительно, самоубийца поднялся с петлёй на шее. Гирибелли сообщила детективам, что в деревне ходили слухи, будто Малатеста был убит и причиной случившегося мог стать его конфликт с Пачиани. Что это был за конфликт никто в точности сказать уже не мог, но в конце 1980 г. они ссорились - это точно. Допрошенные в 1996 г. вдова колдуна, Мария Спердуто, и его сын, Лучиано Малатеста, подтвердили, что слышали, как отец грозил Пьетро Пачиани, что обязательно убъёт последнего. Чуть позже на эту тему была допрошена одна из дочерей повесившегося колдуна - Лаура - и она во всём повторила показания матери и брата.
 Внимательный читатель вспомнит, что у покойного колдуна была ещё одна дочь - младшенькая Мильва - и может поинтересоваться, а что же сказала оперативникам ГИДЕС она? Увы, Мильва никому ничего сказать уже не могла. Она была убита в 1993 г. вместе со своим 3-летним сынишкой - их заживо сожгли в собственном автомобиле. Произошло это спустя месяц с того момента, как Мильва рассталась с мужем, так что немудрено, что именно тот попал под подозрение. Однако расследование полностью его оправдало - у того было надёжное alibi и что ещё важнее, на канистре из-под бензина, которой воспользовался убийца, оказались отпечатки пальцев неустановленного лица. Это двойное убийство так никогда и не было раскрыто. Завершая рассказ об истории жизни и смерти сельского колдуна Малатеста, остаётся добавить, что 19 июля 2007 г. по постановлению судьи Паоло Канесса (об этом прелюбопытнейшем персонаже ещё будет написано поподробнее) труп Ренато был эксгумирован и направлен на судебно-медицинское изучение, которое проводилось в институте судебной медицины в Кареджи (Careggi) на протяжении пяти дней. 24 июля судмедэксперты Аурелио Бонелли (Aurelio Bonelli) и Джианристиде Норели (Gianaristide Norelli) представили заключение, из которого следовало, что труп Малатеста оказался мумифицирован в силу удачно сложившихся природных факторов и находился в очень хорошем состоянии. Покойный, скорее всего, был убит, на что указывал перелом носа и гематомы на лице. Подъязычная кость его не сломана, что крайне нехарактерно для случаев самоповешения. Эксперты предположили, что Малатеста был избит и в бессознательном (либо полубессознательном) состоянии подвешен в петле, в которой и произошло его медленное задушение. Анализ изъятых биоматериалов, проведённый судебным токсикологом Франческо Мари, показал, что Ренато Малатеста перед смертью не подвергался воздействию отравляющих, наркотических или усыпляющих веществ. Т.е. история сельского колдуна, друга Пьетро Пачиани, с течением времени не только не получила сколько-нибудь логичного объяснения, но напротив, окончательно запуталась. Впрочем, в конце 1995 г. никто ещё не знал о предстоящей через 12 лет эксгумации его трупа и зафиксированных ею необычных результатах. Показания Гирибелли имели большое значение для укрепления версии Джуттари о склонности Пачиани к мистике, эзотерике и сатанизму. И наличии у него помощников в охоте на людей - одно в рассказах Габриэллы логично вырастало из другого. Можно сказать, что эмоциональные рассказы проститутки наполнили голую полицейскую схему воздухом жизни и реализмом. Габриэлла во время дачи показаний имела привычку жестикулировать, вытаращивать глаза, вообще вела себя очень живо и непринуждённо. Оттого-то, возможно, самые фантастические и нелепые слухи звучали в её пересказе жизненно и реалистично. Эта дамочка, безусловно, не была дурочкой с переулочка и прекрасно сообразила, сколь выгодно ей сотрудничество с "добрыми полицейскими". Собственно о преступлениях "Флорентийского Монстра" она не сказала ни слова и эта твёрдость в конечном итоге предопределила то, что она сохранила свободу. Ведь сболтни она лишнее - и ей не удалось бы избежать обвинения в соучастии (пусть не в виде непосредственного участия, но в форме недонесения). Но поскольку Гирибелли говорила много, однако не болтала лишнего, ей удалось закрепиться в роли свидетеля и не превратиться в обвиняемого. Полиция спрятала Гирибелли, как и Ванни, в конце 1995 г., дабы неведомые преследователи-сатанисты не смогли её убить. Правоохранительные органы всерьёз изображали беспокойство за судьбы "важных свидетелей". Правда, оставалось совершенно непонятно, почему с этим людьми страшные сатанисты-нелегалы не разделались раньше, скажем, в 1993 г. или 1994 г., во время следствия и суда над Пачиани, когда всю эту публику ещё никто не охранял? Быть может, "важные свидетели" вовсе не были "важными"? Или вообще не являлись "свидетелями"? Тем не менее, появление двух ценных свидетелей не могло не приободрить Джуттари. ГИДЕС под его мудрым руководством двигалось в правильном направлении и работу следовало продолжить. Так на заметке оперативников появились новые персоны - некто Джанкарло Лотти всё из той же деревни Сан-Касиано и ещё один тамошний житель по фамилии Пуччи. Имя последнего нигде никогда не упоминалось - "Пуччи" всегда был просто Пуччи - и немудрено, поскольку это был сельский дурачок, законченный алкоголик, занимавшийся мастурбацией в людных местах, за что бывал бит односельчанами неоднократно. Понятно, что такого человека никто никогда не называл по имени, у него было просто сельское "погоняло", с которым он и вошёл в историю. Впоследствии психиатры определии, что Пуччи был имбецилом, т.е. человеком не совсем лишённым разума, но страдающим явной задержкой умственного и психического развития. Ценным качеством Пуччи как свидетеля было то, что выпив бутылку красного вина, он вспоминал всё, что ему подсказывали. Человек этот никогда ни с чем не спорил. Имбецилы вообще не способны к спору, поскольку спор предполагает способность оппонента логически мыслить и выстраивать антитезы заявленному тезису. От имбецила ждать подобного не приходится, потому - имбецил идеальный свидетель для любого следователя, главное, чтобы такого персонажа судья во время процесса допустил к присяге. С Джанкарло Лотти всё было не так однозначно, как с титаном мысленного труда Пуччи. Лотти тоже любил выпить, попадал с белой горячкой в больницу, но это всё же не объясняет того, что он наговорил Джуттари. Между тем, Лотти признал своё участие в четырёх эпизодах нападений на парочки влюблённых, совершённых в обществе Ванни и Пачиани. Лотти плакал и раскаивался, раскаивался и плакал, а в перерывах описывал места совершения преступлений, с высокой точностью восстанавливая детали обстановки, одежды жертв и т.п. Джанкарло оказался для Джуттари необыкновенно ценным свидетелем, и именно во многом благодаря его показаниям, стал признаваться в "преступлениях" и Ванни, поначалу от всего отпиравшийся. На чём именно Джуттари подловил Джанкарло Лотти совершенно непонятно, но видимо, он отыскал в жизни этого свидетеля что-то настолько пугающее или отвратительное, что тот согласился добровольно сознаться в убийствах (и оговорить других людей), лишь бы только открытие начальника ГИДЕС не сделалось всеобщим достоянием. Наконец, ещё одним свидетелем полиции стал сутенёр по фамилии Галли, командовавший бригадой дешёвых проституток в окрестностях Сан-Касиано. Этот человек был, пожалуй, самым вменяемым из всей компании "разоблачителей" Пачиани. Собственно Галли никого и не разоблачал, его, похоже, вовлекли в дело только для усиления психологического давления на Гирибелли, которая тоже считалась "девочкой" из его "бригады". Галли был очень аккуратен в своих высказываниях, он постоянно не мог вспомнить то один, то другой эпизод и вся его функция свидетеля сводилась лишь к тому, что он подтверждал слова Гирибелли, дескать, да, он слыхал от неё прежде рассказы про сатанинский культ, почитатели которого собирались в местной больнице, да, он слышал, что Пачиани, вроде бы, посещал подобные собрания, да, он слышал то, слышал это... И вообще, Гирибелли можно верить, потому что она ему об этом рассказывала, и он готов даже поцеловать крест. В принципе, показания Галли были с юридической точки зрения не особенно ценны, так как делались они с чужих слов. Сам сутенёр явно не желал себя выпячивать и вёл себя предельно прагматично. Тем не менее, в качестве "массовки" для предстоящего процесса он вполне годился. Так примерно выглядела ситуация к февралю 1996 г., когда Апелляционный суд Тосканы получил прошение о пересмотре дела Пьетро Пачиани. К этому времени отношение общественности к осуждённому на 14 пожизненных сроков старику сильно поменялось. Помимо большой работы Анны Мацарри и её сподвижников по поиску новых материалов, способных доказать несправедливость обвинения Пачиани, при подготовке апелляции "вылезли" и серьёзные огрехи обвинения на процессе 1994 г. К самым серьёзным таковым огрехам, способным повлечь (и повлёкшим!) юридические последствия, можно отнести тот факт, что прокуратура Флоренции скрыла от защитников обвиняемого показания некоей Сабрины Карминьяни, серьёзно игравшие на руку Пачиани. Суть показаний Сабрины сводилась к тому, что она побывала на поляне в лесу Скопети, той самой, где были найдены трупы французских туристов, накануне официального обнаружения тел, т.е. 8 сентября 1985 г., в воскресенье. Сабрина видела палатку с разрезом, автомашину с французским номером, они увидела следы крови на траве и была поражена странной тишиной места. Сабрина Карминьяни и её друг не полезли в палатку туристов и не видели трупа Надин Мориот, но они не сомневались, что на этом месте произошло что-то плохое и поспешили покинуть поляну. Сабрина не ошибалась, датируя своё посещение этого места 8 сентября, поскольку в этот день ей исполнилось 19 лет. Собственно, как раз для того, чтобы отметить свой день рождения она в обществе друга и направилась в лес Скопети. То, что французские туристы были мертвы к полудню 8 сентября, автоматически передвигало момент нападения на них на вечер предыдущего дня, т.е. субботу 7 сентября 1985 г. А на эту дату, как мы знаем, у Пачиани было железное alibi, что прекрасно согласовывалось с данными, собранными Анной Мацарри. Хотя показания Сабрины Карминьяни были известны к моменту суда над Пачиани и они фактически выводили последнего из круга подозреваемых, прокуратура не только не отказалась от мысли судить этого человека, но даже предприняла меры по сокрытию данной информации от адвокатов обвиняемого, суда и общественности. Т.о. был нарушен один из краеугольных принципов современного цивилизованного правосудия, а именно - возможность обвиняемого знакомиться с материалами уголовного расследования в полном объёме. Уже одно это обеспечивало апелляции Пачиани весьма высокие шансы на её удовлетворение. А потому уже 6 февраля 1996 г. при открытии слушаний в Апелляционном суде Тосканы, прокурор (теоретически призванный противостоять адвокатам апеллянта) назвал суд над Пьетро Пачиани "комедией в стиле "Розовой Пантеры", только с трагическим финалом". Заявление прокурора сразу задало слушаниям определённую тональность : понятно, что если государственное обвинение не считает нужным обосновывать справедливость вынесенного приговора, то данный приговор почти безусловно будет отменён. На протяжении недели суду представлялись всевозможные свидетельства того, что Пачиани никак не мог совершать те преступления, в которых его якобы разоблачили детективы и криминалисты группы САМ и за которые он уже не первый год тянул "тюремную лямку". Надо отметить, что на процессе председательствовал глава Апелляционного суда округа Тоскана Франческо Ферри, что свидетельствовало о самом серьёзном отношении судебных властей к слушаниям.
 Процесс шёл своим чередом и ничто не предвещало неожиданностей. Однако таковые в последний день всё же последовали - их обеспечил Микеле Джуттари и сделал он это в на редкость экстравагантной форме. Поздно вечером 12 февраля 1996 г. сотрудники ГИДЕС по его прямому указанию провели арест Марио Ванни и Джанкарло Лотти, тех самых свидетелей, что на протяжении последних месяцев рассказывали детективам о совместных с Пачиани "охотах" на влюблённые парочки. А утром 13 февраля представитель ГИДЕС заявил судье Ферри, что "группа по расследованию серийных убийств" арестовала соучастников Пачиани, которые сейчас дают признательные показания о совершённых совместно убийствах, а кроме того, полиция Тосканы располагает свидетелями, готовыми подтвердить виновность апеллянта в инкриминируемых ему преступлениях. Свидетелей, правда, называть поимённо и допрашивать в суде нельзя в целях обеспечения их безопасности, но показания этих людей полиция готова предоставить суду. Своих свидетелей ГИДЕС зашифровала буквалми греческого алфавита "альфа" (имбецил Пуччи), "бета" (арестованный Лотти), "гамма" (проститутка Габриэлла Гирибелли (Cabriella Ghiribelli)) и "дельта" (сутенёр Галли).
| |
