| |
|
УБИЙСТВА. Виновный не назван.
Как утверждала Инглис, убийство было совершено Халбертом в одиночку, участия Пфохля не потребовалось. Тот просидел всё время в машине. После того, как Халберт, совершив убийство, вернулся из дома Шварца, Пфохль стал разворачивать автомобиль, съехал с дороги и застрял. Ему пришлось отправиться в один из ближайших домов, чтобы вызвать эвакуатор; Халберт идти отказался, поскольку весь был в крови. Пфохль допустил фатальную ошибку, непростительную для шофёра: все профессиональные преступники знают, что ещё до начала нападения автомобиль, на котором предполагается покидать место преступления, должен быть развёрнут в нужном направлении и стоять с работающим мотором (именно поэтому все служебные инструкции сотрудников служб безопасности, инкассаторов и телохранителей предписывают обращать особое внимание на припаркованные автомобили с работающими моторами; наличие такого автомобиля поблизости от охраняемого объекта рассматривается как признак подозрительной деятельности). Непродуманные и крайне непрофессиональные действия подельников привели к тому, что номер их автомашины стал известен водителю грузовика-эвакуатора. Они поняли, что "засветились", но не придумав никакого продуктивного плана по спасению ситуации, решили положиться "на авось". Самонадеянность сыграла с киллерами злую шутку. После первого допроса полицией, имевшего место 11 декабря, они запаниковали и собрались вместе, чтобы обсудить, как действовать дальше. Коллективный разум спасовал, подельники не придумали ничего умнее, как утверждать в дальнейшем, будто в автомашине вместе с ним сидел "некий Генри Портер", который, мол-де, и покидал салон с неизвестной целью. Полицейские и следователь окружной прокуратуры должны были подумать, будто именно "Генри Портер" и совершил убийство. Выдумка оказалась на редкость неудачна, её разоблачение, как уже знает читатель, не потребовала от правоохранительных органов больших усилий. Готовность Кэтрин Инглис сотрудничать со следствием вывело расследование преступления на финишную прямую. 1 февраля 2002 г. в 16:20 Клара Шварц была арестована на глазах своих товарищей прямо на пороге студенческого общежития в городке Рокингхэм, куда возвращалась после занятий в университете. Арест её вызвал шок среди всех, кто был знаком с девушкой. Особенно потрясёнными выглядели дед и бабка (родители погибшего Роберта Шварца), у которых Клара жила после 10 декабря (Тут, пожалуй, необходимо добавить, что девушка после убийства отца не только не ночевала в родном доме, но даже ни разу не побывала там после похорон). В первых числах февраля многие газеты и новостные телевизионные программы сообщили подробности расследования убийства Роберта Шварца и взяли интервью у её знакомых. Все опрошенные характеризовали её как разумную, уравновешенную девушку и выражали сомнения в справедливости выдвинутых обвинений. Арестованная потребовала допуска к ней адвоката. 5 февраля 2002 г. во время слушания в суде вопроса о правомерности заключения под стражу, Клара Шварц заявила о несправедливости обвинения в совершении убийства первой степени. Адвокат Джеймс Коннелл тут же огласил ходатайство об освобождении арестованной под залог. Помощник окружного прокурора Дженнифер Векстон, представлявшая обвинение, сообщила судье, что в рамках расследования выявлено множество фактов, указывающих на причастность Клары Шварц к убийству отца. Векстон привела с дюжину пунктов, призванных подтвердить это утверждение - от электронных писем Клары, в которых она именовала отца не иначе как "очень старый пень", до передачи чека в 60 $ убийце накануне совершения им преступления. Судья отклонил ходатайство защиты об освобождении арестованной под залог и Клара осталась под стражей. Поначалу прокуратура решила организовать два судебных процесса: на одном д.б. предстать Клара Шварц и Кайл Халберт (т.е. главный зачинщик и исполнитель убийства), на другом - Кэтрин Инглис и Майкл Пфохль (соучастники преступления). Клара, несмотря на разоблачительные показания Инглис и Хоуса, так и не признала свою вину. Она выбрала неординарную защиту, о чём будет сказано чуть ниже. Халберт в конце-концов благоразумно признал факт сговора с Пфохлем: всё-таки факт покупки одинаковых прорезиненных плащей был довольно-таки красноречив. Его защита делала упор на психическое заболевание, которое подтвердило обследование, проведённое в июле-сентябре 2002 г. Чуть позже - в конце 2002 г. - было проведено ещё одно, углублённое, психиатрическое обследование (т.н. экспертиза доктора Дима, результаты которой и были в дальнейшем представлены в суде). Майкл Пфохль - самый старший из подсудимых - запирался дольше всех. В принципе, это упорство имело под собой основание: все улики против него были косвенны и базировались на голословных утверждениях свидетелей обвинения. Пфохль не появлялся на месте преступления, не имел при себе оружия, не предпринимал мер по сокрытию следов или запутыванию расследования (как шофёр он мог бы, например, раздобыть для своей машины чужие номерные знаки или попробовать изменить свою внешность, но ничего подобного не сделал). Майкл явно рассчитывал построить свою защиту в суде на том, чтобы изобразить из себя человека, которого "использовали втёмную". Про Кэтрин Инглис было уже сказано выше: вступив в сговор в прокуратурой, она тем самым избежала обвинения в убийстве первой степени (ей инкриминировалось соучастие в убийстве второй степени - это было самое мягкое обвинение из всех возможных). Однако, к концу лета 2002 г. планы прокуратуры изменились и суд над Кларой Шварц и Кайлом Халбертом было решено разбить на два независимых процесса. Логика этого решения заключалась, видимо, в том, что добиться осуждения обвиняемых на раздельных процессах было проще, чем на одном. Суд на Кларой Шварц под председательством судьи Томаса Хорна открылся 8 октября 2002 г. Клару защищала группа адвокатов во главе с упоминавшимся выше Джеймсом Коннеллом, обвинителем на процессе являлась помощник окружного прокурора Дженнифер Векстон. В качестве свидетелей обвинения были допрошены более 20 человек: коллеги Роберта Шварца, его соседи, родители, а также Патрик Хоус, Кайл Халберт и Кэтрин Инглис. Нетрудно понять, что для обвиняемой особую опасность представляли показания Патрика Хоуса, которого Клара первоначально прочила на роль убийцы отца. Но защита Клары Шварц неожиданно ловко сумела дискредитировать сообщённые им сведения. Оказалось, что в августе-сентябре 2001 г. вся команда играла в LARP-игру "Преступный мир" по сценарию, разработанному Кларой Шварц. Согласно сюжету игры персонажи д.б. подготовить и осуществить убийство отца героини. Клара утверждала, что те разговоры, которые Патрик Хоус преподнёс обвинению как подготовку к реальному преступлению, на самом деле велись ею в рамках обсуждения сюжета игры. Свидетель при перекрёстном допросе признал, что вся группа (т.е. он, Клара Шварц, Майкл Пфохль и Кэтрин Инглис) действительно неоднократно обсуждала сюжет игры. Конечно, выбранная линия защиты не опровергала показания Патрика Хоуса полностью, однако, достаточно логично и правдоподобно объясняла их добросовестным заблуждением Патрика, неверно истолковавшим слова Клары Шварц. Ещё более невнятно прозвучал рассказ Кайла Халберта. Он признался в убийстве Роберта Шварца и объяснил свои действия желанием отомстить отцу за якобы имевшие место изнасилования дочери. Обстоятельства собственно убийства в этом суде не рассматривались, поскольку Кларе не инкриминировалось непосредственное участие в нападении. Суду были интересны отношения между обвиняемой и убийцей и тут-то Кайл Халберт весьма выразительно доказал то, что его не зря признали тяжёлым шизофреником. На перекрёстном допросе адвокатами Клары Шварц он признал, что верит в реальность людей-вампиров и волкодлаков. С совершенно серьёзным видом Халберт принялся рассуждать о том, что рыцари Круглого Стола являлись вполне достоверными историческими персонажами, которые реально сражались с драконами, гидрами и прочими мифическими чудовищами. Понятно, что своими показаниями он здорово подкрепил линию защиты и присяжные поняли, что столь неадекватный человек вполне мог перенести сюжет игры в реальную жизнь. Конечно, многие действия преступников, связанные с подготовкой покушения (покупка плащей, перчаток и т.п.) и их последующим запирательством ( выдумка несуществовавшего Портера), защита Клары Шварц разумно никак объяснить не могла, но она и не должна была этого делать. Всё вышеперечисленное уличало не её лично, а лишь самого убийцу и соучастников. Вручение же Кайлу Халберту чека на 60 $ накануне преступления хотя и выглядело подозрительно, но само по себе ещё не являлось однозначным свидетельством причастности Клары Шварц к убийству. Впрочем, обвиняемая ничего не смогла противопоставить показаниям Кэтрин Инглис, в которых последняя без колебаний заявила, что Клара Шварц несколько раз говорила с нею о необходимости избавиться от отца. Кроме того, Кэтрин утверждала, что Клара неоднократно рассказывала в их компании о сексуальных домогательствах с его стороны, которые ей приходилось терпеть. Показания Инглис прекрасно согласовывались с тем, что говорили на свидетельском месте Хоус и Халберт. Безусловно сильным ходом со стороны обвинения явилось представление суду текста электронного письма, которое Клара Шварц направила Кайлу Халберту в ночь с 8 на 9 декабря 2001 г., т.е. в первую ночь после убийства. В нём обвиняемая горячо благодарила адресата за оказанную помощь и игриво намекала на то, что не останется в долгу. Хотя текст был составлен иносказательно и не содержал прямых указаний на то, о чём именно ведёт речь автор, в контексте событий 8 декабря 2001 г. понять скрытый смысл послания не представляло труда. Очевидно, письмо было написано после телефонного разговора, в ходе которого Кларе было сообщено об общих результатах покушения. Ей явно не рассказали деталей, в частности об обращении к соседям за телефоном и вызове машины-эвакуатора, иначе бы тон послания не был бы столь восторженным. Надо отметить, что защита тоже смогла сделать сильный ход, заставивший усомниться в добросовестности предварительного следствия. Напомним, что обвинение считало серьёзной уликой, изобличающей злонамеренность Клары Шварц, то обстоятельство, что она пыталась скрыть факт своего близкого знакомства как с Кайлом Халбертом, так и с остальными членами группы. Согласно официальной версии событий, во время двух разговоров детектива Грега Лока с Кларой Шварц 10 и 11 декабря 2001 г. последняя утверждала, будто видела Халберта "всего раза два", а Майкла Пфохля знала "лишь как друга Инглис". Разумеется, подобное искажение истины не могло расцениваться иначе как сознательная ложь. Между тем, Клара Шварц заявила, что ничего не скрывала от детектива и чистосердечно ответила на все вопросы Лока. Она утверждала, что умышленное искажение информации допустил именно детектив и потребовала вызова его в суд. Выяснилось, однако, что Лок не может быть допрошен ввиду того, что летом 2002 г. перенёс инсульт и 3 июля ему была проведена операция на мозге. Физическое состояние полицейского на момент суда полностью исключало возможность общения с окружающими. Узнав это, адвокаты обвиняемой предложили представить суду рапорты, написанные Локом по итогам опросов Кэтрин и Клары Шварц, но выяснилось, что этих документов в материалах полиции почему-то нет (хотя и должны были быть, поскольку после каждой встречи детективу надлежало оформлять рапорт по установленной форме). В конце-концов представителю полиции пришлось признать, что Грегори Лок допустил халатность, другими словами, пренебрёг служебными обязанностями, посчитав оформление рапортов излишним формализмом. Надо сказать, что все другие объяснения отсутствия документов, например, их утрата, официальное изъятие из дела или уничтожение, рождало массу новых неудобных для руководства полиции вопросов. Так что полицейские начальники решили отделаться, что называется, "малой кровью", свалив всю вину на рядового сотрудника, ставшего к тому времени инвалидом и неспособного себя защитить. Эта история так и не получила сколько-нибудь вразумительного объяснения: действительно ли Клара Шварц врала детективу Локу или нет - неясно до сих пор. Но тень на качество предварительного расследования она - эта история - безусловно, бросила. Присяжные заседатели удалились на совещание после утреннего заседания 15 октября 2002 г. Их вердикт был готов уже через 4 часа, что свидетельствовало о том, что длительных прений между членами жюри не возникло. Присяжные признавали Клару Шварц виновной в убийстве первой степени и рекомендовали судье приговор к тюремному заключению сроком на 48 лет. Принимая во внимание, что обвинение требовало самого жёсткого наказания - пожизненного заключения - следовало признать, что защита сумела добиться весьма существенного смягчения приговора. Судья Томас Хорн назначил дату вынесения на 21 января 2003 г. (по американскому законодательству жюри присяжных решает вопрос о виновности подсудимого в принципе и рекомендует наказание, ужесточить который судья не может; формальный же приговор выносит судья). Защитники Клары Шварц подали ходатайство об отсрочке вынесения приговора на том основании, что ожидалась новая психиатрическая экспертиза Кайла Халберта и её результат мог повлиять на оценку заявлений последнего в суде. Томас Хорн отклонил это прошение на том основании, что показания Кайла Халберта не были принципиально важны для понимании степени виновности обвиняемой: она уличалась множеством иных свидетельств и улик. Тогда защитники Клары Шварц подали новое прошение, предлагая судье изучить вновь открывшиеся обстоятельства. Они заключались в том, что уже после вынесения вердикта присяжными, к адвокатам Клары Шварц обратилась учительница школы, которую она закончила, и сообщила, что Клара жаловалась ей на сексуальные домогательства отца. По словам учительницы, отец склонял дочь к занятию оральным сексом, о чём Клара говорила ещё во время обучения в последнем классе школы (т.е. в 1999 г.). Адвокаты считали появление нового свидетеля очень важным, поскольку версия об имевшем место инцесте получала независимое подтверждение. Суд принял это ходатайство к рассмотрению. Пока тянулась бумажная волокита, неожиданно заявил о себе Майкл Пфохль. 20 декабря 2002 г. он сделал добровольное признание, в котором признал себя виновным в убийстве второй степени; если конкретнее, виновность его выражалась в форме пособничества. Он признал, что зная о намерении Кайла Халберта убить Роберта Шварца, встретился с первым около 6 часов вечера 8 декабря 2001 г. в заранее условленном месте, оделся в чёрный плащ, довёз на своей автомашине убийцу до места проживания жертвы и затем оставался в машине всё время готовый явиться на помощь преступнику. Он признавал себя также виновным в том, что умышленно пытался ввести в заблуждение органы охраны правопорядка, сообщая на официальных допросах в полиции и окружной прокуратуре информацию о несуществующем "Генри Портере". Разумеется, Пфохль не забыл написать и о чувстве глубокого сожаления, которое он испытывает всякий раз, думая о совершённом. Вряд ли можно сомневаться в том, что именно ради этого Пфохль и затеял своё "добровольное" признание. Результат суда над Кларой Шварц убедительно показал, что у обвиняемых практически нет шансов противостоять аргументации обвинения, а стало быть, на оправдательный приговор расчитывать никто из них не может. Поэтому лучше всего было поспешить с заявлением о чувстве глубокого раскаяния... В конечном итоге, это добровольное признание (пусть и спустя год с момента убийства) определённым образом помогло Майклу. Он был приговорён всего к 21 году и 4 месяцам тюремного заключения - это сравнительно немного, по американским меркам, конечно же, за соучастие в столь кровавом и наделавшим немалый шум убийстве. Возвращаясь к Кларе Шварц, остаётся добавить, что судья Томас Хорн, изучив повторное ходатайство защиты, в конечном итоге отклонил и его, посчитав, что факт инцеста, даже в случае его истинности, никоим образом не оправдывает обвиняемую и не способен смягчить приговор по делу об убийстве. 10 февраля 2003 г. Хорн вынес приговор Кларе Шварц, осудив её на тюремное заключение продолжительностью 48 лет с возможностью досрочного освобождения после отбытия 41 года в тюрьме. Т.о. судья несколько смягчил вердикт присяжных заседателей, которые досрочное освобождение обвиняемой не порекомендовали (но и не употребили в своём вердикте формулировку "без снисхождения", которая сделала бы невозможным подобное освобождение). 17 марта 2003 г. открылся суд над Кайлом Халбертом. К этому времени уже было готово заключение психиатра Дима из Центра Психического здоровья штата Вирджиния, согласно которому Халберт признавался параноидальным шизофреником, и логично было ожидать, что защита потребует отменить суд и направить обвиняемого на принудительное лечение. Этого, однако, сделано не было. Ещё за неделю до открытия процесса - 10 марта 2003 г. - на предварительном заседании окружного суда Халберт заявил, что сам желает суда над собою. Он признал себя виновным в убийстве первой степени, заявил, что действовал из любви к Кларе Шварц, и настаивал на том, что последняя руководила его действиями. Разумеется, он добавил, что сожалеет о содеянном и проклинает день, когда встретил Клару. Процесс над Кайлом Халбертом уложился всего в один день. Принимая во внимание, что обвиняемый фактически не пытался защищаться и изначально признавал себя полностью виновным, его осуждение не представляло сложности. Судья Хорн - тот самый, что ранее осудил Клару Шварц, приговорил Халберта к пожизненному заключению плюс 10 лет без права досрочного освобождения.
   
Адвокат в своей апелляции особо указал на то, что серьёзным обвинением против его подзащитной явилось утверждение о якобы имевшей с её стороны место попытке обмана детектива Грегори Лока. Однако никаких фактических данных, подтверждающих это утверждение, правоохранительные органы представить в суде не смогли, что автоматически превратило данное обвинение в голословное. Строго говоря, об этой истории нельзя было вообще упоминать в суде, однако, обвинение не только вытащило на свет рассказ об "обмане детектива Лока", но и судья Хорн в своём обращении к присяжным подчеркнул важность упомянутого события. И это по мнению адвоката тоже указывало на необъективность судьи. Апеллянт предлагал пересмотреть приговор суда по делу Клары Шварц, переквалифицировать обвинение в "убийство второй степени" и признать её виновной в неосторожных высказываниях, побудивших параноидального шизофреника Кайла Халберта совершить преступление. В этом случае адвокат считал возможным снизить срок тюремного заключения Клары до тридцати или даже меньше лет и разрешить её условно-досрочное освобождение. Рассмотрением апелляции занималась коллегия Апелляционного Суда штата Вирджиния в составе судей Франка и Клементса под председательством старшего судьи Уиллиса. Процедура изучения и обсуждения поданого адвокатом документа растянулась почти на два года. 19 апреля 2005 г. коллегия вынесла постановление, гласившее, что рассмотревшие апелляцию судьи не нашли никакой ошибки в приговоре, вынесенном Кларе Шварц ранее, и полностью подтверждают его. Это решение фактически поставило крест на планах защиты по пересмотру дела в будущем. Клара Шварц должна будет оставаться в тюрьме по меньшей мере до 2043 г., если, конечно, до той поры не произойдёт нечто экстраординарное, способное полностью изменить оценку официальной версии событий вокруг убийства её отца. На этом можно было бы и поставить точку в нашем рассказе об убийстве известного учёного Роберта Шварца, но изложенная версия событий мало того, что выглядит довольно банальной, но к тому же ещё является далеко неполной. Существует ряд в высшей степени неординарных обстоятельств, позволяющих взглянуть на изложенную выше фабулу под совершенно иным углом. Именно благодаря этому история тривиального, в общем-то, убийства нашла своё место в итернет-проекте "Загадочные преступления прошлого". Здесь необходимо сделать отступление, без которого невозможно будет понять дальнейшее.
| |
