|
Убийства детей
©А.И.Ракитин, 2022 гг.
©"Загадочные преступления прошлого", 2022 гг.
Человек с "мраморным" глазом
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Нельзя не признать того, что Рут Энн Померой сумела всколыхнуть обстановку вокруг своего сына. Большинство воспитанников "Массачусетского дома реформации" не интересовало своих родителей и близких, их никто не навещал [или делал это редко] и не хлопотал об их будущем, угодили мальчишки за решётку - очень хорошо, дома лишь спокойнее будет! В случае с Джесси всё выглядело совсем не так - мать открытым текстом обвиняла полицию в том, что её сотрудники добились признания сына запугиванием, а никто из школьных товарищей сына и преподавателей не защитил его, поскольку он был новеньким и его толком никто не знал. Полиция, мол-де, обратила простое любопытство сына, заглянувшего в здание полицейской станции, чуть ли не в свидетельство преступного замысла, а устроенные полициейскими опознания ничего не стоят, ибо мальчик по фамилии Кеннеди во время пребывания в школе, в свободной обстановке, Джесси не опознал!
Доводы Рут звучали убедительно, они выглядели логичными, а её настойчивость производила весьма благоприятное впечатление. Должностные лица смотрели на женщину, слушали её речи, читали обращения и невольно задумывались: "какая упорная женщина, как она защищает сына, наверняка полиция что-то там напортачила с опознанием, с нашей полицией такое возможно!" При этом никто не задумывался над тем, что нападения "Мучителя детей" после удаления Джесси Помероя из Бостона волшебным образом прекратились.
В конце 1873 г. Попечительский совет при администрации Бостона, отвечавший за борьбу с беспризорностью, бродяжничеством, благотворительную работу и т.п., постановил рассмотреть вопрос о возможном возвращении Джесси Помероя в семью. Был даже выделен специальный чиновник - звали его Гардинер Тафтс (Gardiner Tufts) - которому надлежало изучить возможные варианты решения проблемы.
Тафтс подошёл к порученному дело ответственно. Он прокатился в Уэстборо, поговорил с учителями и администрацией "Массачусетского дома реформации", там же познакомился с самим Джесси, затем съездил на Бродвей, осмотрел квартиру Рут Померой и арендованную ею лавку в доме напротив, посетил полицейскую станцию и поговорил с тамошним начальником - капитаном Дайером (Dyer). Последний хорошо знал историю разоблачения Помероя и прекрасно помнил юного изувера. Капитан не сомневался в правильности результатов полицейского расследования, но заявил, что Джесси не следует слишком мучить и мальчику нужно предоставить второй шанс для того, чтобы стать честным гражданином.
В этом месте следует пояснить, что сам капитан Томас Дайер на определенном этапе своей полицейской карьеры стал жертвой серьёзного наказания и о милосердии мог рассуждать как человек, знакомый не понаслышке с добросердечием. В полицию Бостона, точнее, её предтечу под названием "дневной эскадрон", Дайер пришёл в 1849 г. будучи человеком вполне зрелым [ему исполнилось тогда уже 32 года]. Исполнительный, трудолюбивый и педантичный - все эти качества он выработал за 15 лет работы каменщиком - Дайер довольно быстро сделал карьеру и уже в 1854 г. получил звание лейтенанта. Далее, однако, произошло нечто, что почему-то не попало в документы, но стоило Дайеру звания - в 1856 г. его разжаловали в рядовые патрульные. На протяжении 2-х лет он ходил по улицам с алебардой [полиция Бостона стала получать 14-дюймовые дубинки только в 1868 г., а пистолеты - в 1884 г.] и, наверное, хотил бы так до самой пенсии, но в какой-то момент члены городского совета посчитали возможным помиловать Дайера и тому вернули лейтенантские нашивки в 1858 г. Томас был переведён в южный Бостон, вскоре стал начальником тамошней 6-й полицейской станции (участка) и в этой должности оставался вплоть до описываемого времени. Эта история из прошлого капитана Дайера до некоторой степени может объяснить его снисходительное отношение к подростку, которого он, возможно, считал случайно оступившейся жертвой дурного воспитания.
Тафтс написал отчёт по результатам совершенных поездок и присовокупил к нему собственные выводы [весьма двойственные, надо сказать]. Как хитроумный чинуша, стремящийся всегда избегать однозначности суждений, Гардинер указал, что Джесси встал на путь исправления, по месту пребывания в детской колонии характеризуется положительно, демонстрирует хорошие успехи в труде и учёбе и даже получил повышение, став старшиной отряда. Он несомненно достоин милосердия и мать может предоставить ему необходимые условия для жизни и заработка. После этого позитивного вывода чиновник сделал и другой, прямо противоположный - он упомянул о том, что семья Помероев неполная, Рут не живёт вместе с отцом Джесси, а посему возможность полноценного воспитания в семье вызывает некоторые сомнения.
В общем, умудренный жизненным опытом чиновник выступил в традиционном для себя амплуа "и нашим, и вашим за коейку спляшем", подстраховавшись на любой случай разивития событий в дальнейшем. Если бы Джесси вёл себя хорошо, Тафтс всегда бы мог указать на собственное добросердечие и милосердие, а если бы Джесси опять бы стал на путь нарушения закона, то Тафтс с чувством честно выполненного долга напомнил бы о своих сомнениях в возможности нормлаьного воспитания подростка в неполной семье.
Что тут можно сказать? Молодец, чернильная душа...
В последней декаде января 1874 г. Гардинер Тафтс передал свой доклад членам Попечительского совета и уже 6 февраля Джесси Померой вышел за ворота "Массачусетского дома реформации" с небольшим деревянным чемоданчиком, в котором были сложены его вещи. Тремя месяцами ранее ему исполнилось 14 лет, он прошёл уже серьёзную школу жизни и был полон решимости применить полученные уроки на практике. Не спрашивайте автора, как Попечительский совет мог отменить решение судьи - ведь это разные ветви власти! - у автора нет ответа на подобный вопрос. Для важно лишь то, что Джесси Померой, отбывший в исправительном учреждении чуть более 16 месяцев из 60, отмеренных ему судьёй, оказался-таки на свободе.
Рут Энн Померой. Именно стараниями любящей мамаши Джесси вышел из исправительного дома, отбыв в его стенах всего 16 месяцев из 60 отмеренных судом.
Бизнес семьи Померой развивался, в общем-то, неплохо, даром, что в стране бушевал серьёзный экономический кризис, обусловленный крахом Нью-Йоркской фондовой биржи осенью 1873 г. Рут много шила и у неё уже сложилась своя клиентура среди жителей южного Бостона. Причём клиентура довольно обширная, сама Рут уже не справлялась с массой заказов и в помощь себе она наняла 2-х девочек. Швейная мастерская Рут Померой находилась в задней части арендованного ею помещения в доме №327 по Бродвею, а в передней комнате был оборудован небольшой книжно-канцелярский магазин. Перед домом был установлен газетный киоск - старший сын Чарльз вёл из него торговлю местными газетами, прерываясь только для того, чтобы разнести свежие тиражи подписчикам, число которых к февралю уже превысило 250 человек. Поскольку на все виды деятельности рук не хватало, Померои наняли мальчика Рудольфа Кора (Rudolph Kohr), который был "на похвате" и выполнял всевозможные мелкие поручения - принимал и пересчитывал газеты, вставал когда требовалось за прилавок, бегал с почтальонской сумкой по району...
В общем, руки Джесси оказались очень даже к месту! По договоренности между братьями, они по очереди открывали мастерскую через день в 07:30, также поочередно ходили в редакции газет за свежими тиражами и сменяли друг друга за прилавком в магазине.
И всё было хорошо, семья Помероев героически зарабатывала денежки - цент к центу, дайм к дайму, доллар к доллару...
Утром 18 марта 1874 г. 10-летняя Кэти Карран (Katie Curran) отправилась в магазин за тетрадкой, которую необходимо было принести в школу. Мама девочки - Мэри Карран (Mary Curran) - в это время одевала младшую из дочерей. Кэти должна была вернуться примерно через 10-15 минут и вместе с сестрёнкой отправиться в школу. Мэри была не по годам развита и прекрасно ориентировалась в южном Бостоне, она знала, что ей надо зайти в магазин канцтоваров Томаса Тобина (Thomas Tobin), расположенный менее чем в 100 метрах на той же самой Дорчестер-стрит, что и дом, в котором проживала семья Карран. Девочка не раз бывала в этом магазине и поход за тетрадкой не являлся для неё чем-то особенным. Время ухода Кэти из дома известно с абсолютной надёжностью, поскольку мама девочки посмотрела на часы, которые показывали 08:05.
Кэти не вернулась ни через 10 минут, ни через 15, ни даже в половине девятого. Она вообще не вернулась.
К 08:30 Мэри Карран поняла, что происходит нечто ненормальное. Женщина быстро оделась и помчалась в магазин Тобина. Владелец магазина моментально вспомнил маленькую девочку в тёмном жакете и зелёно-чёрном клетчатом платье, заходившей около 30 минут назад. По его словам, она искала тетрадь, но имевшиеся у него в продаже ей не понравились и она ушла. Но пошла она не по Дорчестер-стрит, где находился её дом, а по улице Бродвей - магазин Томаса Тобина находился как раз на пересечении этих улиц, так что владелец магазина мог видеть направление движения девочки пошле ухода.
Мэри Карран выскочила на Бродвей и принялась заходить подряд во все магазины, спрашивая о дочери. Кроме того, она принялась обращаться к прохожим, прося припомнить, видел ли кто-то из них девочку в клетчатом платье и жакете? Сложно сказать, как долго Мэри металась по улице, может, 10 минут, может, 15, но в одном из магазинов продавщица по фамилии Ли (Lee) сообщила ей, что видела, как девочка, соответствующая приметам, вошла в магазин Помероев, находившийся далее по улице.
Мэри Карран не была знакома с Помероями и не видела их в лицо, но испытывала сильное предубеждение против этой семьи. Кровавые похождения Джесси вовсе не были забыты, по крайней мере в южном Бостоне, а потому Мэри моментально напряглась, услыхав хорошо известную фамилию. Нет, она не побежала в магазин в доме №327 по Бродвею, принадлежавший Рут Померой, а направилась прямиком к полицейской станции №6. Мэри считала, что настало время подключать полицию.
В здании участка её встретил детектив Адамс (Adams), который вовсе не являлся детективом, но пользовался расположением начальника 6-й станции капитана Дайера, а потому ходил в штатском и был избавлен от необходимости патрулировать улицы. Адамс являлся эдаким "внештатным" детективом, числившимся в штатном расписании обычным павтрульным, но в действительности использовавшийся для особых поручений руководства. Адамс участливо отнёсся к Мэри Карран и лично препроводил её к шефу, дабы капитан получил возможность выслушать рассказ матери из первых уст.
Капитан и детектив [который вовсе не был детективом] в два голоса принялись убеждать Мэри Карран в том, что она напрасно испытывает подозрения в отношении Джесси Помероя. Они, дескать, хорошо знают Джесси и могут авторитетно заверить, что тот исправился. Кроме того, Померой-младший никогда не обижал девочек, его агрессия всегда была направлена только на мальчиков, поэтому Мэри может не волноваться - Джесси к исчезновению непричастен. И вообще, она скоро вернётся, ведь Мэри сама же говорит, что её дочь очень смышлёна и хорошо знает район, надо только подождать!
Детектив Адамс пообещал непременно заглянуть домой к Карранам домой и с тем выставил встревоженную Мэри за дверь. Но события развивались таким образом, что Мэри вторично явилась в полицию ещё до того, как детектив [который был вовсе не детектив] собрался к ней в гости.
На протяжении всего дня Мэри металась по улицам южного Бостона, спрашивая прохожих об исчезнувшей дочери и сообщая им приметы девочки, и её разговоры дошли ушей осведомленного человека. Вечером 18 марта на квартиру Карран явился мужчина, попросивший Мэри пройти с ним для того, чтобы выслушать человека, который хочет сообщить нечто важное о её дочери. Появление незнакомца, не пожелавшего себя назвать, выглядело не столько интригующе, сколько пугающе. Джон Карран - муж Мэри и отец Кэти - был против того, чтобы Мэри отправилась со странным визитёром, но жена его не послушала.
Мэри не ушла далеко. Неизвестный мужчина отвёл её примерно за 4 квартала и показал ей... мальчика, который оказался его сыном. В этом месте проницательные читатели без труда назовут имя и фамилию таинственного свидетеля - правильно, таковым являлся Рудольф Кор - тот самый помощник братьев Померой, что всегда был на "подхвате" в их газетном бизнесе.
Руди рассказал Мэри Карран, что утром 18 марта в девятом часу утра он находился в магазине канцтоваров вместе с Джесси Помероем. Они обсуждали планы на предстоящий день и тут в улицы зашла девочка в тёмнои пальто или жакете, надетом поверх платья в зелёно-чёрную клетку. Она искала тетрадь для записей. Джесси показал ей тетрадь, которая девочке понравилась. Но она была последней в партии и имела брак - чернильное пятно на обложке. Джесси пообещал девочке скидку в 2 цента и та согласилась её купить. Во время этого разговора из подвала поднялся кот Помероев и Джесси попросил Руди отнести кота в мясную лавку, чтобы его там покормили. Джесси унёс кота, а когда вернулся через 10 минут, то увидел, что девочки нет.
Рудольф Кор совершенно забыл этот мимолётный инцидент, поскольку после него последовал суматошный день с беготнёй по всему городу, но вечером он услышал рассказы об исчезновении девочки в тёмном жакете и зелёно-чёрном платье, стал вспоминать и... И вот ещё что припомнил Руди Кор - после того, как он вернулся в магазин Помероев, оказалось, что тетрадь с чернильным пятном лежит на месте, то есть, девочка её не купила. Хотя хотела!
Услыхав рассказ маленького свидетеля, Мэри Карран со всех ног помчалась в 6-й полицейский участок. Её снова приняли капитан Дайер и детектив [который не детектив!] Адамс. Участливо выслушав женщину, они замахали руками и заверили её, что прекрасно знают маленького Руди Кора не советуют Мэри верить этому сорванцу. Дескать, мальчик этот - известный лгун и всю эту историю выдумал в расчёте получить от взволнованной матери пропавшей девочки какую-то материальную благодарность. И отец его тоже хорош, вместо того, чтобы надрать сорванцу уши, взялся помогать...
Бостон 1870-х гг.
Мэри покинула полицейскую станцию совершенно дезориентированная. С одной стороны, свое не связанных между собой свидетелей - продавщица Ли и Руди Кор - утверждали, что Кэти перед своим исчезновением входила в магазин Помероев в доме №327 по Бродвею. Но с другой, полицейские были к ней так внимательны и доводы их звучали так убедительно... Конечно, если бы Мэри Карран знала, что капитан Дайер посодействовал освобождению Джесси Помероя из исправительного дома, тем самым в каком-то смысле поставив на кон свою репутацию разумного человека и опытного полицейского, она бы иначе оценивала не совсем понятное стремление начальника полицейской станции всячески исключить Джесси из круга проверяемых лиц. Но Мэри ничего такого не знала и слепо полагалась на мнение компетентных сотрудников полиции.
Правда, следует отметить, что и полицейские повели себя довольно хитроумно. Видя, что Мэри Карран испытывает сильное подозрение в отношении Джесси Помероя, начальник 6-й станции поручил Адамсу [тому детективу, который не был детективом] проявить к семье максимум внимания и не выпускать их из поля зрения. Адамс взял под козырёк и выполнил поручение шефа со всем возможным рвением. На протяжении последюущих недель он регулярно приходил на квартиру Карранов и рассказывал о ходе и результатх проводимого им расследования.
Насколько его слова соответствовали действительности, скзаать сложно, скорее всего никак не соответствовали. Достаточно упомянуть о том, что однажды он заявил родителям пропавшей девочки, будто ему точно известно - она жива и с нею всё в порядке. Более того, он даже знает адрес дома, в котором девочка провела минувшую ночь! Правда, в интересах расследования он пока этот адрес назвать не может, но он ему известен! И вообще, он идёт по следу и скоро девочку вернёт... либо она вернётся сама... либо это произойдёт не прямо сейчас, а через какое-то время... но непременно всё будет хорошо, надо только запастись терпением!
Нельзя не сказать о том, что таинственное исчезновение Кэти Карран стало широко известно в городе и привлекло всеобщий интерес к проводимому полицией расследованию. На случившееся в южном Бостоне отреагировали не только газетчики, посиавшие немало о розыске девочки, но и городские власти. Администрация Бостона выделила 500$ для оплаты услуг того человека, который поможет пролить свет на судьбу пропавшей девочки. Это была очень значительная сумма по тем временам, тут достаточно сказать, что услуги дорожного рабочего или землекопа оценивались тогда менее чем в 50 центов в день и во многих регионах страны премии за поимку опасных преступников редко превышали 100-200$.
Городская администрация объявила о выделении 500$ в премиальный фонд, предназначенный для оплаты услуг всякого, кто сможет отыскать Кэти Карран.
Многие друзья Карранов, их родственники и соседи рекомендовали им обратиться за помощью к начальнику городской полиции Эдварду Сэвэджу (Edward Hartwell Savage). Это был интересный человек, о котором подробнее рассказано в очерке "Непридуманная история Левитта Элли", действие которого разворачивается в том же месте и в то же время, что и настоящего повествования. Сэвэдж несомненно являлся незаурядной личностью, что и продемонстрировала его карьера в полиции. Свою службу в её рядах он начал довольно поздно - в возрасте 39 лет - но аналитический ум, нестандартность мышления, деловые качества и личное мужество, заметно выделявшие го на фоне не блеставшей талантами массы полицейских служак, помогли сделать ему более чем успешную карьеру.
У Сэвэджа было довольно необычное хобби - он писал книги на историческую тематику, в основном связанные с историей полиции Бостона, но не только. Свою первую книгу он издал в 1865 г., уже став успешным полицейским начальником, и общее число написаных и изданных им в последующие 19 лет книг превысило два десятка. Сэвэдж писал вовсе не мемуары - в этом отношении он был очень скромен и собственные заслуги не выпячивал - но написанное им базировалось на богатом документальном материалом и по меркам того времени выглядело очень достойно.
Сэвэдж был популярен среди горожан и поулярность его следует признать заслуженной. Он умел расследовать преступления и если бы Мэри Карран обратилась непосредственно к нему, то ход событий уже в марте 1874 г. мог бы стать совсем иным, нежели оказался в действительности. Однако Мэри к нему не обращалась, в том числе и потому, что увещевания капитана Дайера звучали разумно и убедительно. Мэри боялась, что её обращение непосредственно к руководителю городской полиции каким-то образом повредит капитану, а этого она не хотела допустить.
 
Слева: Эдвард Сэвэдж, справа: раритетное издание с 2-я книгами Сэвэджа - "Воспоминания бостонского полицейского" и "Бостон при дневном свете и газовом освещении".
В некоторых соверменных публикациях можно прочитать, будто Мэри Карран обращалась к Эдварду Сэвэджу с просьбой принять личное участие в расследовании исчезновения дочери, но это не так. Есть свидетельство - это показаания самой Мэри данные под присягой спустя несколько месяцев - в котором прямо сообщвется о том, что она полностью полагалпсь на заверения капитана Томаса Дайера и к начальнику бостонской полиции не обращалась.
Разумеется, Эдвард Сэвэдж и шеф детективов Джейсон Твомбли (Jason W. Twombly) были осведомлены о событиях в южном Бостоне, о безуспешных поисках Кэти Карран и щедром вознаграждении, обещанном городской администрацией, но до поры до времени в дело не вмешивались. Капитан Дайер уверял руководство городской полицией, что расследование идёт своим чередом, его подчиненные идут по следу и скоро картина случившегося будет восстановлена в полном виде.
Капитан сообщил начальнику городской полиции, что подозрения матери пропавшей девочки в адрес Джесси Помероя надлежащим образом "отработаны". Дететктив Адамс [тот, который не детектив] посетил магазин Помероев в доме №327 по Бродвею, осмотрел его, поговорил как с самим Джесси, так и с прочими лицами, работавшими тм, и получил подтверждения лжи Руди Кора. На основании этого вопрос о возможном посещении Кэти Карран магазина можно было считать закрытым. О том же самом, кстати, родителям пропавшей девочки рассказал и сам Адамс, во время одного из своих посещений семьи.
Довольно скоро появилась грязная сплетня, бросавшая тень подозрений на родителей пропавшей девочки. Не прошло и 2-х недель со времени таинственного исчезновения Кэти, как по южному Бостону поползли гнусные разговорчики о том, что её родители сами являются виновниками произошедшего.
Согласно одному из вариантов этой сплетни, Мэри была убита собственным отцом ещё в ночь на 18 марта, мать же умышленно "передвинула" время исчезновения дочери на утренни часы, дабы обеспечить мужу alibi. По другому же варианту, Мэри вовсе не убита, а передана родителями на воспитание в женский католический монастырь. В начале очерка было упомянуто то довольно специфическое обстоятельство, что город Бостон в годы последней трети XIX-го столетия являлся местом пересечения двух мощных [и притом антагонистических] конфессий: коренные жители придерживались протестантского вероучения, прежде всего евангелистского и методисткого, а эмигранты из Европы в своей массе являлись католиками. Одни крайне раздражали других, а кроме того, коренные жители были зажиточны, а гости из Европы являлись преимущественно людьи бедными, что лишь усиливало взаимное неприятие.
Подозрение в том, что католики Карраны тайно сдали дочь на воспитание в женский монатырь, ибо были бедны и дочери являлись для них обузой, упало на благодатную почву. Многие считали, что дыма без огня не бывает и Мэри "переводит стрелки" на Джесси Помероя потому, что сама не без греха. Прямо никто не обвинял Карранов в том, что они избавились от дочери, но Джон и Мэри, разумеется, знали об отвратительных слухах,расходившихся как круги по воде. Невозмо даже представить, что испытали родители, сначала лишившиеся дочери, а затем столкнувшиеся с подозрениями в собственный же адрес!
Мэри Карран считала, что слухи эти имеют вполне конкретного автора - таковым, по её мнению, являлась Рут Померой. Для неё клевета в адрес матери пропавшей девочки была очень полезна, поскольку Рут знала о подозрениях Мэри Карран в отношении Джесси и понимала, что чем больше грязи пристанет к первой, тем чище окажется второй.
Причастность Рут Энн Померой к распространению сплетен, порочащих Джона и Мэри Карран, никогда доказана не была, но подозрения в её адрес представляются обоснованными. Рут была женщиной жёсткой, неуступчивой, не склонной к сантиментам. Её характер отлично проявился в тот период, когда она хлопотала об освобождении сына из воспитательного учреждения - Рут не стеснялась называть белое чёрным, отрицать очевидное и замалчивать неудобное. Наверное, её нельзя было назвать совсем уж бессовестной женщиной, но то, что она жила в своей особенной системе ценностей и представлений о жизни, сомнению не подлежит.
К середине апреля ситуация, связанная с безвестным отсутствием Кэти Карран, как будто бы получила оптимальное для всех решение. Полиция отыскала некоего свидетеля - имя его никогда не было названо - который рассказал о том, как видел некую неизвестную ему девочку, которую усаживали в чёрный экипаж люди в чёрных одеяниях. Это были то ли католические священники, то ли монахи... А девочка была одета, как несложно догадаться, в тёмный жакет и платье в зелёно-чёрную клетку. Ну, вы поняли, да?
Детектив Адамс [которого Карраны принимали за детектива, но он им не являлся] на радостях примчался к родителям пропавшей девочки и рассказал полученное сообщение. Он заверил Джона и Мэри в том, что позыск будет продолжен, но, в общем-то, по непринужденному весёлью полицейского можно было понять, что тот считает дело для себя решённым и более не считает нужным морочить голову этой чепухой.
Полицейский ушёл, оставив родителей в глубочайшем недоумении относительно того, что же следует предпринять далее? Адамс мог быть собой очень доволен - он закончил чреватое большим скандалом расследование тихо и спокойно, без жалоб, без обращений потерпевших в газеты. Да и начальник 6-й полицейской станции Томас Дайер тоже мог быть доволен своим подчиненным - никто из газетных писак не связал исчезновение Кэти Карран с Джесси Помероем и не задал капитану неприятные вопросы по поводу досрочного освобождения юного мерзавца из воспитательного дома.
И, в общем-то, всё было очень даже хорошо. Ровно три дня. Потому что около 17:30 22 апреля в двери 6-й полицейской станции в южном Бостоне вошёл человек, пожелавший подать заявление об исчезновении свого 4-летнего сына. Это был Джон Андерсон Миллен (John Anderson Millen), 31-летний краснодеревщик. По его словам утром этого дня - а именно, в 10:20 - его младший из двух сыновей Хорас Миллен (Horace Millen) отправился в пекарню за свежей выпечкой. Мальчик совершал подобных походы неоднократно и прекрасно знал дорогу, его отсутствие не должно было продлиться более четверти часа. Мальчик, однако, домой не вернулся. В 11:30 его мать по имени Леонора (Leonora) отправилась на розыски сына, которые успехом не увенчались.
В своём заявлении мужчина дал описание одежды сына, которая оказалась довольно броской - тёмные бриджи, высокие ботинки на шнурках, отделанная бархатом рубашка в красно-белую клетку, чёрная бархатная шапочка, украшенная золотым галуном и кисточкой.
Особая деликатность момента, заставившая полицейских насторожиться, заключалась в том, что семья Миллен переехала в южный Бостон 4 недели назад и по странному стечению обстоятельств поселилась рядом с семьёй Карран. Их дома находились буквально в 20 метрах друг от друга.
|
