|
Лента.
©А.И.Ракитин, 2023 гг.
©"Загадочные преступления прошлого", 2023 гг.
Абсолютные дегенераты
В тот день Майк Аткинсон и его друг Рэймонд Томпсон (Raymond Thompson) похитили 16-летнюю девушку, с которой дружил младший брат Томпсона по имени Рональд. В этом месте необходимо пояснить, что Рэймонд хотя и был 22 лет от роду, по своему умтсвенному развитию мог быть приравнен к 5-летнему ребёнку, причём ребёнку не самому умному. Дело заключалось в том, что мужчина страдал задержкой умственного развития и имел IQ менее 70, иначе говоря, он являлся дебилом не в уничижительном, а в психиатрическом понимании этого термина.
В силу неких причин, о которых никто сейчас уже не узнает, Рэймонд решил, что его младшего брата надо избавить от девушки, за которой тот ухаживал. Для решения этой проблемы он обратился к Аткинсону, который был известен ему как малец-удалец-на гитаре игрец и к тому же с отличным чувством юмора. Майк не заставил себя дважды просить и обтяпал это дельце в присущей ему манере - непринужденно, весело и с демонстрацией оружия. 5 сентября он посадил в свою автомашину братьев Томпсон - Рэймонда и Рональда - а также девушку последнего, ту самую, которую надлежало поссорить с Ронни. Подъехав к магазину, Майк отправил Ронни за покупками, при этом девушка осталась сидеть на заднем сиденьи.
После того, как Рональд ушёл, Майкл дал "по газам" и помчался в даль тёмную. Вывезя девушку в лес, он приставил к её горлу нож - не забываем, что это была его излюбленная шутка при общении с противоположным полом! - и пригрозил, что перережет её горло, если она вздумает сопротивляться. Девушка сопротивляться не стала, поскольку проверять глубину юмора Аткинсона в ту минуту посчитала слишком опрометчивым. Аткинсон изнасиловал её, потом приказал дебилу Рэймонду сделать то же самое. Тот разумеется не отказался, поскольку шутка старшего товарища показалась ему смешной и очень даже приятной!
После этого Майк ещё раз изнасиловал бедную девушку и пригрозил, что убъёт её, если она кому-либо расскажет о случившемся. В конце этого представления он усадил жертву в свою автомашину и... привёз её обратно в Нью-Кастл, где и высадил неподалёку от её дома. После чего с чувством отлично выполненного долга отправился пьянствовать.
Через несколько часов к дебилу в психиатрическом значении этого слова Рэймонду явились полицейские, надели на него наручники и увезли на допрос. Там Рэймонд сразу расплакался, во всём сознался и сказал, что хочет домой, в уборную и покушать, причём именно в такой последователльности. Домой его никто разумеется на отпустил, но после посещения уборной и поедания бутерброда с тунцом детективы сделали молодому дебилу не менее интригующее предложение - озаботиться поиском адвоката и скорейшим заключением сделки с прокурором. Чтобы более не возвращаться к судьбе дурачка Рэймонда Томпсона отметим, что тот полностью признал вину, заключил сделку с Правосудием и отправился в тюрьму на 3 года, на протяжении которых к своему немалому удивлению оказался вынужден сам выступать в роли девушки при общении с тюремными товарищами и коллегами по несчастью. Впрочем, именно этот аспект истории нас интересует мало.
Гораздо интереснее то, что происходило с Майклом Аткинсоном. Тот пьянствовал всю ночь и явился домой лишь утром 6 сентября. До диковинному стечению обстоятельств именно в те дни в его доме проживал старший сын [напомним, что Аткинсон имел двух сыновей и дочь от разных женщин]. Вообще-то сын обыкновенно жил с матерью, но именно в начале сентября того года очутился в доме постылого папаши. И вот пьяненький Майкл заявился в дом и... через минуту вошли патрульные с пистолетами наголо.
И вот тут Аткинсон пошутил по-настоящему весело. Он попросил у патрульных разрешения проститься с сыном и даже показал им спавшего в кровати малыша. Патрульные оказались сентиментальными ребятами и разрешили преступнику уединиться с ребёнком. Аткинсон взял мальчика из кровати и... вышел в окно. Совершенно непонятно для чего он забрал ребёнка, ему надо было сбежать самому, а вот малыш ему в той обстановке был совершенно не нужен. Однако он убежал с мальчиком и шутка эта ему и впрямь удалась. Если до этого его обвиняли в похищении и изнасиловании, то теперь к этим статьям добавилось и сопротивление аресту [каковое может быть как активным, так и пассивным, и бегство является как раз таковым]. Именно после этого побега от патруля Майк Аткинсон и был объявлен в розыск.
Он находился "в бегах" вплоть до ареста в доме Линды О'Нейл вечером 21 января 1980 года. Чтобы сбить правоохранительные органы "со следа" он выехал за пределы Пенсильвании и умышленно питался таким образом, чтобы набрать вес. За 16 месяцев Аткинсон прибавил в весе более чем 25 кг., что для человека ростом 174 см весьма и весьма много. В начале января 1980 года Майк вернулся в Пенсильванию и остановился в Эллвуд-сити, в квартире на 2-м этаже дома №422 по Франклин-авеню, которую для него арендовал отец, использовавший для маскировки фамилию Белл.
Казалось бы, причём здесь убийство Каданс?
9 февраля 1980 года в полиции Нью-Кастла зазвонил телефон и некая женщина, пожелавшая остаться неизвестной, сообщила поднявшему трубку лейтенанту Леону Сасьядеку, упоминавшемуся в этом очерке ранее, будто Майк Аткинсон причастен к убийству Кэтлин и Дон Каданс. Дескать, он сам об этом рассказывал и притом с весьма достоверными деталями. Такова официальная версия событий, но сразу же хочется отметить, что подобная история представляется не вполне соответствующей истине.
Майкл Актинсон (фотография сделана 17 февраля 1980 года)
Дело в том, что случайный человек не мог позвонить по телефонному номеру, чья принадлежность Детективному бюро Департамента полиции [это аналог отечественного управления уголовного розыска] не раскрывалась. Тем более, что этот телефон являлся не общим для детективов бюро, а стоял на столе лейтенанта, руководителя группы детективов [ближайший аналог - начальник отделения или замначальника отдела]. Другими словами, случайному человеку нельзя было открыть телефонный справочник и узнать из него, за кем закреплён данный номер.
Случайный человек не мог в точности знать кому именно он обращается со своим заявлением, а между тем, он это знал и никаких уточнящих вопросов не задавал. Примечательно и то, что звонки по телефону лейтенанта Сасьядека не записывались на магнитофон и потому никаких подтверждений того, что упомянутый звонок в действительности имел место, не существует. По мнению автора в тот день в действительности произошло одно из двух: а) телефонного звонка не было вообще и никакой добрый самаритянин ничего полиции Нью-Кастла не сообщал, либо б) телефонный звонок имел место, но звонил некто, кто хорошо ориентировался в обстановке и, соответственно, знал, кто поднимет трубку и с кем он станет разговаривать. В последнем случае этот человек получил данный телефонный номер от самих же полицейских, возможно, от самого же Сасьядека. Другими словами, в полицию позвонил информатор. Но поскольку личность "конфидента" разкрывать нельзя ни при каких обстоятельствах - это краеугольный принцип оперативной работы, то... родилась легенда о женщине-анониме.
На роль источника информации отлично подходят супруги Холл - Конни и Том - которых Аткинсон так цинично "подставил". Из-за своей помощи находившемуся в "в бегах" преступнику они оказались обвинениы в соучастии убийству в форме недонесения, предоставлении убежища и пособничестве в сбыте краденого. В доме супругов Холл полиция изъяла 5 коробок с вещами Рози Пац, стоимость которых превысила 800$. Супруги как никто были заинтересованы в том, чтобы продемонстрировать готовность к сотрудничеству со следствием.
Как бы там ни было, 9 февраля детективы полиции Нью-Кастла получили сообщение о том, что Аткинсон неким образом причастен к убийству матери и дочери Каданс в июле 1978 года. Источник информации утверждал, будто сам же Аткинсон и рассказывал об этом преступлении.
Через несколько часов детектив Чарльз Абрахам (Charles Abraham) прибыл в тюрьму округа Лоуренс, где содержался Майкл Аткинсон и попросил доставить последнего для непродолжительной приватной беседы. Абрахам не занимался расследованием убийства Каданс, но прежде задерживал Актинсона за употребление наркотиков. Хорошо зная, с кем имеет дело, детектив решил действовать без долгих реверансов и тонких психологических манёвров. При появлении Аткинсона в кабинете врача - а именно в больничном крыле тюремная администрация устроила им встречу - детектив осведомился, помнит ли его арестант. Получив удовлетворительный ответ, Абрахам произнёс двусмысленную фразу, что-то вроде, "я в курсе, что ты многое знаешь про дело Каданс".
Аткинсон явно оказался застигнут врасплох. Глаза его странно вильнули вниз и он глуповато заулыбался. Чарльз Абрахам впоследствии рассказывал, что ещё до того, как Аткинсон ответил, он - Абрахам - уже знал, что тот действительно причастен к преступлению. Растерянность арестанта выдала его с головой!
Помедлив секунду или две, Аткинсон промямлил, что на месте преступления его не было, но он слышал, будто к расправе над матерью и дочерью Каданс причастны Фрэнк Костал (Frank Costal), Джим Антониотти (James Antoniotti) и жена последнего Джуди (Judy). Аткинсон сказанным не ограничился и добавил, что вся эта компания, войдя в дом, застелила лестницу на 2-й этаж полиэтиленом, не оставив благодаря этой предусмотрительности следов подошв на лестнице.
Теперь врасплох оказался застигнут Чарльз Абрахам. Отправляясь в тюрьму, он не озаботился тем, чтобы прихватить с собой магнитофон. По той простой причине, что не ожидал сознания Аткинсона. Детектив был уверен, что Майкл рассмеётся ему в глаза и от всего отопрётся, а тут...
Беседу пришлось прервать и Абрахам помчался за магнитофоном. Попутно он обсудил произошедший разговор со своим начальником лейтенантом Леоном Сасьядеком. Тот выезжал на осмотр дома Каданс и сразу же подтвердил тот факт, что крови в главной спальне и ванной было много, а вот в коридоре 2-го этажа и на лестнице - ни капелюшечки. Дом казался идеально чистым и... да, это было похоже на то, что преступник или преступники озаботились тем, чтобы застелить пол каким-то покрытием, которое впоследствии унесли с собою.
Около 19 часов 9 февраля 1980 года детектив Абрахам вторично появился в окружной тюрьме. Теперь он имел при себе портативный кассетный магнитофон и выносной микрофон. Разговор, прерванный 40 минутами ранее, продолжился всё в том процедурном кабинете, куда Аткинсон был вызван якобы для проверки уровня сахара в крови. Теперь Майкл не улыбался, он повторил сказанное ранее и тут же потребовал гарантии личной безопасности, поскольку разглашение его причастности - пусть и косвенной! - к убийству 4-летней девочки, грозило ему серьёзными неприятностями в тюрьме. Абрахам посоветовал ему ни с кем не болтать об этом деле и пообещал, что со стороны полиции Нью-Кастла разглашения точно не последует. И задал ряд уточняющих вопросов, важных для понимания последовательности событий 11 июля 1978 года.
В частности детектив уточнил кто именно входил в дом Каданс, как долго эти люди отсутствовали и где находился Аткинсон во время совершения преступления. Аткинсон повторил сказанное ранее, заявив, будто в дом входили Фрэнк Джордж Костал-младший (Frank George Costal, Jr), Джеймс Антониотти и жена последнего Джуди и они отсутствовали довольно долго - примерно 20-30 минут - а он, Майкл Аткинсон, всё время ждал их возращения за рулём автомашины. Поскольку именно на его "форд-мустанге" вся эта компания и приехала к дому семьи Костал. Он описал место парковки автомашины - на стоянке у магазина на противоположной стороне улицы. А на вопрос, где именно сейчас находится эта автомашина, Аткинсон ажно подпрыгнул в кресле и буквально прокричал: "Да вы её у меня конфисковали после того, как объявили меня в розыск!"
Выяснилось, что после бегства Аткинсона из Пенсильвании 6 сентября 1978 года его "мустанг" был арестован полицией и поставлен на специальную стоянку позади городского управления. Где и благополучно пребывал никем не потревоженный вплоть до феврая 1980 года.
Автомобиль Майкла Аткинсона на полицейской стоянке (снимок сделан вечером 9 февраля 1980 года).
Джеймс Антониотти был хорошо известен детективам полиции Нью-Кастла. И вовсе не потому, что задерживался ранее за разнообразные правонарушения и даже отсидел 1,5 года в тюрьме за ограбление магазина, торгующего кормами для животных [Какая новаторская идея - ограбить магазин, торгующий "китти-кэтом", ведь в его кассе всегда полно наличных!]. Антониотти являлся полицейским информатором и даже окружному прокурору Дональду Уилльямсу (Donald E. Williams) порой сообщал конфиденциально весьма ценные сведения. Окружной прокурор не занимается оперативной работой - сие выходит за рамки его компетенции и служебных обязанностей - но время от времени нуждается в независимых источниках информации и вот воришка, хулиган и незадачливый грабитель Антониотти периодически давал окружному прокурору ответы на интересующие того вопросы. Разумеется, негласные источники информации потому и называются "негласными", что никому об их существовании не сообщается, но в случае Антониотти разглашение факта его сотрудничества с правоохранительными органами произошло после его смерти в 2010 году. В частности, американский писатель-криминолог Дэйл Ричард Перельман (Dale Richard Perelman) отыскал и предал гласности служебное письмо окружного прокурора одному из судей, в котором совершенно недвусмысленно сообщалось о том, что Джеймс Антониотти хорошо известен Дону Уилльямсу, которому он очень помогал при расследовании некоторых весьма важных уголовных дел.
Уже на следующий день после того, как Майкл Аткинсон заявил о причастности Антониотти к убийству Кэтлин и Дон Каданс, Джеймс был задержан, доставлен в здание Департамента полиции и допрошен на сей счёт.
Он рассказал примерно то же самое, что и Аткинсон, но с только с небольшим отличием. По его словам в автомобиле Аткинсона остался вовсе не Аткинсон, а он - Джеймс Антониотти со своей женой Джуди, соответственно, в дом, ставший место преступления, входили Костал и сам Аткинсон. Сообщил он и кое-какие иные детали, о которых последний забыть упомянул. В частности, Антониотти рассказал, что на поясе Аткинсона в то утро находились ножны с большим охотничьим ножом. Другая деталь оказалась связана с футболкой Аткинсона, вернее, с её отсутствием - вылезавший из автомашины Майк был одет в футболку и джинсовую куртку, а вот из дома Каданс он вернулся в куртке на голое тело.
Продолжая своё повествование, Антониотти сообщил, что после того, как Аткинсон и Костал вернулись из дома Каданс и уселись в автомашине, первый из них сказал, что им надо немного покататься по округе и кое-что выбросить. Но что именно и где они выбрасывали Антониотти не знал, поскольку его с женой высадили раньше. Перед расставанием Аткинсон посоветовал Антониотти и его супруге держать язык за зубами, пригрозив в противном случае убийством.
Итак, второй член преступной группы дал признаетльные показания. Ну а что же Фрэнк Костал, третий участник этой необычной компании?
Родился Фрэнк в феврале 1928 года, то есть к описываемому моменту времени ему не хватало до полных 52 лет каких-то 2-х недель. Родители его являлись этническими румынами - отец эмигрировал в США из Австро-Венгрии, а мать - из собственно Румынского Королевства. По этой причине Фрэнка с детства дразнили "цыганом", хотя, если говорить совсем уж точно, правильнее его было бы звать "цыганкой". Потому что... да-да-да! При рождении Фрэнка его пол определили как мужской, но в действительности он был не вполне мужчина, скорее даже, вполне женщина. Фрэнк Костал хотя и имел вполне маскулинную внешность и в зрелом возрасте даже отпускал то усы, то бороду, то бакенбарды ниже пояса демонстрировал женскую анатомию. Со времён Древнего мира таких людей называли гермафродитами или андрогинами. Поскольку в XIX-м веке и в первой половине XX-го не все знали такие мудрёные слова, люди попроще называли таких вот двуполых "бородатыми женщинами".
Понятно, что у мальчика с таким дефектом [или всё-таки девочки?] детство не могло быть приятным. Отец ненавидел ребёнка, а мама если и любила, то тихо и незаметно. В возрасте 14 лет Фрэнк сбежал из дома и примкнул к бродячему цирку. Долго бродить Фрэнку не пришлось, полиция его обнаружила и вернула домой, но подросток понял, что вольная жизнь бродяги - это именно то, что ему надо для счастья.
Буквально через полтора месяца полиция вторично сначала задержала Фрэнка, а затем и подвергла аресту. Костал был обвинён в краже велосипеда.
Фрэнки Костал после ареста по обвинению в похищении велосипеда в октябре 1942 года.
Дело могло бы закончиться судимостью, но владелец велосипеда согласился на урегулирование без суда и Костал вышел из-под ареста, отделавшись лёгким испугом.
Буквально через месяц он совершил повторный побег из дома и покинул родную огайщину навсегда. Фрэнки присоединился к странствующему цирку, который были очень популярны в США вплоть до 1960-х годов, и некоторое время проработал в качестве чернорабочего. Там и тогда он постиг свои первые университеты, научившись гадать и мошенничать с картами. В последующие годы он немало поупражнялся в этом искусстве, а заодно и в смежных ему, вроде впадения в медиумический транс, общение с духами умерших и т.п.
Побродив по долам и весям Соединенных Штатов немногим более полутора лет, Фрэнки решил, что пришло время для подвига. Шла Вторая Мировая война и 16-летний тучный подросток посчитал, что родина не сможет победить самураев без его участия. Осенью 1944 года, прибавив к настоящему возрасту 2 годика, Фрэнк завербовался в военно-воздушные силы. Чтобы проверка не установила его истинный возраст, он изменил первую букву своей фамилии с "К" на "С" - звучание не поменялось, а вот написание - да.
То, что изменение возраста и написания фамилии позволило обмануть кадровую службу, понять как-то можно. Но вот как мужчина с вагиной прошёл медкомиссию... Неужели к американским призывникам на действительную военную службу никто в трусы не заглядывал? Таких, как Фрэнки Костал даже в мужские монастыри не берут, а уж доверять им оружие... Трудно отделаться от ощущения, что американские вербовщики добровольцев вообще не проверяли!
Как бы там ни было, Костал тянул воинскую "лямку" в меру своих сил и понимания воинского долга. На фронт он не попал и служил по тыловым гарнизонам. В августе 1946 года Фрэнк был пойман на мелком воровстве, но ввиду незначительности происшествия отделался выговором. Через 4 месяца Костал позволил себе уйти в длительную самоволку, которая затянулась настолько, что военная полиция принялась разыскивать его как дезертира. Молодой человек был найден, но возвратили его не в казарму, а военную тюрьму, где он отбыл год.
Фрэнк Костал во время воинской службы в 1944 - 1947 гг. (стоит справа).
После демобилизации Фрэнк вновь пристал к странствующему цирку и около 2-х лет путешествовал по стране. Но с началом в 1950 году военных действий в Корее, Костал вновь почувствовал в собственных недрах героический зуд и решил помочь родине в защите на этот раз от "коммунистических орд". Он явился на призывной пункт и попросил призвать его на воинскую службу добровольцем. Несмотря на судимость, просьба Костала была удовлетворена. Правда в район боевых действий он и в этот раз не попал. Служить ему пришлось в Западной Германии. Там в самом конце 1955 года произошёл некий инцидент, обозначаемый во всех документах эвфемизмом "нервый срыв" - этим словосочетанием американские военные обычно маскируют попытку самоубийства.
После лечения и реабилитации Фрэнк был с почётом уволен со службы, произошло это в марте 1956 года. И куда же податься бедному 28-летнему мужчине с вагиной [или всё же бородатой женщине?], пережившему недавно нервный срыв?
Правильно, в цирк! В какой-то момент ему повезло - один из фокусников придумал довольно интересный номер, связанный с участием Фрэнка, точнее даже, с наглядной демонстрацией его анатомической особенности. Суть номера заключалась в следующем: Фрэнк, расхаживая по сцене в халате, изображал "беременного мужчину" и на протяжении нескольких минут у него рос живот, демонстрируя все стадии беременности. Зал хихикал, считая, что шутка в том и заключается - у бородатого мужика растёт живот, как у беременной женщины, так смешно хи-хи, ха-ха и снова хи-хи!... Однако это была только подготовка к шутке... В какой-то момент, когда живот достигал совсем уж огромных размеров, фокусник выкатывал на сценку гинекологическое кресло и объявлял Косталу, что тому прямо сейчас "придётся рожать"! Следовала серия недоуменных вопросов и смешных ответов, Костал усаживался в кресло, раздвигал ноги, тужился и... благополучно "рожал"! Фокусник поднимал над головой живого младенца - это был самый настоящий фокус, основанный на ловкости рук фокусника - а затем... трам-пам-пам... разворачивал кресло к зрителям и те своими глазами видели, что на срамном месте у бородатого мужика нет того архитектурного излишества, что положено бородатому мужику природой. А вместо него там нечто такое, что можно видеть только у женщины!
Это был настоящий шок или фурор, если угодно. Бедные зрители не понимали, как такое возможно. Мужчины в зале гыгыкали, женщины - смущались, дети - не понимали реакции взрослых и задавали глупые вопросы. Зрители гадали, куда фокусник спрятал половые органы бородатого мужика и как он это проделал? То, что у артиста не имелось мужских половых органов от рождения, понимали совсем немногие.
Эксклюзивный номер с "мужскими родами" проходил "на ура!" и Фрэнк Костал являлся его главной звездой. Хотя, говоря по совести, именно от него ничего особенного и не требовалось - только распахнуть халат и раздвинуть ноги.
Фрэнк Костал стал полноценным членом цирковой группы - теперь он являлся артистом с собственным номером, причём номером уникальным. В принципе, он мог бы очень долго разъезжать с цирковой труппой по стране, но в возрасте 42 лет ему всё наскучило. Не в последнюю очередь потому, что дела у мелких цирковых трупп к 1970 году шли уже совсем плохо - формат этот себя изжил. А пристроиться в серьёзный коллектив, из числа тех, что выступали в Лас-Вегасе или в Нью-Йорке, он не мог.
В общем, в 1970 году Фрэнк поселился в Нью-Кастле и занялся вполне будничной работой. Одно время он работал отделочником на стройке, трудился экспедитором в транспортной компании, потом устроился крановщиком в компании, специализировавшейся на возведении мостов. Там с ним случилось несчастье - он упал с высоты и получил травму позвоночника. С работы пришлось уйти и Косталу назначили пенсию по нетрудоспособности - 60$ в неделю. Это были слёзы, а не деньги даже в реалиях того времени!
Полиции было известно, что Фрэнк подрабатывал сантехником и разнорабочим, занимаясь мелким ремонтом по "наводке" домовладельца. Плату он брал наличными без надлежащего оформления, что конечно же, являлось нарушением, но на это все закрывали глаза, понимая, что инвалиду надо на что-то жить... Так что пусть крутится!
В 1977 году на Костала поступила жалоба от некоего Пола Верблингера (Paul Werblinger), 19-летнего молодого человека, поддерживавшего с Фрэнком интимные отношения. В документах полиции эти самые отношения именовались "гомосексуальными", но обоснованность этого термина в данном случае рождает определенные сомнения. Юридически Фрэнк Костал считался мужчиной, но анатомически таковым не являлся, так что автор должен признаться, что в этом месте испытывает определенные затруднения в подборе слов. Всё-таки понятие "гомосексуализм" предполагает сексуальную активность между лицами одного пола, но можно ли считать таковыми Костала и Верблингера? Речь, впрочем, немного не о том... Верблингер заявил, что Костал в порыве ревности бросился на него с мачете и заявитель, не желая проверять серьёзность намерений друга, предпочёл выйти в окно.
Фрэнки Костал позиционировал себя как эдатого "крутого парня", что учитывая его анатомический дефект, выглядело несколько странно [и даже комично]. Для придания себе соответствующего имиджа, Фрэнки одевался и вёл себя как байкер. Правда, в отличие от настоящего байкера, он не имел большого мотоцикла... Он являлся всего лишь нищебродом, изображавшим из себя байкера. Понятно, что подобную комедию он мог ломать лишь перед теми, кто не был с ним знаком.
Через 2 года история повторилась, причём буквально. В полицию обратился другой молодой человек - Маршалл Диллон (Marshall Dillon) - которого Костал считал своим супругом. Причём он даже изготовил самодельный "сертификат", подтверждавший факт их "бракосочетания"... Диллон также спровоцировал приступ ревности Фрэнки неосторожным флиртом в баре и, спасаясь от того же самого мачете, повторил выход в окно.
Судя по всему, у Костала имелись определенные проблемы с управлением гневом, но до поры до времени сие не приводило к серьёзным конфликтам с Законом. От осведомителей полицейские знали, что Костал водил дружку с публикой из числа "проблемных" молодых людей [преимущественно до 20 лет], обучал их тактике магазинных краж и сам же скупал ворованное, но до поры до времени ему удавалось избегать серьёзного внимания правоохранительных органов к собственной персоне.
И вот теперь Косталу предстояло оказаться в эпицентре весьма резонансного уголовного расследования!
Дело стронулось с "мёртвой точки", имена убийц Кэти и Дон Каданс были названы и теперь дело оставалось за малым - используя грамотную полицейскую тактику вывести негодяев на чистую воду. Ничто не могло воспрепятствовать торжеству Правосудия, по крайней мере так казалось в те февральские дни 1980 года.
Однако уже в ближайшие 48 часов после задержания Антониотти история заиграла неожиданными, воистину поразительными красками!
Один из детективов, некогда арестовывавший Антониотти за ограбление магазина, услыхав о том, что тот признался в соучастии убийству Каданс, схватился за голову. Дело заключалось в том, что во второй декаде июля 1978 года Джеймс никак не мог сидеть в автомашине Аткинсона по той простой причине, что тогда он сидел в другом месте - в окружной тюрьме!
Заявление детектива о лживости признания Антониотти произвело эффект разорвавшейся бомбы. Срочный запрос в тюрьму и сверка с материалами уголовного дела подтвердили, что детектив прав и Джеймс Антониотти 11 июля 1978 года действительно находился "под замком". Но как же в таком случае быть с его рассказом о ноже на поясе Майкла Аткинсона и о том, как последний вышел из машины в куртке и футболке, а возвратился в куртке на голое тело?!
Ситуация складывалась экстраординарная. Окружной прокурор, лично знакомый с Антониотти - о чём в своём месте уже упоминалось - пожелал переговорить с задержанным без свидетелей, для чего не поленился приехать в тюрьму ночью.
|
