рис. 11: Джон Дуглас - создатель и до 1995 г. бессменный начальник вспомогательного следственного отдела центрального управления ФБР США, один из разработчиков уникальной методики профилирования личности преступника. Благодаря использованию этой методики отдел под руководством Дугласа оказал правоохранительным органам разных стран мира существенную помощь в поимке более 1 тыс. серийных убийц и преступников на сексуальной почве. Дуглас неоднократно давал экспертные заключения по обстоятельствам убийств в Уайтчепеле в 1888 г.

    Но помимо двух писем "Джека-потрошителя" существовало еще одно письмо, привлекшее к себе внимание лондонских детективов. Это письмо получил 18 октября 1888 г. утренней почтой некий Джордж Ласк, руководитель одного из районных Комитетов Бдительности ( английский аналог отечественных ДНД ). Вскрыв большой серый конверт, Ласк извлек из него... половину человеческой почки и лист бумаги с посланием следующего содержания:
    "Из ада.
    Г-н Ласк, сэр.
    Я посылаю вам половину почки. Я забрал у одной из женщин этот орган для Вас, я жарил и ел это, это было прелестно, я могу послать Вам кровавый нож, которым извлекал это, если Вы только ждете более длинного.
    Подписываюсь.
    Ловите меня. Вы можете, г-н Ласк."
    Английский текст этого письма состоял из 57 слов.

рис. 12: Анонимное письмо с вложенной в конверт половиной человеческой почки, полученное Джорджем Ласком 18 октября 1888 г.

В них автор послания допустил 3 однотипных грамматических ошибки, связанных с написанием одних букв вместо других; кроме того, в тексте было много ошибок в расстановке знаков препинания. Написание одних букв вместо других рождало невольную ассоциацию с надписью на стене по Гоулстон-стрит. Там преступник допустил аналогичную ошибку в написании слова "евреи" ( написал "juwes" вместо "jew's" ). Поначалу эту ошибку сочли обычной опиской человека, находившегося в состоянии аффекта и плохо себя контролировавшего. Теперь же вполне обоснованной начинала казаться версия, сводившаяся к тому, что убийца - человек малограмотный, плохо знакомый с английским языком и, скорее всего, иностранец.
    Свидетели, видевшие предположительно "убийцу из Уайтчепела", говорили о человеке еврейской наружности; если это было действительно так, то иностранное происхождение убийцы объясняло безграмотность письма Джозефу Ласку и делало его более убедительным. Разумеется, очень мрачным способом прибавить письму достоверности явилась посылка почки.
    Исследование органа патологоанатомом Томасом Опеншоу позволило установить, что присланная почка действительно являлась человеческим органом. Эсперт посчитал, что почка была извлечена из живого человека. Размер и вес органа позволяли с уверенностью утверждать, что орган принадлежал взрослому человеку, страдавшему болезнью Брайта ( довольно редкое хроническое заболевание почек, проявляющееся в нарушении электролитного баланса при работе этого органа ). Было известно, что на боли в почках постоянно жаловалась Кейт Эддоус и именно ее левую почку убийца извлек из тела и унес с собою. Орган не носил выраженных следов разложения и доктор Опеншоу объяснил как именно убийце удалось сохранить орган в хорошем на протяжении более чем двух недель. Почка была законсервирована... в вине.
    Письмо Джозефу Ласку было послано 16 октября 1888 г. Почерк написавшего это письмо заметно отличался от почерка анонима, подписывавшегося "Джек-потрошитель". В целом, большинство исследователей истории криминалистики сходятся в том, что письмо Ласку было написано подлинным "убийцей из Уайтчепела". Предпринимались немалые усилия для того, чтобы объяснить, почему своим адресатом аноним избрал именно Джозефа Лакса - человека, не имевшего прямого отношения ни к следствию, ни к журналистике. Возможно убийца был лично знаком с Ласком, вступал с ним в какие-то конфликты, но все попытки развить эту версию ни к чему не привели. Никаких выходов на конкретных подозреваемых следствием так и не было получено.
    Постепенно ужас, объявший Уайтчепел, стал отступать. Если в начале октября район сделался пуст, то со второй половины месяца люди как будто привыкли к страху. Проститутки вновь вышли на улицы и прежняя суетная активность стала оживлять мрачные улицы в вечернее время.
    Утром в пятницу 9 ноября 1888 г. домовладелец Джон Маккарти послал своего помощника Томаса Боуера к одной из своих жиличек с требованием пропущенной оплаты жилья. Должницу звали Мэри Келли, за свои 23 года жизни она уже успела повидать и узнать немало. Приехав в Лондон из Уэльса, она поработала в борделе, оттуда с одним из клиентов прокатилась во Францию, а после месяца бурной похоти возвратилась в Лондон. Сняв комнатку в Уайтчепеле, Мэри нашла дружка по фамилии Барнетт, с которого исправно брала деньги и при этом не чуралась закаты вать сцены негодования по самым разным поводам. Несмотря на наличие постоянного друга, Мэри Келли вовсе не гнушалась приработка и доступ к ее телу могли получить все, готовые платить деньги. Готовность жертвовать моральными устоями превратила Мэри в довольно популярную женщину; при росте 1,68 м. она имела прекрасное крепкое тело и косу до поясницы, а потому нетрудно догадаться, что женщину любили все окрестные платежеспособные мужчины.
    Томас Боуер, убедившись, что дверь в комнатку Мэри Келли заперта, решил проявить настойчивость и выполнить поручение хозяина во чтобы то ни стало. Он обошел дом и, пользуясь тем, что комната Келли распологалась на первом этаже, посмотрел в окно. Клерку показалось, будто он разглядел тело на кровати. Это еще не означало ничего подозрительного - пьяная Келли могла просто-напросто беспросыпно спать - но Боуер предпочел ретироваться и помчался к шефу с докладом.
    Джон Маккарти решил ломать дверь в присутствии констебля, а потому распорядился пригласить полицию. На вызов явился полицейский Уолтер Дью, прекрасно знавший Мэри Келли.
    Плотник выставил оконное стекло и пустил Дью вперед. Полицейский, сделавший всего пару шагов к кровати, тут же вернулся к окну. "Зовите врача!",- прокричал шокированный констебль домовладельцу. Никого более он в комнату не пустил и вообще запретил кому бы то ни было приближаться к окну. Владелица комнаты была мертва, причем характер поранений не оставлял никаких сомнений в насильственной причине смерти. А потому констебль Уолтер Дью, загородивший собою окно, выполнял важную задачу: охранял место совершения преступления.

рис. 13: Вид комнаты Мэри Келли.

    Через 10 минут прибыл доктор Джордж Багстер Филлипс, а еще через четверть часа - инспектор Абберлин. В течение посследующих двух часов в комнатке Мэри Келии побывали практически все крупные чины полицейского ведомства Великобритании. В бумагах доктора Филлипса сохранились записи, сделанные им в комнате Мэри Келли: "Повехность живота и бедер была удалена и брюшная впадина освобождена от кишечника. Груди были отрезаны, руки - искалечены несколькими зубчатыми ранами, лицо изрублено до нераспознования особенностей, ткани шеи разрублены до позвоночника. Кишки были надены в разных местах; матка, почка и одна грудь - под головой, другая грудь - под ногой, печень - между ногами. Кожа и ткани, удаленные с живота и бедер, лежали на столе. (... ) Лицо изрублено во всех направлениях: нос, щеки, брови, уши частично иссечены. Губы были разорваны и разделены несколькими разрезами, выполненными наискось до подбородка. (... ) Кожа живота разделена на три больших сегмента. С правого бедра мясо было срезано практически до кости."
    Буквально через несколько дней доктор Филлипс скоропостижно скончался и его работу по патологоанатомическому исследованию тела Мери Келли продолжил доктор Томас Бонд.
    В своем официальном заключении Бонд определил причину смерти так: "острая кровопотеря в результате разреза артерий горла". Остальные повреждения тела являлись посмертными. Время наступления смерти - интервал времени между 1.00 и 2.00 часами в ночь с 8 на 9 ноября. Доктор Бонд определил оружие, полностью соответствовашее тому, каким традиционно пользовался "Джек-потрошитель": ширина лезвия - 2,5 см., длина режущей части - не менее 15 см. Сложив вместе все фрагменты тела, найденные в комнате Мери Келли, доктор убедился, что отсутствует сердце - его преступник, вне всякого сомнения, унес с собою.
    Пожалуй, самой важной частью заключения доктора Бонда явилось его суждение о полной медицинской некомпетентности убийцы. Эксперт т. о. сформулировал свою точку зрения: "( Преступник - прим. murder's site ) не имел никакого медицинского или анатомического знания. По моему мнению, он даже не обладает практическими навыками мясника или человека, приученного к расчленению мертвых животных. "
    В этом Бонд резко разошелся с прочими медицинскими специалистами, привлекавшимися полицией в качестве экспертов для дачи заключений в "деле Джека- потрошителя".
    Надо сказать, что не только это утверждение доктора бонда вызвало недоумение полицейских. При разборе бумаг скончавшегося Филлипса были найдены его записи, в которых доктор полагал, что убийство Келли произошло между 5.00 и 6.00 часами утра 9 ноября. Т. е. разница в определении времени смерти докторами Бондом и Филлипсом составляла не менее 4 часов. С одной стороны, заключение Филлипса было предварительным, но с другой - он лично осматривал место преступления и оценивал состояние трупа ( степень окоченения, температуру и пр. ). Поэтому, теоретически, заключение Филлипса представлялось более обоснованным и достоверным. С другой стороны, он не успел его огласить и неизвестно, каков оказался бы окончательный вердикт доктора.
    Когда королева Виктория получила доклад об очередном убийстве в Уайтчепеле, она с негодованием воскликнула: "Все наши суды д. б. сожжены, а детективы - заменены лучшими. Они не таковы, какими им надлежит быть!"
    Гибель Мэри Келли вызвала в Ист-энде настоящий шок. Уайтчепел по словам лондонских репортеров обезлюдел. Все, кто мог уехать, покинули район. Кому ехать было некуда, старались не выходить на улицы.
    Полиция арестовывала всех, когда-либо имевших столкновения с законом за насильственные преступления. Срок давности значения не имел. В те ноябрьские дни могло показаться, что лондонские блюстители порядка задались целью пересажать в тюрьму всех своих знакомых. До того педантичная и весьма аккуратная в своих действиях английская полиция действовала теперь с совершенно ей несвойственными резкостью и непримиримостью. С другой стороны, подобное безадресное ожесточение свидетельствовало о полной дезорганизации следствия. Детективы явно не знали кого и где им следует искать.
    Впрочем, оставалась все же надежда на то, что полиции повезет. Дело в том, что следствию удалось найти перспективного свидетеля, давшего очень важные показания.
    Джордж Хатчинсон лично был знаком с Мери Келли. Он встретил ее на Дорсет-стрит около 2.00 ночи с 8 на 9 ноября и Мэри попросила у него денег. Хатчинсон, чернорабочий по профессии, был в тот момент совершенно без гроша. Он объяснил приятельнице всю плачевность своего финансового положения и они несколько минут просто поболтали. Келли отошла от Хатчинсона, но буквально через дюжину шагов заговорила с другим мужчиной. Они поладили и незнакомец обнял Мери Келли за плечи. Они неспешно прошли мимо Хатчинсона и свидетель, стоявший под фонарем возле здания "Квинс хеад паблик", получил возможность хорошо рассмотреть клиента Мэри Келли. Поскольку воспоминания о "Джеке-потрошителе" были свежи, Хатчинсон испытывал тревогу за Келли. Парочка пошла по Дорсет-стрит, а Хатчинсон двинулся за ними следом, дабы быть уверенным, что незнакомец не обидит женщину. Около трех минут он шагал в метрах двадцати позади Мэри Келли и ее клиента, пока, наконец, они не остановились на тротуаре. Хатчинсону пришлось невольно обогнать парочку. Проходя мимо, свидетель отчетливо слышал слова Мэри, обращенные к незнакомцу: "Хорошо, мой дорогой, Вы будете довольны" ( "All right, my dear, come along you will be comfortable" ). Уже удаляясь, Хатчинсон слышал, что Мэри сказала про потерянный носовой платок; незнакомец дал ей свой.
    Свидетель дал такое описание клиента Мэри Келли. Возраст 34-35 лет, рост около 1,65 см., бледное лицо, усики с загнутыми вверх кончиками, темные выразительные глаза; был одет в длинное темное пальто, темный пиджак под ним и легкий шелковый жилет, темные брюки, темная шляпа с загнутыми вверх полями. В руках незнакомец имел небольшую мужскую сумочку из кожи. Хатчинсону бросилась в глаза длинная цепочка для брегета с красным камнем. Свидетель подчеркивал, что никаких бакенбардов или бородки незнакомец не имел, напротив, его подбородок был тщательно выбрит, а усики казались тщательно ухоженными. Клиент Келли казался похожим на еврея. Хатчинсон уверенно заявил, что сможет опознать этого человека, поскольку нарочито рассматривал его с целью получше запомнить. Кроме того, он полагал, что видел этого человека 4 ноября ( т. е. за 4 дня до того ) в переулке Петтикот.
    О показаниях, которые дал Джордж Хатчинсон полиция могла только мечтать. Чтобы не спугнуть раньше времени преступника о существовании столь ценного свидетеля не было сообщено прессе. Даже из двух десятков детективов, занятых расследованием, в известность о сути полученной информации были проинформированы буквально четыре человека. Особый "летучий отряд", сформированный из самых опытных полицейских переодетых в штатское, целыми днями перемещался по Уайтчепелу и прилегающим районам Ист-энда в надежде найти последнего клиента Мэри. Вместе с "летучим отрядом" ходил по улицам и Хатчинсон, которому предстояло опознать этого человека.
    Помимо "секретного свидетеля" Хатчинсона полиция сумела розыскать еще одного человека, видевшего Мэри Келли в ночь убийства. Проститутка Мэри Энн Кокс заявила, что столкнулась с Мэри в 23.45 8 ноября на улице. Келли была пьяна настолько, что едва говорила. Ее буквально волочил на себе мужчина, которого Кокс описала как человека возрастом около 36 лет, имевшего усы, возможно, с бакенбардами, одетого в темное пальто и пиджак.
    Наконец, стало известно о еще одном любопытном свидетельстве. Около 8 часов утра в среду 7 ноября прачка Сара Левис шла с подругой по одной из улиц Уайтчепела. К ним пристал какой-то агрессивный мужчина, потребовавший, чтобы одна из женщин пошла с ним. Женщины, разумеется, отказались и мужчина с бранью и угрозами какое-то время следовал за ними, пока не отстал. По странному стечению обстоятельств Сара встретила этого самого незнакомца в ночь на 9 ноября на Миллер-курт, площади расположенной совсем рядом с Дорсет-стрит, т. е. тем местом, где д. б. находиться в это же время Мэри Келли. Описание человека, грозившего Саре Левис как две капли воды соответствовало описаниям мужчин, полученным полицией от Джорджа Хатчинсона и Мэри Энн Кокс.
    Полиция проверила alibi любовника Мэри Келли - Барнетта и быстро сняла с него все подозрения. Молодой человек рассказал, что за несколько дней до гибели Келли у них вышла размолвка, но накануне трагических событий они помирились. Барнетт принес своей подружке извинения, которые были ею приняты, но поскольку денег с собой он в тот момент не имел, то и на ночь оставлен ею не был. Вечером 8 ноября они расстались и Барнетт заночевал в другом месте, что и подтвердила полицейская проверка.
    Хотя полицейское расследование убийства Мэри Келли велось чрезвычайно деятельно, все же нельзя не признать, что это была, так сказать, энергия без ума. Прежде всего, полицейские так и не пришли к единообразной версии событий ночи с 8 на 9 ноября 1888 г. Другими словами, они так и не выстроили четкой последовательности событий последней ночи в жизни Мэри Келли.
    В самом деле, если эксперт-анатом Томас Бонд был прав и Келли была зарезана до 2 часов ночи 9 ноября, то это лишало всякого правдоподобия показания Хатчинсона. Напомним, его рассказ относился к событиям, произошедшим уже после 2 часов ночи. Но если Бонд ошибался и момент смерти женщины следовало отнести к 5-6 часам утра ( т. е. к моменту, определенному доктором Филлипсом ), то в этом случае явно никчемными оказывались показания Мэри Энн Кокс. Эта проститутка рассказывала о встрече с убитой, произошедшей еще до полуночи 8 ноября. После этого Келли, несомненно, успела расстаться с тем клиентом, с котором ее видела Кокс, и нашла другого, с которым ее видел Хатчинсон двумя часами позже. Следователям в этом случае следовало бы руководствоваться замечательным правилом Оккама, призывавшего "не умножать сущностей сверх необходимого". Совершенно не шли к делу показания Сары Левис. Если следовать той версии событий, которую озвучил Хатчинсон, то к 2.30 ночи "Джек-потрошитель" уже шагал вместе со своей жертвой к дому Келли; Левис же утверждала, что виденный ею подозрительный мужчина был одинок. И уж совсем не стыковался ее рассказ с показаниями Мэри Кокс: казалось просто невероятным, чтобы вышедший на охоту убийца три часа бродил по ночному Уайтчепелу, кишевшему полицейскими патрулями, и при этом не привлек к себе внимания блюстителей закона. Кроме того, очень трудно было объяснить как Келли, в "стельку пьяная" около полуночи чудесным образом протрезвела через два часа.
    Кроме того, существовал еще одно немаловажное соображение, которое полиция не захотело принять во внимание. В том случае, если гибель Келли последовала все же утром 9 ноября ( согласно предположению доктора Филлипса ), то свидетельство Хатчинсона вообще стоило немногого. Келли до 6 часов утра вполне могла распрощаться с тем мужчиной, которого видел Хатчинсон и привести к себе другого, который и оказался "Джеком-потрошителем". Понятно, что в таком случае все хождения "летучего отряда" с Хатчинсоном во главе по Уайтчепелу были лишены всякого смысла.
    Подитоживая все сказанное, остается признать, что убийство Мэри Келли оказалось явно перегружено противоречиями, хоть и не бросающимися в глаза, но явно непримиримыми. Странным представляется, что следствие, столкнувшись с серьезными нестыковками в медицинских заключениях разных специалистов, так и не добилось ясности в этом архиважном вопросе. Никакой ясности так и не возникло, в конце-концов, и в отношении показаний свидетелей. Между тем, уже в ноябре 1888 г. инспектор Фредерик Абберлин, с самого начала занимавшийся расследованием серии убийств в Уайтчепеле, высказал серьезные сомнения в добросовестности Джорджа Хатчинсона. Абберлин прямо заявил, что не верит этому свидетелю, который умышленно морочил голову полиции из сугубо меркантильных соображений.
    Через 15 лет, рассказывая о следствии по делу "Джека-потрошителя", Фредерик Джордж Абберлин заявил, что уже в то время он никак не мог понять, почему Хатчинсон последовал за Мэри Келли. Показания свидетеля ясного ответа по этому поводу не содержали. Полицейский инспектор считал, что прежде чем посылать "летучий отряд" на опознание предполагаемого убийцы, следовало самого свидетеля как следует проверить, чтобы убедиться в его добросовестности. Абберлин предпологал, что Хатчинсон просто-напросто выдумал свой рассказ, чтобы получить от полиции деньги и пожить какое-то время за казенный счет.
    Проходил месяц за месяцем и спокойствие, как будто бы, стало возвращаться в Уайтчепел. Но в июле 1889 г. произошло новое зверское убийство проститутки. Элис Маккензи получила удар ножом в сонную артерию, после чего живот женщины был безжалостно истыкан тем же ножом.

рис. 14: Фотография тела Элис Маккензи.

Упоминавшийся выше доктор Томас Бонд поспешил заявить, что данное преступление совершено "Джеком-потрошителем", но его вскоре опровергли другие полицейские врачи. В конце-концов восторжествовал взгляд на убийство Маккензи как на "работу" преступника-имитатора, поставившего перед собой задачу скопировать модель поведения знаменитого предшественника.
    Следующее убийство проститутки в Уайтчепеле произошло в феврале 1891 г.
    Молодая проститутка Френсис Кол была зарезана в своей комнате.

рис. 15: Убийство проститутки Френсис Кол ее сутенером было совершено в манере "Джека-потрошителя".

Двумя ударами ножа убийца иссек горло женщины. В медицинском заключении категорически утверждалось, что хотя преступник пытался повторить манеру действий "Джека-потрошителя" убийца явно таковым не являлся: во-первых, он воспользовался коротким ножом с узким лезвием, во-вторых, траектория движения ножа была сочтена как "нехарактерная" для "убийцы из Уайтчепела". Чтобы убить женщину преступнику пришлось нанести два удара ножом в горло, что было также нехарактерно для "Джека-потрошителя". Вооруженные таким категорическим заявлением медиков детективы довольно быстро нашли виновного в убийстве: им оказался сутенер Френсис Кол.
    В 1892 г. дело по расследованию серии убийств женщин в Уайтчепеле было закрыто. Полиция считала, что всего преступник совершил 6 убийств женщин. Первое из описанных в этом очерке нападений на проституток ( в апреле 1888 г. на Эмму Смит ) и два два последних ( на Элис Маккензи и Френсис Кол ) традиционной исторической наукой признаются не имеющими отношения к преступлениям "Джека-потрошителя".
    История безжалостных нападений таинственного преступника потрясла воображение как современников, так и многих писателей и историков последующих поколений. Необходимо подчеркнуть, что история европейской цивилизации до той поры практически не знала серийных преступлений. Существуют различные теории, объясняющие возникновение этого криминального феномена на пороге 20 столетия, но размер настоящего очерка не позволяет уделить этой интересной теме должное внимание. Следует лишь подчеркнуть, что расследования первых серийных убийств ( Холмса - в США, Троппмана - во Франции, "Джека-потрошителя" - в Великобритании ) в ту эпоху превращались в своего рода национальные сенсации. Память о "Джеке-потрошителе" пережила надолго прочие события той эпохи и сделала нарицательным его прозвище. По количеству написанных книг и исследовательских работ ( более 7 тыс. за 115 лет ) "убийца из Уайтчепела" далеко опережает все прочие криминальные сенсации, в том числе такие, как убийства Джона Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Только за последние 15 лет "Джеку-потрошителю" были посвящены 14 новых фундаментальных исследований, в каждои из которых рассматривались вновь открытые обстоятельства и версии случившегося. И это - заметьте! - на фоне небывалого расцвета серийной преступности по обе стороны океана. Некоторые наиболее неожиданные и любопытные версии событий 1888 г. в Уайтчепеле заслуживают того, чтобы на них остановиться подробнее.
    Попытки оценить результаты полицейского расследования и определить насколько близко лондонские детективы подошли к "Джеку-потрошителю" стали предприниматься еще в 19 столетии. Настоящим фанатиком "дела Джека-потрошителя" оказался новый глава полиции Метрополии сэр Мелвилл Макнагтен, сменивший на этой должности сэра Чарлза Уоррена в 1889 г. Макнагтен лично изучил все полицейские материалы, имевшие отношение к расследованию. Именно он создал классическую ( или шаблонную ) версию событий в Уайтчепеле, очертив их временными рамками августа-ноября 1888 г. и вычленив из сотен подозрительных личностей, попавших в поле зрение полиции, трех подозрваемых. Если говорить совсем точно, то этих трех человек следует называть главными подозреваемыми, ибо помимо них существовали и иные.
    После официального закрытия расследования, сэр Мелвилл Макнагтен позволил себе рассказать журналистам о главных подозреваемых в убийствах 1888 г.
    Наиболее серьезным кандидатом в преступники начальник полиции Метрополии называл некоего Монтагью Джона Друитта.

   

рис. 16: Фотографии Монтагью Джона Друитта, сделанные в разное время.

Этот не лишенный изящества молодой человек родился в 1857 г. в г. Дорсет в семье хирурга. Несмотря на прекрасные внешние данные Монтагью Друитт имел на редкость плохую наследственность: в его роду на протяжении нескольких поколений отмечались случаи паранойи и суицидов. Мать Друитта покончила с собой в 1887 г. Отец Монтагью скончался, когда мальчику было пять лет. Несмотря на эти неблагоприятные предпосылки Монтагью Друитт умудрился сделать прекрасную карьеру. В этом ему очень помогли педагогические новации, в которых молодой человек изощрялся в свою бытность преподавателем в интернате в г. Блекхите. Будучи весьма спортивным человеком, Друитт всячески ратовал на введение спортивной подготовки учащихся и разработал физкультурную программу для учащихся разных возрастов. Новации Друитта вызвали немалый интерес к нему как перспективному педагогу со стороны весьма представительных слоев английского общества. Полагаясь на свою блестящую репутацию, Монтагью лелеял планы покончить с педагогической работой и заняться юридической практикой. Он смог экстерном сдать на адвоката. Казалось, молодой человек был на взлете. После самоубийства матери он сделался обладателем хорошего состояния. Это был перспективный жених с блестящей будущностью.