| |
|
Виновный не назван.
И Марджори действительно через три дня была этапирована обратно в Манси, где её уже поджидал внутрикамерный агент, о существовании которого она за прошедший год так и не догадалась. Кстати, нельзя исключать того, что агентов на самом деле было несколько - по понятным причинам ясности в этом вопросе нет и быть не может... Итак, Диль-Армстронг пошла "в полный отказ" от сделанных ранее признаний, а Кларк плотнее насел на дурачка Барнса, который, похоже, ещё не понимал, какую тугую петлю затягивает на собственной же шее. 14 февраля Кеннета доставили на новый допрос в офис ФБР, во время которого Джеральд Кларк сообщил ему о реакции Марджори Диль-Армстронг на его разоблачения и попросил прокомментировать её последние зявления. Тут бы Барнсу и соскочить "с темы", пойти в отказ, но по-видимому, он сидел у ФБР-овца на таком крепком крючке, что не нашёл в себе необходимого заряда куража и смелости. Думал, наверно, что потопив Марджори, сам останется нетронут... и потому бодро заверил Кларка в том, что Диль-Армстронг лжёт и его рассказ о совместном времяпровождении 28 августа 2003 г. полностью соответствует действительности. Что тут можно сказать? Барнсу в тот момент уже было более пятидесяти лет, возраст, скажем прямо, не мальчишеский, но как работает правоохранительная система он явно не понимал. На Руси говорили "коготок увязнет, вся птичка пропадёт", но Кеннет русских поговорок не знал. А жаль... 2 марта 2006 г. тюремный осведомитель из женского изолятара в Манси вышла на связь c куратором и передала для Кларка весточку о поведении Марджори Диль-Армстронг. Та, по словам агента, плакала, пребывала в депрессии из-за перевода в старую тюрьму, но в разговоре обронила несколько фраз, показавшихся осведомителю значимыми. В частности, Марджори сказала, что она "обещала Кену ничего не говорить", а кроме того, проговорилась, что он неё добиваются показаний против Барнса и Стоктона. В другой раз Марджори якобы произнесла: "я хотела бы поговорить с Кеном и Флойдом". Далее события приобрели совершенно неожиданный оборот, хотя и очень даже желательный для спецагента Кларка. Вечером 8 марта умерла Агнес Оуэнс, сожительница Кена Барнса, и на следующий день, после того, как её тело забрали в морг, Кеннет приступил к уборке дома. Он стал выносить на улицу и сжигать на заднем дворе какие-то вещи и бумаги, о чём агенты, занимавшиеся наружным наблюдением немедленно сообщили Джеральду Кларку. Спецагент, не раздумывая долго, обратился за помощью к полиции штата и её руководство распорядилось помочь коллегам из ФБР в щепетильной операции. Полицейские произвели задержание Барнса, якобы по подозрению в распространинии наркотиков, а через несколько часов детективы получили ордер и задержание превратилось в арест. Барнс, надо думать, был потрясён - ещё бы! он ведь был уверен, что Кларк всегда сможет его прикрыть, но когда потребовалось это сделать сотрудник ФБР даже палец о палец не ударил! Арестованный несколько дней пытался убедить полицейских детективов в том, что тайно помогает ФБР в важном расследовании, но полицейские только посмеивались - они-то знали истинную подоплёку случившегося. Криминалисты же ФБР начиная с 9 марта и вплоть до 22 (т.е. на протяжении 13 суток!) проводили комплексное исследование дома Кеннета Барнса, его автомобилей и прочего имущества с целью обнаружения улик, способных вскрыть связь арестованного с событиями 28 августа 2003 г. Трудно сказать, как долго Барнс мог бы питать иллюзии относительно "скорого заступничества" ФБР, но они рассеялись 13 марта, когда к нему в тюрьму явился для допроса спецагент Кларк. По-видимому, давление на Кеннета он оказал очень сильное, потому что в тот же день (и на следующий также) Барнс выдал новую порцию "уточняющих" воспоминаний. Теперь он рассказал о том, что "примерно за месяц" до инцидента с "бомбой-на-щее" имела место совместная пьянка Джеймса Родена, Марджори Диль-Армстронг, Брайана Уэллса и... Джессики Хупсик, той самой проститутки, которая была знакома с Уэллсом и которую спецагент допрашивал прежде. Так вот, согласно показаниям Барнса, во время непринуждённого общения за пивом и виски они говорили о разном, в т.ч. и об оптимальной схеме ограбления банка. Разговор был откровенным и Хупсик, разумеется, прекрасно поняла его содержание. Барнс предложил Кларку обратиться к Джессике и получить от неё подтверждение его слов. Кроме этого, во время допросов 13 и 14 марта Барнс наговорил и кое-что ещё. В частности, он вдруг вспомнил, что изготовленная Ротштейном бомба хранилась в гараже дома последнего и после появления Уэллса её оттуда вынес Стоктон. Чтобы бомбу не увидели случайные зеваки, оказавшиеся в районе телевышки, Стоктон нёс бомбу, завернув её в белую рубашку. Также Барнс брякнул (очень неострожно, надо признать!), что отдал Диль-Армстронг журнал, изданный между 1980 и 1982 гг., в котором содержалось описание конструкции взрывного устройства с двумя таймерами в управляющей цепи. Передача журнала автоматически превращала его в соучастника преступления, который способствовал реализации преступного замысла не только путём недонесения, но и оказанием реальной помощи (т.е. не только пассивностью, но и активным действием). Трудно сказать, понимал ли Барнс этот нюанс когда говорил такое, поскольку совсем не в его интересах было признаваться в чем-то подобном. Наконец, Барнс припомнил ещё одну деталь, о которой не упоминал ранее. Он сделал уточнение об обстоятельствах убийства Джеймса Родена. По его словам, Роден был застрелен потому, что совершил из дома Диль-Армстронг хищение денег, приготовленных для оплаты расходов на изготовление бомбы. Деньги хранились в тайнике, в подвале здания и о нём, кроме хозяйки дома, знал только Роден. Марджори, убедившись в исчезновении конверта с наличкой, несколько дней уговаривала Родена вернуть деньги, но не добившись своего, пустила в ход оружие. Момент с исчезновением денег из дома Диль-Армстронг очень интересен, сейчас на него следует обратить особое внимание, посколько чуть позже он всплывёт совсем в ином контексте. Получив он Барнса столь развёрнутые и детальные показания, специальный агент Кларк, разумеется, решил закрепить их подтверждением из независимого источника. 15 марта он вызвал Джессику Хупсик и задал ей вопросы по содержанию сделанного Барнсом признания. Джессика, разумеется, подтвердила сказанное в той части, в какой показания Барнса касались её лично (а кто бы сомневался?), только уточнила, что разговор Диль-Армстронг, Барнса и Уэллса о планируемом ограблении банка происходил перед домом Барнса, т.е. не в помещении. Уточнение это, по-видимому, было призвано подчеркнуть неучастие Джессики в этом разговоре и её неосведомлённость о планах заговорщиков. Скорее всего на этой оговорке настояла Джессика, вполне обоснованно испугавшаяся того, что её впутают в расследование, потенциально грозившее крайне тяжёлыми последствиями. Как было сказано, обыск жилища и автомашины Барнса продолжался 13 дней. Результат оказался ничтожным: в подвале была найдена металлическая стружка, оснастка для литья дроби и снаряжения охотничьих патронов порохом, два помповых ружья, болты, гайки, самодельный трансформатор, допускающий возможность плавного регулирования параметров выходного тока, банка из-под пороха. Правда, пороха в ней не оказалось - вместо него в банке лежали 81$ монетами. Кроме этого, внимание криминалистов привлекла большая карта города Эри, висевшая на стене столовой 1-го этажа. Вообще-то трудно понять, что такого необычного могло быть в карте города, в котором проживал арестованный. На карте не имелось никаких подозрительнызх отметок, способных подтвердить наличие особого интереса Барнса к ограбленному отделению банка PNC. Также в ходе обыска были обнаружены водительские права Кеннета Барнса, карточка его социального страхования и дебетовая карта visa. Вот и всё! И вот тут - в последней декаде марта 2006 г.- в расследовании истории "бомбы-на-шее" приключился весьма необычный зигзаг, дающий основания в высшей степени критично оценить работу ФБР и лично специального агента Кларка. Речь идёт о внезаном обнаружении улик, подтверждающих близкое знакомство Кеннета Барнса и Брайана Уэллса. До этого времени никаких объективных свидетельств того, что эти люди действительно знали друг друга, не существовало. Все рассуждения на эту тему базировались на признаниях самого Барнса и проституки Джессики Хупсик. Понятно, что проститутка и растаманка - плохой свидетель для суда, Кеннет Барнс - лицо заинтересованное, поскольку ему в возможном судебном процессе отводилась роль одного из злодеев... что же касается Марджори Диль-Армстронг, то она подобное знакомство отвергала и вообще не признавала соучастие Барнса, так что на её показания спецагент Кларк рассчитывать никак не мог. Нужны были какие-то объективные свидетельства того, что Кеннет Барнс говорит правду и Брайан Уэллс был участинком преступной группы, задумавшей осуществить ограбление отделения банка PNC. И такие свидетельства чудесным образом появились! В конце марта 2006 г. в блокноте Брайана Уэллса вдруг оказались найдены телефонные номера дома Барнса, а также квартир Агнес Оуэнс и Джессики Хупсик! Потрясающее открытие! Напомним, этот блокнот находился в доме Брайана и был изъят криминалистами ФБР при обыске 28 августа 2003 г. спустя всего несколько часов с момента подрыва взрывного устройства на шее развозчика пиццы. В блокноте находилось более 300 телефонных номеров и адресов и все они, вроде бы, были тщательно проверены ещё осенью 2003 г. Ни один человек, чей телефон был записан Брайаном Уэллсом в этот блокнот, не вызвал тогда подозрений в свой адрес и вот теперь, по прошествии 30 месяцев вдруг выяснилось, что среди этих людей были проститутка и торговец наркотиками. Почему это важное открытие не было сделано ещё в 2003 г. так и осталось тайной. Тем не менее, открытие это оказалось очень кстати. Если поначалу считалось, что Кеннет Барнс арестован по обвинению в торговле наркотиками, то 26 марта официально было объявлено о подозрениях в его причастности к ограблению банка PNC и убийству Брайана Уэллса обществено опасным способом. И если до этого момента Барнс всё ещё мог питать иллюзии, будто с его помощью будет выстроено обвинение против Марджори Диль-Армстронг, то теперь он узнал, что его самого будут обвинять с опорой на сделанные им ранее признания. В общем, не надо было Барнсу копать яму для Марджори, сам в неё угодил... Внезапное появление в деле новых улик возымело довольно неожиданные последствия. Диль-Армстронг, узнав о выдвижении в отношении Барнса официальных обвинений, сообщила журналистам о полной надуманности выбранной обвинением стратегии действий. В доказательство своей точки зрения она привела аргумент, который никто не ожидал услышать. Марджори рассказала о том, что хотя и была знакома с Барнсом, всегда относилась к нему не очень хорошо и уж точно не стала бы иметь с ним какие-то серьёзные дела. В мае 2003 г. Барнс в компании со своим дружком Тедом Баллью (Ted Ballew) обворовал её дом, пользуясь тем обстоятельством, что имел на руках ключи от входной двери (Барнс, как упоминалось выше, тогда как раз помогал Родену в ремонте дома Марджори). Диль-Армстронг без особых затруднений вычислила кто именно приложил руку к краже и устроила сцену Кеннету. Тот послал её куда подальше, возвращать ворованное отказался и пригрозил, что если она не заткнётся, то он попросту её пристрелит. Эта угроза напугала Марджори и после некоторых раздумий она решила обратиться в полицию за помощью. Ею было написано официальное заявление, в котором она сообщала о происшедшем и просила принять меры по возвращению ей украденных вещей и защите от угроз Барнса. В полиции заявление приняли, пообещали разобраться, но толком так ничего не сделали, во всяком случае ворованного ей никто не вернул и Барнса никто не за решётку не отправил. Впрочем, по прошествии трёх лет это было уже неактуально. Однако, весьма актуален в этой связи звучал вопрос Марджори Диль-Армстронг, который можно было свести к весьма незатейливой формуле: неужели обворованный станет иметь дело с вором? Выступая в суде через несколько лет, Марджори сформулирвоала свою мысль иначе: как я могла планировать преступление в компании с человеком, на которого сама же и написала заявление в полицию?
 Надо сказать, что история эта застала прокуратуру и ФБР врасплох - там ничего не знали об этой истории. Проверка показала, что Марджори говорила правду - её заявление трёхлетней давности удалось отыскать и это открытие, очевидно, вызвало обоснованные сомнения в той версии событий, которую усиленно продвигал спецагент Кларк. Чтобы как-то нейтрализовать этот в высшей степени удачный контраргумент Марджори следственная группа взялась за обработку упомянутого ею Теодора Баллью. Впрочем, последний не повторил ошибок Кена Барнса, который позволил себе слишком много болтать в присутствии Джеральда Кларка. Баллью отнекивался ото всего, о чём его спрашивали, ссылаясь на неосведомлённость и невозможность припомнить детали. Не особо помогла и гарантированная федеральной прокуратурой неприкосновенность. В конечном итоге Теодор лишь признал факт кражи из дома Марджори наличных денег и некоторых вещей, но это признание мало помогло официальному расследованию, поскольку фактически лишь подтверждало правдивость утверждений Диль-Армстронг. Итак, специальный агент Кларк, руководивший оперативным сопровождением следствия по делу об убийстве Брайана Уэллса общественно опасным способом, оказался жертвой собственной политики стравливания обвиняемых. Марджори отказалась от признания и называла Кеннета Барнса лгуном, а Кеннет Барнс не мог подвердить свои утверждения уликами. Получалась довольно незамысловатая юридическая "вилка": слово одного обвиняемого против слова другого. И оба утверждения фактически бездоказательны. При таком раскладе о вынесении судебного приговора нечего было и мечтать - Джеральд Кларк понимал это прекрасно. Из этого тупика существовал только один выход, позволявший спецагенту сохранить лицо и завоевать признание профессионального сообщества. Ему надлежало каким-то образом найти свидетельства, подкрепляющие утверждения Барнса, причём свидетельства эти должны были быть не связаны с ним. Изучая весь материал, накопленный в рамках проводимого несколько лет расследования, Кларк неизбежно упирался в необходимость получить подтверждающие показания от Флойда Стоктона. Последний жил в доме Ротштейна в дни подготовки и осуществления ограбления банка, а значит, он должен был что-то видеть и слышать, хотя и отказывался от взаимодействия с правосудием. Важно было заставить его заговорить... В поисках возможных путей подхода к Стоктону, специальный агент наткнулся на информацию о разводе Флойда с первой женой (её имя и фамилия так и не были оглашены). Расстались супруги плохо, жене пришлось убегать от бешеного муженька, но тем интереснее для бывалого оперативника ФБР было бы её послушать. После розысков, потребовавших некоторых затрат времени, Кларк отыскал бывшую супругу Стоктона в штате Миннесота. Женщина рассказала, что в 1970-х гг. она вместе с Флойдом проживала в городе Эри, штат Пенсильвания, и Флойд в то время был очень дружен с Уилльямом Ротштейном. Мужчины проводили много времени вместе и частенько выпивали. Их пьяные разговоры неибежно сводились к незамысловатой теме: "кого бы ограбить так, чтобы не попасть в тюрягу?" Криминальные новости находились в области их постоянных интересов и обсуждение всевозможных преступных схем обогащения чрезвычайно их занимало. После того как Джеральд Кларк предъявил женщине фотокопии писем, найденных в автомашине Брайана Уэллса и содержавших инструкции "Заложнику бомбы", последняя обратила внимание на то, что почерк этих посланий весьма напоминает почерк Флойда Стоктона. Особенно, по её мнению, совпадало написание буквы "J". Строго говоря, разговор это был ни о чём - спецагент Кларк знал, что криминалисты не могут доказать написание Стоктоном записок, адресованных Уэллсу (вопрос этот уже рассматривался в рамках проведенных к тому времени почерковедческих экспертиз). Мало помогали и воспоминания о былых криминальных фантазиях Флойда. Однако, разговор с бывшей супругой Стоктона подтолкнул размышления спецагента в неожиданном направлении - он решил попробовать отыскать в его прошлом неизвестный покуда компромат. Вдруг это позволило бы оказать давление на несговорчивого свидетеля? По заказу Джеральда Кларка для пользовавшейся большой популярностью телепередачи "America's most wanted" ("Самые разыскиваемые в Америке") был отснят сюжет, посвящённый истории "бомбы-на-шее". Строго говоря, это был далеко не первый сюжет, связанный с попыткой ограбления банка PNC и гибелью Брайана Уэллса. Начиная с сентября 2003 г. таких сюжетов было выпущено в эфир четыре, но в конце 2006 г. был подготовлен материал, посвящённый по преимуществу личности Флойда Стоктона. В нём сообщалось о его прошлом, раскрывались обстоятельства жизни в доме Ротштейна и поспешном бегстве из штата после неудачного грабежа, а также содержалась просьба ко всем, кто располагает какой-либо значимой для следствия информацией, связаться с журналистами на условиях сохранения анонимности. За сообщение значимой информации было обещано денежное вознаграждение. Подготовленный по просьбе Джеральда Кларка материал вышел в эфир 6 января 2007 г. И отчасти поставленную задачу этот выпуск передачи решил. В течение нескольких последующих недель по контактному телефону позвонили более 300 человек, каждый из которых утверждал, будто владеет некоей ценной для расследования информацией. После тщательного изучения сообщённых сведений и проверки личностей звонивших, внимание журналистов оказалось сосредоточено на двух информаторах, которые и были переданы для дальнейшей разработки сотрудникам ФБР. Суть сделанных ими заявлений сводилась к следующему (имена этих осведомителей так и не были оглашены ФБР, поэтому для удобства обозначим их под "№1" и "№2"). "Информатор №1" утверждал, что познакомился с Флойдом Стоктоном в тюрьме штата Вашингтон в 2004 г., т.е. после того, как Флойд вернулся из Пенсильвании после истории с неудачным ограблением банка PNC. Они сошлись и можно сказать, подружились, поскольку не только были уголовниками "одной масти", т.е. осужденными за преступления схожие по составу, но и вместе участвовали в тюремных беспорядках и даже отбывали дисциплинарные наказания в одном карцере. Этот человек утверждал, будто Стоктон рассказывал ему о деталях подготовки ограбления PNC банка, в частности, объяснил механизм вовлечения в планировавшуюся операцию Брайана Уэллса. Якобы развозчик пиццы задолжал денег некоему торговцу наркотиками, имени которого Стоктон не называл (можно предположить, что Кену Барнсу), и не имея возможности расплатиться, искал способ быстро заработать нужную сумму денег. Речь шла о 5 тыс.$ и ему эти деньги пообещали выплатить после выполнения задания. Уэллса заверили, что бомба будет муляжом и если его задержит полиция, он сумеет отговориться тем, что пошёл на ограбление банка под угрозой убийства, дескать, не знал, что ему на шею повесили муляж. В общем, Уэллса заверили в том, что независимо от исхода ограбления тот ничем не рискует, а потому бедолага и решился испытать судьбу. Кроме того, согласно утверждению "информатора №1", Стоктон говорил, будто сам участвовал в изготовлении бомбы, поскольку много думал над наилучшим способом реализации задуманного и обладал необходимыми навыками. Интересной деталью рассказа этого осведомителя явилось следующее обстоятельство: он утверждал, будто Стоктон был известен в тюрьме под именем "Джей" (Jay) - так он сам представлялся и так его называли друзья. В тюремном коллективе настоящие имена и фамилии обычно не используются и даже мало кому известны: охрана обращается к заключенным по номерам, которые надлежит выучить наизусть в первый же день, а в кругу товарищей используются клички. Вот Стоктон и выбрал себе погоняло "Джей". "Информатор №2" заявил, будто был знаком с Флойдом Стоктоном в 1999-2000 гг., т.е. ещё до событий, связанных с ограблением банка в г.Эри и гибелью Брайана Уэллса. По его словам, Стоктон уже тогда был одержим идеей ограбить банк с использованием заложника, на которого повешена неснимаемая бомба. "Информатор №2" утверждал, что знал Стоктона под кличкой "Джей" и его подлинные имя и фамилию узнал лишь из телевизионной передачи. Вооружённый этой информацией спецагент Кларк решил "брать быка за рога", т.е. любой ценой склонить Стоктона к даче признательных показаний. 27 марта 2007 г. в номере отеля "Гранд Хайят" ("Grand Hyatt hotel") в Сиэттле произошла встреча специального агента Кларка, упоминавшегося выше следователя федеральной прокуратуры Маршалла Пикинини (Marshall Piccinini) и помощника присяжного поверенного Чарбеля Латуфа (Charbel G. Latouf) с Флойдом Стоктоном. О том, как протекала беседа мы, скорее всего, не узнаем никогда, но нам известен её результат: Флойд якобы без всякого внешнего понуждения вдруг согласился рассказать об обстоятельствах подготовки и проведения ограбления отделения банка PNC по адресу Пич-стрит, 7200. Зачем он решил сказать то, что сказал, можно только гадать, но вряд ли следует сомневаться в том, что среди определяющих мотивов этого довольно странного шага присутствовали, по меньшей мере, два: 1) он был поставлен в такие рамки, когда молчать более он не мог и 2) ему, несомненно, были даны гарантии того, что излишняя говорливость ему не повредит. Примерно то же самое Кларк обещал прежде Марджори Диль-Армстронг и Кеннету Барнсу. Теперь подошла очередь Стоктона. Итак, что же поведал друг Ротштейна, человек, который по версии Кларка должен был считаться одним из самых информированных обо всех обстятельствах истории "бомбы-на-шее"? Стоктон заявил, что Роберт Пиретти, коллега Брайана Уэллса по работе в пиццерии "Мама мия", был посвящён в план ограбления. Пиретти был наркоманом и покупал наркотики у Кена Барнса, который не только зарабатывал на жизнь строительными "халтурами" и ремонтом бытовой техники, но и мелкооптовым сбытом разнообразной "дури". Именно через последнего Пиретти и вошёл в группу злоумышленников. Первоначально планировалось, что с бомбой поедет поедет грабить банк именно Пиретти, однако в последний момент тот испугался и к телевышке приехал Брайан Уэллс. Это своеволие, конечно, очень не понравилось участникам группы. Кроме того, Пиретти сильно паниковал после допроса, проведенного сотрудниками ФБР в ходе тотальной проверки персонала пиццерии. Стало ясно, что от него надо избавляться и чем скорее, тем лучше. Барнс под видом наркотика продал Пиретти смертельную смесь трех лекарств, которая вкупе с обильной выпивкой привела к остановке его сердца. Это случилось, как мы помним, 31 августа 2003 г., на третий день после гибели Брайана Уэллса. Кроме того, Стоктон рассказал о бомбе, которую он лично переносил из гаража Ротштейна в его машину накануне ограбления, а уже в день ограбления - вынимал из автомашины и крепил на шее Уэллса. То, что Флойд Стоктон стал рассказывать о подготовке преступления, явилось хорошим знаком. Это означало, что Барнсу и Диль-Армстронг не удастся избежать суда и обвинительного приговора. При этом самому Стоктону требовалось обеспечить юридическую неприкосновенность - только при соблюдении этого условия он соглашался свидетельствовать против своих бывших компаньонов. Для того, чтобы юридически закрепить договорённость с правоохранительными органами, Стоктону надлежало прибыть в Пенсильванию, дать официальные показания (надлежащим образом закреплённые) и получить от Большого Жюри подтверждение судебного иммунитета (Большое Жюри в англо-американской правовой системе - это особая судебная инстанция, принимающая некоторые специфичные решения, в частности, решающая вопрос о достаточности обвинительной базы для рассмотрения дела в суде с участием присяжных заседателей. В отечественной судебной системе аналога Большого Жюри не существует. В рассматриваемой ситуации Большое Жюри федерального суда решало вопросы о правомерности выдвижения обвинений в адрес Кеннета Барнса и Марджори Диль-Армстронг. Т.о. именно федеральное Большое Жюри могло обеспечить Стоктону полный иммунитет от судебного преследования в рамках проводимого расследования и возможных расследований в будущем.). Решение различных юридических вопросов растянулось более чем на 1,5 месяца. Наконец, все согласования успешно завершились и во второй декаде мая 2007 г. Стоктон для завершения всех формальностей прибыл в Эри, где и остановился в отеле "Хэмтон инн". В офисе Латуфа, получившего к тому времени лицензию на адвокатскую деятельность и открывшего собственную контору, 14 мая было оформлено соглашение между Департаментом юстиции США и Флойдом Стоктоном, исходя из которого последний принимал на себя обязательство сообщить всю известную ему информацию об инциденте 28 августа 2003 г. в городе Эри. Прокуратура же в ответ гарантировала отказ от выдвижения обвинений в его адрес. Это соглашение в дальнейшем надлежало представить Большому Жюри для вынесения решения о предоставлении иммунитета. После того, как соглашение было подписано, Стоктон ответил на все заданные вопросы, а на следующий день - 15 мая 2007 г. - принял участие в небольшом следственном эксперименте рядом с телевизионной вышкой, в ходе которого повторил свой рассказ и показал на местности перемещения всех участников трагических событий 4-летней давности. | |
| . |
