| |
|
Серийные убийцы.
Давай поиграем в убийство!
 Чрезвычайно приободренный этим выводом, Добровольскис вернулся домой и позвонил Ларри. Он хотел поскорее отправиться к нему на Вест-Шеврин авеню, поскольку в свою квартиру он никак не мог пригласить Ларри - к Добровольскису приехала мать, которая ничего не знала о гомосексуальных пристрастиях сына. Каково же было удивление Добровольскиса, когда поднявший телефонную трубку Эйлер категорически запретил ему приезжать! Бедный Добровольскис от досады даже заплакал. Примерно через два часа Эйлер сам перезвонил ему и на повторную просьбу разрешить приехать вновь ответил Добровольскису отказом. Правда, Ларри пообещал, что сам сейчас сядет в машину и навестит его. Действительно, около половины пятого утра Эйлер приехал и занялся с Добровольскисом сексом в темноте прямо на кухне. Джон в своём сообщении полиции уточнил, что Ларри был не похож сам на себя - он выглядел рассеянным, совсем не слушал Джона и его волосы были мокрыми. Картина в целом выглядела достаточно ясной - Эйлер в районе двух часов ночи "подцепил" где-то гомопроститутку, к четырём часам утра привёз этого человека на Вест-Шервин авеню и убил, а после этого решил отправиться к Добровольскису, дабы успокоить своего взволнованного друга... То, что волосы Ларри были мокрыми объяснялось тем, что он, смывая кровь жертвы, принял душ и не успел высушить шевелюру. По той причине, что в квартире Эйлера лежал свежий труп, Ларри не разрешил Добровольскису приехать в гости. Вернувшись в квартиру, Ларри посвятил всё утро 20 августа сокрытию следов преступления - сначала он, по-видимому, расчленил и упаковал труп, после чего перекрасил быстросохнущими красками стены, пол и потолки в двух комнатах. Работу он выполнил большую и, следовало признать, что сделано всё было очень тщательно, видимых следов крови убийца не оставил. Закончив к трём часам дня малярные работы, Эйлер вынес упакованные части трупа в мусорные баки к соседнему дому и... понял, что его за этим занятием застал дворник. Мысль о возможном изобличении, видимо, сильно беспокоила Эйлера, поскольку по рассказу Добровольскиса тот весь вечер 20 августа находился в очень подавленном состоянии и сам на себя не был похож. Ещё бы! Ларри всерьёз считал себя дюже умным и неуловимым, а тут "прокололся" прямо-таки по-детски... Впрочем, эмоциональное состояние арестованного волновало детективов в те дни мало. Им надо было идентифицировать человека, чей расчлененный труп убийца столь неосторожно подбросил в соседские мусорные контейнеры... Полицейские уточнили у Добровольскиса направление движения автомашины Эйлера во время случайной встречи в половине второго часа ночи и повели розыск пропавшего человека, сообразуясь с этими данными. Прикинув примерно, где могла состояться встреча Эйлера с будущей жертвой, детективы мелким бреднем прошли по Монтроуз-авеню в районе улицы Кларк. И менее чем за сутки с момента начала поисков им удалось установить личность молодого человека, убитого Эйлером ранним утром 20 августа. Таковым оказался Дэниел Бриджес, 15-летний гомосексуалист, занимавшийся последние месяцы сексом с мужчинами за деньги. По иронии судьбы Дэнни в последние дни своей недолго жизни проживал в районе Шеридан-парк и кладбища Грейсленд, в непосредственной близости от дома Стивена Крокетта. С истории исчезновения последнего начинался этот очерк, и следует напомнить, что Крокетт считался первой жертвой "Убийцы с хайвея" (хотя, как станет ясно из последующего, это было не так). В каком-то смысле Ларри описал большой крюк в пространстве и времени - свою первую жертву он взял в машину в районе Шеридан-парк в Чикаго и свою последнюю почти через 2 года отыскал там же. Дэнни Бриджес родился и рос в очень проблемной семье - отец его рано умер, мама была алкоголичкой и проституткой, очевидно, с большими проблемами психиатрического профиля. Обстановка в семье была исключительно напряженной, Дэнни жаловался окружающим на разнообразные по форме преследования со стороны матери, в т.ч. и сексуальные домогательства. Последний год юноша практически не жил дома. В возрасте 11 лет Дэнни был растлён одним из любовников мамаши, по мере взросления гомосексуальные тенденции в его характере и поведении только укреплялись. Бриджес прекрасно сознавал свою привлекательность для гомосексуалистов старше возрастом и постепенно научился пользоваться ею с целью заработка. Последний год жизни он нигде не учился, слонялся без дела, а когда возникала потребность в деньгах, отправлялся к гей-барам и быстро там зарабатывал... 18 августа он вместе с младшой сестрой Шэрон пришёл в дом к социальному работнику Джойс Банк, прежде уже пускавшей его пожить несколько дней в собственной квартире в Шеридан-парк. Джойс снабдила визитёров чистой одеждой, Дэнни получил двое джинсов и четыре футболки. Более суток Бриджес пробыл в гостях у Джойс, но вечером 19 августа заявил. что хотел бы прогуляться и ушёл. По словам Джойс и Шэрон они последний раз видели Дэнни около 23 часов. Особенно ценным в показаниях Джойс являлось то, что она описала одежду, в которой уходил Дэнии. В квартире Эйлера была найдена футболка, соответствовавшая полученному от Джойс описанию - чёрного цвета с эмблемой местного университета на груди и короткими рукавами. Женщина опознала футболку и это послужило ещё одним доказательством того, что Дэнни Бриджес входил в жилище Ларри Эйлера.
 Интересные результаты дал обыск, проведенный в квартире 106 дома №1628 по Вест-Шервин авеню. При применении люминола были обнаружены многочисленные обширные скрытые краской следы разбрызгивания крови на стенах, потёки на полу и отдельные кровавые капли на потолке. При отделении плинтусов и разборке покрытия пола удалось выявить затёки крови в щели. Обнаруженную кровь (более 50 образцов) направили на исследование электрофорезом - вплоть до появления технологии выделения ДНК это была самая современная в мире методика изучения состава крови. Результат оказался неожиданным - в квартире Ларри Эйлера были найдены следы крови, происходившие от двух человек! Официальное сообщение об этом последовало уже 29 августа, т.е. спустя неделю с момента ареста преступника. В измельчителе мусора на кухне были обнаружены биологические материалы - кровь, кожа, жир - происходившие от человека. Добровольскис в своих показаниях также сообщил, что при попытке воспользоваться измельчителем вечером 20 августа, он увидел, как измельчитель вытолкнул нечто, похожее жир индейки. От этой массы исходил очень неприятный запах... Следы человеческой крови были обнаружены в сливе ванной, по-видимому, именно в ванной Эйлер осуществлял расчленение трупа Дэнни Бриджеса. Также была найдена ножовка, посредством которой осуществлялось распиливание тела жертвы. Хотя она оказалась тщательно вымыта, судебно-химическое исследование выявило на ней следы человеческой крови. Тут надо заметить, что отмыть от крови даже металлические предметы отнюдь не так просто, как это может показаться на первый взгляд (смыть кровь с одежды и обуви вообще нереально). Судебно-медицинские анализы, выявляющие кровь, исключительно чувствительны, а кровь по природе своей является очень подвижной субстанцией и заполняет в мельчайщие поры, трещины и шероховатости. Поэтому опытный и добросовестный судмедэксперт отыщет кровь там, где её не увидит даже самый взыскательный преступник. Так что лучший способ избавится от следова крови на предмете - уничтожить сам предмет. Но Ларри Эйлер этой истины не знал, он вымыл ножовку жидким мылом и всерьёз подумал, что уничтожил улику. Ан нет... Хотя Добровольскис был задержан одновременно с Эйлером, обвинения против него не выдвигались. Его alibi подтверждалось группой не связаных между собою лиц - как членами семьи (матерью и женой), так и видевшими его около двух часов ночи с 19 на 20 августа знакомыми (в т.ч. и работниками магазина). Кроме того, Джон, видимо сам того не желая, сообщил следствию весьма важную ориентирующую информацию как о передвижениях Эйлера в ночь убийства, так и его настроении, физическом состоянии и т.п. Если бы он действовал в сговоре с убийцей, то ничего подобного полиции не сказал бы. В общем, Добровольскиса выпустили из полицейского участка через сутки. Мать и жена встретили его со страшным скандалом, мать была обескуражена тем, что сын скрывал от неё собственную гомосексуальность, а жена возмущалась тем, что Джон приглашал в их дом страшного убийцу. Салли, забрав детей, ушла от Джона - на этот раз окончательно... Удивительно даже, как долго она его терпела! Уже на самом первом этапе расследования правоохранительные органы допускали наличие у Эйлера сообщника (хотя и понимали, что Добровольским таковым быть не мог). На роль подельника отлично подходил Литтл, который приезжал в Чикаго и останавливался в квартире Эйлера 18 и 19 августа, т.е. в субботу и воскресенье. Ларри в телефонном разговоре с Добровольскисом утверждал, что Литтл уехал вечером воскресенья, но можно ли было верить этому? Ничто не мешало Литтлу совершить убийство Бриджеса вместе с Эйлером и отправиться в Индиану уже после этого, скажем, в 5 или 6 часов утра. По времени он вполне успевал вернуться домой и появиться в университете к началу рабочего дня. Такое предположение казалось разумным и детективы из состава группы CIMAIT самым деятельным образом взялись за проверку маршрута движения Роберта Литтла из Чикаго обратно в Терре-Хот. Его фотографии были предъявлены в большом числе мест, в которых тот мог появиться - на автозаправках, в аптеках, магазинах. Полицейские искали любого свидетеля, способного подтвердить факт проезда Литтла не вечером 19 августа, а утром следующего дня. Сразу скажем, что нужных свидетелей полиции отыскать не удалось, но тем не менее Литтл довольно долго оставался под подозрением. Ларри Эйлер от дачи показаний в первые дни после ареста отказывался. Что было ожидаемо... К нему в тюрьму прибыл Дэвид Шипперс, они приватно пообщались и как стало известно позднее, Ларри настаивал на том, чтобы адвокат оспорил обоснованность обыска в его квартире. Видимо проделанный ранее фокус с отводом улик до такой степени понравился Эйлеру, что он всерьёз вознамерился его повторить. Шипперс, впрочем, иллюзий на сей счёт не питал, очевидно, сознавая справедливость пословицы, гласящей, что нельзя дважды войти в один и тот же поток. Адвокат настаивал на чистосердчном сознании Ларри и всемерном сотрудничестве со следствием - лишь в этом случае Шипперс брался гарантировать сохранение Эйлеру жизни. Разговор между адвокатом и его клиентом получился очень тяжелый, причём, судя по всему, Ларри просто не отдавал себе отчёта в безысходности той ситуации, в которой он оказался. Причём, он всерьёз рассчитывал, что Шипперс и далее продолжит "впрягаться" за него и сносить все его выходки. Но Дэвид был не таков, он прекрасно понимал, что Эйлер виновен и защита этого малоумного гомосексуалиста, во-первых, на условиях Ларри совершенно бесперспективна, во-вторых, не добавит адвокатской репутации славы, а в-третьих, не сулит никаких материальных бонусов. Ларри не мог самостоятельно расплатиться за уже оказанные адвокатом услуги, а уж оплату новой работы он точно не потянет… Шипперс решил соскочить и проделал этот фокус в высшей степени изящно. В этом ему помог сам Ларри. 13 сентября 1984 г. Эйлер был доставлен в суд округа Кук для слушаний по вопросу о выборе меры ограничения свободы. Это была чистая формальность, поскольку освобождения под залог никто всерьёз не ожидал. Шипперс перед заседанием предложил Эйлеру признать вину, гарантируя, что такое признание открывает интересные перспективы для торга с обвинением. Ларри обещал, что так и поступит, но... когда судья обратился к нему с формальным вопросом, признаёт ли тот свою вину, официально заявил, что невиновен. И добавил, что два уважаемых юриста из Чикаго смогут подтвердить его alibi. Речь шла о двух адвокатах, которые утром 20 августа действительно приезжали на квартиру Ларри с целью обсудить возможность ремонта в их новом офисе. Этих юристов к Эйлеру направил Шипперс. К моменту их появления Ларри уже расчленил тело Дэнни Бриджеса и принялся за покраску стен. Теперь он надумал притянуть к своей защите адвокатов, причём, не сообщил об этом намерении Шипперсу. Последний, надо думать, чуть со стула не упал, услыхав беспримерное по своей наглости заявление подзащитного, цинично нарушавшего договор, которому он обещал следовать буквально десятью минутами ранее. Не желая более сносить выходки своего клиента, Шипперс заявил судье о невозможности выполнять адвокатские обязанности по причине возникшего конфликта интересов. Конфликт заключался в том, что частичную оплату его, Шипперса, услуг осуществлял Роберт Литтл, который по данному делу проходил в качестве подозреваемого. Всего Шипперс получил от Литтла в предшествующие месяцы 16 875$. Если против Литтла официально будут выдвинуты обвинения, то раздельная защита Эйлера и Литтла не позволит Шипперсу надлежащим образом выполнять свои обязанности (т.е. коли он формально будет считаться адвокатом Эйлера, то факт получения денег от Литтла будет его компрометировать). В общем, Шипперс очень ловко обратил к своей выгоде те выплаты в период с мая по август, что Литтл осуществил в целях погашения долга Эйлера. Судья тут же удовлетворил ходатайство адвоката и Ларри остался без защиты. Трудно сказать, понимал ли он в ту минуту, чего лишается - адвоката такого уровня он более никогда бы заполучить не смог. Правда, дабы смягчить горькую пилюлю, Шипперс заверил, что будет "помогать" новым защитникам и даже станет бесплатно их консультировать, но это были всего лишь реверансы. Надо быть очень наивным человеком, чтобы верить таким обещаниям, тем более прозвучавшим из уст адвоката... Разумеется, Ларри были назначены новые защитники - Клэйр Хиллиард (Claire Hilliard) и Том Аллен (Tom Allen), но в профессиональном отношении им было очень далеко до Шипперса. Разрыв с последним практически не оставлял Эйлеру шансов на сколько-нибудь приемлемый для Ларри исход предстоящей судебной тяжбы. Будучи человеком энергичным, наглым, а самое главное - не очень умным, Ларри потребовал от новых защитников развить максимальную активность с целью затягивания открытия процесса. Последний совет Шипперса - признай вину и договаривайся с обвиением - Эйлер игнорировал с упорством барана. Причём непонятно на что же он рассчитывал. Доказательная база обвинения была просто зубодробительна, отпечаток пальца внутри пакета с фрагментом человеческого тела просто не оставлял Ларри шанса избежать самого сурового обвинительного приговора. Наличие ещё одного отпечатка пальца на другом пакете являлось своего рода добивающим ударом, исключавшим любые разумные объяснения некриминального их происхождения. Показания двух дворников, видевших непосредственно процесс выбрасывания пакетов с частями тела жертвы, можно было назвать вишенкой на торте. Эйлеру, если только он хотел сохранить себе жизнь - а в Иллинойсе за убийство с отягчающими обстоятельствами грозила смертная казнь - следовало плакать и каяться. Вместо этого он занял позицию полного непризнания вины. Более того, он мог отказаться от суда присяжных, но не сделал этого, явно рассчитывая произвести на них положительное впечатление. Что тут скажешь - очень самонадеянный расчёт. Воистину, Буратино, ты сам себе враг! На протяжении полутора лет прокуратура округа Кук, на территории которого находится Чикаго, готовила процесс по обвинению Эйлера в убийстве Бриджеса. К вопросу о повторном обвинении в убийстве Ральфа Кализа никто не возвращался - всем было ясно, что судить Ларри надлежит именно за последнее, прекрасно доказанное преступление. Нельзя не отиметить того, что Эйлер намеревался повторить фокус с "отводом доказательств", утверждая, будто полицейские, осмотревшие егоквартиру во время ареста, имели некую предубежденность в его отношении и действовали с заведомым превышением полномочий. Подобное ходатайство подавалось ещё до открытия процесса, но ничего из этих планов не вышло. Ордер на обыск обосновывался показаниями дворников, так что вся мотивировка Эйлера и его защиты фактически была направлена мимо цели. Суд с участием присяжных заседателей открылся 1 июля 1986 г. Ларри вёл себя совершеннейшим клоуном, лишний раз подтвердив хорошо известное правило: психопаты совершенно неадекватно оценивают собственные интеллектуальные качества и в силу этого часто ставят себя в исключительно глупое положение. Они даже не понимают, как выглядят со стороны и сколь глупой и вздорной кажется окружающим их "непробваемая логика". Эйлер не воспользовался правом не давать показания и довольно активно участвовал в процессе - вальяжно допрашивал полицейских, дворников, всевозможных свидетелей... В самом начале процесса закатил многочасовую истерику по вопросу исчисления момента начала срока лишения свободы. Он требовал, что этот срок отсчитывался без перерывов с 30 сентября 1983 г., т.е. того дня, когда патрульный Бюрл остановил его машину в 15 км. от Лоувелла. Обвинение справедливо указывало на то, что Эйлер после этого оставался на свободе вплоть до конца октября, да и в феврале 1984 г. он также был выпущен из тюрьмы и повторно взят под стражу лишь 21 августа. Фактически речь шла об интервале времени протяженностью 7 месяцев - в положении Эйлера этот отрезок времени был совершенно не принципиален, поскольку речь шла о возможном вынесении смертного приговора. Тут уж, как говорится, снявши голову, по волосам не плачут! Но Эйлер уперся в эти злосчастные 7 месяцев... С чрезвычайным апломбом Эйлер приступал к допросу свидетелей, посмотривал на них многозначительно, говорил с яркой аффектацией. Со стороны могло показаться, что у него имеется некий хитрый план, умный довод, который перевернёт сейчас всё, сказанное свидетелем, с ног на голову, но... после пары-тройки вопросов, беспомощных по форме и бессмысленных по содержанию, Эйлер отступал с видом человека, показавшего всему миру, как надо опровергать оппонента. Хотя никакого опровержения не происходило и заявления свидетелей оставались без всякой корректировки. Другой "фишечкой" Эйлера явились протесты, которые он постоянно заявлял судье на действия стороны обвинения. Причём протесты глупейшие, не по существу дела. То Эйлеру не нравились слова, которые употреблял обвинитель, то последовательность представления улик, то очередность допроса свидетелей. Из-за этих малоосмысленных протестов по крайней мере трижды возникали продолжительные препирательства, которые, быть может, казались Ларри очень важными и многозначительными, но по сути своей лишь демонстрировали присяжным его вздорный нрав и недалёкий ум. Ларри, наверное, думал, что он очень ловко ведёт собственную защиту, но на самом деле выглядел беспомощным, глупым, неспособным расставить приоритеты и понять, что же действительно имеет значение для собственной защиты. Очень похоже, что в первые дни он плохо ориентировался в обстановке и не понимал, что идёт ко дну. Однако, в какой-то момент кто-то подсказал ему, что дело его дрянь. Скорее всего, это сделала мамаша, поскольку остальные родственники носа в здание суда не показывали, опасаясь публичной компрометации. Как бы там ни было, в последние дни процесса Ларри пустил в ход "домашнюю заготовку", которую явно продумал заблаговременно на случай угрозы неблагоприятного исхода суда. Он заявил, что отказывается от услуг адвоката Клэйр Хиллиард ввиду ненадлежащего с её стороны исполнения обязанностей. На этом основании Эйлер заявил ходатайство о задержке судебного разбирательства на срок, необходимый новому адвокату для ознакомления с материалами следствия и суда. В случае невозможности подобного моратория суд надлежало остановить и рассмотреть дело в новом процессе. Наверное, самому себе Эйлер казался очень умным, но это убеждение было сильно ошибочным. Судья Джозеф Урсо (Joseph Urso) не стал долго ломать голову над выдумками обвиняемого, а весьма здраво указал тому на то, что всего неделей ранее, на первом заседании в начале процесса Эйлер лично заявил о полном удовлетворении полученной в ходе следствия защитой и не заявлял требование её отвода. Кроме того, судья напомнил, что у Ларри есть второй адвокат, который работал с ним с сентября 1984 г., претензий в его адрес Ларри также не заявлял, а потому его право на защиту не нарушено. Посему процесс будет продолжен и при отсутствии Клэйр Хиллиард. 9 июля прияжные огласили вердикт, согласно которому Ларри Эйлер признавался виновным по всем пунктам обвинения и не заслуживал снисхождения. Такой вердикт гарантировал верную смертную казнь и кое-какой довесок к ней. Окончательный приговор Джозеф Урсо огласил 3 октября 1986 г., т.е. спустя почти через четыре месяца с момента оглашения вердикта. Ларри Эйлер приговаривался к смертной казни посредством смертельной инъекции, а также 20 годам тюремного заключения за похищение Дэнни Бриджеса и попытку сокрытия его смерти посредством расчленения.
  В общем, прав был Шипперс - надо было Ларри каяться, просить о снисхождении и тогда бы он за счёт сделки с обвинением автоматически получил пожизненный срок. И не было бы этой мороки в судах. Но Ларри пошёл своим путём… что ж, туда ему и дорога! Разумеется, Ларри пытался бороться с неотвратимой угрозой смертной казни. Он прошёл все этапы апелляций и кассаций, последняя апелляция в Верховный суд страны была подана 25 октября 1989 г. Она была ожидаемо отклонена, как и все предыдущие, вина Ларри Эйлера была совершенно очевидна, неоспорима и он не вызывал ни малейшего сочувствия по причине отсутствия даже минимального раскаяния. По этой причине, кстати, он не мог рассчитывать и на помилование Губернатора штата. Приведение смертного приговора в исполнение было намечено на весну 1991 г. Тут самое время пояснить, что хотя Эйлер в очереди смертников штата занимал почётное 156-ое место, но приговоры приводились в исполнение отнюдь не в силу очередности, а по результатам движения дел в апелляционных инстанциях. Поэтому приговорённый позже очень часто умирал скорее того, кого приговорили раньше. Поскольку Эйлер ввиду простоты и очевидности его дела очень быстро проскочил все судебные инстанции, он автоматически переместился в первую дюжину смертников, ожидавших исполнения приговора. Необходимо отметить, что всё это время Эйлер категорически отрицал свою причастность к убийству Дэнни Бриджеса и заявлял, что не является "Убийцей с хайвея". Выражаясь просторечно, отпирался от тёплого... | |
| . |
