Murders

Убийства детей.
Уральский Монстр. (Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза.)

22. Те, чье имя не называем... (окончание главы)

После этого, утром 20 августа он с самого утра "почувствовал нестерпимое желание кого-нибудь задушить".

Ничего не сказав родителям, он ушел из дома в 11 часов и, пройдя сравнительно немного, буквально метров 220-250, у дома № 50 по улице Мамина-Сибиряка заметил одиноко стоявшего мальчика, назвавшегося Никой. Это был Коленька Савельев. Преступник предложил мальчику покататься на трамвае, тот согласился, и они прошли к остановке на улице Толмачева, где сели в трамвай маршрута № 5. Доехав до Пионерского поселка, вышли и направились в лес. Далее произошло неожиданное: "Дорогой нам попались две женщины, которые нас остановили и у мальчика спросили, как меня зовут. Он им ответил, что Ника (мальчик просто не понял вопроса и решил, что спрашивают о его собственном имени - А. Р.). Тогда женщины сказали: "Ну идите, а то мы думали, что это чужой мальчик тебя несет". В этот момент я очень испугался". Преступник в деталях описал процесс убийства: "Я... расстегнул свои брюки и обнажил свой половой орган, а затем стал его [мальчика] раздевать, снял коричневый пиджачок, а дальше он заплакал и снимать с себя больше ничего не дал. Тогда я его сразу же посадил в яму с водой, сам наклонился к нему и в воде начал его душить, испытывая при этом знакомое мне приятное чувство. Сначала он бился ножками, затем перестал, и я увидел, что он уже мертв. Тогда я взял камень, лежавший рядом, и положил его на живот мальчика, и он несколько погрузился в воду. Заметна была только одна голова, но очень немного". Сравните с тем, как Винничевский описывает преступления, в которых использовался нож - степень детализации несопоставима!
     Примерно через три недели преступник снова ощутил знакомый и ставший привычным позыв убивать. 12 сентября, проснувшись в 7 часов утра, он уже знал, чему посвятит этот день. Из дома ему удалось выскользнуть в 10 утра под предлогом покупки контурных карт. Пешком он отправился в поселок ВИЗа и потратил на безрезультатные поиски жертвы 2 часа. Отчаявшись, он уже двинулся в сторону дома и, идя вдоль Московского тракта, увидел у крайнего барака маленького мальчика. Какая-то женщина, проходившая мимо, спросила малыша: "Вова, почему не идешь домой?" - и ушла. Винничевский тут же воспользовался открывшей перед ним возможностью: "Я подошел ближе и встал за бараком, оттуда поманил [малыша] к себе, называя при этом по имени. Вова подошел ко мне, и я позвал его покататься на трамвае, и он согласился. Я взял его за руку и пошел сразу же по улице, все время делая повороты в попадавшиеся мне улицы с целью, чтобы меня не могли найти... Таким образом я прошел не менее 8 кварталов... Дорогой я увидел у Вовы зажатый в руке бумажный рубль, который взял себе, а его спросил, откуда у него рубль, он мне ответил, что ему дал папа".
     Карты злоумышленнику, уже добравшемуся до Московского торфяника, едва не спутала неожиданная встреча: "Дойдя до леса, я сделал остановку и начал раздевать Вову, мне кажется, что я его раздел донага, но вдруг увидел идущего мужчину и я быстро начал Вову одевать. Мужчина прошел мимо, нас видел, но ничего не сказал". Так равнодушие случайного свидетеля обрекло маленького мальчика на мучительную смерть... "Задушил я его очень быстро",- констатировал Винничевский,- "а половое удовлетворение я еще не получил. Тогда я достал перочинный нож и ударил рукояткой ножа в висок и стал наносить ранения. Помню, что я несколько раз резал горло, но добиться выделения семени не смог, и со злости изрезал ему под коленкой, и ткнул ножом в пятку".
     У убитого им мальчика Винничевский забрал шарф и пару чулок, рассчитывая их продать. Затем он от этой мысли отказался - чулочки отдал каким-то мальчишкам на пути к дому, а шарф спрятал и впоследствии подарил брату отца, своему дяде, Василию Ивановичу Винничевскому, приехавшему из Омска. Интересно, что в тот день Владимира сильно ругали дома за долгое отсутствие, а отец даже обыскал его, правда, шарф не обнаружил. Что побудило Георгия Винничевского обыскивать сына, что он хотел или ожидал найти в результате обыска, из материалов дела понять невозможно. Старший лейтенант Вершинин почему-то в эту тему углубляться не стал и никаких вопросов не задал, а жаль, есть у автора стойкое ощущение, что услышать мы могли очень любопытный ответ...
     В 23 часа 26 ноября допрос был прерван, но на следующий день в полдень продолжен. Владимир Винничевский перешел к заключительной части саги о самом себе. Он в деталях объяснил, как же 2 октября ему удалось совершить похищение и убийство Таси Морозовой, создав видимость своего пребывания в школе. Напомним, что согласно классному журналу, а также показаниям учительницы математики Ларисы Зарганковой Винничевский занимался в тот день во вторую смену, абсолютно точно присутствовал на первых двух уроках, да и на остальных - тоже. Последнее утверждение делалось со ссылкой на одноклассников обвиняемого. Учитывая, что занятия начинались в 14:30, приходилось признать, что эти показания создавали Винничевскому надежное алиби.
     На допросе арестованный объяснил, что "по окончании 2-го урока я из школы ушел, оставив в классе свой портфель с тетрадями, а также и пальто на вешалке... Я сел на первый проходивший трамвай, который оказался маршрутом № 2 и поехал на ВИЗ". После убийства девочки преступник поспешил обратно в школу, стремясь вернуться до окончания занятий, но опоздал. Вот как он описал дальнейшее: "Придя в школу, [я увидел, что] занятия уже закончились, я оделся, то есть надел оставленное мною на вешалке пальто и пошел на дом к ученику Сельменскому Виктору, с которым я сидел [тогда] за одной партой. Я его встретил около его дома, и он вынес мне мой портфель, который захватил из школы. Он меня спрашивал, куда я уходил с уроков, и я сказал, что ходил в кино". Сельменский был допрошен лейтенантом Ляминым 30 ноября и в целом подтвердил показания Винничевского. Правда, в деталях рассказ Виктора отличался от того, что говорил обвиняемый. Сельменский утверждал, что не уходил с портфелем Винничевского домой, собственно, вот его слова: "Я в то время сидел с ним за одной партой. Портфель с книгами он оставлял в парте. Когда кончились уроки, я взял портфель Винничевского и вынес на улицу, я видел в окно, что Винничевский стоит у школы. Я ему портфель отдал...". Как видим, имеются некоторые разночтения в деталях, но их можно объяснить тем, что согласно показаниям свидетеля Винничевский свой фокус с уходом после первых уроков проделывал неоднократно, поэтому перед нами следствие наложения воспоминаний от разных эпизодов. Один из участников запомнил одно, другой - другое, но в целом объяснение Винничевского можно считать удовлетворительным и достоверным. То, что именно он убивал Тасю Морозову, подтверждается его осведомленностью о местах сокрытия трупа и части одежды жертвы.
     Последнее похищение ребенка Винничевский совершил 24 октября. Все было, как и прежде: с утра сильное половое возбуждение, потребность поскорее уйти из дома... В 11 часов утра он отправился "за сахаром" в поселок Уралмашзавода, мама дала ему на покупку 20 рублей. "Доехав до конечной остановки УЗТМ, я сошел с трамвая и зашел в книжный магазин, где купил три песенки-ноты", - простодушно уточнил свой маршрут Винничевский. А далее: "На одной из улиц УЗТМ, около, кажется, большого 3-х этажного дома, у крыльца, я увидел двух стоявших девочек". Дальнейшее известно, одной из этих "девочек" оказался Славик Волков, которого преступник сумел увезти в другую часть города и наверняка бы убил, если бы совершенно неожиданное появление курсанта школы милиции Крылова не спутало его карты.
     В ходе этих многодневных допросов показания Винничевского приобрели свою окончательную форму, от которой обвиняемый впоследствии не отходил. В самом конце допроса Владимир сказал несколько слов, которые можно с известной натяжкой расценить как раскаяние: "Я очень рад, что избавился от совершения этих преступлений, вернее, что меня остановили, так как мне бы самому этого не сделать, ибо сам я после каждого преступления говорил себе, что это последнее, но затем у меня вновь появлялось желание, которое оказывалось сильнее всего другого и побеждало". В общем, Винничевский после месячного пребывания в одиночной камере понял, что надо бы изобразить некое страдание и переживание от содеянного, но поскольку никаких страданий он на самом деле не испытывал, то попытка его высказаться на эту тему оказалась такой вот косноязычной и бессодержательной.
     Некоторые детали, сообщенные Винничевским в ходе заключительного цикла допросов, требовали проверки. О допросах Николая Карпушина и Виктора Сельменского уже было сказано, но этими свидетелями следствие не ограничилось. На повторный допрос был вызван и Владимир Файбушевич, сосед Винничевского, занимавшийся вместе с ним онанизмом. Весь допрос, проведенный 26 ноября, оказался посвящен исключительно этой теме, и надо думать, Володя Файбушевич в тот день пережил немало неприятных минут.
     Сначала он рассказал, где и когда познал тайную науку рукоблудия, затем перешел к эпизоду, связанному непосредственно с Винничевским: "...я в разговоре с Винничевским Владимиром рассказал ему о том, что занимаюсь онанизмом. И в один день, в момент отсутствия в квартире моих родственников, я вместе с Винничевским пришли ко мне в квартиру и, сидя на кушетке, путем ощупывания и трения руками своего полового члена почувствовали возбуждение, то есть как у меня, так и у Винничевского половой член был твердым, и далее путем трения своим половым членом себе же в руку я достиг... того, что было извержение полового семени". В высшей степени мучительно читать наукообразные тексты лейтенанта Лямина, строчившего сложносочиненные и сложноподчиненные предложения с вопиющими ошибками в падежных окончаниях, выдуманными словосочетаниями, путаницей в родах и числах, но продравшись сквозь лексические дебри, можно понять, что утверждения Винничевского нашли полное подтверждение.
     А 29 ноября на допрос к лейтенанту Лямину прибыл Гена Лунев, троюродный брат обвиняемого, приехавший из Верхней Салды. Как мы помним, в начале ноября его допрашивал временно исполнявший обязанности начальника тамошнего городского отдела РКМ Белобородов и Гена повел себя довольно легкомысленно, попытавшись выгородить Винничевского. Сказанное им тогда противоречило показаниям его же собственной матери, и эта деталь не могла не заинтересовать товарищей из областного угро. Ко времени появления в Свердловске настроение Гены Лунева радикально поменялось: он, по-видимому, здорово струхнул, от прежнего пафоса не осталось и следа. Теперь, вместо ничего не значащих ответов, он оказался готов сразу перейти к интересующей оперативников конкретике. Допрос начался бодро: "Живя на квартире Винничевского (речь идет о событиях осени и зимы 1938 г., когда Гена Лунев жил в Свердловске - А. Р.), мы с Владимиром одно время спали вместе на полатях. Однажды зимой 1938 г. Винничевский, проснувшись, показал мне, что у него трусы и постель были мокрыми. Он удивился этому и сказал об этом матери, мать посмотрела и дала Владимиру другие трусы. Я сказал Владимиру, что у него была поллюция...". После такого начала свидетель с готовностью рассказал о том самом письме, о существовании которого не смог вспомнить во время допроса в Верхней Салде: "В марте месяце 1939 г. Винничевский Владимир мне прислал в Атиг письмо, в котором он написал, что у него в вагоне, в уборной, произошло то же, что было и на полатях. И написал: "Я узнал, что это самое прекрасное в жизни". Это письмо читала и моя мать. Она предположила, что Владимир имел сношение с женщиной, я же знал о поллюции у Владимира на полатях и предположил, что у него снова была поллюция".
     В общем, с приключением Винничевского в вагоне поезда следствие вроде бы теперь разобралось.
     Однако интересные наблюдения Гены Лунева за поведением Володи Винничевского отнюдь не были исчерпаны изложенными выше рассказами. Припомнил Гена кое-что еще: "Живя на квартире Винничевских, я с Владимиром читал книгу Ги де Мопассана, в которой были рассказы о жизни проституток, о том, как они продают свое тело за деньги разным мужчинам. Мне Владимир говорил, что он читал книгу о половом влечении человека. Книги эти Владимир читал тайно от родителей, где он их брал, я не знаю". Следствие этого, кстати, тоже не знало и почему-то не пыталось узнать. Более того, уголовный розыск даже не озаботился поиском ответа на вполне уместный вопрос, куда же обвиняемый подевал свои интимные сокровища, так и не найденные при обыске? Выбросить их он не мог, все эти книжки и порнографические фотографии представляли в глазах подростков того времени большую ценность, стало быть, он их либо кому-то передал, либо спрятал. С точки зрения ведения следствия представлялось очень важным отыскать доверенного друга обвиняемого либо его интимный тайник. Но - увы! - свердловские пинкертоны не задумались над этими вопросами, и потому расследование многое упустило из виду...

     Родители, как мы точно знаем, о существовании "взрослых" книг действительно понятия не имели. Они вообще многого о собственном сыночке не знали, несмотря на все попытки держать его под контролем. Хотя многим людям, особенно из тех, кто постарше, казалось, что Винничевский - мальчик малоразвитый и читать не любит, это, как мы уже убедились, не вполне справедливое суждение. Он где-то добывал дефицитные приключенческие книжки, книги по "половому вопросу" и даже порнографические фотографии.
     Нам не уйти от разговора о сексуальности Владимира Винничевского хотя бы потому, что перед нами очень необычный сексуальный преступник и его действия невозможно понять, не разобравшись в природе управлявшего им мотива. Первое, что обращает на себя внимание в его действиях - выбор объекта посягательства. Очень немногие серийный преступники в качестве объекта вожделения выбирают малолетних детей 2-4 лет. Каким бы извращенным умом ни обладал преступник, он все же будет искать привлекательную в его собственных глазах жертву. Существует даже такое понятие "диапазон приемлемости", которое включает в себя набор качеств, необходимых потенциальной жертве, чтобы привлечь внимание преступника. К ним относятся половозрастные и внешние данные, их совокупность должна делать жертву в глазах сексуального хищника привлекательной. Малолетние детишки являются нетипичным объектом посягательства серийного убийцы. Они могут стать жертвой такого преступника, например, в том случае, если ребенок находится рядом с матерью, сделавшейся объектом покушения, но эти случаи крайне редки. То, что Винничевский неоднократно выбирал объектом удовлетворения своей похоти малолетних детей, однозначно свидетельствует о наличии у него серьезного дефекта (расстройства) влечения. Причем расстройство это устойчивое, закрепленное полутора десятками эпизодов нападений. Винничевский оправдывал выбор жертв тем, что маленькие дети не могли оказать сопротивления и являлись легкой мишенью, но это такое объяснение, которое скорее маскирует истинный мотив, нежели его объясняет. В этой связи особенно интересно то, что он ни разу не попытался склонить к занятию сексом девушку или женщину, другими словами, он даже не пытался быть сексуально адекватным.
     Винничевский утверждал, что ему было все равно с кем осуществлять половой акт, его, дескать, интересовал только процесс мучения и умирания жертвы и связанное с этим половое возбуждение, но, обратите внимание, Винничевский почему-то не пытался совокупляться с животными, скажем, с собаками. Ну в самом деле, если объект неважен и значение имеет только его доступность, уводил бы в лес собачек и убивал их там... Такое поведение тоже, разумеется, ненормально, но речь не об этом. В конце-концов, зоофилов много больше, чем принято думать, но они не убивают детей. Винничевского не интересовали собачки или иные животные - нет! - в качестве сексуальных объектов его привлекали именно малолетние дети. Поэтому объяснения Винничевским своего выбора тем, что он покушался на детей лишь в силу их доступности, по мнению автора, являются отговорками, призванными замаскировать чудовищную ненормальность выбора жертв, причем сам Винничевский эту ненормальность прекрасно сознавал и стыдился ее признать.
     Другой интересный аспект, подтверждающий нашу мысль, связан с чрезвычайной сексуальной возбудимостью Винничевского. Он неоднократно повторял, что часто начинал испытывать приятные ощущения еще до того, как переходил к активной фазе нападения, скажем, когда нес ребенка на руках, то есть в относительно невинных ситуациях. К тому же моменту, когда убийца начинал душить жертву, у него была сильная эрекция, и оргазм наступал быстро. По его собственным оценкам, процесс умерщвления ребенка укладывался в 3-4 минуты, за это время Винничевский успевал получить, как он выражался, "высшее наслаждение". Такая сверхвозбудимость нервной системы возможна только с сексуально притягательными партнерами, каковыми для Винничевского являлись дети. Это подтверждает наше предположение о сильных педофильских наклонностях убийцы, который даже не искал сексуальных контактов с женщинами или девушками - они ему были неинтересны в принципе (хотя на допросах он не признавал этого, но... язык дан человеку для сокрытия мыслей, что Винничевский и подтверждал неоднократно во время следствия). Однако, убедившись в том, что Винничевский являлся педофилом, мы автоматически подходим к другому важному аспекту проблемы, связанной с его половой ориентацией. Аспект этот заключается в том, что педофилы как никакие иные сексуальные преступники склонны к однополым контактам. Это связано с тем, что гомосексуализм, как и педофилия, не является болезнью - это расстройство влечения, девиация в выборе сексуального объекта, которая не связана с психическими или физиологическими патологиями. То есть в медицинском отношении эти люди здоровы. Причем интересна следующая особенность, своего рода универсальное правило, наблюдаемое на протяжении многих лет в разных странах - если 1/2 или даже 2/3 педофилов (в разных регионах по-разному) считает приемлемыми однополые отношения, то число гомосексуалистов, допускающих сексуальные отношения с лицами, не достигшими "возраста согласия"* (*Примечание: "возраст согласия" - возраст, начиная с которого человек законодательно признается способным принять решение о сексуальном контакте с другим лицом.), много ниже и не отклоняется от существующей социальной нормы. Другими словами, значительная или даже бОльшая часть педофилов являются гомосексуалистами, но лишь абсолютное меньшинство гомосексуалистов являются педофилами.
     Даже при первом ознакомлении с материалами расследования преступлений Винничевского бросается в глаза определенная искушенность убийцы: ну в самом деле, похитить малыша, убить его и совершить анальный половой акт - это не самая простая и очевидная модель сексуального преступления. А уж с поправкой на советскую специфику конца 1930-х гг. так и вообще очень даже изощренная. По мере того, как следственные документы постепенно накапливались, пазл складывался, появлялись недостающие элементы и вырисовывалась причудливая, но интуитивно очень достоверная картина.
     Владимир Винничевский любил ходить в баню к закрытию. Это очень необычная привычка, поскольку в советских общественных банях к вечеру пара уже не было, все шайки по десять раз прошли через чужие руки, скамьи в предбаннике были мокры, на криво положенном кафельном полу стояли лужи и т. п. - в общем, кто видел своими глазами советские бани, тот согласится безоговорочно, что позорнее выглядели только общественные туалеты. Настоящие любители бани ходили всегда с самого раннего утра - это так и называлось "к первому пару". Тогда еще и парок крепкий можно наподдать, и в предбаннике воздух свежий, да и в бане относительная чистота. А к закрытию бань приходили завсегдатаи определенного сорта - гомосексуалисты.
     Как известно, долгое время в Советском Союзе гомосексуализм не преследовался. Магнус Хиршфельд (Magnus Hirschfeld), известный немецкий врач, сторонник сексуальной толерантности и декриминализации однополых отношений, в 1928 г. даже назвал политику Страны Советов в этом вопросе образцом терпимости. Однако все изменилось 17 декабря 1933 г. с опубликованием Постановления ВЦИК, вводившего уголовную ответственность за мужеложство. В марте следующего г. эту норму ввели в Уголовный кодекс РСФСР (статья 154, пункт "а"). Хотя статья эта формально карала за половое сношение "с применением насилия или зависимого положения потерпевшего", то есть вроде бы не посягала на добровольные отношения, трактовать ее можно было очень широко. Да и протоколы нужного содержания бойцы невидимого фронта строчить умели, поэтому при необходимости "подвести" под статью можно было любого сторонника однополой любви.
     Важная деталь: гомосексуалисты традиционно "числились" за госбезопасностью, то есть Рабоче-Крестьянская милиция с ними не работала. Связано это было с тем, что данная категория лиц могла быть как объектом шантажа, так и орудием шантажа. Поэтому к прореживанию рядов гомосексуалистов ОГПУ, а затем и Управление госбезопасности НКВД подходили очень избирательно: интересных в оперативном отношении людей оберегали и продвигали, а всех прочих - судили по всей строгости закона.
     Понятно, что гомосексуалисты пытались максимально маскироваться. В крупных городах появились специфические "тусовки", на которых люди схожих сексуальных предпочтений искали новых партнеров. В силу очевидных причин это были места, где присутствие мужчин всегда выглядело оправданным - общественные туалеты, бани, площадки в парках, где собирались любители шахмат и домино и тому подобные места. Сложилась определенная система неявных сигналов, по которым незнакомые люди могли понять, что перед ними человек "нужной ориентации" - это были необычные элементы одежды (перламутровые пуговицы, шарфы и т. п.), детали внешности (отрощенный ноготь, отпущенные бачки и пр.), определенные рукопожатия, специфические приемы закуривания папирос и прочие нюансы, которые со стороны не привлекали особого внимания, но несли важную информацию для тех, кто "в теме". В советское время практически все гомосексуалисты были женаты - это был важный элемент "маски нормальности", которую люди нетрадиционной ориентации были вынуждены носить. На холостяков в те времена смотрели с крайним подозрением, главенствовал принцип: если холостой, то либо больной, либо дурак; отсутствие жены автоматически отсекало в любой профессии возможность роста выше определенного (сравнительно невысокого) уровня. Поэтому гомосексуалисты сплошь были женаты, но, как правило, их браки оставались бездетны. Интересная деталь заключается в том, что зачастую жены ничего не знали об истинных пристрастиях мужей.
     Гомосексуализм оказался вытеснен на периферию общественного сознания, а сами сторонники однополой любви превратились в шьямалановских "тех, чье имя не называют". Они вроде бы и существовали, про них даже знали и помнили, но на многие десятилетия эти люди оказались лишены человеческой сущности и превратились в своеобразный жупел, воплотивший общественные страхи, предрассудки и агрессию.
     Бани являлись для гомосексуалистов идеальным местом встреч, и таковыми они оставались на всем протяжении социалистической эпохи. Автор хорошо помнит свою студенческую юность в 1980-х гг. в Ленинграде и шуточки про многоэтажную баню у Балтийского вокзала, которая располагалась в нескольких сотнях метров от общежития Ленинградского Механического института. У нас была группа иногородних студентов, замечательных ребят, отличных спортсменов - Военмех того времени, кстати, вообще был богат на крепких мужчин - которые имели традицию ходить в эту баню по вечерам. Их походы являлись нескончаемым источником всевозможных шуток, эпиграмм и даже номера студенческой команды КВН. И если подтекст классических шуток, вроде "В баню идете? - Молодцы, заодно и помоетесь", житель современной России понять может, то иные специфические афоризмы, например: "Идя вечером в баню на Балтийском, не забудь два куска мыла", без пояснения в 21 веке уже будут не понятны. Потому что эпоха сменилась...
     Впрочем, вернемся к Винничевскому.
     Гомосексуалисты знали, что все истинные любители "первого пара" постараются заявиться в баню пораньше, а потому они пропускали вперед всех, кто торопился с работы или на работу и добровольно шли последними, соглашаясь на грязный пол, сырой предбанник и остывающую печь. Винничевский не мог не видеть специфической публики, приходившей в баню поздними вечерами. Тем более, что рядом с ним был Карпушин. А это был человек, который все нюансы Володе мог правильно объяснить.
     Ну в самом деле, неужели кто-то думает, что Винничевский, обсудив с Карпушиным возможность изнасилования девушки, не поговорил о возможном сексе с мужчиной? Такого просто не может быть, они, разумеется, поговорили обо всем. Нашлось время и для гомосекса...
     Николай Карпушин вел себя как абсолютно аморальный растлитель, строго говоря, его самого следовало бы привлечь к ответственности. Ибо поведение у него в отношении Владимира Винничевского было совершенно неподобающим для 35-летнего мужика. Не должен разумный мужчина допускать таких разговоров с чужим ребенком - у последнего есть отец и мать, пусть они занимаются просвещением сексуально озабоченного дитяти... А когда оказалось, что Карпушин ходил с Винничевским в баню по вечерам, то у автора в связи с этим остался только один вопрос: знали ли об этих походах родители Володи? Судя по следственным материалам, о наличии взрослого компаньона они даже не догадывались.
     При первом ознакомлении с материалами расследования мы обратили внимание на довольно необычную аргументацию Георгия Винничевского, заявившего, что его сын очень смелый, потому что не боялся из бани возвращаться поздно вечером. Признаемся, первая мысль, возникшая в голове после прочтения этого пассажа, свелась примерно к такой формуле: папа, похоже, сильно глупый человек, коли не подумал, что его сыночка из бани провожает любовник... Затем эта мысль ушла, мы стали читать документы далее, но вскоре вдруг встретилось упоминание о совместных походах в баню Володи Винничевского и Николая Карпушина. И тут в голове щелкнуло - вот он любовничек! Все встает на свои места. Карпушин жил на юге города, гораздо южнее улицы Первомайской, и, возвращаясь по вечерам, само-собой, провожал Володю до дома. Володя в его обществе ничем не рисковал, ну, разве что задницей, извините за брутальность, но это была жертва, скажем так, осознанная и даже желанная.
     В поведении Владимира Винничевского нельзя не отметить странный интерес к общению с мужчинами гораздо старше возрастом и проявляемые при этом смелость и даже дерзость. Вспомните, к соседу Кондратию Андрианову он подступает с откровенными разговорами и порнографическими фотографиями, что трудно назвать иначе, как провокация.
     Володя Винничевский просит мать отпустить его одного пожить в доме маминого дяди, Василия Оленева, женатого, но бездетного мужчины 59 лет. Показания на сей счет Елизаветы Винничевской в деле присутствуют. Любящая мама, не заметив в просьбе ничего подозрительного, сыночка отпустила, и тот прожил у Оленева 9 дней в начале августа 1939 г. (со 2 по 11 число). Именно тогда, кстати, им была убита Рита Фомина. Причем Василий Оленев во время допроса постарался максимально дистанцироваться от внучатого племянника и рассказал, что его практически не видел, поскольку тот играл в футбол и неизвестно где гулял (причем Оленев во время допроса допустил любопытную оговорку, явно сболтнув лишку: "Владимир днями играл в футбол с ребятишками, которых он привозил с собой из города Свердловска..."; к сожалению, фраза эта не вызвала интереса сыщиков, поэтому мы не знаем, кого же привозил с собой из Свердловска Винничевский, но в своем месте мы ее еще припомним). И получается странная картина - Владимир прямо-таки рвался пожить у маминого дяди в Нижнем Тагиле, а тому, как выяснилось, и сказать о внучатом племяннике нечего, мол, не знаю, не видел, без понятия...
     Из этой же категории странные дружеские отношения Владимира Винничевского со старшим братом отца Василием. Последний жил холостяком в Омске, детей не имел, работал сторожем на заводе. Он приезжал в Свердловск погостить у брата в сентябре 1939 г., буквально за полтора месяца до ареста племянника Володи. Поведение Василия Ивановича не понравилось Георгию и Елизавете, правда, в чем причина возникшей неприязни, из материалов дела понять невозможно. А вот племянник Володя к дядюшке неожиданно проникся симпатией и даже подарил ему шарф, снятый с одной из жертв. Но речь сейчас не об этом. Когда Василия Винничевского принялся разыскивать свердловский областной уголовный розыск с целью допросить и узнать судьбу подаренного шарфа, выяснилось, что в начале ноября Василий получил какое-то письмо и, уволившись с работы, исчез в неизвестном направлении. Его так и не нашли, дальнейшая судьба Василия Винничевского неизвестна. Если принять во внимание, что в конце октября Георгий Винничевский надумал написать в главную свердловскую газету "отречение от сына", то выглядит вполне логичной и отправка соответствующего письма старшему брату. А Василий, получив от Георгия письмо с описанием обвинений в адрес племянника, вдруг сорвался с места и перешел на нелегальное положение. На что это похоже? Чего он испугался? Того, что Владимир расскажет на допросе нечто, угрожающее благополучию дядюшки? А что такого ужасного он мог рассказать?
     Что бы это ни было, испуг Василия Винничевского оказался настолько велик, что он пустился в бега.
     Причем нельзя не отметить любопытную деталь - и Кондратий Андрианов, и Василий Оленев, и Николай Карпушин были женаты, но не имели детей. Андрианову 29 лет, в этом возрасте в Советском Союзе семейные люди уже заводили как минимум одного ребенка... Карпушину во время близкого общения с Володей Винничевским 34 года... Оленеву - почти 60... И все бездетны. Бездетным был и Василий Винничевский, более того, он к тому же еще и неженат был (объективности ради следует отметить, что из материалов дела непонятно, был ли он вдов, разведен или всю жизнь прожил бобылем; также неизвестен его точный возраст).
     Заметили ли сотрудники уголовного розыска странную тягу обвиняемого к бездетным мужчинам? Конечно, заметили. Именно поэтому они чрезвычайно заинтересовались браком учительницы музыки Булыгиной. Напомним, она 7 лет состояла в браке с мужчиной, который был намного старше нее, но детей у них не было.
     Смелость Винничевского в общении с мужчинами можно понять, если допустить, что Николай Карпушин объяснил ему правила функционирования гомосексуальной "тусовки". Рассказал, на кого надо обращать внимание, как вести разговор, какие "контрольные" вопросы задать и какие ответы получить...
     Следующий любопытный момент, невольно наводящий на мысль о скрытом гомосексуализме Винничевского, связан с его негативными отзывами о девушках и женщинах, а также возможности половых актов с ними. Тому, что Владимир неоднократно высказывался подобным образом, в уголовном деле найдется немало свидетельств, причем в данном случае имеются в виду как заявления самого Винничевского, так и пересказ его слов другими людьми. Может показаться забавным, что о неприятии секса с женщиной заявляет юноша, никогда этим не занимавшийся, но на самом деле это вовсе не смешно. Перед нами в чистом виде подсознательная психологическая установка, присущая гомосексуалистам, которые видят в женщинах сексуальных конкурентов (ведь пассивные гомосексуалисты в половом акте принимают на себя роль женщины). В любом случае, заявления вроде того, что "сама мысль о половом акте с женщиной мне противна" и т. п., из уст гиперсексуального юноши звучат очень странно. Это всегда повод для того, чтобы присмотреться к такому подростку повнимательнее...
     Разумеется, в этой связи нельзя оставить без комментариев совместное занятие онанизмом Винничевского и Файбушевича. Можно повторить еще раз, что такое поведение нельзя расценить как норму для подростков. В пубертатном возрасте формируется то представление о сексуальной норме, которое в последующие годы станет определять границы допустимого. Хотя процесс этот индивидуальный, все же у подавляющего большинства членов социума представления эти оказываются очень схожими и интуитивно понятными. Даже в нынешнее время, отличающееся от 1930-х гг. куда большей свободой нравов, границы интимных отношений очерчены весьма строго и однозначно. Предложение заняться совместной мастурбацией вызовет в лучшем случае иронию и насмешки, а в худшем будет расценено как оскорбление, потому как подобное развлечение явно выходит за рамки товарищеских отношений и вторгается в ту интимную область, где уже приходится говорить о "сексуальном партнерстве" или "сексуальном взаимодействии". Не все молодые люди могут четко сформулировать эту мысль, но все юноши интуитивно это понимают. Для предвоенной поры подобное предложение выглядело еще более недопустимым в товарищеских отношениях.
     То, что Файбушевич обратился к Винничевскому с подобным предложением и последний ответил согласием, однозначно свидетельствует о том, что диапазон сексуальной нормы у обоих заметно отличался от общепринятого. Если бы речь шла о подростках лет 12-13, это можно было бы до известной степени списать на "глупость" и "юношеские эксперименты" - хотя, строго говоря, это никакое не оправдание - но перед нами уже 16-летние молодые люди. Если они в 16 лет не понимают, что заниматься такими делами в компании не годится, то стало быть, они вообще не понимают, где заканчивается норма и начинается девиация.
     Согласно следственным материалам Файбушевич и Винничевский утверждали, будто занимались онанизмом вместе всего один раз. Этим заявлениям можно верить, а можно не верить, автор предлагает читателю выработать мнение по этому вопросу самостоятельно. Следственные материалы содержат большое количество свидетельств того, что Винничевский не был до конца откровенен и его искренность носила весьма избирательный характер.
     Каждая из перечисленных выше особенностей поведения Винничевского, безусловно, может быть объяснена совершенно невинными обстоятельствами, да хоть обычными совпадениями. Вместе с тем само количество таких странностей и то, что они отмечены в поведении серийного убийцы малолетних детей, не позволяет пренебречь ими или ограничиться простым перечислением. Перед нами разные грани одной большой поведенческой проблемы, которую обвиняемый пытался всячески скрыть. И в конечном счете, насколько можно судить по результатам расследования, скрыл.
     Проблема эта - гомосексуализм Владимира Винничевского.
     Автор считает, что убийца некоторое время являлся пассивным партнером какого-то взрослого и опытного гомосексуалиста. В принципе, на эту роль очень хорошо подходит Николай Карпушин. Из материалов дела видно, что он исполнил роль так сказать вербального растлителя - это очевидно и не может быть поставлено под сомнение, но кроме того, автор считает, что имело место и растление физическое. Карпушин дал Винничевскому прочувствовать прелести однополой любви, ввел молодого Володеньку в "гомосексуальную тусовку", показал изнутри, как работает эта "кухня". При этом Карпушин как старший и более опытный принимал на себя роль лидера, Винничевскому же приходилось довольствоваться участью пассивной стороны. Молодой человек попал в область "взрослых отношений", причем глубоко тайных, скрытых от всех, он почувствовал себя причастным к чему-то такому, о чем мало кто знал и уж точно не догадывался о его вовлеченности. Это хорошо объясняет, почему его мало интересовали сверстники и почему он любил слушать мужчин старше - интересы у него с некоторых пор стали совсем иными, чем у сверстников... Карпушин утверждал, будто в конце 1938 или начале 1939 г. их дружеские отношения с Владимиром "оказались расстроены" и последний начал его "избегать". Так ли это было на самом деле, сейчас сказать невозможно, следствие вообще не стало интересоваться такими деталями. Но независимо от того, как в действительности развивались отношения "друзей", Винничевский мог и должен был вести поиск других партнеров. Хотя бы для того, чтобы воспроизвести модель прежних отношений в новом качестве, то есть примерив на себя роль "лидера". Через эту метаморфозу рано или поздно проходит абсолютное большинство гомосексуалистов - сделавшись в юности жертвами растления, они, взрослея, сами превращаются в растлителей. Кроме того, существует еще одна причина, по которой молодые гомосексуалисты стремятся привлечь к своим забавам товарищей. Речь идет о заказе старших "партнеров", стремящихся расширить круг сопричастных и увеличить возможности выбора.
     Автор считает, что Владимир Винничевский нашел такого "юного друга", возможно, своего сверстника или чуть младше, и в своем месте постарается обосновать это мнение.

     В новейшей истории России имеется "свой Винничевский", преступник и убийца, о котором следует вспомнить в контексте затронутой темы. Речь идет об Игоре Анатольевиче Иртышове, совершившем в Санкт-Петербурге с декабря 1993 по сентябрь 1994 г. 8 нападений на мальчиков в возрасте от 7 до 15 лет. Рожденный в семье алкоголиков в августе 1971 г., Иртышов в 10 лет попал в тяжелое ДТП и получил закрытую травму мозга. Впоследствии судебно-психиатрическая экспертиза диагностировала у него олигофрению умеренной степени дебильности. Родители, переехавшие в Мурманск, отдали ребенка в интернат, где тот был изнасилован и на протяжении нескольких лет оставался в роли пассивного партнера. Затем Игорь поступил в ПТУ, где его сексуальный статус сохранялся. Выучившись на повара, Иртышов после распада Советского Союза перебрался в Петербург и устроился работать в кафе, которое по иронии судьбы располагалось напротив здания УКГБ и ГУМВД (в начале 1990-х гг. оба ведомства делили "Большой дом" на Литейном проспекте, 4). Работу поваром Иртышов совмещал с промыслом гомопроститутки. Несмотря на то, что во время нападений Иртышов угрожал жертвам ножом, он не пускал его в ход, предпочитая душить детей руками. Один из мальчиков был задушен, другой получил тяжелую травму, связанную с разрывом перианальной области и отрывом части толстого кишечника, и умер спустя 4 года после многочисленных операций в США. На его лечение собирали деньги всем городом, история похождений Игоря Иртышова вообще наделала очень много шума, став одной из самых мрачных примет того времени. Разоблачению преступника способствовал один из сексуальных партнеров Иртышова, увидевший в его вещах детский рюкзак, который преступник забрал у последней жертвы. Поведение Иртышова интересно тем, что гомосексуалист, мирившийся на протяжении многих лет с ролью пассивного партнера, в процессе нападений принимал на себя роль активного. Другими словами, неправильно думать, будто "пассивный" гомосексуалист - это некая жертва обстоятельств; нет, при распределении ролей имеет место добровольное принятие каждой из сторон своих функций. Важной является и другая поведенческая черта, хорошо прослеживаемая в действиях Иртышова - даже имея нож, он не стремился им воспользоваться и основные телесные повреждения причинял голыми руками. Кстати, благодаря этому самому старшему из потерпевших, 15-летнему подростку, удалось оказать тщедушному насильнику сопротивление и успешно скрыться.
     Вернемся, впрочем, к следственным материалам по делу Винничевского. Иногда документы интересны не только тем, что в них написано, но и тем, о чем в них умалчивается. Тема гомосексуальных отношений в любом виде, даже самом абстрактном, в уголовном деле Владимира Винничевского никак не затрагивается. Вообще! Такое ощущение, что этой области сексуальной активности для расследовавших преступления Винничевского как бы не существует. С точки зрения современных представлений наличие такой "зоны умолчания" выглядит очень странным, поскольку имеется целый ряд принципиальных вопросов, которые должны были быть заданы как самому Винничевскому, так и некоторым из свидетелей. Однако вопросы эти так и не прозвучали.
     Почему так случилось? На ум приходит только один заслуживающий внимания ответ. "Гомосексуальный вектор" явно выходил за тогдашние рамки компетенции уголовного розыска и вторгался в область, прерогатива работы в которой принадлежала госбезопасности. Все свердловские гомосексуалисты, так же как ленинградские или московские, не отправившиеся к концу 1939 г. в "места не столь отдаленные", "крышевались" местным Управлением ГБ. Не следует думать, будто это завиральная фантазия или паранойя - нет, это реалии советской эпохи. Подобный подход существовал и в отношении валютной проституции, и в отношении валютных спекулянтов. Эти виды противозаконной деятельности никогда полностью в Советском Союзе не уничтожались, хотя технически проделать это можно было без особых проблем. Все сообщества валютных проституток и спекулянтов во всех крупных городах СССР насквозь были пронизаны агентурой госбезопасности. Их активность искусственно поддерживалась на некотором приемлемом с точки зрения власти уровне. Этой "шушере" не давали особенно разгуляться, но и корчевать ее под корень никто никогда всерьез не собирался. Потому что эти люди входили в специфическую прослойку, которую принято было называть "богемой".
     Советская "богема" - это творческая интеллигенция, всякого рода нувориши, золотая молодежь, члены семей ответственных работников совпартаппарата. Значительная часть советской "богемы" имела гомосексуальные наклонности, и вести оперативную разработку этих лиц с учетом упомянутой специфики представлялось рациональным и оправданным.
     Поэтому уголовный розыск эту публику трогать не мог. Как гласит народная мудрость: каждый сверчок знай свой шесток. Старший лейтенант Вершинин, начальник областного уголовного розыска, знал свой, и поэтому гомосексуальная тематика при расследовании преступлений Винничевского не всплыла ни под каким видом. Даже в форме простейших предположений. В эту сторону следствие не смотрело принципиально. И любители однополой любви в этой мрачной, полной трагизма истории оказались "теми, чье имя не называют". В прямом смысле! Их действительно не назвали.

( на предыдущую страницу ) ( на следующую страницу )