|
©А.И.Ракитин, 2019 г.
©"Загадочные преступления прошлого", 2019 г.
История одного психопата (окончание).
Горрелл не без подозрительности отнёсся к визиту дружка. Ричард Оливер, сосед Джона по кампусу медицинского колледжа, сообщил полиции, что Горрелл, проводив Филлипа обратно в Талсу, подошёл к нему и высказался следующим образом: "Если меня когда-либо убьют, то знай, что сделает это парень. которого ты только что видел". А потом Джона действительно убили. Что должен был подумать Ричард Оливер по этому поводу?
Ричард Оливер сообщил следствию, что в последние недели жизни Джон Горрелл испытывал опасения за собственную безопасность и связывал свои страхи с непредсказуемым поведением Фила Кеннамера.
Оливер стал ещё одним ценным свидетелем обвинения.
В общем, постепенно правоохранительные органы собирали очень хорошую доказательную базу. Кеннамер внимательно следил за всеми публикациями, связанными с его делом. В его камеру ежедневно доставлялась стопка газет, которую он внимательно изучал, выиская соответствующие сообщения. Некоторое время он, наверное, упивался всеобщим вниманием, но постепенно, знакомясь с фамилиями тех, кого допрашивало следствие, стал понимать, что некоторые из свидетелей могут рассказать про него лишнее.
Филлип Кеннамер в ожидании тюремного парикмахера читает в газете заметку про себя любимого.
А посему линия его защиты уже с середины декабря стала претерпевать некоторые изменения. Филлип стал утверждать, будто многого из событий вечера Дня Благодарения не помнит, что Джон, возможно, в него не срелял, а лишь грозил оружием и т.п. В общем, начались различные вариации на тему "тут помню, тут - не помню", что само по себе весьма красноречиво свидетельствовало как о явном намерении запутать следствие, так и об отсутствии всякого раскаяния в содеянном.
Отец убийцы не пожалел денег на его защиту. Филлипа защищала команда из 3-х опытнейших адвокатов Оклахомы, однако тут следует упомянуть о любопытной детали. В какой-то момент Кеннамер-старший, по-видимому, усомнился том, надо ли спасать сынка столь ретиво, как он принялся делать это поначалу, или же лучше пустить дело на самотёк? Возможно, кто-то намекнул судье, что слишком рьяная защита сынка-убийцы способна скомпрометировать самого Франклина и поставить крест на его карьере. Во всяком случае, Франклин Кеннамер в какой-то момент пошёл против интересов сына и дал показания следствию - а потом и суду - совершенно развенчавшие образ "героя и романтика".
Отец рассказал о том, что Филлип с младых ногтей был неуживчивым мальчиком, демонстрировавшим девиантное поведение. Он постоянно конфликтовал по месту учёбы и был склонен к дроромании (бродяжничеству). В 1930 г Франклин отдал 14-летнего Филлипа в военную школу, откуда тот сбежал весной 1931 г. Причём домой он не вернулся, а отправился скитаться по Нью-Мексико. Его ловили рейнджеры и полиция, вернули в Оклахому и он отучился 1 год, что называется, под боком. В 1932 г его направили в хорошую частную школу в Техасе, Филлип устроил там скандал, сбежал, его опять ловили с полицией и частными детективами, пока не отловили в Нью-Орлеане за 800 км от места побега. Отец признался, что был сражён заявлением младшего сына, на голубом глазу брякнувшего, будто он намерен отправиться в любую страну мира, где начнётся социалистическая революция. Эх, в Испании тогда не началась Гражданская война, глядишь, отличился бы Филлип на ниве борьбы за всеобщее равенство и братство! Другой ide-fix, поразившей отца, оказалась задумка Филлипа завербоваться во французский Иностранный легион и уехать служить в Африку. На вопрос, для чего это ему надо, сынок простодушно ответил: "Это лучший способ изгнать себя из приличного общества!" Филлип явно поспешил с выводом, лучший способ вычеркнуть себя из мира нормальных людей - отправиться в тюрьму!
Номер газеты "Chicago daily tribune" от 10 декабря 1934 г. В нём "загадочное убийство в Талсе" помещено в число 10 самых главных событий уходящего года, а фотографии Филлипа Кеннамера, Джона Горрелла, Гомера и Вирджиннии Уилкокс заняли почётные места непосредственно под заголовком. Как, должно быть, трепетал Фил, читая про себя такое!
Отдельным пунктом жалоб на сына явились проблемы, которые тот создавал по месту своего трудоустройства. Используя своё исключительное положение, Франклин Кеннамер 4 раза обращался к друзьям с просьбой взять младшенького сыночка на работу. Уважаемому судье шли навстречу, Филлипа устраивали на высокооплачиваемые должности в крупных компаниях. От него не требовалось работать - ему надо было являться в офис, сидеть в кабинете, присутствовать на совещаниях и постепенно знакомиться с кругом обязанностей, не сишком обременительных, надо сказать. Филлип не хотел делать даже этого! Он откровенно манкировал работой, неделями не появляясь в офисе. Все друзья, к которым обращался Франклин Кеннамер, были вынуждены отказаться от такого обременительного сотрудника, что не могло не раздражать отца.
Характеризуя сына, Франклин сообщил, что Фил был очень эмоционален, несдержан, не терпел отказов и запретов, был чрезвычайно себялюбив и т.п. - там много было употреблено всяких эпитетов. Понятно, что если отец говорит такое о сыне, то характер у парня и впрямь беда!
Следует понимать, что Франклин Кеннамер вовсе не был обязан говорить нечто подобное. Будучи близким родственником, он вполне мог отказаться от дачи показаний. Однако судья пожелал, чтобы его мнение о характере и нраве сына было услышано и принято во внимание...
Остаётся добавить, что Филлип Кеннамер являлся младшим из 4-х детей, у него были две сестры, рожденные в 1904 г и 1909 гг (она умерла через год), а также брат 1912 года рождения. По словам отца, никто из старших детей не доставлял родителям столько неприятностей, сколько младшенький.
Тем не менее, Франклин Кеннамер свой отцовский долг выполнил, полностью оплатив услуги команды самых высококлассных адвокатов штата.
Когда защитники Филлипа Кеннамера поняли, что первоначальная версия событий, озвученная их клиентом, разваливается, начались её всевозможные модификации. В частности, была запущена версия о действиях Фила в состоянии аффекта, дескать, он лгал на допросах не потому, что он - лгун, а потому лишь, что в момент совершения преступления находился в аффекте, да к тому же и крепко был нетрезв.
Другим направлением защиты явилась генерация версии о "детонации второго патрона". Это невиданное в истории развития стрелкового оружия явление должно было объяснить второй выстрел, который якобы последовал без намерения стреляющего его произвести (sic!). Логика защиты была такой: второй патрон был дефектным (заводской брак) и более чувствительным к вибрации гильзы. Явление это уникально, но... так получилось, что поделать!
Это был довольно хитрый ход, отбить который на самом деле представлялось делом гораздо более сложным, чем это могло бы показаться на первый взгляд.
Сержант Генри Маддокс осматривает револьвер 32-го калибра, принадлежавший Джону Горреллу. Именно из него последний и был застрелян.
Обвинение крепко задумалось над тем, как обойти выдумку про "бракованный детонирующий патрон", но справилось с этой задачей блестяще. Автор не сомневается, что читатели murders.ru без всяких затруднеий поймут, что имеется в виду, а потому могут пропустить следующий абзац.
Приглашенные судмедэксперты, изучив автомашину Горрелла и отчёт судебно-медицинского вскрытия, обратили внимание на интересную деталь. Второй выстрел в голову, если только он производился сразу же после первого, должен был привести к попаданию большого количества крови на потолок салона автомашины (ввиду запрокидывания головы вбок). Этого, однако, не наблюдалось. При этом много крови оказалось на сидениях сбоку и позади водительского места, что хорошо отвечало ситуации, при которой первый выстрел производился при нормальной посадке водителя (голова вертикально). Тот факт, что на потолочной обивке салона было очень мало кровавых брызг, мог быть объяснён только одним - второй выстрел производился спустя заметно время после первого, т.е. при исчезновении сердцебиения или его значительном ослаблении.
Паузу между выстрелами судмедэкспеты оценили в "более чем 1 минуту". Это был, конечно, приговор. Ни о каком аффекте не могло быть и речи - имело место целенаправленное добивание раненого. По-видимому, Горрелл не умер после первого выстрела - хотя тот и был смертельным! - он хрипел, агонизировал, а Филлип Кеннамер сидел позади него на сидении и, наверное, стирал платком кровь с лица и рук. Покончив с этим делом и, убедившись, что смертельно раненый друг ещё дышит, Фил добил его вторым выстрелом в голову. Затем спрятал пистолет в кобуру, ещё раз вытер кровь с открытых участков лица и рук, и только после этого вышел из автомобиля жертвы.
Ситуация получилась довольно забавная. Защита хотела изобрести какой-нибудь заковыристый аргумент в пользу обвиняемого и даже изобрела его, но... лучше бы она этого не делала, поскольку в результате опровержения выдумки обвинение натолкнулось на очень веский довод, который в другой ситуации, скорее всего, остался бы незаченным. Лучше бы адвокаты согласились с тем, что их подзащитный действительно стрелял дважды, но позабыл об этом ввиду волнения и алкогольного опьянения, поэтому и утверждал ошибочно, будто выстрел был один. Ну, простите бедолагу, извините, он же не со зла, он же не закоренелый убийца, разволновался...
Про суд вряд ли имеет смысл что-то здесь говорить, поскольку из изложенного выше видно, насколько весомо выглядели позиции обвинения. Совершенно убийственно прозвучала реконструкция преступления, представленная обвинением, то, как Кеннамер сел на заднее сидение, между прочим поинтересовался имеется ли у жона Горрела пистолет, попросил его показать, произвёл неожиданный выстрел в голову, потом вытирал кровь с лица и рук, затем произвёл второй выстрел, спрятал оружие в кобуру и вышел из машины, явился в ресторан, тщательно умылся в уборной, посидел с друзьями, выпил кофе, уехал домой, на следующий день отправился на охоту... Убийственно, конечно!
Филлип Кеннамер с одним из своих главных адвокатов Флинтом Моссом (A. Flint Moss) в суде.
Говоря по-хорошему, Филу имело бы смысл повиниться, найти какие-то слова в своё оправдание, на худой конец, просто промолчать... Но нет! Как всякий настоящий психопат он жаждал внимания и не смог промолчать даже на собственном суде, где как раз-таки ему бы следовало заткнуться просто из чувства самосохранения! Кеннамер не стал отказываться от дачи показаний, он вернулся к первоначальной версии развития событий и принялся рассуждать о том, что спасал любимую девушку и действовал в состоянии самообороны.
Фактически Фил провалил собственную защиту. Хотя адвокаты пригласили известно психиатра Карла Меннигера (Karl Menninger), который назвал Кеннамера "эталонной психопатической личностью" и заявил, что такого человека надо лечить, а не сажать в тюрьму. Психиатр дал такое описание поведения обвиняемого, которое отлично соответствовало рассказам многочисленных свидетелей, и присяжные вполне могли купиться на эти разглагольствования. Но Фил взялся объяснять, что он никакой не психопат, а вообще-то, герой своего времени и тем гарантировал собственую посадку.
Присяжные постановили считать Кеннамера психически здоровым и признали его виновным в непредумышленном убийстве. Непредумышленность заключалась в том, что убийца явился на встречу без оружия и воспользовался пистолетом погибшего. Довольно спорная логика, но Филу сие помогло мало - судья приговорил его к 25 годам лишения свободы. На условно-досрочное освобождение Кеннамер мог рассчитывать начиная с декабря 1946 г, разумеется, при условии отличного поведения в тюрьме.
 
Слева: суд в ожидании вердикта присяжных заседателей. Фил сидит в дальнем от фотографа ряду, глядит через правое плечо. Справа: экстренный выпуск газеты с сообщением о приговоре Филлипу Кеннамеру.
Адвокаты подали всем мыслимые протесты и апелляции, но ничего не добились и приговор остался без каких-либо изменений.
В 1938 г Филлип Кеннамер особым распоряжением губернатора Оклахомы был отпущен на свободу сроком на 6 месяцев. Сделано эо было для того, чтобы он смог побыть рядом с неизлечимо больной матерью (та умерла в 1939 г в возрасте 55 лет). Удивительное милосердие, что тут скажешь! Он выехал из Оклахомы в Аризону, а по истечении срока вернулся обратно без каких-либо эксцессов.
Филипп Кеннамер с гордо поднятой головой направляется к тюремному фургону мимо толпы зевак.
Прошло несколько лет и Кеннамер вновь появился в зале суда - теперь в качестве свидетеля обвинения на процессе о коррупции. Обвиняемым являлся помощник Губернатора, который оформлял документы на условно-досрочное освобождение за мзду в размере от 5 тыс.$ до 10 тыс.$. Кстати, дважды в том же самом обвиняли и самого Губернатора Оклахомы Леона Филлипса (Leon Phillips) и отдавали под суд, но оба раза уважаемый чиновник признавался невиновным. А вот руководителя его администрации в тюрьму отправили и не без помощи Кеннамера, признавшего, что с него взятку вымогали, но заплатить он не смог - денег не нашлось!
Тюремная карточка Филлипа Кеннамера.
Это примечательная, кстати, мелочь! Понятно, что деньги в семье были: старшие брат и сестра жили самостоятельно и в материально отношении были вполне устроены, 60-летний отец продолжал занимать ответственные должности, так что найти десяток тысяч баксов для них проблемы не составляло. Но... родственники сочли, видимо, что всем будет лучше, если Фил останется на нарах. Видимо, никто из близких не ждал ничего хорошего от его досрочного освобождения.
Разразилась война и Фил, тоскующий от безделья в застенке, понял, что надо пойти воевать. Кто-то в этом месте начнёт хохотать, предвкушая неожиданный поворот сюжета, но из песни, как говорится, слов не выкинешь! Психопат решил укрепить собою обороноспособность своей американской родины - что ж! - бывает и хуже, хотя и реже.
Кеннамер в 1943 г олучил условно-досрочное освобождение с условием поступить на воинскую службу. Завербовался Кеннамер в 460-й парашютный артиллерийский батальон, прошёл военную подготовку, вступил в бой 14 августа 1944 г на равнине между французскими городами Трасн-ан-Прованс и Драгиньян. И был сразу же убит очередью из пулемёта. По словам участика боя, Кеннамер в полный рост побежал на пулемётное гнездо и ему в грудь угодили 5 пуль, никаких шансов на спасение у него не было.
Психопаты плохие воины, поскольку присущие им завышенная самооценка и презрение к окружающим толкает их на фатальные ошибки. На фронте цена таких ошибок - жизнь, хорошо, если только самого психопата.
Статья в одном из американских журналов с рассказом о героической гибели Филлипа Кеннамера.
История этого человека проста и поучительна. Юноша из очень хорошей сумьи не захотел идти тем путём, что ему предлагало общество - он не хотел учиться и не желал работать и вместо созидательного удовлетворения жизненных потребностей грезил о карьере гангтера. Не понимая того, насколько цену высокую платят все, идущие этой разрушительной стезёй. Юноша хотел играть на большие суммы в карты, курить марихуану, нюхать кокаин и гонять без удержу на автомашине - далее этих фантазий жизненные запросы не шли. С одной стороны мы видим убожество его запросов, отсутствие всяких духовных потребностей, а с другой - чудовищные амбиции. Совершенно необоснованное самомнение толкнуло Филлипа Кеннамера на совершенно отвратительное преступление. Он ведь не просто убил друга, он его сначала предал и только после этого убил.
Фил действительно думал, что всех обманет - полицейских, друзей, родителей, саму Викторию Уилкокс - и построит на этой лжи рай на земле для отдельно взятого себя. Этому поразительному скудоумию нельзя не удивляться.
Такое ощущение, что он прожил жизнь и так ничего не понял. Вы только задумайтесь на секундочку: ему оставалось сидеть 3 года, казалось бы, здравый смысл и инстинкт самосохранения должны были подсказать "сиди ровно, тяни время". Но нет! Идёт же война, а кто, как не Филлип Кеннамер может показать как именно надо по-настоящему воевать! Символично, что в первом же бою его участие в войне и закончилось. Видимо, у Господа Бога не имелось никаких планов насчёт Фила.
Могильная плита на месте захоронения Фила Кеннамера.
Такие люди, как Филлип Кеннамер, разрушают жизни свои собственные и окружающих не потому даже, что они как-то особенно злы. Дело тут не в хтонической злобе или ненависти к окружающим, а в эгоизме и лени, тотальном нежелании поступаться чем-то для других. Человек, любящий только себя, обрекает себя на то, что никто другой его любить не станет.
И в этом история жизни и смерти Кеннамера показательна. Её можно приводить в качестве примера идеального психопата - человека, который никого не любит, ничему не учится и всё вокруг себя изничтожает.
И в конце всего такой человек изничтожает самого себя.
|
