Получив эту информацию, детективы решили узнать, производилось ли получение социального пособия, начисляемого Рэю Дэвису, после исчезновения молодого человека? Выяснилось, что да, деньги исправно кем-то снимались и мало того, кто-то время от времени присылал в социальную службу письма, уведомлявшие о переезде Дэвиса к новому месту жительства.

Таких писем за три календарных года было получено аж 7 штук. Но... когда детективы Отдела розыска без вести пропавших принялись проверять указанные в этих письмах адреса, выяснилось, что ни по одному из них никто не видел ни самого Рэя Дэвиса, ни его трейлер. Странно, да? Конечно, люди имеют свойство забывать и путать, но не может же быть путаницы по семи разным адресам!
     В историях исчезновений Рэя Дэвиса и Сьюзан Аллен особенно настораживало то, что пропавшие жили буквально в 50 м. от дома, в котором в начале 1996 г. квартировал Джон Бантин. Строго говоря, их разделяли два здания. А это означало, что безработный Бантин, слонявшийся по району и проводивший время в праздных разговорах, не мог не знать Рэя и Сьюзан. Конечно, это могло быть обычным совпадением. Однако, совпадений вокруг Бантина было что-то слишком много - сначала без вести исчезает Клинтон Тризайс, потом, по прошествии более чем трёх лет - Рэй Дэвис и Сьюзан Аллен, затем через полтора года - Барри Лэйн, а теперь вот пропала Элизабет Хэйдон... Причём, казённые выплаты на счета Сьюзан Аллен и Рэя Дэвиса старательно обналичиваются из месяца в месяц и никто тревоги по поводу отсутствия людей не поднимает. За шесть лет исчезли по меньшей мере пятеро человек, каждого из которых Джон Бантин знал лично! Ну, не странно ли это?
     Старший суперинтендант Эдмондс, взвесив полученную его подчинёнными информацию, предпринял в самом начале 1999 г. шаги, повлиявшие на весь последующий ход событий. Во-первых, он приказал заблокировать банковскую карту, с использованием которой производилось снятие денег с социального счёта Сьюзан Аллен (дабы побудить владелицу заявить о себе), а во-вторых, подготовил в Верховный суд штата запрос на выдачу ордера, санкционирующего проведение в отношении Джона Бантина оперативных мероприятий, а именно - прослушивание телефонных переговоров, тайный обыск принадлежащего имущества, скрытое снятие информации с компьютера и факса, ведение скрытого наблюдения. Запрос представлял собою внушительный документ объёмом более 60 машинописных страниц и содержал основную информацию, накопленную к тому времени Отделом розыска без вести пропавших (В этом месте можно пояснить, что для австралийской правоохранительной системы характерно широкое использование оперативных приёмов и методов сбора информации. Несмотря на весьма формализованный и многоступенчатый порядок оформления соответствующих санкций, таковые выдаются судьями очень быстро и с минимальными проволочками. За пятилетие 1997-2002 гг. суды Австралии выдавали в среднем по 700-750 тыс. ордеров на проведение негласных мероприятий по сбору информации каждый год, т.е. примерно по 2 тыс. каждый день, включая выходные. Для страны, численность населения которой в те годы не превышала 20 млн. чел. эта цифра была весьма немаленькой. Кроме того, широко практиковалось многократное продление сроков проведения однажды начатых оперативных мероприятий в отношении одних и тех же лиц. В 1994 г. стало известно о существовании списка из примерно 30 тыс. подозрительных лиц, которые подлежали превентивному аресту в случае возникновения массовых беспорядков. За этими политически неблагонадежными гражданами с санкции судов велась многолетняя слежка. Поскольку среди "подозрительных" лиц оказались политические деятели и парламентарии, началось масштабное парламентское расследование. Очень скоро на 4 этаже здания штаб-квартиры ASIO (Australian Security Intelligence Organisation) - главной контрразведки страны - произошёл пожар, уничтоживший именно ту часть архива спецслужбы, в которой хранились данные оперативных разработок подозрительных лиц. Как нетрудно догадаться, в огне погиб и таинственный список "превентивной профилактики". Точнее, после пожара руководство ASIO стало утверждать, что такого списка никогда и не существовало. Без сомнения, Австралия - очень демократичная страна и как во всякой стране "победившей деморатии" её спецслужбы и полиция вынуждены с завидным постоянством выходить за рамки закона.).
     Эдмондс в течение трёх дней получил запрашиваемый ордер и с этого момента его подчинённые вплотную взялись за Бантина и "его команду".
     За Бантином, Вагнером и Хэйдоном было установлено наружное наблюдение. Кроме того, началось прослушивание телефонных разговоров упомянутой троицы.
     Строго говоря, эти меры долгое время не приносили видимого результата. Никаких очевидно криминальных разговоров не велось, подозрительных действий - не совершалось. Обращало на себя внимание то, что троица в телефонных разговорах соблюдала определенную осторожность и пользовалась эвфемизмами, имевшими явно скрытый смысл. Это наводило на мысль о каких-то незаконных проделках или планах, но не более того. Например, обсуждая какого-либо жителя Сэйлисбари-норт или Смитфилд-плейнс, Вагнер или Бантин высказывались в том духе, что этого человека "надо бы навестить". Употреблялись также словосочетания "поработать с негодяем", "разъяснить неправоту", "требуется перевоспитание" или им подобные, но на самом деле говорившие могли иметь в виду именно то, что говорили. Часто предметами разговоров становились гомосексуализм и педофилия, причём, всегда с выраженным агрессивно-негативным подтекстом. И это было довольно странно, учитывая, что Вагнер имел большой гомосексуальный стаж.
     Марк Хэйдон занимал явно подчинённое положение по отношению к Бантину и Вагнеру. Он не высказывал никаких инициатив или пожеланий, но всегда поддерживал дружков. Это также выглядело довольно странно, учитывая, что Хэйдон был значительно старше обоих. Обращало на себя внимание и то обстоятельство, что никто из троицы не работал, однако материальных затруднений дружки явно не испытывали. Компания регулярно собиралась на барбекю, буквально каждый день устраивались просмотры ТВ-программ "под пиво и копчёный лосось", в домах Батнина и Вагнера стояли компьютеры, а последний кроме того, имел ещё и ноутбук. Для самого начала 1999 г. такая техника могла считаться дорогой и довольно экзотичной. Все лица, за которыми велась слежка, имели автомашины, пусть и подержанные, но в весьма приличном состоянии. В общем, выглядел этот материальный достаток довольно странно. Австралия, конечно, страна с развитой системой социальной защиты, но столь вольготное существование здоровых безработных мужиков казалось подозрительным даже по австралийским меркам.
     Наблюдение за дружками позволило установить, что с группой плотно контактировал некий Джеймс Спайридон Влассакис (James Spyridon Vlassakis), молодой человек 1979 г. рождения, сын Элизабет Харви (Elizabeth Harvey), жены Бантина (если быть совсем точным, то Элизабет Харви являлась его второй женой). Последний завязал отношения с Элизабет в начале 1994 г. и в апреле того же года познакомился с Джеймсом Влассакисом. С той поры юноша был очень привязан к Бантину и последний как будто бы отвечал ему тем же. Они часто и подолгу разговаривали без посторонних, сидя позади дома и попивая холодное пиво, вместе разъезжали по окрестностям, общались доверительно и явно испытывали обоюдную симпатию.
     Бросая ретроперспективный взгляд, можно сказать, что слежка полиции оказалась довольно неэффективной и малорезультативной. Полицейские не смогли установить "прослушку" в домах и автомашинах объектов наблюдения. В течение долгого времени находившиеся под наблюдением лица успешно скрывали свои истинные занятия, а это было бы невозможно при правильном оперативном сопровождении. Оперативники SAPOL надолго теряли своих "подопечных" из вида, очевидно, не располагая материальными ресурсами для организации плотного сопровождения и не владея необходимыми приёмами оперативной маскировки и тактики. На протяжении 4,5 месяцев полиция штата Южная Австралия "пасла" очень небольшую группу подозреваемых без заметного результата и кажется просто удивительным, что никто из них не раскрыл наружное наблюдение. Об этом необходимо сказать, прежде чем перейти к дальнейшему изложению событий.
     В течение января, февраля, марта, апреля и первой половины мая 1999 г. группа под руководством Дэниса Эдмондса без особого успеха пыталась осуществлять наружное наблюдение и подслушивание телефонных разговоров подозреваемых, но 18 мая случился-таки долгожданный прорыв. В тот день Вагнер и Бантин отправились в небольшой городок Сноутаун, расположенный примерно в 150 км. к северу от Аделаиды, в весьма плодородном, но засушливом и малонаселённом районе. Населённый пункт этот был небольшим, всего-то человек 600 жителей, а вся жилая застройка ограничивалась 20 кварталами одноэтажных домов. В общем, настоящее захолустье даже по австралийским меркам.

     Сотрудники полиции, занятые слежкой, в тот день имели в своём распоряжении всего две автомашины и потому, из опасения себя раскрыть, следовали на значительном удалении от объекта наблюдения. Они проследовали через Сноутаун без остановки, дабы не привлекать к себе лишнего внимания, но заметили то место, где остановилась машина Бантина. Выждав некоторое время и убедившись, что Бантин и Вагнер отправились обратно в Сэйлисбари-норт (за ними последовала одна из двух автомашин "наружки"), полицейские решили осмотреть то место в Сноутауне, куда приезжали подозреваемые.
     Оперативники остановились там, где останавливалась машина с Бантином и Вагнером и огляделись. Их внимание привлёк зеленый внедорожник "Land cruser", номера которого соответствовали номерам... исчезнувшей автомашины Элизабет Хэйдон. Да-да, той самой жены Марка Хэйдона, которая пропала без вести ещё 7 месяцев назад. Тогда же вместе с нею исчез и автомобиль зелёного цвета. И, кстати, этот автомобиль был внедорожником "Land cruser". Получалось что-то много совпадений.

Зелёный внедорожник "Land cruser", принадлежавший пропавшей без вести Элизабет Хэйдон, был обнаружен там, где его менее всего ожидали увидеть полицейские - более чем в 140 км. севернее Аделаиды в крохотном сельскохозяйственном поселении Сноутаун.

     Боясь ещё поверить в удачу, полицейские подошли в машине и принялись её рассматривать. В принципе, ничего подозрительного ни снаружи, ни внутри машины заметно не было - ни следов крови, ни разбитых стёкол, ни оставленных вещей... Трудно сказать, как развивались бы события дальше (скорее всего, машину просто забрали бы для криминалистического исследования и на этом бы всё закончилось), но неожиданный поворот сюжета оказался связан с появлением владельца расположенного по соседству дома.

Машина Элизабет Хэйдон перед погрузкой на полицейский эвакуатор.
Тот вышел, чтобы поинтересоваться, что надо незнакомцам, придирчиво рассматривающим автомашину, которая им не принадлежит? Полицейские представились и в свою очередь поинтересовались у мужчины, чья эта автомашина и как давно она стоит здесь? Ответ оказался в высшей степени неожиданным: по словам местного жителя, зеленый "Land cruser" принадлежал мужчине, арендовавшему здание на другой стороне улицы, а ставит он её здесь для того, чтобы краска не выгорала на солнце. Машина эта появилась в Сноутауне давно, может, с полгода, а может и более.

Здание, принадлежавшее в прошлом отделению "Сельскохозяйственного банка Австралии" в Сноутауне, оказалось арендовано безработным Марком Хэйдоном якобы с целью использования в качестве склада электронной и бытовой техники.

     Полицейские озадачились. Никто из них ничего не знал об аренде кем-то из подозреваемых здания в Сноутауне. Последующая проверка показала, что здание, принадлежавшее прежде "Сельскохозяйственному банку Австралии" было арендовано Марком Хэйдоном с целью его использования в качестве склада.
     Получив эту информацию, в Сноутаун примчались Дэнис Эдмондс и его подчинённые. Ситуация складывалась драматично - получение ордера на обыск загадочного "склада" могло затянуться на несколько суток, а между тем, полицейским очень важно было сохранить фактор неожиданности и узнать, что находится в здании до того, как арендатор в свою очередь узнает об интересе полиции и примет меры по сокрытию улик. После некоторых колебаний Эдмондс принял решение тайно, т.е. без ордера, войти в бывшее здание банка и осмотреть его в надежде быстро отыскать нечто, способное изобличить подозреваемых в совершении преступления. По общему мнению полицейских, в здании могло находиться тело Элизабет Хэйдон, ведь её машина оказалась неподалёку...
     Осмотр помещений, однако, разочаровал Эдмондса и его подчинённых. В здании действительно хранилась оргтехника, компьютеры, электрические мясорубки и даже игрушки с дистанционным управлением.

Помещение бывшего банковского офиса действительно использовалось под склад электронной и бытовой техники по преимуществу бывшей в употреблении. Проникшие внутрь полицейские были разочарованы этим открытием.
Интересно было бы, конечно, узнать, откуда у безработного алкаша Хэйдона складское помещение с дорогостоящей техникой? но ответ на этот вопрос представлялся сущим пустяком в сравнении с тупиком, в который, как казалось, полицейские сами себя загнали. Внимательно осмотрев все комнаты, Эдмондс и его помощники поняли, что ничего подозрительного в них нет - ни следов борьбы, ни крови, ни обрывков одежды, ни каких-то надписей, свидетельствующих, что здесь мог содержаться в заточении человек, в общем - ничего. Осталось без осмотра только помещение банковского хранилища, вход в которое преграждала мощная стальная дверь, защищённая сложным кодовым замком.
     На то, чтобы преодолеть эту преграду, ушло несколько часов. Эдмондсу пришлось обратиться за содействием к высшему руководству SAPOL, которое в свою очередь связалось со службой безопасности банка и попросило в порядке оказания "неофициальной помощи расследованию" предоставить информацию о том, как можно открыть дверь хранилища без грубого взлома? В конце-концов вопрос был решён и Эдмондс открыл дверь хранилища. Уже без особой надежды на успех.
     Дверной проём оказался закрыт пологом черной полиэтиленовой плёнки, прикреплённой клейкой лентой к косякам и стене. В центре этого самодельного занавеса имелся разрез во всю длину, благодаря чему плёнку можно было отодвинуть в сторону наподобие полога. Прямо за железной дверью, в узком пространстве между нею и пологом, оказался ноутбук. Полицейские его включили и тот заработал.
     Войдя внутрь хранилища, группа детективов SAPOL во главе с Дэнисом Эдмондсом, оказалась в помещении площадью чуть менее 9 м². - это и было банковское хранилище (если быть совсем точным, его размерения составляли 3,4 м. на 2,6 м.). В воздухе ощущался специфический запах каких-то химикатов, гниения и фекалий. Все полицейские сразу поняли, что в помещении находится труп, хотя визуально ничего похожего заметно не было.

Банковское хранилище оказалось небольшим помещением площадью менее 9 м², едва освещаемое тусклым светом единственной лампочки.

     Посреди хранилища стояли шесть пластиковых бочек объёмом в один баррель (163 литра) с винтовыми крышками. Сверху на некоторых из них лежали какие-то предметы, при ближайшем рассмотрении оказалось, что это восемь пар строительных перчаток, два ножа и ручная ножовка по дереву.

     Видеосъёмка первого посещения полицейскими банковского хранилища производилась в условиях слабой освещенности и низкого разрешения камеры, поэтому оставляет впечатление чёрно-белой.
Толкнув пару бочек, полицейские убедились, что они заполнены. После некоторых колебаний было решено открыть одну из них - это сделал констебль Гордон Дрейд (Gordon Drade). После снятия крышки полицейские увидели человеческие ягодицы и поджатую к ним ступню, вторая нога оказалась грубо отрублена (или отпилена) и втиснута в ту же бочку рядом с торсом. Перед ними явно находились человеческие останки, помещенные в бочку головой вниз. Бочка была заполнена багрово-чёрной жидкостью, давшей обильную пену в местах соприкосновения с плотью. В нос полицейским ударил специфический остро-кислый запах, присущий многим кислотам, и стало ясно, что тело в бочке залито какой-то кислотой. Буквально через минуту этот момент прояснился - оказалось, что в углу помещения стояли три пустые одногаллонные (примерно по 4,5 л.) канистры из-под 36%-ой соляной кислоты. Принимая во внимание, что плотность соляной кислоты такой концентрации на 18% выше плотности воды, получалось, что кто-то не поленился принести в бывшее банковское хранилище целый пуд опасного химиката.
     Однако, торс в бочке был мужским - это можно было понять по одному только взгляду на промежность. Значит, он не мог принадлежать Элизабет Хэйдон...
     Констебль Дрейд принялся открывать бочки - и в каждой оказывались расчленённые человеческие останки, залитые остро пахнухшей кислотой. Шесть бочек - сколько в них могло находиться тел? И сколько же в них залили кислоты?

Констебль Гордон Дрейд был тем человеком, который открывал бочки с трупами. Сейчас он уже сержант SAPOL. Фотография 2007 г.

     С вечера 18 мая в Сноутауне началась лихорадочная полицейская активность. Все криминалистические подразделения SAPOL были направлены для работы в бывшем здании банка и изучения машины Элизабет Хэйдон, срочно доставленной в Аделаиду. Всё это делалось в условиях максимальной скрытности, дабы информация о работе полиции в Сноутауне раньше времени не просочилась в средства массовой информации.

( на предыдующую страницу )                                     ( на следующую страницу )