| |
|
Убийства детей.
Но даже самая долгая ночь с неизбежностью заканчивается, и утро нового дня сулило Владимиру много хлопот и массу впечатлений. Утро 25 октября началось с "выводки" Винничевского по местам, связанным с преступлениями, о которых тот столь обстоятельно рассказывал накануне. В эту поездку помимо конвойного взвода в форме и дюжины оперативников уголовного розыска в штатском вместе с арестантом отправились начальник Управления РКМ Урусов, начальник ОУР Вершинин и главный прокурорский начальник - исполняющий обязанности облпрокурора Кабаков. Первым местом, с осмотра которого начался следственный эксперимент, явился барак № 1 на площади Коммунаров, возле которого преступник увидел и похитил 12 сентября Вову Петрова. После этого Винничевский, согласно протоколу "повел далее по дороге к мыловаренному заводу, где и показал место убийства мальчика Петрова". Адрес проживания жертвы и место совершения преступления соответствовали имевшемуся следственному материалу. После этого все участники следственного эксперимента направились в район ВИЗа, где арестованный "после долгих отысканий" (так в протоколе) указал на дом № 22 по улице Плеханова, возле которого он 2 октября познакомился с Тасей Морозовой. Винничевский восстановил маршрут движения с жертвой, отвел сопровождающих к грубо сколоченному сортиру возле дома № 20 по улице Первомайской в районе ВИЗа (это не та Первомайская, на которой жил сам убийца!) и заявил, что сбросил тело девочки в выгребную яму под ним. Опасаясь, что тело не утонет и будет быстро обнаружено, он снял с жертвы шубку и шаль, которые выбросил неподалеку в палисадник возле одного из домов. Точный адрес этого дома он не знал, но смог указать его. Оказалось, что это дом № 1 по улице Финских Коммунаров. Сотрудники милиции тут же постучали в дом и осведомились у хозяйки (некоей Кадочниковой), известно ли ей что-либо об обнаружении детских вещей в палисаде перед окнами? Оказалось, что сама Кадочникова и отыскала некоторое время назад ношеную детскую шубку и шаль, которые тут же и выдала сотрудникам правоохранительных органов. Таким образом, эта важная деталь в показаниях Винничевского получила полное подтверждение. Далее путь участников следственного эксперимента лежал к Дворцу пионеров, точнее, к улице Шевченко, что проходила позади прилегавшего к Дворцу сада. Подойдя к забору, огораживавшему сад, Винничевский прошел в калитку и далее показал, как, увидев 1 мая 1939 г. гулявшую в одиночестве Раю Рахматуллину, увел ее к дощатой уборной в дальней части двора и там нанес девочке ранения. После этого арестант привел сопровождавшую его колонну милиционеров к дому № 109 по улице Луначарского и сообщил, что именно отсюда в феврале 1939 г. похитил мальчика на санках. Винничевский показал путь своего бегства сначала к улице Шарташской, потом по этой улице к фасаду Дворца пионеров, рассказал о погоне матери и о том, как бросил ребенка в сугроб у забора, огораживавшего сад у Дворца. Речь шла о похищении Бори Титова, о котором накануне Винничевский не сказал ни слова. Что побудило его дополнить свои показания новым эпизодом - непонятно, никаких видимых причин для этого не существовало. Более того, сам этот эпизод оставался неизвестен тем должностным лицам, что занимались расследованием похищений и убийств детей. В экспертизе профессора Устинова, текст которой тот вручил лейтенанту Брагилевскому 20 октября, то есть менее чем за неделю до описываемых событий, об инциденте с Борей Титовым нет ни слова. Как вариант, можно предположить, что Винничевского что-то напугало или сильно встревожило уже во время "выводки", может, кто-то из милицейских начальников сказал что-то грозное или весомое настолько, что арестант струхнул и решил таким образом вызвать расположение к себе... Данное предположение чисто умозрительное, оно не имеет никаких фактических оснований. Непонятно, что могло подвигнуть Винничевского на совершенно лишнюю в его положении откровенность, но именно после его рассказа о случившемся документы об инциденте с Борей Титовым по приказу руководителя свердловской милиции Урусова стали восстанавливать в авральном порядке. В последующие дни были допрошены свидетели, мать похищенного мальчика, а причастные к событиям февраля милиционеры написали рапорты. Все эти документы были собраны, подшиты к следственным материалам, в которых благополучно сохранились до наших дней. Куда же подевались оригинальные, датированные февралем 1939 г. документы - неизвестно. Уже в конце этого весьма затянувшегося действа Володя Винничевский привел сопровождавшую его многочисленную группу к дому № 70 по улице Мамина-Сибиряка и сообщил, что именно во дворе этого дома он в первых числах января 1939 г. попытался убить маленького мальчика. Довести задуманное до конца ему помешало появление двух мужчин, он бросил ребенка и ушел. Об этом эпизоде, как и прочих, кроме похищения Бори Титова, он упоминал на допросе накануне вечером. В тот же самый день состоялся осмотр выгребной ямы у дома № 20 по улице Первомайской в районе ВИЗа, куда Винничевский, по его словам, сбросил тело последней жертвы. Выгребные ямы под уличными уборными делались весьма вместительными - на 5-8 кубометров - и очищались вручную один-два раза в год. Занимались этим неприятным ремеслом особые бригады ассенизаторов, которые вычерпывали фекалии вручную специальными ковшами с длинными рукоятками и на приспособленных соответствующим образом телегах с цистернами вывозили в места сброса нечистот на окраинах города. Понятно, что на телеге невозможно было за один раз вывезти несколько кубометров нечистот, поэтому очистка даже одной выгребной ямы требовала нескольких ходок и растягивалась на целый день. В данном случае подобная технология не годилась. Было решено привлечь пожарных, которые имели в своем распоряжении лестницы, багры, брезент и воду для обмывания извлеченного из фекалий тела. Всю необходимую работу проделал личный состав 7-й городской пожарной команды под руководством ее начальника Белозерова. Тело нашли путем прощупывания выгребной ямы баграми, извлекли на поверхность и обдали водой. В составленном по окончании этой операции акте найденное тело описано так: "Труп женского пола одет в серые трусы, синего цвета рубашку, коричневые чулки, желтые ботинки. В правой руке рукавичка желтого цвета, которая после обливания водой направлена в морг". Хотя район был оцеплен милицейскими патрулями для исключения наплыва зевак, скрыть от жильцов близлежащих домов происходившее было невозможно. Понятно, что действия милиции по извлечению детского трупа из выгребной ямы потрясли горожан и дали богатейшую пищу для разного рода домыслов, пересудов и обсуждений. С середины лета в Свердловске и без того говорили об исчезновениях и убийствах детей, а тут - такое! Власти замалчивали всякую негативную информацию, но даже в сталинскую эпоху ее утаивание было возможно лишь до известного предела, попытка выйти за который приводила к эффекту прямо обратному. Свердловск полнился слухами независимо от властных потуг, поскольку сам образ жизни горожан, проводивших время в переполненных коммунальных домах и квартирах, бесконечных очередях, в пригородных "рабочих поездах" и общественном транспорте, в цехах заводов и на стройках с огромным числом работников, способствовал постоянным контактам людей малознакомых или незнакомых вовсе. Социологи называют такого рода контакты горизонтальными связями. В урбанизированной скученности населения исключить их было невозможно. Во время мимолетных разговоров горожане неизбежно повторяли сплетни и генерировали новые. Закрытость расследования лишь усиливала ощущение мрачной таинственности происходящих в городе преступлений, и бравурный тон радиопередач и газетных передовиц не мог помочь это ощущение преодолеть. Люди словно жили в двух реальностях, не связанных между собою: официальная была радостна и лучезарна, бытовая - мрачна и безысходна. В этот же самый день, 25 октября, сотрудники уголовного розыска пришли в дом Винничевских. Для родителей арестованного это, должно быть, явилось по-настоящему страшным ударом - еще с утра они переживали о судьбе сына, думая, что тот стал жертвой преступления, а к обеду узнали, что он сам является несомненным убийцей, пойман с поличным и дает признательные показания. Было тут отчего схватиться за голову! Семья Винничевских занимала квартиру № 4 в доме № 21 по улице Первомайской. Употребление слова "квартира" вводить в заблуждение не должно - это была комната площадью 18 метров с высотой потолка 2 метра. Упомянутые детали достоверно известны из жилищной переписи 1932 г., когда эта "квартира" уже была занята Винничевскими. То есть речь идет об обычной комнате в типично советской "коммуналке". Строение по адресу Первомайская, 21 физически состояло из двух отдельно стоящих деревянных зданий - собственно жилого дома общей площадью 123 кв. метра (из них жилой 97 кв. м) и флигеля площадью 69 кв. метров (из них жилой - 61 кв. м). И там, и там были прописаны по 17 жильцов, то есть всего 34 человека. Нельзя сказать, что жилье Винничевских было как-то особенно убого - нет, все вполне в духе того аскетичного и небогатого времени. Самая маленькая "квартирка" имела площадь 15 кв. метров, самая большая - 30 кв. метров, площадь остальных колебалась в районе 20-21 кв. метра. Всего же на 9 семей приходилось 12 комнат. Как несложно догадаться, Владимир спал в той же комнате, что и родители, имел свою кровать. Если приезжал на постой кто-то из родни, то спать приходилось на "полатях". Трудно понять, что представляли из себя "полати" в комнате с высотой потолков 2 метра, видимо, это было нечто вроде второго этажа под потолком, где могли лечь несколько человек. Эти детали кажутся нам немаловажными, поскольку позволяют составить объективное представление как о бытовой стороне жизни самого Винничевского, так и обустроенности среднего жителя предвоенного Свердловска. Итак, начальник 1-го отделения ОУР Лямин утром 25 октября 1939 г. быстренько оформил "Постановление о проведении обыска" по месту проживания обвиняемого Винничевского Владимира Георгиевича, на его основании выписал ордер, и целая орава милицейского руководства отправилась по адресу. Правда, с адресом товарищ Лямин ошибся, вместо дома № 21 написал № 31, но когда такие пустяки мешали работникам ведомства щита и меча? Все равно эти постановления о назначении следственных действий в Советском Союзе отродясь никто не читал, а даже если и читал, то значения прочитанному не придавал. Какая разница, какой именно адрес обыскивать? Обыскивать все равно будем тот, который нужен, а не тот, что в "Постановлении..." указан. Таковы они - суровые будни Рабоче-Крестьянской милиции и ее уголовного розыска!
 Примерно в то же самое время в секционной морга 1-й горбольницы судмедэксперт Борис Борейко проводил вскрытие трупа Таисии Морозовой, извлеченного из выгребной ямы накануне. Рост трупа - 109 см (удивительно, но из всего числа описанных в этой книге судебно-медицинских исследований трупов это, пожалуй, второй раз, когда свердловские судебные медики догадались приложить рулетку к телу и озаботились измерением его роста!), жертва частично одета. На трупе бумазейное синее платье, под ним рубашка в синюю полоску, трикотажные рейтузы, чулки выше колен, коричневые ботинки на шнурках. Вся одежда мокрая, грязная, с запахом кала. Труп нормального телосложения, хорошего питания, кожные покровы грязно-зеленого цвета, покрыты разведеным калом (каловым илом). Кожа ладоней рук и ступней ног легко снимается вместе с ногтевыми пластинами (мацерация). Состояние внешних покровов указывает на далеко зашедшее разложение мягких тканей и пребывание тела во влажном месте без циркуляции воздуха. На внешнем осмотре установлены следующие телесные повреждения: - в области лба справа 10 ссадин размером от 0,4 до 1,5 см; - на переносице ссадина длиною 1 см; - в области угла нижней челюсти справа кровоизлияние сине-зеленого цвета размером 1,0 * 1,5 см; кончик языка прикушен; - на шее спереди слева 2 ссадины полулунной формы серо-зеленой окраски. Девственная плева без надрывов, задний проход раздут гнилостными газами, видимых повреждений не имеет, надрывов и кровоподтеков в перианальной области не обнаружено.
 При вскрытии выявлено следующее состояние внутренних органов: в правой половине сердца большое количество жидкой крови, на поверхности сердца точечные кровоизлияния ("пятна Тардье"), легкие раздуты, на поверхности легких и между долями точечные кровоизлияния, ткани легких на разрезе темно-красного цвета, полнокровны. Слизистая в дыхательном горле синюшно-красного цвета, слизистая пищевода гладкая, также синюшно-красная. В щитовидной железе справа кровоизлияние, в мягких тканях шеи слева спереди кровоизлияния 1,0 * 1,0 см. Мозговые оболочки полнокровны, кровеносные сосуды мозговых оболочек расширены. В кишечнике до 200 гр. кашеобразной, частично переваренной пищи, брюшина гладкая синюшно-розоватого цвета. Причина смерти - удушение руками, на что указывает полнокровие внутренних органов, "пятна Тардье", кровоизлияния в мышцах шеи и щитовидной железе, следы ногтей на коже шеи. Давность наступления смерти - 3-4 недели, жертва была брошена в выгребную яму мертвой. Мазки из половых органов и прямой кишки были направлены в судебно-химическую лабораторию для проведения анализов с целью выявления семенной жидкости. Язык вместе с дыхательным горлом был сдан в музей судебной медицины как классический образчик симптомов асфиксии. Самым интересным и значимым следственным действием, произошедшим 26 октября, явилось судебно-психиатрическое освидетельствование Винничевского, проведенное заведующим кафедрой психиатрии Свердловского медицинского института профессором Малкиным и врачом областной психиатрической больницы Возжениковым. На основании этого освидетельствования Малкин впоследствии подготовил и представил экспертное заключение, в котором более полно высказался по некоторым апектам, затронутым в акте освидетельствования. Если следовать хронологии событий, то нам бы надлежало рассматривать экспертизу и освидетельствование в разных местах, поскольку их разделяет весьма заметный промежуток времени - примерно два с половиной месяца, но для удобства восприятия информации объединим их содержание, тем более, что они довольно близки и ничем принципиально не различаются. Сразу подчеркнем, что вопрос о психолого-психиатрическом статусе Винничевского исключительно важен для оценки его поступков, поэтому к работе психиатров надлежит отнестись с максимальным вниманием. Итак, каким же увидели специалисты юного убийцу-изувера, сознавшегося к моменту встречи с ними уже в десятке случаев нападений на малолетних детишек? Соматическое состояние Винничевского: высокого роста, астенической конституции, то есть такого телосложения, для которого характерно развитие тела и конечностей преимущественно в длину (про таких людей говорят, что они "тонкой кости). Лица астенической конституции имеют длинные конечности, длинную шею, у мужчин обычно выражен кадык, отложения подкожного жира незначительны. Психиатры отметили у Винничевского легкий экзофтальм, то есть выпячивание глаз из глазниц. Это не самостоятельное заболевание, а симптом целого ряда весьма несхожих заболеваний. Истинный экзофтальм часто связан с отклонениями в работе эндокринной системы, но помимо этого причиной может быть аневризм артерии глазницы, варикозное расширение вен глазницы, некоторые заболевания крови и пр. Также у Винничевского было отмечено незначительное отхождение правого глазного яблока при конвергенции. Это явление медицинские специалисты никак не объяснили, а между тем оно заслуживает того, чтобы сказать о нем несколько слов. Речь идет о так называемом симптоме Мебиуса, названном так по имени немецкого невропатолога, открывшего его в конце 19 столетия. Это внерассудочное, неуправляемое отхождение глаза в сторону при фиксации взгляда на близком предмете, приближаемом к кончику носа. Каждый из нас наверняка подвергался такого рода тестированию - врач-невролог сначала двигает свой молоточек перед лицом справа налево, проверяя способность сопровождать глазами предмет, а затем не спеша приближает его к кончику носа. У всех нормальных людей не возникает проблем с сопровождением взглядом движущегося предмета, для нервной системы здорового человека это совершенно тривиальная задача. Однако для некоторой части людей она абсолютно непосильна. У них при приближении наблюдаемого объекта к кончику носа глазное яблоко откатывается наружу, при этом возникает временное косоглазие, которое исчезает при взгляде на предмет, расположенный на нормальном расстоянии или большом удалении. Это и есть симптом Мебиуса. Как можно понять из акта Малкина и Возженикова, у Винничевского наблюдалось незначительное отхождение правого глаза, другими словами, посмотреть на собственный кончик носа он не мог при всем желании. Это симптом тиреотоксикоза, чрезмерного синтезирования гормонов щитовидной железой. Причины аномальной активности щитовидной железы могут быть различны, в большинстве случаев это Базедова болезнь или болезнь Пламмера, но возможны и иные причины. Для их выявления требуются специальные исследования, которые в отношении Винничевского проводить никто не стал. При тиреотоксикозе наблюдаются резкая смена настроений, чрезмерная возбудимость, снижение веса, тремор, субъективные ощущения перебоев в работе сердца, одышка, выпученность глаз. Как видим, кое-что из этих симптомов хорошо соответствует облику Винничевского (выпученность глаз, сниженный вес). Также были отмечены сглаженность правой носогубной складки и отклонение языка влево, то есть заметная несимметричность лица. Это довольно интересные признаки, косвенно указывающие на нарушения в так называемом паллидарном отделе экстрапирамидной системы мозга. Экстрапирамидная система объединяет моторные пути, ответственные за поддержку и распределение мышечного тонуса, и регулирует автоматические (неосознаваемые) движения человека. С точки зрения филогенетики это один из древнейших отделов мозга, доставшийся человеку от его давно вымерших беспозвоночных предков. Нарушения в паллидарном отделе мозга приводят к изменениям речи (заиканию), несимметричности мышечного тонуса, а также сказываются на активности движений, позе и походке человека. У Винничевского, как видим, наблюдалось и заикание, и несимметричность лица, а потому было бы очень интересно узнать о специфических изменениях позы и походки (речь идет о статической и динамической атаксии, то есть нервно-мышечном заболевании, выражающемся в нарушении согласованности работы различных групп мышц опорно-двигательного аппарата. Это генетическое по своей природе заболевание выявляется с помощью довольно простых тестов, во время которых проверяется способность сохранять равновесие в различных позах, совершать повороты в движении, бежать и пр. Методика выявления атаксии была полностью отработана уже в начале 20 века). К сожалению, психиатры почему-то не подумали о том, чтобы проверить обследуемого на наличие статической и динамической атаксии, хотя это заболевание часто выявляется у лиц с нарушениями в работе паллидарного отдела мозга. Эти тесты с легкостью могли бы подтвердить или, наоборот, отвергнуть высказанное предположение об имевшихся у Винничевского нарушениях в работе мозга. Эксперты зафиксировали легкий горизонтальный нистагм, то есть ритмические колебания глазных яблок, указывающие на рассеяный склероз, а также понижение глоточного рефлекса. Последнее свидетельствовало о снижении проводимости рефлекторной дуги, ответственной за глотание, кашель и рвоту. Диагностическая ценность этого признака не очень высока, поскольку снижение и даже отсутствие глоточного рефлекса встречается порой у здоровых людей. Жалоб на состояние здоровья Винничевский не высказывал. Личность обследуемого была охарактеризована в следующих выражениях: малообщителен, угловатый, медлительный, на вопросы отвечает тихим, мало модулированным голосом, очень медленно. Эмоционально холоден. С 1937 г. отмечает непреодолимое влечение к удушению маленьких детей без различия пола. В процессе душения переживает половое возбуждение с сопутствующей эрекцией, иногда за этим следует семяизвержение. Сопротивление и плач жертв усиливают сексуальное возбуждение. В последующем будто бы испытывает жалость к жертвам. Интерес к половой жизни или онанизму отрицает категорически. В остальном никаких личностных или поведенческих отклонений не демонстрирует. Тут нельзя не сказать несколько слов об успеваемости и социальной адаптации Винничевского. До 4-го класса он учился хорошо, затем успеваемость упала, в 6 - 7 классах возникли жалобы на плохую память, головную боль, на то, что "ученье не дается". При этом поведение в школе он демонстрировал отличное, был тих, послушен, замкнут и угрюм, по собственному признанию во время обследования "любит физическую работу", носит в дом воду, ходит по магазинам, за покупками для семьи разъезжает по всему городу. Юноша увлекался музыкой, частным образом брал уроки игры на фортепиано, кроме того, отдавал предпочтение пьесам и фильмам патриотического содержания, как он сам выразился, "про войну". Психиатры сделали вывод о том, что Винничевскй был не особенно начитан, однако впоследствии школьные товарищи обвиняемого будут говорить о его привычке носить в школу приключенческие книги и читать в свободную минутку. Понятно, что речь идет о довольно простых и невинных детских произведениях вроде "Приключений Робинзона Крузо", но подавляющее большинство его сверстников не носили с собой даже таких книг. Наверное, назвать Винничевского эрудитом действительно нельзя, но и привычку читать в свободное время игнорировать тоже будет неправильно. Рассказывая о родителях, Винничевский употребил словосочетание "средние люди", а говоря о родственниках, заявил, что никаких душевных болезней ни у кого в роду по отцовской и материнской линиям не отмечалось. По его собственной оценке он рос и развивался нормально. Из всего, изложенного выше, следует вполне ожидаемое заключение, процитируем его дословно: "1. Гр. Винничевский В. Г. признаков формального душевного заболевания не проявляет. 2. Является психопатической личностью типа психопатов влечений (садист-умертвитель). Характериологически он является шизоидом типа гипоэстетичный ("холодный аутист"). 3. Имеющиеся очень легкие изменения со стороны центральной нервной системы могут быть расценены как остаточные после банальных детских инфекций. 4. На основании указанного мы приходим к выводу, что Винничевский В. Г. совершил инкриминируемые ему преступления во вменяемом состоянии и подлежит ответственности на общих основаниях". Ну вот примерно так и выглядит приглашение на казнь. Правда, Винничевский этого не мог понять 26 октября, поскольку тогда он пребывал в твердой уверенности, что инкриминируют ему статью 136 УК, а стало быть, смертного приговора не может быть даже в том случае, если он примет на себя все грехи этого мира. Посему вывод психиатров не имел для него никакой ценности, был непонятен, да и вообще вряд ли интересовал, поскольку на приговор суда в смысле его отягощения повлиять никак не мог. Заслуживают внимания некоторые моменты, связанные с обследованием Винничевского и прозвучавшие впоследствии из уст профессора Петра Малкина. Вот, например, очень интересное заявление о причине различной протяженности интервалов между похищениями детей: "[Винничевский] утверждал, что неравномерность промежутков между убийствами - от двух недель до трех месяцев - в значительной степени объясняется трудностью найти подходящий объект (посягательства)". Любопытно, не так ли? Ведь несколькими часами ранее на допросе у Брагилевского обвиняемый объяснил полугодовой перерыв после убийства Герды Грибановой совсем иначе: "У меня не было желания. Я даже не пытался похитить ребенка, хотя видел их много".
| |
| . |
