|
СЕРИЙНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ. Серийные убийцы
©А.И.Ракитин, 2022 гг.
©"Загадочные преступления прошлого", 2022 гг.
1926 год. Смертельные гастроли «Гориллы»
Утро 20 февраля 1926 г. для проживавшей в Сан-Франциско семьи Ньюман обещало быть ничем не хуже и не лучше любого другого утра.
Клара Ньюманн (Clara Newman), 60-летняя вдова, владелица нескольких доходных домов, комнаты в которых сдавались внаём, готовила завтрак на кухне своего дома №2037 на Пирс-стрит (Pierce street). Её племянник, Мертон Ньюманн (Merton Newman), отправивший жену и дочку в кинотеатр на утренний сеанс, работал в комнате второго этажа. В хлопотном хозяйстве своей оборотистой тётушки Мертон был своеобразным завхозом: пилил, сверлил, ремонтировал мебель, водопровод, одним словом, тащил на себе всю мужскую работу, получая за это вполне приличную зарплату.
В 10:30 Мертон почувствовал, что в комнате, в которой он приступил к работе, стало зябко. Он отправился вниз, в подвал дома, чтобы подбросить угля в находившуюся там печь. Проходя через кухню, мужчина обратил внимание на сосиски, лежавшие на сковородке, которая в свою очередь, стояла на газовой плите с выключенными конфорками. Сосиски были хорошо поджарены и аппетитно пахли. Видимо, тётушка готовила завтрак и на минутку отвлеклась.
Пройдя сквозь кухню, Мертон очутился в длинном коридоре, в другом конце которого, возле двери на улицу, увидел незнакомого плотно сложенного мужчину в чёрном пальто с поднятым воротником и в тёмной фетровой шляпе. «Могу ли я вам чем-то помочь?» — спросил озадаченный Мертон, никак не ожидавший подобной встречи. Незнакомец инстинктивно отшатнулся от него, видимо, он тоже не предполагал повстречаться с кем-либо здесь и сейчас. Впрочем, он тут же взял себя руки и, надвинув шляпу на самые глаза, учтиво ответил: «Сообщите домовладелице, что я вернусь через час. Я хотел бы арендовать комнату.» После этих слов, он, не дожидаясь реакции Мертона, шагнул за дверь.
Мертон не придал особого значения этой встрече: в конце-концов, клиенты постоянно приходили к тётушке, такие визиты можно было счесть неизбежным злом её работы. Или достоинством — это как посмотреть!
Подбросив угля в печь, он вернулся в комнату на втором этаже и продолжил свою работу. Примерно через два с половиной часа, Мертон спустился вниз, дабы сделать перерыв для приёма пищи. К немалому своему удивлению он увидел на кухне всё ту же сковородку с сосисками. Теперь сковородка полностью остыла и сосиски лежали в толстом слое холодного жира.
Увиденное вызвало тревогу Мертона: значит, тётушка так и не позавтракала. Чем же в таком случае она могла заниматься? И где?
Жильцы двух комнат уже вернулись и Мертон Ньюман обратился к ним с просьбой помочь осмотреть все закоулки дома. Хотя здание было довольно большим — пятнадцать комнат — плюс к ним большие чердак и подвал, три человека [Мертон и жильцы] осмотрели его без затруднений.
Клару Ньюман они нашли очень быстро. Она была мертва и насильственный характер её смерти не вызывал сомнений.
На место совершения преступления сразу же были вызваны полицейские. Поскольку для того времени убийство представительницы среднего класса было событием экстраординарным, на месте убийства появился прокурор округа Лос-Анджелес Кларенс Уорд (Clarence Ward). Оперативное сопровождение расследования было поручено сержанту — старшему детективу Отдела расследования тяжких преступлений Департамента полиции Сан-Франциско (DPSF) Чарльзу Даллеа (Charles Dullea).
Клара Ньюман. Снимок относится к началу XX столетия, Клара на нём ещё очень молода.
Это был опытный 36-летний полицейский, начавший свою работу на ниве охраны правопорядка в 1914 г. после увольнения из рядов морской пехоты. За 2 года до описываемых событий Даллеа стал сержантом в специальном мобильном полицейском отряде, созданном для ночного преследования преступников на автомобилях. Погони, перестрелки, автомобильные тараны, задержания самых опасных грабителей стали для него и его подчиненных повседневными буднями, точнее, еженощными.
В конечном итоге Чарльз сделал карьеру, о которой абсолютное большинство полицейских могло только мечтать — в 1940 г. он возглавил Департамент полиции Сан-Франциско и оставался в этой должности 7 лет. За время своей многолетней службы в DPSF Даллеа принял участие в огромном количестве расследований самого разного сорта — какие-то из них требовали живости ума и аналитического мышления, какие-то — личного мужества; одни казались настоящими шекспировскими драмами, другие же больше походили на глупые анекдоты.
Например, в апреле 1932 г., Даллеа, ставший к тому времени капитаном, при поддержке тогдашнего окружного прокурора Пикерта (Pickert), осуществил задержание группы опасных преступников, готовивших рейдерское поглощение горнорудной компании в Неваде. В группу входили нефтяной магнат из Оклахомы Джулиан (C. C. Julian), его секретарша Хуанита Кемпбелл (Juanita Campbell), гангстер Фрэнки Фостер (Frankie Foster), представлявший организованные преступные группы из Чикаго и Нью-Йорка, а также известный автомобильный гонщик Эдвард Роллинз (Edward Rollins). Формально Даллеа задержал эту компанию за бродяжничество — подобная формулировка выглядит настоящим издевательством, учитывая, что все взятые под стражу мужчины являлись миллионерами!
Задержанные немедленно задействовали то, что мы сегодня называем административным ресурсом. С требованиями освободить замечательных и ни в чём невиновных гостей Сан-Франциско к Даллеа и Пикерту обратились высокопоставленные чиновники правительства штата и несколько судей. Даллеа, не поддавшийся давлению, произнёс фразу, пережившую его на десятилетия: «Мне плевать на „хабеас корпус“, у этих людей не будет спокойной жизни в Сан-Франциско!» А судья Верховного суда штата Калифорния по фамилии Рош, в ответ на это, произнёс другую, ставшую не менее известной фразу: «За задержание этой четвёрки он будет уничтожен и выброшен пинком под зад из департамента полиции!» (дословно: «broken and kicked out of the department for arresting the quartet»). Время расставило всё по местам — энергичная четвёрка после 2-х ночей в окружной тюрьме вышла на свободу и сразу же покинула Калифорнию, а Чарльз Даллеа остался в звании капитана и, как было сказано выше, впоследствии дорос до начальника Департамента полиции Сан-Франциско.
Спустя чуть более 3-х лет — 15 августа 1935 г. — Даллеа изящно и словно бы мимоходом разоблачил Нормана Пикока (Norman Peacock), жестокого убийцу из Цинциннати. Этот 24-летний моральный урод полугодом ранее жестоко убил супругов Морриса и Мэри Хокфилд (Morris and Marie Hockfeld), владельцев обувного магазина, а сам магазин ограбил. После этого он бежал в Калифорнию, где своим неопрятным видом привлёк внимание патрульного полицейского. Пикок был доставлен в отдел полиции, где назвался Чарльзом Крейгом (Charles Craig) и предъявил водительские права на эту фамилию. Преступник держался очень спокойно и имел все шансы быстро выйти на свободу, но Даллеа, случайно оказавшийся в соседнем помещении, услышал упоминание о Цинциннати, откуда приехал задержанный.
Капитан вспомнил, что некоторое время назад проходила ориентировка на убийцу супругов Хокфилд, который унёс с места преступления не только деньги, но и пару ботинок с лакированными носами и шнурками на крючках, а также дюжину носков с широкими оранжевыми полосами. Даллеа вошёл в комнату, где допрашивали «Чарльза Крейга», и потребовал, чтобы тот поднял нижний край брюк. На ногах задержанного были ботинки с лакированными носами и шнурками на крючках, а также носки с широкими оранжевыми полосами.
Чарльз Даллеа в форме Начальника Департамента полиции Сан-Франциско (фотография 1940 года).
Чарльз Даллеа тут же объявил «Чарльзу Крейгу», что тот арестовывается за убийство супругов Хокфилд, и предложил сделать чистосердечное признание, гарантировав, что лично явится в суд, дабы сообщить судье о сотрудничестве арестованного во время следствия. «Чарльз Крейг» заколебался на секунду и… сообщил свои настоящие имя и фамилию, а также сообщил важные детали преступления. В частности, Пикок рассказал о том, как ловко сбил преследователей со следа. Он знал, что полиции известно описание его внешности и весь район будет наводнён детективами и патрульными. Двое суток он просидел без еды в заброшенном доме в 2-х кварталах от места убийства, опасаясь выйти на улицу, а затем в ночное время покинул убежище, никем не замеченный.
А ещё через год — в июне 1936 г. — Чарльз Даллеа возглавил масштабную охоту на пироманьяка, поджегшего 4-этажный отель в Лос-Анджелесе. Жертвами пожара стали 7 человек, в том числе 60-летняя женщина, выпрыгнувшая из окна в попытке скрыться от огня. Местная полиция обратилась за помощью к коллегам из Сан-Франциско и Даллеа отправился в «Город Ангелов» во главе небольшой группы опытных детективов. Это была резонансная и весьма любопытная история, заслуживающая отдельного обстоятельного рассказа.
И хотя в феврале 1926 г. Чарльзу Даллеа было ещё далеко до того, чтобы о нём говорили как о легендарном детективе, тем не менее, уже тогда это был крепкий оперативный работник, проницательный, умный, с отличным профессиональным чутьём. И убийство Клары Ньюман стало одним из тех, о которых этот детектив никогда не забывал.
Итак, что же показал осмотр места преступления?
Тело женщины находилось в ванной комнате первого этажа, одежда её была поднята выше талии, а нижнее белье грубо разорвано. Сексуальный характер нападения был очевиден. На шее были хорошо различимы следы сдавления руками, можно было видеть положение отдельных пальцев. Повреждения кожи, оставленные ногтями убийцы, свидетельствовали не только о том, что тот не следил за их длиной, но и о том, что убийца несколько раз менял хват. Вообще же, убийство не было быстрым, оно растянулось на несколько минут, в течение которых преступник находился к жертве лицом к лицу — не всякий человек способен на такое! На Ньюман явно напал человек свирепый и физически сильный.
Проведенное в тот же вечер патологоанатомическое исследование предоставило в распоряжение полиции три важных заключения:
а) Преступник не пользовался оружием, от начала нападения до его конца он действовал голыми руками [т.е. никаких кастетов, палок и тому подобного];
б) Жертва была задушена руками;
в) Половой акт убийца осуществил уже с трупом.
Впрочем, всю важность сделанных судебным медиком выводов ни один полицейский того времени оценить не мог. Мировая криминалистика середины 20-х годов 20-го столетия не имела ни малейшего представления о «многоэпизодных преступлениях» на сексуальной почве. «Царицей» доказательств было сознание подозреваемого, да, пожалуй, ещё показания свидетелей. Научно-криминалистическая база была весьма несовершенна, достаточно упомянуть, что далеко не во всех преступных эпизодах, связанных с этим делом, полиция проводила поиск отпечатков пальцев убийцы. Для многих американских полицейских того времени дактилоскопия была тёмным лесом. Отдельные полицейские, прошедшие соответствующую подготовку, ценились на вес золота и зачастую приглашались в соседние штаты для участия в особо сложных или ответственных расследованиях.
То, что убийца, имея возможность изнасиловать живую женщину, предпочёл вместо этого сначала убить её, а потом совокупиться с трупом, указывало на наличие у него серьёзных психосексуальных проблем. В частности, можно было предположить, что этот мужчина испытывает немалые затруднения в общении с противоположным полом, возможно, является ситуационным импотентом, ранее демонстрировал отклоняющееся от нормы поведение при выборе партнёра и т.п., но для детективов той поры подобные детали являлись совершеннейшими дебрями. Их представление о ненормальности сводилось к незатейливой форме — убийца скорее всего сумасшедший и прежде помещался в психиатрическую лечебницу.
В настоящем очерке нам придётся неоднократно упоминать в разном контексте склонность преступника к некрофилии и по этой причине необходимо сказать несколько слов о том, как судебная медицина устанавливала в те годы факт полового акта с трупом. Тема, конечно же, очень специфичная и кому-то может показаться неприятной, но для нашего повествования она важна. Тем более, что современным судебным медикам не рассказывают об устаревших приёмах работы и старых технологиях ввиду очевидной ненужности, а между тем иметь представление о них всё-таки следует. По крайней мере тем, кто читает исторические детективы и книги подобные этой.
Сейчас технология выявления спермы довольно проста и весьма эффективна. На месте преступления устраняются все источники света и в темноте включается кварцевая лампа с увиолевым фильтром. В её свете пятно, содержащее сперму, начинает светиться. Далее вырезается нужный фрагмент и отправляется на морфологическое исследование, во время которого сперматозоиды, подкрашенные специальным веществом [эритрозином], прекрасно определяются визуально под микроскопом при увеличении более 600 раз. Разумеется, исследование биоматериала на этом не заканчивается, проводится ряд важных анализов, в частности, устанавливаются особенности состава секрета предстательной железы и пр. Но для нашего повествования эти детали неважны, поскольку в первой трети XX столетия всех этих технологий и знаний не существовало.
Да и микроскоп с 600-кратным увеличением являлся тогда инструментом если и не уникальным, то уж точно редким и очень дорогим.
Как же действовали судебные медики в то время? Насильственные действия сексуального характера, имевшие место при жизни потерпевшего, определялись довольно хорошо визуально. Опытный судебный медик без особых затруднений распознавал специфические потёртости кожи, надрывы и разрывы слизистых оболочек и пр. — судебных медиков учили видеть и узнавать такие повреждения на большом количестве наглядных пособий, фотографий, во время стажировок. То есть изнасилования либо попытки изнасилований судебные медики выявляли без особых проблем — их хорошо ориентировал уже визуальный осмотр тела.
Но всё резко усложнялось в том случае, если преступник не пытался совершить половой акт с потерпевшим при жизни последнего, а делал это после наступления смерти. С наступлением смерти происходит расслабление мышц и практически исчезает кровяное давление - а значит нет условий, необходимых для появления специфических следов полового акта. Визуальный осмотр не даёт результата, тело ничего "не говорит", если можно так выразиться.
Что мог сделать судебный медик в таком случае? Ему было необходимо найти сперматозоиды насильника — в полостях тела, на его кожных покровах, на одежде жертвы, на предметах в непосредственной близости от трупа. Но ультрафиолетовых ламп судебная медицина тогда ещё не использовала, стало быть, судебный медик собирал на тампоны образцы всех подозрительных следов — фактически засохших пятен — которые могли оказаться спермой.
Но что дальше? Есть у судебного медика 20 тампонов с чем-то, что может быть спермой, слюной, высохшей каплей воды, вина, яичного белка, растительного масла, уксуса... да мало ли какой жидкости, вплоть до керосина, который широко использовался тогда в обиходе! Микроскопов с 600-кратным и более увеличением было мало, наверное, они имелись в университетах, но не факт, что в каждом.
Поэтому для обнаружения сперматозоидов следовало использовать некие химические реакции, результат которых легко распознавался и был специфичен, то есть являлся следствием присутствия в образце именно человеческих сперматозоидов.
|
