|
©А.И.Ракитин, 2020 г.
©"Загадочные преступления прошлого", 2020 г.
Сибирская язва в Свердловске. 1979 год (фрагмент VI).
Рассказы про "неисправный фильтр" в лаборатории Свердловска-19 чем-то неуловимо напоминают специфически тупые матросские шутки про форточку в подводной лодке или ведро ионов в реакторном отсеке. Такая же глупота, лишённая всякого содержательного наполнения. Чтобы пояснить сказанное, позволю небольшое отступление.
В инженерном деле существует особый вид постороения сложной иерархической системы, при котором её работа возможна только в случае строго определенного состояния каждого из компонентов. Если состояние хотя бы одного из компонентов отличается от штатного (т.е. нормального, исправного), то вся система оказывается неработоспособной. Подобное иерархическое построение называется "системой с устройствами взаимной замкнутости". Система будет оставаться неработоспособной до тех самых пор, пока хотя бы один из её элементов будет либо отсутствовать, либо неисправен, либо неправильно подключён.
Простейший, наглядный и всем известный пример системы с устройствами взаимной замкнутости - это обычный лифт в жилом доме. Лифт не поедет до тех пор, как не будет закрыта дверь, точнее, обе двери, ведущие в него. Можно стучать по кнопке нужного этажа хоть каблуком, хоть каменным лбом российского журналиста, но на исполнительный мотор не будет подано управляющее напряжение до тех самых пор, как двери в лифт не закроются полностью и концевые реле не передадут соответствующие сигналы. Кстати, если груза в лифте не окажется, то он точно также не поедет; чтобы отправиться на этаж, заданный нажатием кнопки, надо, чтобы на полу кабины находился груз. А почему? Да потому, что под полом расположена ещё одна релюшка, сигнализирующая о наличии этого самого груза.
Подобные системы чрезвычайно распространены там, где человеческий фактор - попросту говоря, небрежность или забывчивость персонала - создаёт реальную угрозу для жизни и здоровья как самому этому персоналу, так и окружающим. Прежде всего, речь идёт о военной технике, энергетике, опасных технологических процессах (изготовление ядов, взрывчатых веществ, лекарств и т.п.), транспорте и т.п. В армии подобные системы и отдельные устройства называют просто и понятно - "защитой от дурака". О том, что от дураков сложную технику надо защищать инженеры задумались очень давно, ещё в 19-м столетии, когда такая техника, прежде всего, артиллерия, стала в больших количенствах поступать на вооружение массовых армий. Как известно, солдат-новобранец является существом не только не очень умным, но и очень ленивым, совсем не мотивированным на выполнение порученной работы, а посему всё, что может быть сделано не так, он сделает не так. Новобранец перепробует все мыслимые и немыслимые варианты и лишь в последнюю очередь, путём продолжительных проб и ошибок, отыщет правильный. Инструкцию для такого работника писать бесполезно - он использует бумагу не для чтения, ибо читать не приучен сызмальства, а для цигарок и подтирки зада.
К убежденности в том, что системы взаимной замкнутости должны создаваться в обязательном порядке, инженеры пришли путём проб и тяжких ошибок. В России, например, причиной для активизации работ в этом направлении послужила гибель инженера-конструктора артиллерийской техники Владимира Степановича Барановского. Тот погиб в марте 1879 г. при производстве стрельб на Ржевском артиллерийском полигоне под Санкт-Петербургом. Орудие, которое использовалось при стрельбе, не имело механизма блокировки затвора при затяжном выстреле, ввиду чего фактический выстрел произошёл после того, как затвор был открыт.
Строго говоря, вся крупнокалиберная артиллерия, появлявшаяся на вооружении начиная с последнего десятилетия 19-го века, представляла собой совокупность многочисленных систем взаимной замкности. Например, башенная установка главного калибра русского броненосца "Ослябя", погибшего в ходе Цусимского сражения в 1905 г., включала в себя 302 (!) устройства и механизма взаимной замкнутости. Снаряд и пороховой заряд (картуз) выдавались из отдельных погребов сначала в перегрузочное отделение, из него - на элеватор, поднимались в подбашенное отделение и уже отуда через сложную систему кантователей и лотков подавались к затвору орудия. На каждом этапе обслуге приходилось открывать и закрывать бронированные дверцы, причём делать это приходилось в строго определенной последовательности - последующую дверцу невозможно было открыть до тех пор, пока не была закрыта предыдущая. Так достигалась точность и последовательность функционирования орудийного расчёта, насчитывавшего без малого 180 офицеров и матросов, соблюдалось очередность подачи, при которой пороховой заряд всегда оказывался возле казённой части орудия после снаряда. А кроме того, исключалось накопление в подбашенном отделении излишних пороховых картузов и боеприпасов.
Широчайшее распространении системы с обратной связью нашли в подводном флоте. Понятно почему так случилось - полнейшая зависимость экипажа от исправности техники потребовали совершенно беспрецедентных для того времени мер по повышению надежности и безопасности всех систем и механизмов. Магистрали воздуха высокого и низкого давления, разветвлённые сети электропитания требовали многоступенчатой "защиты от дурака", исключавшей ошибочное их включение или выключение.
Какое отношение сей спич имеет к сибирской язве в Свердловске в 1979 г.? Да самое непосредственное!
Все объекты Министерства обороны, связанные с разработкой биологического оружия и средств защиты от него, строились по единым научным и инженерно-технологических принципам. В структуре созданного в 1973 г. научно-производственного объединения "Биопрепарат", в состав которого входила и в/ч 47051 (тот самый Свердловск-19), существовал целый Отдел специальных систем безопасности, который занимался разработкой требований к микробиологическому оборудованию. Отдел - это много, это более 50 специалистов, работа которых заключалась в том, чтобы продумать и сформулировать оптимальные требования к разработчикам техники. Непосредственной разработкой систем и оборудования этот отдел не занимался - это было дело других учреждений "Биопрепарата", Отдел спецсистем безопасности разрабатывал и отслеживал внедрение единых стандартов безопасности на всех объектах упомянутого НПО.
Требования эти были многообразны, изложить их все в рамках небольшой заметки невозможно, да и не нужно. Но следует сказать несколько слов о тех базовых основах, на которых строилась (и строится ныне во всём мире) научно-исследовательская работа с особо патогенными вирусами и микробами. Прежде всего - это построение полностью изолированного от внешней среды объёма (принцип "создания подводной лодки"). В этом объёме, который может состоять из десятков помещений, сосредоточен весь оборот опасного биоматериала - т.е. хранение эталонных образцов в холодильных камерах, научно-исследовательские лаборатории, помещения производственного цикла, необходимого для воспроизводства культур и т.п. Причём изолированный объём также делится на несколько полностью автономных зон, дабы предотвратить заражение всего объекта в результате одного чрезвычайного происшествия.
Можно сказать, что весь научно-производственный комплекс условно помещён в подводную лодку, полностью изолированную от внешнего мира. Сравнение, конечно, грубоватое, но точно передающее смысл. Объём герметизирован, вход внутрь - через систему шлюзов. Для того, чтобы в случае выхода из строя вентиляционной системы воздух, потенциально зараженный опасной микрофлорой, не попал в атмосферу, давление воздушной среды внутри изолированного объёма всегда ниже атмосферного, что автоматически поддерживается системой компрессоров, способных вакуумировать весь объём. Сделано это для того, чтобы в случае разгерметизации воздух стал поступать внутрь, а не наружу.
 
Оснащение микробиологической лаборатории может порой производить впечатление какой-то незатейливости и даже кондовости, многие операции кажутся простыми и производятся вручную. Но простота эта кажущаяся, на самом деле такое оснащение не просто хорошо продумано, но и очень эффективно, в противном случае в числе первых жертв научных исследований окажутся сами исследователи.
Системы очистки - как воздуха, так и канализационных стоков - не просто многоступенчаты, а по-настоящему изощренны и предусматривают не только использование агрессивных реагентов, но и ионизирующих излучений. Стерилизация посуды и инструментов проводится не только в автоклавах, как это делается в обычных больницах или медучреждениях, а в рентгеновских камерах.
Многоступенчатая система защиты персонала не только сложна, хорошо продумана, отлажена и многократно дублирована, но и работает без сбоев. Потому что вся пронизана теми самыми устройствами взаимной замкнутости, которые упоминались выше. Работник не сможет пройти внутрь, если надлежащим образом не загерметизирует за собой шлюз... он не сможет зайти в помещение холодильника, если не будет работать система вентиляции... и т.п. Строго говоря, в случае серьёзной неисправности в изолированном объёме вообще невозможно будет работать, поскольку он будет обесточен. Если вдруг выйдет из строя система вентиляции - тот самый условный "фильр", про который пафосно рассказывали народу рундквисты-парфёновы и прочие варсеговы - то включится резервная! А если выйдет резервная - то включится вторая резервная... А если вдруг накроется и вторая резервная - то третья! Резервирование таких систем многократное, больше двух точно, а вот насколько больше - нам в открытых источниках никто никогда не напишет, ибо это государственная тайна. Такая информация составляла гостайну в 1979 г., является она тайной и ныне.
Когда американские учёные приезжали в Екатеринбург в 1992 г. и 1993 г. для изучения истории вспышки сибиреязвенной инфекции, они очень хотели попасть на территорию Свердловска-19. К мотострелкам - в Свердловск-32 - их пустили без разговоров, заходите, люди добрые, суйте носы, куда хотите, от хороших людей у нас секретов нету! И американцы, закосив "под дурныцу", как говорят в таких случаях наши украинские небратья, официально запросили допуск на территорию в/ч 47051, то бишь, в Свердловск-19. Думаю, всем понятно для чего - они хотели осмотреть объекты НПО "Биопрепарат", ведь то, что находится над землёй, они прекрасно видят из космоса, а вот то, что под землёй... Американская разведка многое отдала бы за то, чтобы увидеть это, даже не сфотографировать, а просто посмотреть! К счастью, в Вооруженных силах Российской Федерации и тогдашней Федеральной службе контрразведки нашлись патриоты, которые поняли, что нельзя наших американских партнёров туда пускать. И их не пустили!
В упоминавшемся ранее документальном фильме "Сепсис 002", снятом екатеринбургским телеканалом ТАУ, есть занимательная сценка, в которой работник облСЭС сокрушается насчёт того, что его и других работников этого ведомства не пускают внутрь объектов Свердловска-19. "Нам всего две комнаты показывают!" - вздыхает товарищ.
Смотришь такое и не знаешь, как относиться к увиденному? Человек комедию ломает, дурака перед камерой играет, или на самом деле такой?
Военные микробиологические объекты по своей стратегической важности могут быть соотнесены с атомными. Для противника представляет огромную ценность любая информация о них - как общестроительная, так и специальная техническая. И данные о построении систем всех видов защиты являются одними из важнейших, можно сказать, критически важными. Потому что все стратегически важные объекты представляют огромный интерес с точки зрения диверсионной работы, а для успеха таковой противник должен знать какими силами и техническими средствами эти объекты защищаются.
Поэтому американцев в Свердловск-19 не пустили, как и приравненных к ним специалистов из облСЭС. Чтобы лишнего не видели и не узнали, в том числе и о техническом обеспечении технологического цикла.
Но нам сейчас важно подчеркнуть, что производственный цикл на объектах подобного рода осуществляется в условиях пониженного давления воздуха. Что исключает любое попадание зараженной среды из производственного объёма в окружающее пространство. Даже если выйдут из строя все фильтры, зараженная среда останется внутри, поскольку воздух потечёт внутрь, а не наружу.
Прекрасную иллюстрацию того, что происходит на подобном объекте в случае технической неисправности системы жизнеобеспечения, можно найти в книге упоминавшегося ранее Канатжана (Кена) Алибека "Острожно! Биологическое оружие!" Это повествование от первого лица построено в форме биографии Алибека, по мнению автора книга несёт однозначный идеологический подтекст и в своё время явилась одним из инструментов идеологической войны. Тем не менее, представляет интерес описание чрезвычайного происшествия, участником которого стал Алибек во время службы в Омутнинске, райцентре в Кировской области, где находилась научная опытно-промышленная база "Биопрепарата".
 
Компьютеризация и нанотехнологии широко используются сейчас в микробиологии, но наверное ещё очень долго многие манипуляции будут производиться вручную.
Что же там произошло? В ночное время система вентиляции герметичного объёма дала сбой из-за неправильной работы датчика давления, в результате чего давление воздуха внутри резко понизилось. Дежурный офицер, увидев это, вызвал Алибека и тот решил войти внутрь вместе с дежурным, разумеется, облачившись в защитные костюмы. Двигаясь в темноте - ибо вся зона была обесточена ввиду неисправности вентиляции! - Алибек наступил в лужу с колонией бактерий туляремии. Откуда взялась лужа? Да из колбы, в которой находилась жидкость! Напомню, что давление воздуха в помещениях резко и значительно понизилось, а в колбе оно оставалось неизменным и поэтому питательный раствор с колонией бактерий выдавился наружу из-под притёртой пробки. Примерно так, как это происходит с зубной пастой, выдавливаемой из неплотно закрытого тюбика. Итак, цитата стр.88-89 упомянутой книги Алибека:
"К тому времени, когда я выбрался из комнаты, трое специалистов, работавших в других частях зоны, примчались на помощь. Вероятно, изменение давления воздуха послужило причиной того, что жидкость вытекла из емкости наружу. Закрыв дверь, я приказал продезинфицировать все, до чего я успел дотронуться, а потом и само помещение.
Через санитарный коридор я вернулся назад, продезинфицировался, стащил с себя ботинки и защитный костюм, принял душ и вновь подвергся тщательному медицинскому осмотру. Медсестра
удостоверилась, что со мной все в порядке.
Поздравив себя с тем, что на этот раз все обошлось, я попытался вообразить, что произошло бы, если бы я поскользнулся на мокром полу? И хотя туляремия не всегда заканчивается смертью, но
здесь мы испытывали более смертоносные штаммы бактерий.
Когда все снова собрались в Зоне I, я посоветовал Назилу и остальным сотрудникам принять антибиотики, которые мы всегда имели на экстренный случай.
Я поднялся в кабинет и позвонил Савве Ермошину, начальнику УКГБ в Омутнинске. Позже Савва работал со мной в Москве, в Управлении «Биопрепарата».
- Савва, прости, что разбудил, - сказал я, - просто хотел, чтобы ты знал: сегодня вечером в Корпусе 107 произошла небольшая утечка бактерий туляремии.
От него, конечно, не требовалось немедленного принятия каких-либо мер. Однако по правилам мы должны были докладывать в КГБ обо всех происшествиях на предприятии.
- Кто-нибудь пострадал? - спросил он осипшим голосом.
- Нет, все под контролем, - ответил я, - мы сами все убрали. Так что тебе не о чем беспокоиться."
Книга Кена Алибека "Осторожно! Биологическое оружие!" была написана в середине 1990-х гг. и по сути своей являлась "заказухой" американской разведки. Цель книги была выражена на редкость прямолинейно и без затей - автор старательно доказывал факт разработки биологического оружия в СССР и разил советские вооруженные силы, как главную угрозу мировой стабильности и мира на планете. Однако по прошествии нескольких лет весь этот литературный пафос потерял всякий смысл, поскольку в 2001 г. после хорошо известных "биотеррористических атак" всему миру стало ясно, что сами США никогда не соблюдали запрет на разработку биологического оружия.
Момент этот очень интересен не только тем, что описывает функционирование на практике того самого "принципа подводной лодки" (т.е. полностью изолированного объёма), то и тем отношением к представителю КГБ, которое продемонстрировал рассказчик. Оно таким и было в действительности в те годы - представителей Комитета, прикрепленных к объектам промышленности, работники уважали и побаивались. Скрыть от них что-то было невозможно, да никто бы и не пытался такое сделать, ибо себе дороже станет, когда ложь выйдет наружу. Даже если допустил ошибку или грубое нарушение режима секретности, то лучше признать это и покаяться, ибо повинную голову меч не сечёт! А вот ежели скрыл и попытался обмануть, то... держи, мальчик, панамку крепке, а то улетит вместе с головой!
А теперь вспомним россказни товарища Миронюка, зам.Начальника Особого отдела по УрВО, про то, как его якобы пытался обмануть генерал Михайлов, начальник той самой в/ч 47051, что дислоцировалась в военном городке в Свердловске-19. За всё золото мира не поверю в то, чтобы представитель высшего командного состава, каковым являлся генерал-майор Владимир Михайлов, санкционировал обман представителя КГБ! Даже если подчиненный ему личный состав допустил некую ошибку, халатность, нерасторопность - да даже злой умысел, наконец! - нет никаких резонов командиру части покрывать произошедшее. Зачем? Ради чего рисковать собственной карьерой и скорой генеральской пенсией, скрывая от КГБ чужую расхлябанность?! Генерал Михайлов к моменту описываемых событий занимал должность командира части уже 6 лет, он тяжело болел - у него был рак желудка, от которого он умрёт весной 1980 г. после 3-х операций - и он прекрасно понимал, что долго на своём посту не пробудет... Во имя чего ему обманывать Миронюка?
И потом, если бы со стороны командования части действительно имела место попытка сокрытия аварии, обмана старшего офицера Особого отдела округа и т.п. преступные действия, то неужели кто-то думает, что виновные остались бы на своих должностях? И никто бы не поплатился погонами за подобные проделки?
А ведь все остались! Никто ни за что не поплатился! Генерал-майор Михайлов оставался в должности вплоть до самой смерти, он даже комиссован не был по болезни. Такое было бы невозможно, если бы он действительно повёл себя так, как рассказывал товарищ Миронюк...
Не было никакого обмана, понимаете? Весь этот рассказ в изложении писателя руками Парфёнова абсолютно недостоверен. Либо Миронюк, рассказывая про фальсифицированную карту, наврал писателю руками Сергею Парфёнову, либо писатель руками Сергей Парфёнов наврал своим читателям, пребывая в уверенности, что ссылка на авторитет безусловно снимет все вопросы к абсурдному содержанию глупой побасенкии, которую он доверил бумаге. По принципу, что та всё стерпит...
В числе американцев, приезжавших в Екатеринбург в начале 1990-х гг. для расследования вспышки сибиреязвенной инфекции 1979 года, была и профессор социологии Бостонского коллежда и по совместительству преподаватель Массачусетского технологического института Джин Джайлемин (Jeanne Guillemin). В 1999 году она выпустила книгу под названием "Сибирская язва: расследование смертельной вспышки" ("Anthrax: The Investigation of a Deadly Outbreak"). Уже из названия ясно о чём эта книга, по своей сути - это очередное литературное поделие, под стать творению Кена Алибека, призванное изобличить бессердечие и цинизм "советской военщины". Книга эта нам не очень интересна - она предвзята и написана женщиной, далёкой от обсуждаемой темы - но в ней есть один момент, представляющий интерес в контесте затронутой нами темы о технических системах безопасности научно-производственной зоны.
Американцев на территорию Свердловска-19 не пустили, хотя они очень хотели туда проникнуть, но их встречу с представителем воинской части 47051 Москва санционировала. Во время этой встречи Джайлемин пообщалась с генералом-майором Евстигнеевым, заместителем командира по научной работе. Последний, выслушав предположения американцев об источнике сибирскеязвенной инфекции на территории Свердловска-19, категорически отверг подобную возможность. Доводы его сводились к следующему. Во-первых, в начале апреля 1979 г. работы с сибирской язвой на территории воинской части не велись вообще. Во-вторых, когда такие работы проводились, то использовались очень небольшие объёмы токсического материала, в котором содержалось от 5 миллиардов до 40 миллиардов спор. Это очень маленькое количество, принимая во внимание ту площадь, на которой отмечались поражения людей (суммарная площадь районов Вторчермет, Керамика, Химмаш, а также посёлка Рудный - около 8,7 кв.км, причём площадь военных городков Свердловск-19 и Свердловск-32 из этого подсчёта исключена!). В-третьих, система очистки воздуха включала в себя 4 независимых рубежа - два фильтрации и два - дезинфекции - что исключало попадание в воздух болезнетворных бактерий в силу случайного стечения обстоятельств или технической неисправности одного из упомянутых рубежей.
 
Джин Джайлемин и её книга "Сибирская язва: расследование смертельной вспышки".
Джин Джайлемин, разумеется, не поверила советскому генералу, усомнившись во всём, что он сказал. Оно и понятно, не для того американцы таскались на Урал, чтобы подтвердить непричастность к инциденту военных!
Для меня, признаюсь, удивительно то, что Джайлемин вставила в книгу данный фрагмент, точнее даже, для чего она вообще упомянула об аргументации Евстигнеева, поскольку доводы генерала убедительно свидетельствуют о принципиальной невозможности того сценария, который пытались обосновать американцы. Причём, я склонен также усомниться в исчерпывающей искренности генерала-майора, с той только разинцей, что моё сомнение противоположно недоверию Джин Джайлемин. Я считаю, что Евстигнеев уменьшил реальные возможности систем специальной технической защиты. Ещё раз повторю, информация подобного рода является секретной и вряд ли генералу разрешили разгласить её в порядке исключения. Думаю, что он на свой страх и риск рассказал о четырёх рубежах защиты, зная, что его не накажут за сообщение неверных сведений.
Автор не настаивает на безусловной точности своего мнения, в данном случае я изложил те мысли, которые возникли у меня по прочтении книги Джин Джайлемин.
Помимо всего, изложенного выше, есть ещё один весомый аргумент в пользу того, что никто из командования Уральским военным округом ничего не знал о сибирской язве как минимум вплоть до 11 апреля 1979 г. Честно говоря, автор никогда не слышал и нигде не читал ссылок на этот довод, хотя он очень простой, очевидный, лежит на поверхности и, вообще-то, всем известен. Вот только в головах всяких там варсеговых-парфёновых-рундквистов и прочих корчевниковых никак не умещается.
Речь идёт о воспоминаниях вдовы военнослужащего из Свердловска-32, прапорщика Ивана Яковлевича Ретнёва. Репортаж с участием этой женщины был снят кинокомпание ТАУ уже в 21-м столетии и демонстрировался по местному телевидению к годовщине апрельских событий 1979 г. В современном Екатеринбурге есть традиция вспоминать о событиях тех дней и в конце марта - начале апреля там выходят тематические материалы. Так что упомянутый репортаж видели сотни тысяч горожан и жителей Урала, сейчас он, кстати, имеется на youtube, как и масса иных материалов по теме. Рассказ этой женщины довольно прост, даже незатейлив, она, как и многие из потерпевших, сетует на нерасторопность властей, на растерянность тех дней, разного рода непонятки и т.п. Женщина эмоциональна, что легко понять - воспоминания травматичны, задевают за живое - в общем, прежить такое даже врагу не пожелаешь.
Но есть в этих воспоминаниях один очень любопытный момент, что называется "подсказка для умного". Вдова говорит о том, что планировалось организовать прощание с телом умершего в Доме офицеров части - это такая воинская традиция, автор полагает, что ничего тут расшифровывать не надо. Так вот в последнюю минуту прощание запретили и тело из больницы не выдали вообще. И предписанное уставом прощание на кладбище - с отданием воинских почестей почётным караулом - не производилось. Членов семьи, разумеется, такое отношение задело, поскольку всё это было сделано без объяснений и, судя по всему, не вполне корректно.
Но речь сейчас не о политесах и не о корректности. Иван Яковлевич умер 9 апреля 1979 г. на 41-м году жизни. Прощание с ним должно было пройти на 3-й день, т.е. 11 числа. На 10 апреля его запланировать было никак нельзя просто в силу определенных бюрократических моментов. Будучи военнослужащим, Иван Яковлевич не имел паспорта и проживал вне военного городка, а в этом случае порядок выписки был несколько иным, нежели в случае смерти гражданского лица. То есть на 10 апреля никто бы прощание и похороны планировать не стал, самое раннее - это 11 апреля, либо последующие дни.
Если прощание с умершим от сибирской язвы прапорщиком изначально планировалось, но было отменено в последний момент, стало быть, эта отмена произошла либо 10, либо 11 апреля. По смыслу слов вдовы - именно 11. Но никак не раньше 10-го!
Ещё раз, то же самое, но другими словами: 9 апреля никто в командовании Уральским военным округом знать ничего не знал о сибирской язве! Потому что, если бы о вспышке инфекции уже было известно, то вопрос об организации прощания в Доме офицеров части вообще бы не поднимался! Ибо карантин введён - это раз! - и особо опасный труп никто из морга родным не выдаст - это два...
Генерал-полковник Смирнов с 1960 г. возглавлял 15 управление Генерального штаба МО СССР, отвечавшее за подготовку Вооруженных сил к ведению войны в условиях применения биологического оружия. Конспирологи и разного рода обладатели "уральского ума" утверждают, что в первых числах апреля 1979 г. Ефим Иванович приезжал в Свердловск, якобы для организации борьбы с сибиреязвенной инфекцией. Автор же считает, что даже если такой визит и имел место в действительности, то никакой связи с сибирской язвой не имел, поскольку в первой декаде апреля диагноз вообще не ставился и инфекционная вспышка не определеялась в принципе.
Таким образом, мы совершенно явно упираемся в 10 апреля - первое число, когда в Свердловске заговорили о сибирской язве. Перед нами независимое подтверждение точности воспоминаний Фаины Абрамовой и Льва Гринберга, назвавших 10 апреля датой постановки диагноза.
На этом автор считает, что все инсинуации, связанные с "таинственным" визитом в Свердловск-19 генерала Смирнова, начальника 15 управления Генштаба, можно отбросить, как бессодержательные. Говорить просто не о чем. Даже если генерал-полковник Ефим Иванович Смирнов и появлялся в Свердловске-19, то по причинам, никак не связанным ни с сибирской язвой, ни с мифической "утечкой", ни с "неисправным фильтром".
После всего, изложенного выше, автор полагает возможным закончить и обсуждение версий, связанных со случайной утечкой патогенных бактерий из лаборатории на территории Свердловска-19. Тот, кто считает, что военные микробиологи в Советском Союзе фильтровали воздух в своих лабораториях пылесосом, может продолжать верить в неисправный фильтр. А почему нет? Отечественные журналисты и писатели руками верят в такое! Тот же, кто понимает, что военная лаборатория, работающая с самыми смертоносными вирусами и бактериями на планете, защищена много лучше, надеюсь, понял, что неисправность фильтра не могла привести к тем последствиям, которые приписывают ей разного рода некомпетентные граждане.
И в этом месте, наверняка, кто-то из проницательных читателей может сказать: "Хорошо, случайная неисправность, как причина, не подходит, но как быть с умыслом? Что, если какой-то военнослужащий умышленно обошёл системы защиты и сделал всем "козью морду"?"
Подобное возражение имеет право на существование. В Советском Союзе бывало, конечно, всякое и и злой умысел с использованием техники, и катастрофы. В сентябре 1976 г., например, совсем незадолго до описываемых событий, 24-летний советский лётчик Владимир Серков сел за штурвал самолёта и умышленно таранил дом №43/1 по ул.Степная в Новосибирске. Так он попытался отомстить жене и тёще, причём, предупредил их о своём намерении накануне. Женщины ушли из дома, никого не предупредив об угрозах, и в результате пострадали постороние люди (3 жителя дома погибли в момент тарана, ещё 1 умер в больнице, а кроме того, 11 человек получили ранения различной степени тяжести, из них 4 - тяжёлые. Из 4 погибших и умерших трое были детьми младше 7 лет). Было ли следствие по этому делу? Разумеется, всем сестрАм, как говорится, досталось по серьгАм. В ходе расследования, в частности, выяснилось, что Серков вообще не мог быть лётчиком, ибо страдал эпилепсией и имел серьёзные травмы головы. Вскрылись грубые нарушения в системе работы наземных служб аэропорта "Северный", допустивших несанкционированный вылет самолета, фактически его угон. Были приняты серьёзные меры по реорганизации работы аэродромных служб, а все, персонально ответственные руководители положили на стол партбилеты и лишились постов.
Кстати, это был вовсе не единственный случай такого рода, кончали с собой подобным образом и боевые лётчики. И всегда эти трагические инциденты расследовались и виновные находились. Или назначались - это как угодно можно называть, но для нас сейчас важна не игра в слова, а констатация того факта, что Советская власть во всех подобных случаях не оставляла без наказания руководителей виновного на разных этажах власти.
И если бы некий военный микробиолог, работавший в Свердловске-19, надумал покончить с собой столь изощренным способом, как распыление в военном городке аэрозоля с бактериями сибирской язвы, то можете не сомневаться - последовало бы непеременно расследование и фамилии виновных прозвучали бы. И было бы их много - и непосредственный начальник, и замполит, и командир части, и ещё бы начмеду досталось до кучи. А уж "особисту" влетело бы по самое "не балуй", никто бы не принял его объяснений, что он чего-то не знал и о чём-то не догадывался! Обязан был знать или хотя бы догадываться - ибо работа у него такая, в его распоряжении необходимый агентурный аппарат, финансирование и властные полномочия! Но как было сказано выше, ни одно должностное лицо из числа командного состава в/ч 47051 погон своих не лишилось и даже на пенсию досрочно не отправилось. Значит не было к ним претензий! От слова никаких...
 
26 сентября 1976 г. гражданский лётчки Владимир Серков направил самолёт АН-2 в окна дома №43/1 по ул.Степная в Новосибирске. Это был суицид, совершенный общественно опасным способом, о котором самоубийца предупредил жену и тёщу заранее. Версия о том, что вспышка сибиреязвенной инфекции в Свердловске в апреле - июне 1979 г. явилась результатом аналогичной суицидальной попытки, имеет право быть озвученной... Хотя она представляется автору совершенно недостоверной и бездоказательной.
Есть ещё веское соображение, работающее против версии умышленного заражения, совершенного военнослужащим в/ч 47051. Уже не раз и не два в этом очерке обращалось внимание на аномальную продолжительность эпидемии, которая продлилась вплоть до второй декады июня. Однократное заражение не могло дать вспышку инфекции такой длительности. Собственно, мы это видели даже по статистике вновь выявляемых больных. Самоубийца мог распылить аэрозоль всего 1 раз - последний. У него не было шансов повторить эту проделку как минимум трижды - в конце второй декады апреля, в первых числах мая и в конце первой недели мая (ориентировочно назовём эти даты, хотя сразу оговоримся, что они условны - это 19 апреля, 2 или 3 мая, 6 мая). А ранее мы отмечали то обстоятельство, что развитие эпидемии характеризовалось несколькими "волнами", т.е. периодами затишья, сменявшимися притоком новых больных. Наличие таких "волн" не укладывается в картину одноразового вброса источника инфекции.
Именно поэтому предположение о действиях условного "самоубийцы-вредителя" критики не выдерживает и не может считаться правдоподобным.
Но самый недоверчивый читатель наверняка сохранит в душе сильный скепсис относительно надёжности советской техники и оборудования. И припомнит, как в Чернобыле через 7 лет грохнул реактор или как взорвалась баллистическая ракета на борту ракетного подводного крейсера стратегического назначения (РПКСН) К-219 и справедливо укажет автору: "А ведь там автоматика была не хуже! Там, что ли, не было оборудования с системами взаимной замкнутости?" Мог ли в системах защиты оборудования в Свердловске-19 иметь место крупный неустранимый технический дефект, который привёл к выбросу в атмосферу некоторого количества живых бактерий сибирской язвы?
Следует признать без колебаний, такое, конечно же, могло произойти. Раз в год, как известно, лопата стреляет!
Назовём предположение о масштабном отказе техники (систем безопасности) условно "техногенной аварией".
Надо сказать, что список серьёзных аварий техногенного характера в 1970-1980-х гг. отнюдь не исчерпывается названными выше Чернобыльской катастрофой или взрывом на борту К-219. Навскидку подкину ещё несколько из той же серии: 18 октября 1976 г. - выход из строя главного конденсатора на борту атомной подводной лодки К-387 проекта 671РТ (1 погибший); 28 декабря 1978 г. - авария ядерной энергетической установки на борту РПКСН К-171 во время похода в Тихом океане (3 погибших); 21 августа 1980 г. - пожар на борту атомной подводной лодки К-66 (9 погибших); 24 июня 1983 г. - совершенно эпическое затопление только вышедшей из ремонта атомной подводной лодки К-429 в бухте Саранной на Камчатке (16 погибших). Автор должен признаться, что довольно хорошо ориентируется в этой теме и может продолжить сей список, но не видит в этом особого смысла, поскольку не ставит под сомнение тот факт, что техногенные аварии происходили. И разумеется, системы и механизмы взаимной замкнутости отнюдь не всегда спасали положение.
В Чернобыле, например, защитную автоматику отключили напрочь, что и сделало возможным развитие катастрофы по самому неблагоприятному сценарию. Ненадлежащим образом был проведён ремонт К-429, что также не позволило задействовать штатный алгоритм спасения. Чтобы было понятно, что же натворили с лодкой мастера, упомянем, например, такую деталь: всплывающее спасательное устройство оказалось приварено к корпусу, его лебёдка - разобрана, а выпускающие механизма аварийных буёв были неисправны. То есть головотяпства и показухи в те времена хватало! Автор позволит себе высказаться даже резче: показуха и очковтирательство ялялись самой сутью Советской власти.
Но... есть одно важное "но". Советская власть никогда не признавала своей ответственности за неблагоприятные последствия - власть всегда назначала "стрелочника", который должен был понести ответственность за разгильдяйство и головотяпство. Считалось, что система-то хороша - так нас учил марксизм-ленинизм, который непобедим, потому что верен! - да вот только отдельные несознательные граждане своими поступками её дискредитируют. За каждым ЧП и аварией следовал "разбор полётов" и назначение виновных. Кто-то клал на стол партбилет и уходил на неполную пенсию (это был хороший исход!), кто-то - отправлялся под суд. Директора Чернобыльской АЭС Виктора Брюханова осудили на 10 лет лишения свободы; командира К-219 Игоря Британова взяли под стражу, но в дальнейшем дело закрыли и уволили в запас без права ношения формы; командира К-429 Николая Суворова - осудили на 10 лет и т.д. Мы сейчас не касаемся оправданности тех или иных приговоров - нас интересует логика партийно-государственного аппарата.
  
Кто-то из виновников ЧП и аварий клал на стол партбилет и уходил на неполную пенсию, для кого-то история этим не заканчивалась и виновный отправлялся под суд. Слева направо: суд над руководителями Чернобыльской АЭС; командир подводной лодки К-219 капитан 1-го ранга Игорь Британов; командир подводной лодки К-429 капитан 1-го ранга Николай Суворов.
А логика партийного руководства, повторим, работала так: система партийного руководства признавалась совершенной и непогрешимой, все неприятности списывались на человеческий фактор. Поэтому важно было показать пальцем на виновного, даже если объективно проблема крылась не в некомпетентности этого человека, а огрехах командно-административной системы.
И в каждом из перечисленных выше реальных случаев техногенных ЧП таких виновных называли. Обходились с ними по-разному, не всегда судили, но фамилии виновных назывались и их сейчас можно без особых проблем установить.
А вот в случае свердловских событий 1979 г. мы таких фамилий не отыщем. Потому что никогда никого во вспышке сибиреязвенной инфекции Советская власть не обвиняла. Обвинял Кен Алибек и даже фамилию виновного называл, но автор не станет сейчас её здесь повторять, поскольку считает сообщение Алибека совершенно недостоверным. Алибек договорился до того даже, что заявил, точнее, написал в своей книге, будто офицера, устроившего "Свердловский мор" перевели впоследствии из Свердловска в Омутнинск, в подчинение Алибеку. Этот рассказ просто в голове не укладывается, такое развитие событий совершенно немыслимо в реалиях тех дней! Никто бы не сохранил допуск такого специалиста к работе с особо опасными бактериями по той простой причине, что с таким "камикадзе" откажутся работать коллеги. Такой разгильдяй опасен - и это прекрасно понимают все, кто будет входить с ним в одну лабораторию. Не было никаких шансов на то, что такой человек продолжит работу в системе микробиологических исследований Министерства обороны СССР! Кен Алибек совершенно заврался...
То обстоятельство, что никого из офицеров Свердловска-19 не судили и командир воинской части благополучно оставался в должности до самой смерти, однозначно убеждают нас в том, что никакого "снятого фильтра" не существовало в принципе.
Но откуда же взялась наивная и неистребимая уверенность обладателей "уральского ума" в обратном? Кен Алибек может быть интересным писателем и даже убедительным до некоторой степени, но ему бы не удалось в одиночку задурить головы жителям целой страны. Даже при поддержке отечественных журналистов.
И вот тут мы опять должны вспомнить господина Мезельсона, уважаемого учёного из США, упоминавшегося нами ранее. Именно Мезельсон придал всей этой бездоказательной и антинаучной демагогии про сибирскую язву из Свердловска-19 характер чего-то солидного и признаваемого серьёзной наукой.
Родившийся в 1930 г., Меттью Мезельсон в возрасте 21 года закончил Чикагский университет и уже в 1958 г. провёл важный для развития генетики эксперимент, названный в его честь (т.н. "эксперимент Мезельсона-Сталя"). С середины 1960-х гг. выступал против американской агрессии в Индокитае, был одним из первых учёных, обративших внимание на опасность для населения и военнослужащих массированного применения дефолиантов в ходе той войны. Его научные заслуги, а также продемонстрированная им гражданская позиция, вполне оправданно снискали Мезельсону уважение научного сообщества всего мира.
Мэттью Мезельсон крупный учёный, чей вклад в науку не может быть поставлен под сомнение.
Ещё во времена существования Советского Союза Меттью Мезельсон заинтересовался историей вспышки сибиреязвенной инфекции в Свердловске в 1979 г. В 1960-х гг. он искренне ругал Пентагон, а спустя четверть века переориентировался строго на 180° и понял, что пришло время поругать злобных упырей в погонах с другой стороны земного шара. Для этого он затеял целую научно-дипломатическую операцию, которая началась ещё в 1986 г., когда Мезельсон подал первый запрос на поездку в Свердловск для изучения событий 1979 г. "в полевых условиях". Впоследствии таких запросов было подано ещё несколько, удовлетворены они были только после распада СССР. В июне 1992 г. Мезельсон первый раз приехал в Екатеринбург, в августе 1993 г. последовал его второй визит. Помимо именитого учёного в столицу Урала неоднократно приезжали его пост-доки. Мезельсон и его помощники провели массированную поисковую операцию - сфотографировали все могилы на Восточном кладбище, потенциально имеющие отношение в захоронениям умерших от сибирской язвы, попытались встретиться с членами семей умерших и излеченными больными, провели их опросы, посетили Свердловск-32 и т.п. Разумеется, контактировали и с медицинским персоналом, участвовавшим в борьбе с инфекцией. Хотели между делом зарулить и на территорию Свердловска-19, о чём было написано выше, но к счастью, не у всех ответственных лиц Перестройка, Гласность и Всеобщий Развал отморозили мозги, а потому американцев туда не пустили. И Мезельсон понял, что русские сами дали ему отличный козырь для последующих "разоблачений", ведь ежели не пускают на микробиологический объект Министерства обороны, стало быть, что-то скрывают! Значит, им есть что скрывать!
Логика незатейливая, очень понятная. Причём русские были обречены проиграть в любом случае, даже если бы московское руководство допустило американцев в Свердловск-19, то нас всё равно обвинили бы во всех грехах...
Цель исследований Мезельсона не содержала в себе научного поиска, а решала сугубо прикладнюу задачу. Учёному следовало подогнать результат под единственный желаемый его заказчикам, обвинив во всём Советскую военщину. Участие серьёзного учёного в этом мероприятии позволяло покрепче нахлобучить сову на глобус и придать устроенному шоу вид серьёзности и даже некоей научности.
Как была решена эта задача на практике? На редкость незатейливо.
Гражданин американский учёный запросил данные о направлении ветра в районе аэропорта "Кольцово", расположенного юго-восточнее Екатеринбурга (16 км от центра города и ~13 км. восточнее Свердловска-19). Данные о силе и направлении ветра Мезельсон получил в США из Национального центра атмосферных исследований (National center for atmospheric research), расположенного в г.Боулдере, штат Колорадо. Там хранились архивные данные о погодных условиях, открыто сообщаемых метеорологическим станциями по всему миру. Среди этих записей были найдены данные метеостанции аэропорта "Кольцово", датированные 1979 годом.
 
Иллюстрации из статьи 1994 г. Мезельсона и группы соавторов о причинах вспышки сибиреязвенной инфекции. Слева: спутниковая фотография Чкаловского района г.Свердловска, сделанная 31 августа 1988 г. Сплошными тонкими линиями показаны границы военных городков Свердловск-19 и Свердловск-32. Справа: город Свердловск и тянущийся от него в юго-восточном направлении "бактериальный след", достигающий посёлка Абрамово. Мезельсон не знал, что на самом деле сибирская язва фиксировалась и южнее пос. Абрамово - в насленном пункте Аверино.
Имея эти данные и примерно зная о том, в каких населенных пунктах с югу от Свердловска фиксировался падёж скота от сибирской язвы, Мезельсон произвольно нарисовал "бактериальный след", тянущийся от города в южном направлении. Точнее, в юго-восточном. Словосочетание "примерно зная" употреблено неслучайно, Мезельсон действительно не установил полной картины локализации падежа скота в населенных пунктах Свердовской области. Да, видимо, он и не хотел этого делать, поскольку такие данные вступали в явное противоречие с теми резульатами, которые видный учёный рассчитывал получить! Мезельсон упомянул о 6 деревнях без всякой детализации относительно количества падшего скота, на самом же деле таких населенных пунктов было по меньшей мере 9.
Итак, "привязав" "бактериальный след" на карте Свердловской области к розе ветров, полученных из Национального центра атмосферных исследований, Мезельсон получил желаемый результат. А именно - он "убедительно" показал, что вспышка инфекции началась в утренние часы 2 апреля 1979 г. на территории Свердловска-19, а оттуда потоком воздуха бактерии сибирской язвы занесло на территорию Свердловской области.
Данные о силе направлении ветра в районе аэропорта "Кольцово" в первые дни апреля 1979 г. по данным архива Национального центра атмосферных исследований США. Радиусы концентрических окружностей соответствуют скоростям ветра 2,5 м/c и 5 м/с, длина отрезков показывает скорость ветра, их направление соответствует направлению ветра, а цифра рядом с отрезком показывает время измерения. Например, 4 апреля в 13,16 и 22 часа ветер дул в восточном направлении со кторостью ~5,5 м/c, а 2 апреля ветер дул в южном и юго-восточном направлении со скоростью 5-6 м/с.
Свою работу уважаемый американский учёный облёк в форму научной статьи с говорящим названием "The Sverdlovsk anthrax outbreak of 1979" ("Вспышка сибирской язвы в Свердловске в 1979 году"), которую опубликовал в №266 журнала "Science" в ноябре 1994 г. Помимо Мезельсона в этой работе поучаствовал ряд других персонажей, назовём их поименно, поскольку, по мнению автора, Родина должна знать не только своих героев, но и врагов, подлецов и негодяев: Джин Джайллемин (Jeanne Guillemin), Мартин Хьюг-Джонс (Martin Hugh-Jones), Александер Лэнгмьир (Alexander Langmuir), Илона Попова (Ilona Popova), Алексис Щёлоков (Alexis Shelokov) и Ольга Ямпольская (Olga Yampolskaya).
Господина Мезельсона и его соавторов нельзя не пожалеть - им выпала очень непростая миссия! Под видом строгой научной работы им следовало "втюхать" сообществу умных и здравомыслящих специалистов совершенно шарлатанскую по своей сути теорию.
Для этого Мезельсону и соавторам пришлось признать истинными совершенно антинаучные воззрения. Например, они признали, что в эпицентре вспышки особо опасной инфекции смертность будет ниже, чем на периферии. Да-да, напомним, что по мере удаления от Свердловска-19, якобы являвшегося эпицентром выброса бактерий сибирской язвы, смертность возрастала! Причём, этот абсурдный вывод справедлив, по мнению Мезельсона с соавторами, как для людей, так и для животных! Наибольший падёж домашних животных имел место, напомним, в посёлке Аверино, то есть на самом-самом конце того "бактериального следа", что нарисовал Мезельсон в своей статье для неразборчивого читателя!
Вот так по заказу политического руководства и разведки делается наука: концентрация бактерий в воздухе по мере удаления от эпицентра снижается, а смертность от них растёт!
|
