|
Убийства детей
©А.И.Ракитин, 2022 гг.
©"Загадочные преступления прошлого", 2022 гг.
Человек с "мраморным" глазом
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Если быть совсем уж точным, то следовало бы отметить, что не одними только грёзами о побеге жил все эти годы Померой. В 1909 году - то есть к 33-летнему "юбилею" пребывания Джесси в Чарлстаунской тюрьме - в американских газетах появились публикации, детально описывавшие его жизнь в заточении. Сообщалось, что узнику разрешаются только встречи с матерью, которые на протяжении многих лет происходили не чаще 1 раза в месяц. Матери уже исполнилось 80 лет, но она не упускала возможность увидеться с сыном, которого продолжала считать невиновным. Джесси содержался в глубокой изоляции, с ним общался очень ограниченный круг тюремной охраны и даже гулял он в отделенной от других части двора, что исключало любые его контакты с другими заключенными.
Тюремная библиотека, состоявшая из 8 тысяч книг, была полностью прочитана Помероем. Последний прочитал даже книги на иностранных языках, сначала переводя тексты с помощью словаря, а затем - изучив соответствующий язык посредством самоучителя. Помимо европейских языков, Померой изучил даже арабский. Некоторые журналисты усомнились в лингвистической одаренности узника, однако тюремный капеллан Барнс (Barnes) заявил им, что проверял знание языков Помероем и может подтвердить, что тот действительно понимает тексты по меньшей мере на 6-и иностранных языках (латинском, французском, немецком, испанском, итальянском и арабском). Разумеется, речь шла только о понимании текстов, фонетикой Джесси в силу понятных причин не владел и говорить на этих языках не мог. Также капеллан рассказал газетчикам, что Джесси помимо книг из тюремной библиотеки, прочитал и все его, Барнса, книги, число которых превышало 500.
Журналисты на протяжении многих месяцев пытались добиться встречи с заключенным, но директор тюрьмы Уорден Бриджес (Warden Bridges) категорически отказался пойти навстречу подобным просьбам.
Одна из статей 1909 года, посвященная истории разоблачения Джесси Помероя и условиям его содержания в Чарлстаунской тюрьме.
Рут Померой, проживавшая в городке Веймут (Weymouth), в 15 км. от Чарлстауна, каждый месяц преодолевала это расстояние несмотря на физическую немощь и материальное стеснение. Она не отказывалась от встречь с журналистами и охотно делилась с ними своими суждениями о судьбе горячо любимого сына. В интервью 9 апреля 1909 года она не без пафоса заявила: "Мой сын — мученик, ему сказали, что я обвиняюсь в преступлениях и что если он не признается в них, мне придется сесть в тюрьму. Он взял вину на себя, чтобы спасти меня, поскольку любит меня" (дословно: "My son is a martyr, they told him that I was accused of his crimes — that if he didn't confess to them, I would have to go to prison. He confessed to save because he loves me"). Как видим, Рут Померой демонстрировала глубоко укоренившийся механизм психологической компенсации, перекладывавший ответственность с любимого ею человека на неких абстрактных "злодеев", "негодяев", "карьеристов" и иных нехороших людей во властных структурах, которые "запутали", "оговорили", "обманули" человека чистого и ни в чём невиновного.
Случай, увы, нередкий среди близких родственников убийц, вспомним, какую любовь и безоглядную поддержку демонстрировали близкие Теда Банди или О-Джея-Симпсона. В случае Рут Померой интересно лишь то, что глаза матери на рожденное ею чудовище так и не открылись даже спустя десятилетия после того, как дитятко оказалось за решёткой.
Если кто-то подумал, что к 1909 году Джесси Померой образумился, успокоился и отказался от идеи сбежать из тюрьмы, то сразу внесём ясность и сообщим, что в действительности активность узника в этом направлении ничуть не снизилась. В октябре того года тюремные надзиратели Барк (Burk) и Вуд (Wood) застигли Джесси во время долбления стены под кроватью. В качестве инструмента осужденный использовал маленькое самодельное долото, которое попытался сначала спрятать во рту, а затем выплюнуть в унитаз. Понятно, что эта затея ожидаемо закончилась для Помероя очередным посещением карцера на 4 дня.
Проходили годы, а пресса Массачусетса не забывала самого известного преступника штата, радуя обывателей всё новыми подробностями жизни Помероя. Статья 1911 года.
Прошло чуть более 3-х лет и 30 декабря 1912 года Джесси был пойман во время очередной ночной вахты - он пилил решётку на окошке двери, рассчитывая просунуть руку и открыть замок снаружи. Результат оказался хорошо предсказуем, угадайте с одного раза, куда отправился Джесси после этого аттракциона невиданной находчивости?
Было бы неверно сказать, что тюремная администрация не пыталась принимать профилактические меры в отношении неугомонного заключенного. На протяжении многих лет тюремщики пытались отвлечь Джесси от дурацких фантазий, связанных с организацией побега, побуждая его к творчеству. Джесси подарили акварельные краски, мольберт и холст, некоторое время заключенный упражнялся в малевании чего-то, что отдаленно напоминало пейзажи. Рисовать Померой не умел, учиться этому не хотел и быстро пресытился пачкающим руки хобби.
Несколько дольше продлилось его увлечение конструированием. Началось всё с того, что кто-то из тюремщиков рассказал Джесси о патентном праве и больших доходах, получаемых владельцами патентов. Джесси загорелся идеей придумать такую фиговину, которая его озолотит сразу и навек. Такую, чтобы ничего не делать, а каждый месяц получать отчисления, желательно сумасшедшие, и заказывать на тюремной кухне пудинг! И даже с изюмом... На какое-то время потребность конструировать сделалась его ide-fix, он всерьёз поверил, что его необыкновенный ум поможет изобрести нечто, до чего не додумались настоящие инженеры и механики. Померой что называется "на серьёзных щщах" говорил о себе как об очень умном человеке, мыслителе, интеллектуале, поднявшимся благодаря самообразованию над серой массой обывателей. В лице Джесси мы видим отличный пример той общеизвестной истины, что человеческий ум - это вовсе не сумма знаний и не толщина прочитанных книг. Сначала Померой с увлечением изобретал самозатачивающийся карандаш, затем погрузился в работу над конструированием уникального смесителя водопроводной воды, а венцом его изобретательности должен был стать непроливающийся чайник.
Как легко догадается проницательный читатель, весь этот сок мозга ничем существенным не закончился, да и закончиться не мог. Формально все изобретения Джесси Помероя останавливались на этапе изготовления натурного образца и проверки его работоспособности, поскольку тюремная администрация категорически не соглашалась допустить осужденного в механические мастерские и позволить ему работать с каким-либо инструментом. Причина такой осторожности очевидна - при той безудержной склонности к побегам, что демонстрировал заключенный, ему нельзя было доверить даже простейший слесарный инструмент.
Но даже если бы инструмент ему доверили, то можно не сомневаться - никакого изобретения Померой не сделал бы. Это был человек совершенно не созидательный и не творческий - такие люди изобретать неспособны.
Другой "игрой в творчество", затеянной тюремной администрацией, стало писательство. Померою подарили толстую тетрадь и карандаш и предложили излить душу на бумаге. Ведь у него был опыт написания автобиографии! Джесси не отказался и стал строчить стишата и рассказики. Начиная с 1915 г. писания Джесси стали публиковаться в тюремной газете "The Mentor" ("Наставник" или, если угодно, "Ментор"). Её, кстати, администрация издавала именно с целью социализировать заключенных посредством побуждения к творчеству. Потому неудивительно, что там нашлось место и для писательских потуг Помероя.
Впрочем, тут мы немного забежали вперёд. 14 июля 1914 г. губернатор Фосс дал поручение 4-м психиатрам проверить состояние Джесси для вынесения обоснованного решения о возможном смягчении режима его содержания. Надо сказать, что на пороге 1910-х гг. как в парламенте штата, так и в органах исполнительной власти стал дискутироваться вопрос о недопустимости содержания Помероя в одиночном заключении до самой смерти. Появилась даже идея принять специальный закон, позволявший в порядке исключения не исполнять приговор суда в той формулировке, какой тот был принят.
Доклад, представленный через 5 месяцев губернатору штата и Тюремной комиссии правительства Массачусетса, нарисовал весьма впечатляющий образ преступника. Психиатры выделили следующие доминирующие черты личности Джесси Помероя:
- он склонен к праздности, отказывается от всех видов тюремных работ, включая те, которые хорошо оплачиваются и за которые другие заключенные берутся с охотой и даже конкурируют между собой. Заключенный осведомлён о пользе гимнастики, бега, физкультуры вообще, но категорически отказывается от занятий спортом в тюремном дворе;
- заключенный много читает, учит иностранные языки, даже абсолютно бесполезные в его положении, в частности, утверждает, будто изучил арабский язык. Рационального объяснения изучению языков дать не может, но таковая, по-видимому, кроется в том, что он получает огромное удовольствие от осознания собственной "учёности" на фоне прочих заключенных, не владеющими этими языками;
- заключенный демонстрирует манию к обладанию любыми колющиими и режущими предметами и инструментами;
- систематически предпринимает решительные попытки побега, по разным подсчётам 10-12 или даже более;
- заключенный одержим идеей доказать всем собственную невиновность и ошибочность приговора, по которому заключён под стражу. Он изучил гору юридической литературы, предоставленной ему администрацией тюрьмы, направил огромное количество обращений во все судебные и властные институты штата Массачусетсс и Соединенных Штатов. Не получив ни в одной из инстанций поддержки своим устремлениям, работу эту не бросил и демонстрирует фанатичную решимость довести её до победного конца;
- в эмоциональном отношении этот человек нечувствителен ("insensible") к любой поддержке, состраданию, сочувствуию и желанию помочь как со стороны тюремной администрации, так и других людей. Любой жест доброй воли со стороны администрации воспринимает как нечто само собой разумеющееся, он "очень эгоистичен и склонен диктовать тюремным властям" ("highly egotistical and inclined to dictate to prison authorities") свою волю. Заключенный никогда не выражает другим благодарность, сострадание или понимание. Даже в отношении пожилой матери он предельно циничен и демонстрирует потребительское отношение. При встрече с нею говорит только о своих делах и планах, ничем, что связано с матерью, не интересуется;
- как товарищ и деловой партнёр заключенный крайне ненадёжен ввиду лживости и склонности отказываться от собственных слов и обязательств;
- он очень недоверчив, подозревает всех окружающих в неких враждебных замыслах и провокациях;
- интеллектуальные способности заключенного выше среднего, он весьма здраво рассуждает о "правильном" и "неправильном" пока это касается абстрактных понятий и умозрительных ситуаций. К себе критерии "правильного" и "неправильного" не применяет. Отказ от применения к самому себе этих фундаментальных критериев позволяет отнести заключенного к категории "моральных дегенератов" ("a moral degenerate") [В России в те времена таковых персонажей психиатры называли "моральными идиотами" или "морально тупыми", сейчас используется смягченная форма - психопат].
- иррациональность криминального поведения этого человека, стремление совершить насилие ради самого насилия (т.е. убиййство ради убийства) сильно отличает его от других преступников. В этом отношении он может считаться исключительным преступником.
Джесси Померой, явно приободренный вниманием психиатров к собственной персоне, 5 сентября 1914 г. подал прошение на имя Фрэнка Рэндалла (Frank L. Randall), председателя Тюремной комиссии при губернаторе штата Массачусетс, в котором молил о помиловинии и напирал на бесчеловечие приговора, отправившего 14-летнего мальчика в бессрочное заключение. Призывая чиновника к милосердию, Джесси сообщал, что до сих пор не чувствует на себе "человеческого сочувствия" ("human sympathy"). Не совсем понятно, почему убийца 2-х детей рассчитывал найти в тюрьме сочувствие, но факт остаётся фактом - Джесси сетовал на отсутствие оного! Продолжая свои рассуждения о несправедливости приговора, заключенный снова припомнил свой давний тезис о необоснованности его осуждения по обвинению в убийстве первой степени. Ведь он никакой особой жестокости или жестокости вообще не демонстрировал - жертва была без сознания после пореза горла.
То, что Джесси Померой не считал перерезание горла ребёнку жестокостью, прекрасно демонстрирует отсутствие у него даже намёка на осознание тяжести содеянного и раскаяние. С одной стороны, вроде бы, умный человек, много книг прочёл, сам пытался что-то писать, но ведь при этом такой тупой! Он отсидел под замком с апреля 1874 года - то есть уже более 40 лет! - а ведь так и не понял, что подобные мысли нельзя доверять бумаге, ни один нормальный человек не поймёт этих рассуждений.
В сентябре 1914 г. Рут Померой впервые за многие годы пропустила ежемесячный визит к сыну. Женщина сильно ослабела, плохо себя чувствовала. Зимой Рут заболела пневмонией и 10 января 1915 г. скончалась во сне, так и не дождавшись освобождения любимого сыночка. Наверное, оно и к лучшему...
В 1915 году, как было сказано выше, Джесси стал публиковать свои стишата в тюремной газете "The Mentor". Стихи эти можно почитать - в интернете отыскать их несложно - все они конкретны и банальны. Например, в одном стихотворении, если эти рифмованные строки вообще можно называть стихотворением, он описывает тюремные производственные цеха (вот столярный, вот - чулочно-носочный, вот - швейный)... в другом рассказывает о том, как ждёт день рождения и как заплатит 25 центов за пудинг к праздничной трапезе. Его "поэзия" чем-то похожа на на нынешний ублюдочный рэп, эдакие рифмованные строки в стиле "что увидел, то пою" ("мой папа капитан, я видел море и чайки срали мне на грудь!"). Но поскольку "поэзия" Джесси получила одобрительные отзывы тюремной администрации, он сразу уверился в собственном талантище и довольно быстро перешёл к большим формам - поэмам и пьесам.
Понял, что такому песняру и глы-ы-ыбищу, как он, по плечу замахнуться и на Шекспира, и на Лонгфелло.
Большая статья 1916 года о судьбе Джесси Помероя и законодательных инициативах, связанных с изменением режима его содержания.
8 декабря 1916 года специальная комиссия, состоявшая из 3 чиновников по особым поручениям при губернаторе штата - Ричарда Эндрюса (Richard F. Andrews), Тимоти Бакли (Timothy J. Buckley) и Генри Миллигана (Henry C. Mulligan) - а также группы юристов, прибыла в Чарлстаунскую тюрьму для личной беседы с Помероем. Встреча проводилась в рамках обсуждения возможного смягчения режима содержания заключенного. Встреча продолжалась 2 часа 40 минут, на протяжении которых рот Джесси не закрывался. Внимание ответственных чиновников ему, безусловно, импонировало - он буквально раздувался от ощущения собственной значимости. Джесси генерировал пожелания и разного рода идеи в лучших традициях Хлестакова и Остапа Бендера. Он попросил прорезать в его камере дополнительное окно, затем решил, что его следует во всём приравнять к другим заключенным. Кроме того, по мнению Помероя, его приговор надлежало изменить таким образом, чтобы удалить из него все особые детали, отличавшие приговор от приговоров другим преступникам. Тут он опять вспомнил свой любимый тезис про отсутствие в его деяниях "особой жестокости", поскольку он был гуманным ребёнком и ничего особенно жестокого не делал [просто горло перерезал]. В конце концов Померой посоветовал джентльменам - тут должна последовать барабанная дробь! - помиловать себя для того, чтобы он мог успеть увидеть при жизин "ещё несколько лучиков Божественного восхода" ("few more stray beams of God’s sunshine"). Адвокат Помероя Эдвин Вейскопф (Edwin J. Weiscopf), присутствовавший при этой встрече, был поражён как красноречием Помероя, так и его безграничной наглостью. Воистину не на пустом месте родилась пословица "всякий негодяй лучший адвокат самого себя"!
По прошествии полутора месяцев - 24 января 1917 года - губернатор МакКолл (McCall) принял рекомендацию по помилованию Помероя и постановил изменить приговоро с "пожизненного заключения в одиночной камере" на "пожизненное заключение в тюрьме". Померой поначалу воспринял это решение с благодарностью, о чём и заявил жукрналистам, прибывшим в тот день в тюрьму. Однако уже 26 января Джесси заявил, что останется в одиночной камере, поскольку в подачках губернатора не нуждается. Явившемуся в его камеру начальнику тюрьмы Аллену (Allen) заключенный на голубом глазу брякнул, что от губернатора ему нужно только полное помилование и право заниматься педагогической деятельностью, поскольку он, Джесси Померой, хорошо образован и может многому научить детей (sic!). Начальник тюрьмы попытался воззвать к здравому смыслу заключенного и заметил, что его никогда не отпустят на свободу. Джесси подумал - подумал, да и ответил, что в общую камеру не хочет, поскольку там ему будет негде хранить свою бюиблиотеку, там нет водопровода, а самое главное - там придётся выполнять общую работу по уборке камеры. "Я не буду убирать за другими мужчинами!" - заявил Джесси начальнику тюрьмы.
Ввиду отказа подчиниться распоряжению губернатора 29 января 1917 года Померой был помещён в карцер. Там он пробыл сутки, после чего было губернатор лично попросил начальника тюрьмы вернуть заключенного в его камеру, ибо смысл помилования заключался как раз в смягчении режима содержания узника и для чего же тогда его ужесточать?
Чтобы более не возвращаться к теме условий содержания Джесси, добавим, что в конечном итоге его уговорили переселиться в общую камеру в блоке под названием "Fort Russell". Померой провёл в одиночном заключении в общей сложности 41 год - это 2-й по подолжительности срок в истории США (для тех, кто любит играть в игры, вроде "Что? Где? Почём?" можно назвать абсолютного рекордсмена - это Роберт Франклин Струд (Robert Franklin Stroud), который из 73 лет своей жизни провёл в одиночном заключении 42).
В том же 1917 году Джесси предпринял последнюю попытку бегства из Чарлстаунской тюрьмы. Во время похода в тюремную прачечную за бельём, он спрятался в выгородке вентиляционного канала, рассчитывая в последующем проникнуть в расположенный неподалёку гараж. Его быстро хватились - что следует признать ожидаемым! - стали искать и уже через 40 минут вернули в камеру.
3 февраля 1920 года, газеты по всей стране опубликовали сообщения о появлении Помероя на втором ежегодном шоу тюремных артистов в Чарлстауне. Торжественное мероприятие состоялось накануне вечером в тюремной часовне в присутствии большого количества как тюремных узников, так и посетителей (в число которых входили крупные чиновники администрации Бостона и штата, а также предприниматели). Померой прочитал почтенной публике собственное стихотворение длиной 144 строки под названием "Тогда и ныне в Чарлстауне" ("Then and now in Charlestown").
В 1920 г. Померой умудрился опубликовать книгу своих писаний, которая включала 31 стихотворение и прозу малой формы с портретом автора. После издания книги Джесси раздулся от самомнения, с тех пор в его речи с завидной регулярностью стали мелькать выражения "я, как писатель, думаю", "я, как писетль, считаю", "как писатель, я могу сказать"... То, что он графоман, а не писатель, ему в голову не приходило!
Между тем, настоящие писатели ковали железо на фамилии "Померой" по правильным рецептам! В 1921 г. приключилась довольно любопытная и в чём-то поучительная история с публикацией книги под названием "Похороненный заживо" ("Buried alive"). Это была история жизни и преступлений Помероя, написанная от его имени и подписанная его фамилией. Выход книги был анонсирован и привлёк к себе оправданный интерес публики. Первый фрагмент появился в газете "Telegram" 28 июня, однако к тому моменту, когда в газете появился 3-й фрагмент, Померой сделал заявление, из которого следовало, что он не писал этот текст и не санкционировал его публикацию. Проведенное расследование установило, что "Похороненный заживо" - это литературная мистификация, написанная журналистом Уолтером Мэхэном (Walter C. Mahan). Текст - по крайней мере тот, что был опубликован - получился довольно занятный, во всяком случае, намного более удобоваримый в сравнении в той холодной манной кашей, что потчивал читателей сам Померой. Пример этот зримо демонстрирует абсолютную литературную бездарность Джесси, ведь получилось так, что посторонний человек рассказал историю Помероя лучше самого Помероя!
В 1923 г. заключенный получил от тюремной администрации право играть на фондовом рынке. Джесси инвестировал деньги в сумме 300$, полученные в наследство от матери, и получил даже кое-какие доходы. В ноябре 1923 г. один из тюремных надзирателей сообщил журналисту газеты "New York times", что Померой заработал игрой на бирже 60$.
Статья 1923 года о Джесси Померое.
В марте 1925 г. известная светская львица Элис Стоун Блэквелл (Alice Stone Blackwell) в письме в газету "Boston herald" заявила, что помилование Помероя недопустимо. Для обоснования этого тезиса она написала, будто в тюрьме Померой держал котёнка, с которого живьём содрал шкуру. Это была такая городская легенда, точнее, одна из многих городских легенд, связанных с Помероем, которая не имела ничего общего с реальностью. Джесси, однако, отреагировал на публикацию очень остро. За допущенное Элис Блэквелл опрометчивое утверждение, он подал в суд исковое заявление с хорошо предсказуемой формулировкой - "защита честного имени, опровержение клеветы и пресечение распространения порочащих сведений". Для компенсации моральных страданий он потребовал от отвечицы выплаты 5 тыс.$.
Дело получилось совершенно скандальным. С одной стороны, выплата детоубийце 5 тыс. долларов за его "моральные страдания" представлялась совершеннейшим оксюмороном, но с другой - написанное Блэквелл являлось чистейшей воды враньём. Зачем про него выдумывать такие глупости, ведь Джесси в своей жизни наделал столько мерзостей, что про него достаточно рассказать людям правду!
Процесс тянулся несколько лет и в концце концов суд постановил, что Элис Блэквелл оговорила Джесси Помероя и потому обязана возместить его душевные страдания в размере 1$.
  
Фотосессия 11 августа 1925 года.
Джесси остался чрезвычайно доволен приговором. Ну и самим собой, разумеется!
1 августа 1929 году Померой был переведён в одну из нескольких тюрем в Бриджуотере, так называемую "ферму", где содержались сравнительно не опасные пожилые узники [с деменцией и прочими возрастными сюрпризами]. Джесси шёл 70-й год, он был уже крепко нездоров, у него была большая паховая грыжа, он с трудом обслуживал самого себя и, разумеется, в этот "дом престарелых и идиотов" он уезжать не хотел. Всё-таки, с молодыми весельчаками оно как-то повеселее, правда? Тюремной охране пришлось силой выдворять его из камеры и буквально нести к автомашине.
Поездка длилась 1 час 40 минут, за тюремной легковой автомашиной следовала целая колонна машин с газетчиками внутри. В городке Рэндальф, на подъезде к Бриджуотеру, тюремная автомашина остановилась и один из конвоиров купил в аптеке мороженое и бутылку имбирного эля. Это был великодушный подарок человеку, который никогда не пробовал никогда ни того, ни другого. По словам тюремщика, Джесси не был особенно растроган этим жестом, но вкус эля и мороженого ему понравился. Что его действительно удивило - так это отсутствие на улицах лошадей и огромное количество разнообразных автомашин.
Этот снимок сделан на пути Джесси Помероя в Бриджуотер. Автомобиль с узником сопровождала целая колонна машин с журналистами, следившими за поездкой от начала до конца.
По прибытии на "тюремную ферму", Померой по словам начальника учреждения Генри Стрэнна (Henry G. Strann) молчал 3 дня, ни кем не разговаривая вообще.
В июне 1930 года, Джесси снова попал в заголовки газет после того, как охранник обнаружил в его комнате тайник с инструментами для побега — ручной дрелью, грубой пилой, несколькими кусками толстой проволоки, отверткой и коротким куском гнутого железа. Стрэнн не отнёсся к угрозе побега всерьёз, пошутив: "Джесси никуда не убежит, он просто упадёт, пройдя полмили!"
29 сентября 1932 года — ровно за два месяца до своего семьдесят третьего дня рождения - Джесси Хардинг Померой скончался в Бриджуотере от ишемической болезни сердца. Он был кремирован согласно его воле. После смерти на счету Помероя остались 191$.
Это было всё, что он оставил после себя.
Хотя, конечно же, нет - он оставил память об отвратительных преступлениях!
В октябре 1932 г. многие десятки газет в самых разных уголках Соединенных Штатов отреагировали на смерть Джесси Помероя, поместив фотографии преступника и обзорные статьи, посвященные его делам и жизни.
В своей книге "Уральский Монстр", посвященной истории разоблачения отечественного детоубийцы Владимира Винничевского, действовавшего на территории города Свердловска и Свердловской области в 1938 - 1939 гг., автор сделал обоснованное предположение о существовании у последнего подельника. Или сообщника, если говорить точнее. Предположение это основывалось на том, что жертвы Винничевского резко различались по характеру травмирования - часть детей была задушена, часть - убита ударами ножа, на нескольких телах присутствовали комбнированные повреждения. Между тем, один и тот же преступник обычно не смешивает различные виды травмирования, отдавая предпочтение тем, какие ему больше нравятся в силу неких соображений (обычно неочевидных). Винничевский душил тех детей, на которых нападал, и хотя во время последнего покушения имел при себе перочиный нож, в ход его не пустил и крови на его лезвиях не оказалось.
По этой причине - а также ряду некоторых иных, например, несовпадении описаний внешности в разных эпизодах - предположение о существовании второго преступника в случае с Винничевским представляется весьма разумным.
Джесси Померой отлично подошёл бы на роль этого самого "второго преступника". Вернее, сказать надо не так - "второй преступник" в случае свердловских убийств 1938 - 1939 гг. очень походил на Помероя. Как и Померой он раздевал маленьких детей, наносил протяженные порезы и уколы различной глубины. Как и Померой этот убийца не демонстрировал явного сексуального интереса к жертвам, подтверждая широко известный стереотип, согласно которому сексуальный убийца с ножом обычно имеет плохую потенцию, либо вообще импотент (в отличие от "душителя", у которого с эрекцией всё в порядке). Даже возраст сообщника Винничевского должен был быть близок возрасту Помероя - лет 13-15, не больше и не меньше.
В каком-то смысле данный очерк отлично дополняет книгу "Уральский Монстр", хотя сюжетно, истории Винничевского и Помероя никак не связаны. Глядя на Джесси, мы зримо представляем каким именно мог быть "второй убийца", так и оставшийся неразоблаченным и впоследствии, вне всяких сомнений, возобновивший нападения на детей. Это был хитрый, абсолютно бездушный и бессовестный подросток, моментально переходящий от угроз к заискиванию и обратно. При этом он был довольно туповат и заметно отличался от сверстников некоторыми причудами своего характера и поведения (одиночка, ленив, демонстрирует презрение к спорту и любому труду, самовлюблён, самодовлен, зациклен на себе, etc.).
Тут нельзя пройти мимо склонности Помероя к писательству и то, как он всерьёз примерил на себя "писательскую тогу". Дело в том, что феномен этот вовсе не единичен, дефектные люди такого, как Померой, склада, чрезвычайно тяготеют к творческим видам деятельности, не имея при этом, ни малейшего к тому предрасположения. Нормальный человек понимает, что поэт - это не тот, кто пишет рифмованные строчки, а писатель - не тот, кто строчит длинные тексты. Для нормального человека писатель - это автор, умеющий раскрыть внутренний мир лирического героя через различные сюжетные повороты и нюансы повествования. Уилльяму Шекспиру, чтобы стать Шекспиром и остаться в истории мировой культуры, было достаточно написать лишь свои сонеты! И всё... Драмы в этом смысле являлись уже избыточной опцией!
Но для лиц с дефектной психоэмоциональной сферой характерен именно механистический подход. Они рассуждают примерно так: я написал довольно складные рифмованные строчки, значит, я - поэт!.. я написал длинный текст на отвлеченную тему, стало быть, я - прозаик!.. мой текст издали в типографии, а потому, я - признанный писатель!.. Померой именно так и рассуждал: я прочитал всю тюремную библиотеку, понимаю тексты на иностранных языках, которые вы не понимаете, стало быть, я - умный, а вы - глупы... И он всерьёз считал, что может быть отличным педагогом, поскольку умён, эрудирован и вообще интеллектуал.
На подобное восприятие разного рода дефектными личностями интеллектуального труда вообще и писательства, в частности, обратил внимание ещё Ломброзо. Так что это вовсе не наблюдение отдельно взятого Ракитина...
Интернет предоставил лицам разной степени дефектности возможность самовыражаться, что они с упоением и делают. На многих площадках разной степени известности - ЖЖ, самлиб и пр. (несть им числа!) - можно в изобилии отыскать тексты современных помероев. Нет-нет, они не все детоубийцы, просто эти люди социопаты и их дефектоность можно увидеть в их текстах. Порой даже, не особенно приглядываясь. Не случайно в США подозреваемым в сексуальных преступлениях передают в камеры блокноты и ручки - пусть пишут. Хакерам не передают, грабителям не передают, автоугонщикам - тоже не передают, а вот разного рода сексуальным девиантам - обязательно. Чем больше такой "Левтолстойруками" напишет об окружающем мире, тем больше на самом деле расскажет о себе. Эти персонажи по-настоящему тупы и не понимают насколько их тупизна заметна со стороны!
Автор сейчас выразит крамольную мысль [возможно, кого-то она даже удивит], но бизнес-стратегия платформы "ридеро" основана как раз на окучивании разного рода графоманов, считающих себя талантливыми писателями. На "ридеро" писателей руками тусуется больше, чем читателей, и главные деньги "ридеро" зарабатывает именно на предоставлении услуг первым... а отнюдь не на продаже книг вторым. У меня есть устойчивое подозрение, что кто-то из создателей "ридеро" внимательно изучал криминальную психологию.
Но если что, не признавайтесь, что вы прочитали об этом у Ракитина!
|
