|
©А.И.Ракитин, 2019 - 2020 гг.
©"Загадочные преступления прошлого", 2019 - 2020 гг.
Сибирская язва в Свердловске. 1979 год.
На упомянутом ранее совещании 12 апреля, проведенном под руководством главного врача-инфекциониста РСФСР Владимира Никифорова, был принят в качестве обязательного особый порядок проведения аутопсии и последующих исследований тканей умерших от сибиреязвенной инфекции лиц. Момент этот требует некоторого пояснения.
Ещё в 1928 г в Советском Союзе были приняты правила вскрытия т.н. опасных трупов (интересно то, что этот документ был принят на год ранее "Правил судебномедицинского исследования трупов", задавших стандарт судбено-медицинской экспертизы в Советском Союзе. Эта деталь свидетельствует об актуальности для того времени проблемы обращения именно с опасными трупами!). Под таковыми понимались тела людей, скончавшихся от особо опасных заразных болезней (чумы, холеры, сибирской язвы, сапа, оспы и пр.). Несложно догадаться, что обращение с такими телами на всех этапах требовало особых мер предосторожности. После того, как первичный диагноз подтверждался и факт заболевания особо опасной болезнью сомнений не вызывал, особо опасные трупы вскрытию не подлежали. Что следует признать логичным - незачем рисковать здоровьем врачей, коли и так всё ясно! Тела умерших от особо опасных инфекций хоронили с особыми предосторожностями, причём территория захоронения получала статус, исключавший повторное её использование в любом виде.
Такого рода правила действуют во всех развитых странах мира. Все, наверное, знают о чудовищной эпидемии "испанки", унёсшей в 1918 г многие миллионы человеческих жизней. Так вот, когда в конце XX-го столетия в Великобритании среди микробиологов возникли идеи изучить геном вируса, вызывавшего эту необычную форму гриппа, разрешение на вскрытие могил умерших от "испанки" для забора биоматериалов санкционировал кабинет министров (т.е. не министр здравоохранения в одиночку). Потому что если бы в результате всех этих мероприятий последовала вспышка эпидемии особо заразной болезни, от которой у населения не было иммунитета, то проблема приняла бы общегосударственный масштаб.
Есть у этой проблемы и другой аспект (уж извините, не могу удержаться!). Многие, наверное, слышали о гибели группы Дятлова, во всяком случае, постоянные читатели "Загадочных преступлений прошлого" слышали об этой истории точно. Среди некоторой части населения бытует представление, будто расследование 1959 г фальсифицировано, судмедэкспертизы того времени намеренно искажены с целью сокрытия истины от советского тогда ещё народа, будто имеются где-то документы из "второго уголовного дела" и вот они-то - эти таинственные документы - несут в себе некую невыразимую словами государственную тайну, скрываемую и по сей день злобной властью. В 2010 г автор написал книгу, посвященную истории гибели группы Дятлова, в которой указал на полную бессмысленность и даже абсурдность подобной точки зрения. Один из весомых аргументов в пользу того, что никто из власть предержащих ничего в 1959 г не маскировал, не скрывал и не имитировал, заключается как раз в том, что если бы действительно надо было что-то скрыть, то в те времена это проделали бы быстро, просто и изящно. А именно - объявили бы во всеуслышание о гибели тургруппы от остро заразной инфекционной болезни, похоронили бы без вскрытия и придали бы захоронению статус опасного. И даже в газетке статейку бы на сей счёт тиснули, про то, дескать, не следует снимать шкуру с найденной в лесу туши умершего оленя (медведя, лося, росомахи, волка, лисицы и т.п.), поскольку животное могло погибнуть от опасной инфекции! И никто бы никогда не позволил бы проводить эксгумацию останков убитых и устраивать те непотребные пляски на костях, что устроили самодеятельные "расследователи" трагедии, раскопавшие могилу Золотарёва весной 2018 г.
То есть следует понимать, что "опасный труп" - это категория не только узко медицинская, то и до некоторой степени юридическая. Именно поэтому приказ главного инфекциониста РСФСР Никифорова, обязавшего 12 апреля 1979 г вскрывать трупы всех умерших с подозрением на сибиреязвенный сепсис, вызывает на первый взгляд удивление. Владимир Николаевич не должен был отдавать приказ, прямо потиворечивший юридически утвержденной норме! Если бы в результате исполнения приказа Никифорова заболел кто-то из врачей-патологоанатомов, то с большой вероятностью главный инфекционист пошёл бы под суд. Посадили бы Владимира Николаевича или нет - это вопрос, конечно, спорный - но должности он бы лишился однозначно. Тем не менее, Никифроров отдал противозаконный приказ... Почему?
Да потому, что к 12 апреля странный характер течения болезни уже стал очевиден. В ходе совещания в Горздравотделе выяснилось, что симптоматика поразившей Свердловск болезни совершенно не соответствует традиционному течению сибирской язвы и врачи попросту не распознают заболевание. Поэтому было важно понимать, в каких случаях люди умирают именно от сибирской язвы, а в каких - от болезней, с нею не связанных. Потому-то Никифоров и отдал совершенно справедливый и обоснованный приказ: "Вскрывать всех умерших, невзирая на диагноз!".
Таким образом была выстроена следующая схема: в больницу №40 везут всех, у кого симптоматика даёт основания заподозрить сибирскую язву, и если больной умирает, то проводится аутопсия. В период с 12 апреля по 12 июня 1979 г в морге больницы №40 патологоанатомическому вскрытию подверглись трупы 98 человек, в отношении которых при жизни возникли подозрения на "сепсис 002". В результате всесторонних исследований диагноз был подтверждён у 42 умерших.
Для того, чтобы дать представление о том, насколько несхожим было течение болезни у различных людей, приведём несколько примеров. Александра Волкова, женщина в возрасте 65 лет, почувствовала внезапную слабость во второй половине дня 12 апреля. Никаких других жалоб, кроме необъяснимой слабости, у женщины не имелось - температура была в норме, кашель и насморк отсутствовали, даже давление крови оставалось нормальным, что выглядело необычно для гипертоника, в общем - ничего, кроме полного упадка сил и слабости. Женщина даже не могла встать с кровати, чтобы открыть дверь... Дочь была удивлена странным приступом слабости ещё крепкой поутру женщины и вызвала участкового врача. Тот пришёл вечером, уже проинформированный о совещании с участием Никифорова, и хотя ни слова не сказал о сибирской язве, настоял на госпитализации. Женщину увезли в больницу №40, там она на следующий день умерла.
  
Новостройки Свердловска 1970-х гг. Город тогда стремительно развивался, массово строились многоэтажные дома. В центре: стройка 24-этажного "Белого дома", в котором в 1982 г разместился Обком КПСС, ныне в этом здании находится правительство Свердловской области.
Другой пример: Михаил Ложкин, крепкий мужчина 33 лет, вернувшийся в пятницу 27 апреля с воинских сборов, продолжавшихся 2 недели. В воскресенье 29 апреля после обеда почувствовал резко нараставшее недомогание, повысилась температура, появились кашель, потливость, общая слабость. Симптоматика в целом соответствовала гриппу или тому, что у нас обозначают как ОРВИ. На следующий день, 30 апреля, уже после ухода жены на работу, Михаил вызвал "скорую помощь", которая отвезла его в больницу №40. 1 мая Маргарита, жена Михаила, отправилась в больницу и на информационном стенде в фойе увидела фамилию мужа в списке больных с "тяжёлым состоянием". На следующий день, Михаил Ложкин уже находился в списке лиц с "крайне тяжёлым состоянием". Тяжесть состояния определялась температурой, чем выше - тем хуже. 3 мая, на третьи сутки с момента госпитализации, Михаил скончался.
Ещё один пример, радикально отличающийся от описанных выше. Мухаметшин Мухаметталиб, 45-летний шофёр, испытал сильный жар 14 апреля. На протяжении 4 суток температура не спадала, никакой другой подозрительной симптоматики не наблюдалось. Жена несколько раз вызывала "скорую помощь", но мужчину в больницу не забирали, поскольку тот не казался больным. То есть даже в той нервозной обстановке состояние Мухаметшина казалось врачам нормальным, а его жалобы на высокую температуру выглядели симуляцией, дескать, мужчина хочет взять "больничный лист", чтобы не ходить на работу. Госпитализирован Мухаметшин был только 18 апреля после того, как жена обратилась к знакомому участковому милиционеру и тот сам позвонил на станцию "скорой помощи". Вмешательство сотрудника МВД, по-видимому, смутило врачей дежурной бригады и те повезли Мухаметшина в "сороковку". Утром 22 апреля температура больного резко упала и стала нормальной, на информационном стенде его фамилию поместили в список назначенных к "выписке". К обеду мужчина скончался.
Уже на этих примерах можно видеть, насколько по-разному протекала болезнь! Разнообразие признаков сбивало с толку и путало картину происходящего, заставляя специалистов сомневаться в том, что люди страдали и умирали действительно от одной и той же болезни. Оценка происходившего ещё более осложнялась тем обстоятельством - упомянутым нами ранее - что никто не фиксировал самой распространенной формы сибирской язвы, кожной. А ведь она должна была давать 95%-99% всех случаев заболеваний! Именно благодаря вскрытию тел умерших удалось разобраться во всей этой головоломной петрушке, получить необходимые ответы и накопить ту статистику, которой мы можем сегодня доверять.
В морге при больнице №40 во время вспышки сибиреязвенной инфекции работали 6 врачей-патологоанатомов, 2 санитара и лаборантка, отвозившая биоматериалы в ООИ Областного отдела здравоохранения. Первоначально - приблизительно на протяжении первой недели или чуть менее - врачи-патолоанатомы работали в специальном снаряжении (т.н. противочумных костюмах) с соблюдением соответствующих мер по дезинфекции. Также они трижды в день принимали тетрациклин, антибиотик широкого спектра действия, призванный подавить любую инфекцию, проникшую в организм. Однако около 19 апреля в организации работ произошли радикальные измения - Никифоров разрешил не пользоваться противочумными костюмами и не принимать тетрациклин.
Существует только одна причина, объясняющая подобное снижение требований по безопасности медицинского персонала- главный республиканский врач-инфкционист понял, или ему кто-то подсказал, что от трупов заразиться сибирской язвой нельзя! А стало быть меры защиты и профилактики, применявшиеся патологоанатомами, избыточны. Сам по себе вывод этот следует признать хотя и совершенно правильным, но парадоксальным. Ведь в естественных условиях заражение сибиреязвенной болезнью происходит именно через плоть больного или умершего животного, трупы павших животных всегда опасны. Их нельзя перерабатывать, их надлежит только захоранивать!
Запомним этот момент, в своём месте он получит своё объяснение.
Примерно в те же дни в Чкаловском районе Свердловска началось невиданное. По улицам стали ездить автомашины и люди, облаченные в костюмы индивидуальной защиты, принялись поливать заборы, здания и даже крыши зданий белым раствором чего-то, что называли "английской солью". Разумеется, к известному слабительному эта жидкость не имела ни малейшего отношения - это был хлорсодержащий раствор, убивавший всё живое.
Не ограничившись этой простой, но эффективной мерой дезинфекции, городские власти приняли решение снимать грунт на глубину штыка лопаты и вывозить за пределы города - в посёлок Рудный у южной границы Свердловска. А поскольку грунтовые дороги в сухую погоду изрядно пылят, было решено заасфальтировать улицы. Да-да, несмотря на всеобщий расцвет "развитОго социализма", значительная часть улиц Чкаловского района до апреля 1979 г не имела асфальтового покрытия! И в последнюю декаду апреля 1979 г на территории района развернулась необыкновенно кипучая работа по укладке асфальта. Особенно деятельно асфальтировались улицы, прилегавшие к заводу керамических изделий (ЗКИ), а также в микрорайоне с говорящим названием "Вторчермет", насположенном ~1 - 1,5 км к северу от ЗКИ.
Борис Николаевич Ельцин, занимавший весной 1979 г пост 1-го секретаря Свердловского обкома КПСС, принял самое деятельное участие в борьбе с "сепсисом 002".
Работы носили - признаем это без преувеличения! - чрезвычайный характер. Асфальтирование не прекращалось даже по ночам. Понятно, что этот трудовой порыв носил не спонтанный, а хорошо организованный характер. На снятие и вывоз грунта, укладку асфальта, санобработку построек были экстренно выделены большие фонды материальных ценностей, денежные средства, людские ресурсы, техника. Межведомственное взаимодействие организовывал и курировал областной комитет КПСС, который в то время возглавлял Борис Николеавич Ельцин, будущий первый Президент Российской Федерации. Автор не испытывает особых иллюзий насчёт исторических заслуг этого человека и далёк от восторженных оценок роли КПСС в истории страны, но объективность требует признать тот трудовой подвиг, что свершился в те месяцы в Свердловске. Автор считает - и намерен доказать это - что город с миллионным населением стоял тогда на краю катастрофы с трудно предсказуемыми последствиями и то, что эта катастрофа не разразилась, является заслугой вполне конкретных людей, каждый из которых добросовестно исполнял долг на своём месте. И Ельцин, безусловно, в числе тех, кто эту катастрофу предотвратил.
В этом месте, пожалуй, имеет смысл сказать несколько слов о порядке захоронения трупов людей, умерших от сибиреязвенной инфекции. Как отмечалось выше, порядок проведения посмертного вскрытия тел, был выработан на совещении 12 апреля. Там же и тогда же было принято решение предавать земле тела умерших на Восточном кладбище, расположенном на улице Шефской на северо-восточной окраине города. Были принят подробный регламент того, как надлежит обращаться с телами умерших, в отношении которых подтверждён диагноз. Регламент этот оформили в виде отдельной инструкции для Областной СЭС и Горздравотдела от 12 апреля 1979 г под лакончиным названием "Порядок вскрытия и захоронения трупов людей, умерших от сибирской язвы".
Тело надлежало обернуть простынёй, смоченной 20%-ным хлорно-известковым молоком или 10%-ным раствором 2/3 основной соли гипохлорита кальция и поместить в гроб из плотно подогнанных досок (либо металлический), обитый изнутри клеёнкой. Поверх клеёнки перед укладыванием тела надлежало насыпать 10-сантиметровый слой хлорной извести, а после укладывания тела надлежало его засыпать хлорной известью его со всех сторон, в т.ч. и сверху. После завершения всех этих действий и закрытия гроба, его открывание не допускалось.
Инструкция разрешала кремирование умерших, однако в то время крематория в Свердловске не существовало (он появился только в 1983 г). В инструкции рассматривался также вариант захоронения в почве с высокостоящими грунтовыми водами. В таком случае алгоритм несколько усложнялся (надлежало помещать гроб в большой просмоленный ящик с крышкой и т.п.), но поскольку на Восточном кладбище грунт был глинистый и почвенные воды двигались в пластах с большой глубиной залегания, такого рода мероприятия не проводились.
Все траурные мероприятия осуществлялись за счёт городского бюджета. Родственники умершего лишь передавали в морг 2 простыни и одежду.
В некоторых случаях родственникам разрешали через стекло в двери наблюдать за тем, как тело обворачивают простынями и помещают в гроб. Это было своего рода "прощание" без права приблизиться к телу. Но известны и иные воспоминания, согласно которым в автобус спецтранса выдавался уже заколоченный гроб без права его открытия. Т.е. родные и близкие умершего, строго говоря, даже не знали кого именно они везут.
Для захоронения умерших от сибирской язвы на Восточном кладбище была сформирована отдельная бригада рабочих. Очевидно, это было сделано для уменьшения риска разглашения информации об особом порядке обращения с телами. Строго говоря, кладбищенские рабочие не должны были ничего заподозрить - они не видели открытых гробов и ничего не знали об использовании антисептика. Однако в какой-то момент они почувствовали странность происходящего, по-видимому, их насторожило то, что они постоянно работают одним составом в одной части кладбища. Возможно, их смутила однотипность процедуры, а возможно, кто-то из них просто заговорил с родственниками умерших.
Во всяком случае, в конце апреля с их стороны в адрес администрации кладбища были высказаны претензии. Ситуация достигла крайнего обострения после того, как от "сепсиа 002" скончался один из членов кладбищенской бригады, 38-летний Радик Валиахметов. Бригада была готова объявить забастовку, чего допустить, конечно же, было никак нельзя. Конфликт был урегулирован только после того, как администрация стала выплачивать рабочим премию в размере 300% к стандартному тарифу.
Но не только работники комбината ритуальных услуг испытывали в те дни волнения по поводу собственной безопасности. Нечто похожее происходило и на злосчастном ЗКИ, с только разницей, что заводская администрация не имела возможности громадные премии за возможный или предполагаемый риск. Это вызвало волну недовольства и разного рода производственных конфликтов. Работники стали увольняться с завода, а администрация, столкнувшись с таким поведением, принялась ставить разного рода препоны, например, у выразивших желание уволиться не принимали заявлений об увольнении по собственному желанию, либо не подписывали обходной лист, задерживали окончательный расчёт, не выдавали трудовую книжку (один важнейший документов в условиях Советского времени, столь же важный, как паспорт и военный билет!) и т.п. Рабочие, видя такую волокиту, в долгу не оставались и зачастую просто уходили в длительные прогулы, уезжали из города и т.д.
Директор ЗКИ, Юрий Гусев, спустя три десятилетия вспоминал, что ситуация с оттоком персонала принял в апреле - мае катастрофический характер. Из общего числа занятых 2,2 тыс. человек одних только уволившихся было порядко 700, а кроме них имелось некоторое количество ушедших в отпуска и прогулы. Свердловский горисполком поставил вопрос о закрытии предприятия и отправке работников в неоплачиваемые отпуска, чему администрация всячески противодействовала. Ситуация резко обострилась после того, как 1 мая в один день умерли 4 рабочих ЗКИ.Когда выяснилось, что из числа умерших 3 работали в трубном цеху, последний закрыли на карантин и дезинфекцию, считая, что именно в его помещениях находится рассадник заразы.
Все люди, заболевшие сибирской язвой, так или иначе были связаны с Чкаловским районом на юге Свердловской области - это выяснилось довольно быстро, буквально в первые дни эпидемии. Хотя многие из заболевших проживали в других районах, тем не менее, их появление в Чкаловском районе под сомнение не ставилось (Например, Романов, первый умерший с подтвержденным диагнозом сибиреязвенного сепсиса, проживал в поселке Березовском на северо-востоке города, неподалёку от Восточного кладбища, он, будучи шофёром, постоянно ездил в Чкаловский район. А упомянутый выше Ложкин, умерший 3 мая, хотя и проживал в районе "Уралмаш" на севере Свердловска, военные сборы проходил на юге города, в одной из воинских частей на территории "32-го городка" (т.н. Свердловск-32)).
Довольно быстро обратила на себя внимание заболеваемость работников Свердловского завода керамических изделий, о чём упоминалось ранее. Первоначально в качестве источника инфекции подозревалось мясо и мясная продукция, привезенные на завод в ходе выездной торговли в начале месяца. Относительно происхождения продуктов имеются некоторые разночтения - есть свидетельства, что выездную торговлю устраивал мясокомбинат, но директор ЗКИ Гусев категорически настаивал на том, что мясо было из совхоза "Кадниковский", находившегося в Сысертском районе Свердловской области. В любом случае торговля была совершенно легальной, продукция имела документы СЭС и Гусев утверждал, что лично видел клейма СЭС на мясе. Поэтому довольно быстро от версии "виновата выездная торговля" городские власти отказались и переключились на версию "виновато серьё для керамического производства". Сырьё поставлялось из Средней Азии, где эпидемиологическая обстановка традиционно была далёкой от идеала. Как бы там ни было, ЗКИ считался рассадником инфекции, о чём сказано выше, что и побуждало Свердловский горисполком ставить в повестку дня вопрос о закрытии завода.
Карта Свердловска 1991 г, демонстрирующая взаимное расположение объектов, имеющих отношение к вспышке сибиреязвенной инфекции 1979 года. Пунктиром и штриховской показаны границы Чкаловского района. Условные обозначения: "*1" - больница №20, в которую первоначально поступали больные с "агрессивной пневмонией"; "*2" - больница №24, в которой стали размещаться больные после того, как в больнице №20 образовался дефицит койко-мест. Именно здесь, в больнице №24, и начались первые подозрительные смерти; "*3" - больница №40, ставшая после 12 апреля основным центром борьбы с сибиреязвенной инфекцией. В неё перевезли больных, уже находившихся в больницах №20 и №24, а также всех, госпитализировавшихся с подозрением на сибирскую язву; "*4" - Свердловский завод керамических изделий (ЗКИ), среди рабочих которого была отмечена аномальная смертность от сибиреязвенной инфекции; "*5" - Восточное кладбище, в северо-восточной оконечности которого хоронили людей, умерших с диагнозом "сепсис 002".
Помимо упомянутых версий и одновременно с ними велась работа, связанная с выяснением возможного существования ещё одного пути возникновения инфекции. Речь идёт о возможном заражении жителей города через мясо больных животных, выращенных в т.н. "частном секторе".
В этом месте нельзя не сделать небольшое отступление, хотя автор в который уже раз рискует навлечь на себя неудовольствие всех, скорбящих по Советскому Союзу и "победам социалистического труда". Город Свердловск хотя и являлся одним из важнейших центров оборонной промышленности и тяжёлого машиностроения, все годы Советской власти снабжался исключительно плохо, что называется "по остаточному принципу". Кстати, само это выражение - снабжение по остаточному принципу - родом из тех унылых лет. В отличие от союзных республик и населявших их т.н. "братских" народов, черпавших из общегосударственного котла полной мерой, крупные индустриальные центры РСФСР испытывали хронический дефицит как товаров широкого потребления, так и продуктов питания. В 1970-е гг Свердловск получал мяса и мясных субпродуктов на уровне 1,5 кг в год на жителя - это означает, в переводе с русского на понятный, что в магазинах эти продукты вообще не появлялись. Существовала, конечно, призрачная возможность приобрести мясные продукты в "столах заказов" по месту работу или в спорадических акциях "выездной торговли" на предприятиях, но всякому, кто имеет представление об организации подобных мероприятий, ясно, что расценивать их как серьёзное подспорье в снабжении семьи было совершенно несерьёзно.
Поэтому главным источником мяса и мясопродуктов для населения Свердловска и ему подобных индустриальных центров, являлись рынки. Именно мелкий частник кормил крупные города спустя 60 лет победоносных свершений Советской власти. Как бы коммунисты из штанов не выпрыгивали, рассказывая о своих трудовых свершениях, подвигах и всяческих успехах, а факт остаётся фактом - страну они накормить так и не сумели. При этом бедный частник был обложен со всех сторон, его костерили все, кому не лень. В кино роли хозяйственных русских мужиков играли такие харАактерные актёры, как Куравлёв или Пуговкин, глядя на них всяк понимал, что русский всегда недалёкого ума, жаден и лжив. Любимой темой публикаций массовой советской прессы, вроде "Комсомльской правды" или "Изветсий", были рассказы про про "разбазаривание" народного добра "мелким частником", дескать, если бабушка купила в магазине 8 батонов, то это потому, что она хлебом кормит кабанчика! Не шутка - именно так и строчили свои несмешные фельетоны мастера древнейшей, наряду с проституцией, но более постыдной, профессии...
Понятно, что при подобной идеологической и экономической обстановке в Свердловске в апреле 1979 г фокусировка массового недовольства на мелких торговцах являлась лишь вопросом времени. Владельцы приусадебных участков попали под подозрение практически сразу. В начале очерка отмечалось, что кампания с призывом к населению не покупать мясные продукты у частного заготовителя, началась 13 апреля. Дело не ограничилось одними только призывами - на въездах в Чкаловский район со стороны области появились посты ГАИ (предтеча нынешней ГИБДД), досматривавшие автомобили и уничожавшие найденное в них мясо. Как унитчожали? Сжигали прямо на обочине...
Выше упоминалось о проведении санобработки домов и надворных построек в т.н. "частном секторе" Чкаловского района. Так вот тогда же у жителей проводилось изъятие как парного мяса, приобретенного на рынке, так и тушёнки, изготовленной из такого мяса. Сложно сказать, можно ли было отказаться от сдачи мяса, наверное, можно, попросту скрыв его наличия в доме, но в тревожной обстановке тех дней на подобное пренебрежение собственной безопасностью решались немногие. Мясо изымалось якобы с целью его проверки на наличие бактерий сибирской язвы и обратно к владельцам уже не возвращалось.
Наверное никто из читателей подобному исходу не удивится.
И вот тут возникает совершенно оправданный вопрос: а мясо, зараженное сибирской язвой, кто-то вообще находил?
Да, находили.
От сибирской язвы умирали животные в следующих населенных пунктах: посёлок Рудный (в черте Свердловска, в 1979 г фактически обособленный микрорайон), Большое Седельниково, Малое Седельниково, Первомайский, Кашино, Сысерть, Абрамово, Аверино. Самый дальний от Свердловска населенный пункт - посёлок Аверино - удалён от ЗКИ, условного эпицентра сибиреязвенной инфекции, приблизительно на 60 км.
Те, кто смотрел телефильм ТАУ "Сепсис 002", наверняка обратили внимание на сделанное в нём заявление, согласно которому первое животное (овца) пало от сибирской язвы 6 апреля и случилось это в посёлке Первомайский, удалённом от ЗКИ примерно на 20 км. Причём, этот случай падежа скота оказался в Первомайском и последним, более в этом населенном пунтке подобных эксцессов не происходило. Так вот, это утверждение не вполне верно. На самом деле, первое животное на территории Сысертского района, расположенном к югу от Свердловска, пало от сибирской язвы 3 апреля в посёлке Абрамово. Но вот вторая его часть сделанного журналистами ТАУ утверждения, справедлива - в поселке Первомайский действительно после 6 апреля животные от сибирской язвы не погибали.
Взаимное расположение всех поименованных выше населенных пунктов можно видеть на приведенной карте. Все зафиксированные случаи сомнению не подлежат, поскольку гибель животных проверялась СЭС и КГБ в т.ч. и в ходе вскрытия захоронений животных.
Современная карта Екатеринбурга (Свердловска) и части Свердловской области, примыкающей к городу с юга. Замкнутым контуром обозначен Чкаловский район - эпицентр вспышки сибиреязвенной инфекции в 1979 г. Условные обозначения: * - Завод керамических изделий (ЗКИ), многие работники которого (~18 человек) скончались от сибирской язвы; 1 - пос. Рудный (фактически микрорайон в границах Свердловска), куда вывозили грунт, снимаемый на улицах района; 2 - Большое Седельниково; 3 - Малое Седельниково; 4 - пос.Первомайский, именно в нём 6 апреля от сибирской язвы скончалось первое животное; 5 - Кашино; 6 - Сысерть; 7 - Абрамово; 8 - Аверино. Расстояние от ЗКИ до посёлка Первомайский - 20 км по прямой, от ЗКИ до села Аверино, крайней точки распространения заболевания - почти 60 км.
ТАУ подготовило отличный фильм, скрупулёзный, информационно насыщенный и в целом объективный, его имеет смысл посмотреть, но сделать это лучше после прочтения настоящего очерка. Почему так, станет ясно по мере чтения. Пока же только отметим то, чего не знали журналисты ТАУ в 1998 г, т.е. во время работы над фильмом. Первый случай смерти животного от сибирской язвы имел место не 6 апреля и не в Первомайском.
Первое животное заболело 28 марта 1979 г в посёлке Рудный, т.е. в административных границах Свердловска, в пределах Чкаловского района. Это была овца в домавладении Марии Ивановный Гориной. Хозяйка, увидев, что овечка подозрительно плоха, поспешила её забить и... разделать. Мясо женщина продала на рынке, но не полностью, кое-какие остатки были сохранены в погребе и впоследствии найдены там СЭС.
7 и 8 апреля 1979 г неожиданно заболели ещё 2 овечки (всего же у Гориной их было 6, точнее, уже 5, за вычетом забитой 28 марта). Хозяйка мешкать не стала и пустила под нож и их, опрометчиво рассудив, что добру пропадать негоже. Мясо больных овечек она продала дочерям... Рачительная женщина, что тут скажешь! В результате всех этих манипуляций с зараженным мясом сама Горина, два её зятя и отец одного из них, непосредственно забивавший овец, скончались от желудочной формы сибирской язвы.
 
Свердловск 1970-х гг.
Вся эта история увенчалась уголовным делом, по результатам которого наказывать оказалась некого ввиду смерти виновного. Но в ходе расследования были назначены и проведены необходимые экспертизы, восстановлена хронология событий и потому картина в целом представляется довольно ясной. Нет никаких оснований подозревать некий мухлёж со стороны властей, история представляется довольно ясной.
Кстати, в этом расследовании поучаствовал работник прокуратуры по фамилии Коротаев, тот самый, что отметился эпичным участием в расследовании гибели тургруппы Дятлова. Помните его выносящий мозг рассказ про погружение в бочку со спиртом? Такое не забывается... Но даже участие в расследовании 1979 г этого замечательного человека и профессионала не может являться основанием для того, чтобы оспорить полученный следствием результат.
А именно: сибирская язва появилась в Чкаловском районе 28 марта 1979 г.
|
