| |
|
Неординарные преступники и преступления.
На пути к своему кабинету Динана остановил его хороший знакомый, ювелир Вон Хоффен (Von Hoffen), рассказавший начальнику полиции любопытную историю. По словам ювелира, его дочь Хильда (Hulda Von Hoffen) 3 дня назад вышла замуж за очень хорошего молодого человека, сына крупных землевадельцев с Гавайев. Сегодня днём, буквально только что, молодой человек подвергся нападанию грабителей, они пытались снять с его пальца кольцо с драгоценным камнем, а когда у них ничего из этого не вышло, попытались отрезать палец. Ювелир был чрезвычайно встревожен этим инцидентом и спрашивал, может ли начальник полиции организовать поимку негодяев? Динан заверил Вон Хоффесна, что гнусные грабители уже задержаны и необходимо, чтобы ювелир поскорее привёз зятя в здание полиции для опознания. Прошло некоторое время и в здании Департамента полиции появились Хильда Вон Хоффен под руку с элегантно одетым молодым человеком. Кисть левой руки молодого человека была перебинтована. У кабинета главы Департамента их встретил капитан Томас Дюк с несколькими детективами в штатском. Встреча выглядела случайной, но на самом деле капитан и его люди выполняли распоряжение Динана и поджидали предполагаемого убийцу. Капитан сообщил молодому человеку с перебинтованной рукой, что напавшие на него грабители задержаны и надо провести их опознание. На это молодой мужчина ответил, что именно сейчас у него и его супруги есть срочное дело, а потому можно ли отложить опознание на следующий день? При этом его правая рука скользнула под пиджак и... была тут же заблокирована детективами. Полицейские отбросили полу пиджака, под которую мужчина запустил руку, и извлекли из плечевой кобуры револьвер 38-го калибра. В течение нескольких последующих часов личности преступников были установлены и общая канва событий того дня стала наконец-таки понятной. Человека, явившегося в полицию с Хильдой Вон Хоффен звали Джон Сеймсен (John Seimsen), а его дружка, "взятого" с поличным в магазине Генри Беренда - Луис Дабнер (Louis Dabner). Третий из преступников, тот самый, что вытащил из кассы наличные деньги, после бегства из магазина покинул Сан-Франциско и впоследствии был пойман в штате Вашингтон при попытке ограбления, совершенной в схожей манере. Впрочем, этот человек - а звали его Гарри Кирни (Harry Kearney) и родом он был из столицы Калифорнии города Сакраменто - являлся в описанной нами истории персонажем почти случайным, как говорится, "проходным". Кирни по своей криминальной специализации был грабителем-"гастролёром", он переезжал из города в город, совершая ограбления разной степени дезости, и нигде подолгу не задерживался. Его участие в нападении на магазин Беренда явилось единственным эпизодом совместной "работы" с Дабнером и Сеймсеном. Вернёмся, впрочем, к основному преступному дуэту. Дабнер действительно сломал Сеймсену указательный палец и запаниковавший Джон не придумал ничего умнее, как прибежать с места неудавшегося ограбления к жёнушке и вывалить ей в уши страшную сказку про злобных упырей, надумавших отрезать ему палец. Хильда, перепуганная жуткими деталями выдуманной басни, бросилась к телефонному аппарату и позвонила отцу в ювелирный магазин, рассказав ему об ужасном инциденте. Отец, впечатлившись услышанным, оставил магазин и помчался к своему другу полковнику Динану с требованием изловить опасных бандитов. В общем, все друг друга напугали, а всё оттого, что Джонни переборщил с градусом страха! Ему бы поменьше языком чесать перед впечатлительной барышней...
  Узнав от начальника Департамента полиции, что грабители уже "пойманы", и не заподозрив подвоха, ювелир вернулся в магазин, позвонил Хильде и сказал, что ей необходимо срочно приехать к Динану вместе с Джоном для опознания преступников. Сложно сказать, о чём думал Сеймсен, наблюдая за этой скоморошьей активностью жены и тестя. Строго говоря, думать ему следовало раньше, до того, как убегать из магазина. Если уж проводить работу над ошибками, то следует признать, что бросать юного Луиса Дабнера - а тот был младше Сеймсена на 10 лет! - никак было нельзя, уж коли вместе пришли совершать преступление, так вместе и уходить должны - только так. Парочка преступников проживала в доме №1786 по Юнион стрит (Union street). Именно там повесы и познакомились. Строго говоря, они не являлись профессиональными преступниками, напротив, оба происходили из состоятельных и уважаемых семей. Отец Дабнера являлся владельцем роскошного клуба в городе Петалума, расположенного немногим более 60 км. севернее Сан-Франциско. А Джон Сеймсен родился и вырос на Гавайях, его детство и отрочество прошли в семье богатого плантатора. Впрочем, биография молодого человека не была лишена некоторых специфических тайн, в которых тот не любил признаваться. Дело заключалось в том, что мать Сеймсена была замужем вторым браком и её муж не был родным отцом Джону. Его биологический отец - Огаст Дрейер (August Dreier) - промышлял мелким мошенничеством и в конце концов угодил в тюрьму, где покончил жизнь самоубийством. Несмотря на то, что отчим относился к юноше очень хорошо, дал ему свою фамилию и не отказывал в деньгах, Джон отчаянно тяготился семьёй. Впрочем, для эмоционально холодных психопатов - в начале XX столетия криминальная психология называла таких людей "нравственными идиотами" - к числу которых безусловно принадлежал Сеймсен, семейные устои и традиции всегда в тягость. В возрасте 20 лет Джон заявил матери, что хочет учиться в американском университете и молодого человека отпустили в США. В 1900 г., в возрасте 22 лет, Сеймсен приехал в Калифорнию, действительно записался в университет, но через год был пойман на краже у товарища по кампусу. Его с позором изгнали из учебного заведения, а суд приговорил энергичного молодого человека к 3,5 годам тюремного заключения условно. В тюрьму он так и не попал, но и к учёбе не вернулся. На протяжении ряда лет от вёл как говорили тогда "рассеянный" образ жизни - посещал театры, бордели, казино, в общем, повесничал. Рассеянная жизнь ловеласа подошла к концу летом 1906 г., когда отчим дал понять Джону, что не намерен содержать взрослого лентяя. Для того, чтобы продолжать получать деньги, ему следовало возвратиться на Гавайи и заняться делами плантации. Джон Сеймсен не собирался возвращаться в ненавистую семью и это решение до некоторой степени предопределило весь ход последующих событий. Луис Дабнер, проявивший поначалу немалые твёрдость и самообладание, узнав об аресте Сеймсена, неожиданно раскис и сдался. Просидев два дня в одиночке, он 6 ноября он собственноручно написал признательные показания, в которых сообщил властям, что в период с мая по ноябрь 1906 г. совершил вместе с Сеймсеном ряд вооруженных нападений. Дату первого преступник вспомнить не мог, он лишь знал, что оно произошло в майскую 1906 года субботу. Тогда Сеймсен и Дабнер под угрозой револьвера ограбили хозяйственный магазин. Продавец не сопротивлялся и отдал деньги из кассы беспрекословно. Добыча составила 38$ - не очень-то и много, учитывая, что эту сумму следовало разделить на двоих! Спустя полтора месяца злоумышленники вновь вышли на охоту. Дабнер признал, что 10 июля они ограбили врача коронерской службы Лиланда. Фамилию потерпевшего они узнали, поскольку в портмоне нашли его визитные карточки. Забрав наличные деньги, преступники вернули ограбленному часть вещей по почте. Впоследствии Сеймсен и Дабнер посетили суд, на котором по обвинению в совершении этого ограбления был судим Джеймс Доудэлл. Преступников очень повеселила ошибка правосудия, но угроза опознания потерпевшим заставила крепко задуматься. В ночь на 18 августа Сеймсен и Дабнер ограбили инженера-строителя Доквейлера, фамилию потерпевшего они узнали из газет. В этом нападении им помогал ещё один преступник, некий Гарри Саттон. Несмотря на респектабельную вмешность жертвы, денег в кошельке Доквейлера оказалось очень мало - всего 5$. Каждый из троицы взял себе по 1$, а на оставшиеся грабители выпили в баре. Жить на такие доходы не представлялось возможным, надо было браться за "серьёзные" дела. А провернуть серьёзный грабёж без убийства - или серьёзного членовредительства, как минимум! - почти невозможно. Надо было решаться! Так у криминального дуэта возникла оригинальная бизнес-идея - грабить магазины, причём продавцов валить наверняка - так, чтобы в дальнейшем не опознали. Для этого жертву надлежало бить по голове стальной трубой или чем-то подобным, таким, что не жаль бросить при бегстве! Хотя у преступников имелся револьвер, да и с ножами проблем не было, но... лучше бить трубой. Своё "know how" злоумышленники обкатали 20 августа в магазине Фитцнера. Трубы тогда у них не было, но в качестве оружия они взяли гирю для штор, найденную ранее в развалинах. Дабнер изображал покупателя и когда Йоханн Фитцнер присел перед ним во время примеривания обуви, Сеймсен нанёс нанёс по темени последнего ряд ударов.
 То, как беззвучно упал Фитцнер, пораженный ударом в темя, произвело на преступников впечатление и они решили в дальнейшем действовать по выработанной схеме. В обувном магазине они взяли почти 100$ и этой суммы им могло бы хватить надолго. Но Сеймсен активно ухаживал за Хильдой Вон Хоффер, дочерью ювелира, рассчитывая, что этот брак обеспечит ему безбедную жизнь, а потому деньги уходили очень быстро. Уже в сентябре парочка занялась поиском нового подходящего для ограбления объекта. 14 сентября они наткнулись на магазин Фриде и сочли, что это место их устраивает - небольшой торговый зал, щуплый продавец, людей на улице немного. Они уже решились было войти, но тут из соседнего здания, в котором располагался отделение банка, стали выходить люди - там то ли закончилось какое-то собрание, то ли пришло время перерыва на ланч. В общем, злоумышленникам пришлось повременить и войти в магазин чуть позже, после того, как людей на улице стало меньше. Под видом примерки брюк Дабнер заманил Фриде в мастерскую, находившуюся позади торгового зала. Сеймсен с обрезком стальной трубы, завёрнутым в газету, ходил рядом, делая вид, будто наблюдает за подгонкой брюк товарища. Улучив подходящий момент, он нанёс по голове склонившегося владельца магазина ряд сильный ударов трубой. Эффект неожиданного нападения превзошёл все ожидания - Фрдие упал навзничь, не издав ни звука. Сеймсен бросился выворачивать карманы его одежды и тут произошло то, что обычно бездарные режиссёры вставляют в свои фильмы для придания им необходимого градуса напряжения... В магазин вошёл покупатель!
 При беседе отца и сына присутствовал адвокат, но его услуги в тот день не понадобились. Отец был морально сломлен и опустошен тем, каким чудовищем оказался любимый сын. В этом месте можно добавить, что он умер через 1,5 года, так и не оправившись от тяжёлого психоэмоционального удара. Когда Сеймсен узнал, что его друг Дабнер дал признательные показания, то пережил нечто, похожее на истерику. Джон категорически отказался признавать свою вину, орал, будто Луис его оговорил, а он - агнец жертвенный и невинный. Успокоившись немного, Сеймсен попросил дать ему прочесть признание Дабнера. В полном молчании жестокий убийца прочитал бумаги, после чего в абсолютной тишине поставил свою подпись рядом с подписью друга. Кстати, Сеймсен объяснил, почему золотые часы Фриде были обнаружены на значительном удалении от магазина. Дабнер не знал этой мелочи, а вот Сеймсен дал детективам необходимое пояснение. По его словам, часовая цепочка тяжело раненого владельца магазина, лежавшего на полу лицом вверх, зацепилась за пуговицу на жилете Сеймсена в то самое время, когда последний обыскивал карманы одежды Фриде. Сеймсен не заметил этого и с висевшими на животе часами выбежал из магазина. Вместе с Дабнером он сел в пролётку, которую злоумышленники арендовали накануне, и поехал прочь от места совершения преступления. Прошло некоторое время, прежде чем Сеймсен обратил внимание на висевшие на его пуговице золотые часы. Он удивился увиденному, поскольку не помнил, чтобы забирал из магазина нечто подобное. Открыв крышку часов, преступник увидел на внутренней стороне крышки портрет ограбленного владельца магазина с женщиной и ребёнком. Сообразив, что часы являются предметом, который жена Фриде сможет с большой вероятностью опознать, Сеймсен бросил часы на обочину, где впоследствии они и были найдены. Луис Дабнер ничего этого не видел, поскольку управлял возком и не смотрел по сторонам. Впрочем, сразу скажем, что проявленного Сеймсеном великодушия не хватило надолго. По прошествии нескольких недель Джон отозвал свою подпись под признательными показаниями Дабнера, заявив, что его вынудили подписаться, и в дальнейшем придерживался именно такой линии поведения. Джон отказался от какого-либо общения с Дабнером и даже когда ему предлагали встретиться с другом или передать ему письмо, он с негодованием отклонял такого рода предложения. Дескать, этот человек меня оклеветал и вы хотите, чтобы я с ним что-то обсуждал?!
 В этом месте, пожалуй, можно сказать несколько слов о бедолаге Джеймсе Доудэлле, ошибочно осужденном за ограбление врача коронерской службы Лиланда. После того, как Дабнер признался в нападении на последнего, было проведено новое расследование, которое показало невиновность осужденного. Ещё до начала нового 1907 г. Доудэлла выпустили на свободу, но это не сделало его счастливым (в точности по русской пословице "не в коня корм"). Через 3 месяца Джеймса Доудэлла вновь арестовали по обвинению в краже и вскоре осудили на 3 года лишения свободы. Что последовало далее? Исход этой истории представляется довольно очевидным. Признательные показания Дабнера не оставили криминальному дуэту шансов не только на оправдание, но даже и на спасение жизни. Честно говоря, даже трудно понять, на что рассчитывал Дабнер, сознаваясь в том, в чём он сознался. На его месте имело смысл утверждать, будто нападение на Генри Беренда является первым для них, глядишь, прокуратура в конце концов все прочие эпизоды свалила бы на бедолагу Сканлана и тем самым жизни Дабнера и Сеймсена были бы спасены. Но... Луис сыграл свою партию так, как сыграл и тем лишил самого себя и своего друга шанса избежать "вытягивания шеи" [в Калифорнии тогда в качестве смертной казни практиковалось повешение, которое в просторечии иногда называлось "вытягиванием шеи", а висельников называли "парнями с длинными шеями"].
  Но перестраховка оказалась излишней. Присяжные остались равнодушны к уверениям Сеймсена в собственной невиновности и в январе 1907 г. подельники были приговорены к смертной казни через повешение. Они подали апелляции, их рассмотрение тянулось ещё немногим более года, но 27 апреля 1908 г. Верховный суд штата подтвердил решения окружного суда. Для приведения в исполнение смертного приговора Сеймсена и Дабнера перевели в тюрьму Сен-Квентин. Там они благополучно были повешены на одной виселице в 10:30 31 июля 1908 г. Во время казни в тюремном дворе находились как заключенные, так и официальные лица, в общей сложности более 200 человек.
 Самым примечательным в этой процедуре следует счесть то, что на пороге смерти Сеймсен примирился с Дабнером и даже подал ему руку. До этого времени они вообще не разговаривали. Смертникам было разрешено обратиться к присутствовавшим с последним словом. Сеймсен произнёс лаконичное "Good-by all" ("Всем досвидания!"), а Дабнер промолчал. По словам свидетелей, оба приговоренных очень сильно волновались, их била хорошо заметная дрожь. Палачи отработали свои задачи очень быстро и синхронно, в считанные секунды набросив на головы смертников капюшоны и петли. Никаких пауз в их слаженной работе не было отмечено. Вот, пожалуй, и всё, что хотелось бы сказать об этой весьма нетривиальной криминальной истории. Вызывает сожаление, конечно же, то, что молодые и на первый взгляд во всём успешные люди решаются на преступления не только ужасные, но и бессмысленные по большому счёту. Грабёж в качестве бизнес-идеи критики не выдерживает - это просто фантазия инфантильного мизантропа с признаками дебильности! Для того, чтобы взять обрезок стальной трубы и отправиться крушить черепа незнакомых людей, которые не сделали тебе ничего плохого, надо быть существом, полностью лишенным всяких этических представлений и ограничений. Но заслуживает упоминаний не только та лёгкость, с которой парочка решалась на неоднократные расправы - в конце концов, на нашем сайте можно отыскать великое множество примеров человеческого безрассудства и жестокосердия - а то, какому способу убийцы отдали предпочтение. Грабители имели огнестрельное оружие, но не пускали его в ход - нет! - они предпочитали чрезвычайно жестокий и кровавый способ, подразумевавший неоднократное тяжелое травмирование жертвы. И выбор манеры их криминального действия нельзя объяснить потребностью совершить нападение беззвучно, хотя такое предположение представляется наиболее очевидным. В принципе, из пистолета при помощи простейших приспособлений тоже можно стрелять с минимальным шумом, так что стремление не шуметь - это объяснение, которое ничего не объясняет. У криминального элемента Америки тех лет были популярны кастеты и разнообразные дубинки, но Сеймсена и Дабнера не заинтересовало оружие такого рода. Они отдали предпочтение самому грубому и жестокому вооружению. В данном лучае мы видим явную потребность преступника быть жестоким и увечить другого человека. То, что таких преступников было два и они нашли друг друга, лишь придаёт этой истории необычности. И Сеймсену, и Дабнеру нравилось увечить и убивать, их прельщал сам процесс убийства, окрыляющее чувство власти над чужой жизнью. Ограбление для них являлось лишь приятным бонусом, но вряд ли истинной целью нападений. Сложно отделаться от ощущения, что даже если бы преступники полностью удовлетворили свои материальные запросы и вообще перестали бы испытывать нужду деньгах, то от своего кровавого развлечения не отказались бы. Ибо решая судьбу другого человека преступники как бы присваивали себе "функцию Бога", силы, вершащей судьбы других людей. Именно этого они и искали... Нужда в деньгах являлась для убийц всего лишь костылём для самооправданий. Ибо преступникам очень важно находить оправдание тому, что они делают, отсюда все эти пошлые премудрости в стиле "не мы такие - жизнь такая" из интеллектуальных сокровищниц уголовного мира. У этой публики всегда виноват кто-то другой, только не они. В точности по русской пословице "наш Филат не бывает виноват"! Примечательно, что Сеймсен не только не покаялся в содеянном, но даже не признался в этом (а ведь покаяния без признания не бывает!). Фактически Сеймсен и Дабнер стали на путь совершения серийных убийств и превратились в убийц-"дестройеров" задолго до того, как криминология и криминальная психология открыли такой тип преступников. По представлениям тех лет, кстати, Германн Маджет также являлся всего лишь грабителем, убивавшим людей с целью завладения их денежными средствами и имуществом.
| |
