| |
|
Неординарные преступники и преступления.
Преступники немедленно переключились на директора, необдуманно распахнувшего перед ними дверь своего кабинета. Жестоко избив Маракату, фактически смертельно его ранив, они бросили его умирать под стол в собственом кабинете, после чего перетащили лишившегося сознания кассира в тот же самый кабинет и устремились к кассе. Грабители так были увлечены потрошением кассы, что даже не озаботились обыском пострадавших. А между тем, у обоих работников банка имелись при себе довольно значительные суммы наличных денег [более 230$]. Жажда стяжания, по-видимому, до такой степени овладела преступниками, что один из них позабыл обрезок трубы, явившийся его оружием.
 Основная надежда расследования была связана с выжившим кассиром. Ожидалось, что Сасаки сможет вспомнить нападавших и опознать их. Рядом с потерпевшим всё время находились родственники - брат и сестра - также проживавшие в Сан-Франциско. Опасаясь того, что преступники могут попытаться расправиться с опасным свидетелем в больнице, к раненому была приставлена охрана. Все понимали, насколько важен потерпевший для правоохранительных органов. За здоровьем следили местные газеты, периодически сообщая о продвижении лечения. К сожалению, как было сказано выше, хотя кассир и остался жив [и даже не стал инвалидом], помочь следствию он не смог. Придя в сознание спустя месяц после травмы головы, Сасаки ничего не смог вспомнить о нападении.
 Что происходило далее? 5 октября, в пятницу, в полицию Сан-Франциско обратился портной по фамилии Циммерман (Zimmerman), мастерская которого располагалсь в доме №1932 по Пост стрит (Post street). Помимо услуг по пошиву и подгонке одежды, Циммерман также занимался чисткой белья. Так вот по его словам, 5 октября к нему обратился некий молодой человек, попросивший почистить пиджак и пальто, обильно запачканные кровью. Когда детективы осмотрели вещи, то крякнули - одежда действительно была очень сильно запачкана, причём следы крови были разных типов - можно было видеть, что кровь капала на одежду, её размазывали, пытались замыть водой, в результате чего образовались розовые разводы... В общем, кровь явно происходила не из порезанного пальца! В общем, принимая во внимание то, как зверски были избиты работники японского банка, заявление гражданина Циммермана требовало самого серьёзного к себе отношения. В мастерской был немедленно посажен наряд полицейских в штатском, которым надлежало задержать человека, явившегося за одеждой. По словам Циммермана, последний должен был появиться вечером в субботу, то есть, спустя сутки, после сдачи одежды в чистку. Было условлено, что при появлении нужного полиции человека портной подаст условный знак, что-то типа "здесь продаётся славянский шкаф?" И вот вечером 6 октября в помещение ателье вошёл улыбчивый молодой человек, поинтересовавшийся, готов ли его заказ? Циммерман произнёс условную фразу и детективы Эдвард Гибсон (Ed Gibson) и Гарри Рэйндольдс (Harry Reynolds) выскочили из небольшого коридорчика, отгороженного портьерой, где они скрывались от постороних глаз. Скажем сразу, полицейские сплоховали - они не обеспечили задержание с поличным, другими словами, они схватили подозреваемого до того, как тот однозначно продемонстрировал свою связь с уликой или тем, что полиция считала уликой. Подозреваемый должен был забрать заказ и признать его своим - только в этом случае его следовало задерживать! Получилось же так, как получилось - детективы "расшифровали" себя непонятно перед кем и непонятно по каким основаниям. Налицо, конечно же, непрофессиональная подготовка операции, выразившаяся в т.ч. и в неверном инструктаже портного. Кстати, передача окровавленной одежды от Циммермана неизвестному лицу под негласным наблюдением сотрудников правоохранительных органов - это в чистом виде операция контролируемой поставки (вспоминаем историю гибели тургруппы Дятлова). Забавно читать комментарии отдельных особо одаренных знатоков истории, на голубом глазу поправляющих Ракитина и утверждающих, будто такого рода комбинации не проводились в 1959 г.! Как видим, они проводились даже в 1906 г. В советских же руководящих документах и наставлениях по теории и практике оперативной работы такого рода мероприятия именовались "оперативными комбинациями четвёртого рода" [существовали также "первого", "второго" и "третьего" родов]. Извините автора за это вынужденное отступление, возвращаемся к детективам Гибсону и Рейнольдсу. Помахав перед носом обалдевшего молодого человека револьверами, полицейские нацепили на него ручные кандалы и повезли в управление полиции. Это был подлинный успех, можно даже сказать, почти фурор! Сообщение о задержании предполагаемого убийцы с газовой трубой облетело офис полиции моментально. Прибывших детективов встретили как героев, задержанного решил допросить один из самых высокопставленных и опытных сотрудников сан-францисской полиции капитан Врэн (Wren). Задержанный представился Смитом и заявил, что сдавал в чистку совсем другую одежду, по его словам Циммерман что-то сильно напутал. Смит настаивал на том, что у него имеется alibi на время нападения на японский банк. Задержанного допрашивали очень интенсивно, но тот держался настолько уверенно, что капитан Врэн и детективы засомневались. Поэтому было решено засаду в мастерской Циммермана оставить, мало ли что, вдруг кто-то ещё явится за окровавленной одеждой? Между тем, информация о задержании Смита попала в местные газеты. И сообщение об этом прочитал тот, кто в действительности отнёс в чистку Циммерману окровавленные пиджак и пальто. Да-да, вы всё правильно поняли, бедолага Смит не имел к этом вещам ни малейшего отношения! Циммерман на самом деле ошибся... По иронии судьбы настоящий владелец окровавленных вещей - а звали его Роберт Кирни (Robert Kearney) - был лично знаком с начальником полиции Сан-Франциско Иеремией Динаном. В этом месте читатель может заподозрить подвох и задать уместный вопрос: "где и как могли познакомиться подозреваемый в убийстве молодой человек и глава городской полиции?" Вопрос имеет право быть заданным и у автора есть на него ответ: Кирни работал барменом в том баре, который посещал руководитель городской полиции. Ну, вы поняли... В общем, Роберт прочитал об окровавленных вещах в химчистке неподалёку - а жил он в доме №2100 по Пост стрит [250 метров от ателье Циммермана!] - сложил "два и два" и всё понял. Опасаясь задержания и пыток - а такое случалось частенько в американской полиции тех лет! - Кирни помчался к шефу полиции Динану с объяснением случившегося. Иеремия Динан являлся человеком вполне адекватным, колоритным и неглупым. Достаточно сказать, что возглавив полицию Сан-Франциско в 1905 г., он развернул активную компанию по закупке автомобилей для нужд подчиненного ему ведомства. Динан активно влезал во всевозможные социальные конфликты, боролся с профсоюзами, защищал штрейбрехеров, организовывал провокации против лидеров рабочего движения. Даже окружная прокуратура обвиняла его в создании системы лжесвидетельств и подбрасывании улик при расследованиях, связанных со стачечным движением в Сан-Франциско. Динана обвиняли в коррупционных связях даже члены городского совета и в конечном итоге он вступил в очень жёсткую конфронтацию с городской администрацией. Дело дошло до того, что начальник полиции отказался признавать власть мэра.
  Да-да, не удивляйтесь - именно так выглядел политический ландшафт Америки в начале XX столетия! После того, как 22 августа 1907 г. городские власти с огромным скандалом отставили-таки Динана от должности, калифорнийские газеты вышли с текстами, вроде такого: "Сан-Франциско освобожден от позора Динана!" Новый начальник полиции Уилльям Бигги (William Biggy) публично унизил Динана, зачислив в штат рядовым патрульным. Некрасиво, конечно же, получилось, но ирония судьбы заключается в том, что сам Уилльям Бигги закончил свою карьеру много хуже предшественника. В декабре 1908 г. он утонул, выпав из катера в заливе Сан-Франциско. И случилась сия трагическая трагедия после того, как Бигги встретился с юристами, пригрозившими ему тюремной посадкой за взятки. Отсюда возникло предположение, что Бигги попросту покончил с собою, впав сначала в депрессию, а потом в свинцовые негостеприимные воды зимнего залива. Извините автора за это минутное отступление, просто захотелось набросать небольшой исторический бэкгрануд для лучшей ориентации читателей в реалиях того весёлого времени.
  В конце концов детективы и капитан Врэн во всём разобрались. Рассказ Кирни был надлежащим образом проверен и нашёл полное подтверждение, его освободили, прессе дали необходимое разъяснение. Страсти улеглись, но пришлось признать, что многообещающая зацепка, подсказанная господином Циммерманом, никуда розыск не привела. А жаль, так всё складывалось интригующе! Между тем ранним утром 8 октября произошло новое изуверское нападение. В тот день около 8 часов утра худощавый мужчина зашёл в магазин скобяных изделий компании "Gildea & Co." на Маркет стрит и попросил коробку болтов. Едва только продавец Уилльям Салливан (W. J. Sullivan) повернулся к покупателю спиной и потянулся к нужному стеллажу, как на его голову обрушился чудовищный удар. Покупатель, точнее, злоумышленник, прикинувшийся покупателем, ударил подавца по затылку обрезком газовой трубы. Салливан, непроизвольно вскрикнув, упал на четвереньки, но сознание не потерял. Произошло это потому, видимо, что на его голове находилась фетровая шляпа, смягчившая удар. После секундного замешательства, грабитель неожиданно пустился наутёк, так ничего и не забрав. Оказалось, что причиной его бегства стало появление закройщика Бернарда Флуда (Bernard Flood), вошедшего в торговый зал из соседнего помещения. Флуда привлёк крик Салливана и он решил посмотреть, что же происходит у соседей? Благодаря счастливому стечению обстоятельств, Салливан остался жив и попытка ограбления провалилась. Хотя продавец видел напавшего очень близко, буквально глаза в глаза, из-за травмы головы он не смог как следует его описать. Зато отличное описание дал Флуд! И не просто описание - посмотрев на фотоколлекцию местных уголовников, он опознал напавшего на Салливана человека! Таковым оказался некий Кэл Чайлдс (Cal Childs, Кэл - сокращение полного имени Калвин), неоднократно судимый прежде за воровство, мошенничество, незаконные азартные игры, угрозу оружием и пр. - список его правонарушений был очень велик. В общем, это был профессиональный уголовник без всяких оговорок. Хотя Чайлдс отнюдь не походил на молодого человека [ему шёл 37-й год], использование обрезка трубы сразу же сделало его подозреваемым в преступлениях, описанных ранее в этом очерке. Вся полиция Сан-Франциско бросилась на розыск Кэла Чайлдса. Ажиотаж был таким, что фотографию разыскиваемого преступника, вернее, подозреваемого, "тиснули" местные газеты, не дожидаясь задержания Чайлдса и выдвижения формального обвинения. Разумеется, искали и подельника. Таковым считался молодой сокамерник Чайлдса, с которым подозреваемый отбывал последнюю тюремную отсидку. У полииции имелась информация, что мужчины были очень близки и всё время проводят вместе, скорее всего, их объединял не только криминальный промысел, но и однополая любовь. В тот же самый день, когда произошло нападение на Салливана, немногим позже 12 часов [т.е. спустя 4 часа после попытки ограбления] Чайлдс был задержан. А вместе с ним полиция взяла под стражу и его молодого дружка. Задержание прошло очень спокойно и даже незаметно для окружающих - никто из подозреваемых сопротивления аресту не оказывал и во всём подчинялся командам полицейских.
  Что ж, всё складывалось хорошо! Расследование, казалось, выходило на финишную прямую. Первый допрос Чайлдса провёли уже упоминавшиеся в этомт очерке капитан Врэн (Wren) и опытный детектив Эдвард Гибсон (Ed Gibson), хорошо знакомый с деталями расследований всех 4-х эпизодов, описанных в этом очерке выше. После напряженного общения с Чайлдсом, продлившимся более часа, полицейские вышли из комнаты для допросов и отказались делать какие-либо заявления для прессы. Это означало, что что-то идёт не так, как хотелось бы, и Чайлдс хорошо отбивает предъявленные ему обвинения. Во всяком случае, работа с ним потребует скрупулёзной проверки всего, что подозреваемый будет говорить.
 Потерпевший не мог сказать, обыскивал ли магазин грабитель и взял ли тот что-либо с места совершения преступления. Касса осталась нетронута, по-видимому, в силу каких-то причин злоумышленник бежал, не доведя задуманное до конца. Хопсон дал довольно общее описание внешности нападавшего: молодой мужчина среднего роста, одет в синий костюм, никаких видимых особых примет... Хопсон был уверен, что не видел преступника ранее. Также он добавил, что напавший выглядел вполне респектабельно и вызывал доверие, то есть, он не казался нищим, готовым вцепиться в глотку из-за огрызка яблока. Полицейские возлагали большие надежды на допросы возможных свидетелей - а таковых на первый взгляд было много. Дело в том, что во время нападения в доме напротив работала бригада из 12 плотников. Неужлеи никто из них не обратил внимание на респектабельного молодого человека в синем костюме? Оказалось, что никто из них ничего подозрительного не заметил. И на человека в синем костюме никто из плотников внимания не обратил. Нападение на Хопсона во всём напоминало то, что произошло сутками ранее в магазине "Gildea & Co.", с той лишь разницей, что плохой человек Кэл Чайлдс сидел в полицейском застенке и очевидно не мог иметь отношения к случившемуся. Последующая проверка показала точность утверждений Чайлдса о наличии alibi - он действительно не мог нападать на Уилльяма Салливана, поскольку во время совершения преступления находился более чем за 30 км. и это подтверждалось несколькими свидетелями, никак не связанными между собой. В общем, хотя Чайлдс был очень хорошим подозреваемым, его пришлось отпустить. Выше мы упоминали, что ещё во время активного расследования убийства Пфитцнера появились свидетельства о 2-х подозрительных молодых людях, предположительно посыльных, которые могли бы быть связаны с нападением. Первый о подозрительной парочке сообщил полиции компаньон убитого - а если точнее, субарендатор помещения - по фамилии Мёрфи. Другим свидетелем, заявившим, что он видел подозрительного вида молодых людей у витрины магазина, явился патрульный полицейский Томас Флинри. И вот 11 октября 1906 г., спустя почти 2 месяца со времени убийства Пфитцнера, Флинри увидел на улице одного из старых знакомцев! Патрульный был уверен, что встреченный молодой челвоек являлся одним из 2-х посыльних, стоявших перед витриной магазина Пфитцнера незадолго до убийства последнего. Флинри проследил за подозреваемым и установил, что тот вошёл в дом №1137А по Голден-гейт авеню, после чего связаллся с детективами полиции Сан-Фанциско. Информация о появлении подозреваемых немедленно была принята вработу. В течение 48 часов за зданием велось скрытое наблюдение. Удалось установить личности подозреваемых - ими оказались некие Голди Герберт (Goldie Herbert) и Джон Миранда (John Meranda). Молодые люди действительно одно время работали посыльными в крупных торговых сетях, но с лета 1906 г. пребывали в статусе безработных. Формально причиной их сокращения явились неблагоприятные последствия землетрясения - уменьшение объёмов торговли, ввиду резкого падения платёжеспособного спроса, но на самом деле уволили молодых людей по другой причине. Дело заключалось в том, что Герберт и Миранда злоупотребляли морфием - в те годы таких наркоманов называли "морфинистами" - и систематический приём наркотика принял такие формы, что стал сказываться на их социализации. Молодые люди стали опаздывать на работу, не справлялись с поручениями, клиенты жаловались на их поведение... Любой торговый работник знает: если твой подчиенный-наркоман не обокрал магазин сегодня, значит, он это сделает завтра! Поэтому начальство уволило Герберта и Миранду в превентивном, так сказать, порядке.
 В середине дня 12 октября детективы О'Дэй (O'Day) и Райан (Ryan) из Отдела уголовных расследований Департамента полиции Сан-Франциско вошли в комнату, арендованную бывшимми посыльными, и произвели их задержание. Полицейские, проведя обыск помещения, нашли большое количество одежды, в т.ч. костюмы разных цветов. Задержанных явно имело смысл показать свидетелям, проходящим по разным эпизодам, в различной одежде, вдруг кто-то их смог бы опознать! Также были найдены значительные денежные суммы, что выглядело удивительным, учитывая отсутствие у молодых людей официальных источников дохода. Когда детективы О'Дэй и Райан вошли в комнату Герберта и Миранды, то оказалось, что оба спали. Потребовались некоторые усилия для того, чтобы их растолкать: молодые люди ещё не отошли от наркотического опьянения и с трудом понимали, что происходит вокруг. Обоих задержанных отвезли в полицейский участок на Буш-стрит, где был проведён первый допрос. Руководство полиции передало информацию о задержании бывших посыльных прессе, было разрешено сфотографировать обоих и сообщить кое-какую личную информацию. В частности, репортёры сообщили о том, что во второй половине августа - т.е. уже после убийства Пфитцнера - молодые люди покинули Сан-Франциско и отбыли в Лос-Анджелес. В глазах полиции подобный отъезд выглядел как бегство, хотя формально поездка в другой город сама по себе ничего предосудительного из себя не представляла. Однако на свою беду Миранда и Герберт умудрились привечь внимание лос-анджелесских законников. В сентябре их арестовали по подозрению в совершении кражи. Вот уж воистину, из огня - да в полымя!
 Нельзя не признать того, что парочка, конечно же, была довольно мутной и какие-то нехорошие делишки за молодыми людьми водились. И в Лос-Анджелес они уехали потому, что что-то натворили в Сан-Франциско, и в самом Лос-Анджелесе почудили - тут, как говорится, к бабке не ходи! Но главный вопрос, связанный с Гербертом и Мирандой, заключался в том, причастны ли они к убийствам или же просто подворовывали по мелочи, когда это получалось? Детективы полиции Сан-Франциско считали, что задержание в Лос-Анджелесе подтверждает склонность Герберта и Миранды к преступному поведению. И делали из этого вывод, что нападения с обрезком газовой трубы - это вполне их "профиль" и с большой вероятностью совершены ими. Однако из склонности молодых людей именно воровать, а не грабить [т.е. завладевать имуществом тайно, без насилия] можно было сделать вывод прямо противоположный - молодые люди стремились избегать насилия. Возможно они боялись вида крови, возможно, не чувствовали себя достаточно сильными для прямого столкновения с крепкими мужчинами, возможно, они руководствовались какими-то иными соображениями - для нас даже не очень важно какими именно. А важно то, что хищение и грабёж - тем более, грабёж неоднократный и отягощенный убийствами! - это сильно разные преступления. Вор, разумеется, может в определенной обстановке или при определенных условиях пустить в ход оружие и поставить под угрозу жизнь окружающих, но для него это вынужденное действие, нежелательное. Но сан-францисские грабители в 1906 г. начинали свои преступные действия со смертельно опасного нападения. Для них подобное поведение не было вынужденным, напротив, оно являлось необходимым условием для последующей реализации преступного намерения - в этом кроется принципиальная разница между поведением морфинистов Герберта и Миранды и тем, как действовали люди, убивавшие Пфитцнера, Фриде, работников японского банка, избивавшие трубой Салливана и Хопсона. Автор считает необходимым в этом месте подчеркнуть особо то обстоятельство, что изложенное выше отнюдь не означает "автоматическую невиновность" Герберта и Миранды в инкриминируемом преступлении. Полиции непременено надлежало проверить alibi обоих - это понятно. Речь идёт немного о другом: полиции не следовало раньше времени делать громогласные заявления и рассказывать журналистам о задержании подозрительных молодых людей. Всё-таки право на приватность, или скажем корректнее, неприкосновенность личной жизни, следует уважать и компрометация через газеты - это как-то очень уж некрасиво выглядит. Но таковы были нравы того времени - так работала тогда полиция, так работала пресса! Губернатор Калифорнии Джордж Парди обратил внимание на нарастающий в Сан-Франциско психоз, связанный с жестокими нападениями с использованием обрезков газовых труб. 12 октября 1906 года его канцелярия сообщила представителям прессы, что Губернатор назнчил награду в размере 1500$ за арест и осуждение убийц Фитцнера, Фриде и Мунакато. Обещанное вознаграждение выглядело беспрецедентно большим. Те, кто прочёл первую и вторую книги "Всех грехов мира" наверняка помнят, какие вознаграждения назначались в аналогичных ситуациях в других штатах. В лучшем случае власти выделяли 300$, частные пожертвования всегда превышали казенные в разы. В данном же случае, как видим, власти "зашли с козырей". Оно и понятно, общественность была взбудоражена творившимся беспределом и органам власти надлежало показать готовность решительно бороться с преступностью. И победить её! Теперь, когда Губернатор выделил огромные по тем временам средства на расследование преступлений, можно было не сомневаться - движуха пойдёт! И она действительно пошла.
| |
