|
©А.И.Ракитин, 2019 гг.
©"Загадочные преступления прошлого", 2019 гг.
Cмерть композитора (фрагмент V).
Допрос отца умершего композитора - Михаила Григорьевича Ивасюка - состоялся 31 мая 1979 г и оказался он намного короче допроса матери.
Продлился допрос с 11:30 до 13 часов и причину подобной краткости понять несложно - Михаил Григорьевич проживал в Черновцах, областном центре в двухстах километрах от Льва, виделся с сыном довольно редко, а потому о событиях последних дней жизни сына мог знать в основном с чужих слов (что до некоторой степени снижало его ценность как свидетеля).
Родившийся в 1917 г Михаил Григорьевич на момент описываемых событий являлся доцентом Черновицкого университета и членом Союза писателей СССР. Интересно, что отвечая на вопрос следователя Гнатива о наличии судимости, Михаил Григорьевич ответил "не судимый". Это означает, что его высылка из Украины в конце Великой Отечественной войны осуществлялась либо внесудебным порядком, либо вообще выдумана уже после распада Союза, когда стало модно сетовать на всяческие притеснения со стороны Советской власти. нам детали эти сейчас не очень интересны, важно лишь отметить, что из анкетных данных Михаила Григорьевича можно заключить - человеком он был уважаемым, образованным, вполне советским по своим воззрениям и поведению. Ибо иных в Союзе писателей СССР не терпели и к педагогической работе в университетах не допускали.
Если уж мы заговорили сейчас о личности Михаила Григорьевича, то нельзя не сказать нескольких слов о его почерке. В конце протокола допроса имеется собственноручная приписка допрошенного: "Протокол записан с моих слов верно и мной прочитан. М.Ивасюк".
На последнем листе протокола М.Г.Ивасюк оставил расписку, подтверждавшую соответствие сказанному записанного следователем текста: "Протокол записан с моих слов верно и мной прочитан. М.Ивасюк".
Почерк интересный - выработанный, с малым разгоном и большой связностью. Очень интересен провал края подписи вниз. Люди с почерком, подобным этому, склонны к порядку, систематичности в делах, часто демонстрируют элементы поведения "правого человека" - они всегда знают, что хорошо, а что плохо, прямолинейны и неуступчивы. Их даже можно назвать догматичными. Провал вниз последнего слова строки часто присутствует в почерках людей пессимистичных, недоверчивых и склонных к мизантропии. Разумеется, определение черт личности по почерку является процессом во многом субъективным и не претендует на абсолютную точность, но здравое зерно в такого рода оценках есть, поскольку они они основываются на статистических исследованиях и жизненном опыте. А жизненный опыт нас учит, что между мелкой моторикой пишущей руки и работой мозга существует несомненная корреляция, поэтому-то почерка разных людей различны. Если считать, что перед нами образец свободного почерка, то автор охаракетризовал бы написавшего так: этот человек много пишет, он методичен, настойчив, за словом в карман не лезет, мнения своего не скрывает и даже склонен его навязывать, знает цену людям, недоверчив, не лишен изящества манер.
Вот таким человеком показался автору Михаил Григорьевич Ивасюк.
Итак, перейдём теперь к содержательной части его показаницй следствию. Что мы можем почерпнуть из протокола допроса Михаила Григорьевича?
Родители композитора Ивасюка: София Ивановна и Михаил Григорьевич.
Прежде всего, заслуживает внимания начало протокола: "Первый раз я видел и разговаривал со своим сыном 4 марта 1979 года. У меня дома Володя отмечал свой день рождения. (...) Я с сыном всегда при встречах имел личные беседы. Он рассказывал о своих творческих планах. (...) На дне рождения сын рассказывал, что он в этом году закончит 4 курс и останется [только - прим.А.Р.] написать дипломную работу. Он говорил, что после окончания консерватории он женится. На дне рождения была его любимая девушка Шкуркина Людмила Александровна. Она работает в Днепропетровском русском театре драмы."
Как видим, ни о каких свидетельствах травли, преследования или недопонимания со стороны представителей власти в отношении композитора Ивасюка речь не идёт. Сын отнюдь не подавлен окружающей его обстановкой, не жалуется отцу на непонимание, недостаточное внимание к себе, нехватку денег, сил или нехватку чего-либо в принципе. Нет, в его жизни всё хорошо! В начале марта настроение Владимира лучезарно, у него большие и в целом приятные планы - успеть сдать два курса за один, защитить диплом, далее - жениться на любимой женщине. Жизнь по большому счёту удалась - он всеми любим, известен, у него есть всё и дальше будет только лучше!
Далее последовал вопрос следователя про отношения сына с Татьяной Жуковой. Михаил Григорьевич выысказался более чем определенно: "Про Жукову Таню размова у нас была с Володей. У нас в семье сложилось плохое мнение о Тане, т.к. она вела себя плохо, часто заходила к сыну, мешала ему в работе. В основном она приходила к Володе ночью, кричала под балконами. Когда Володя не хотел открывать, то она звонила в дверь, поднимала шум, мешала соседям, об этом даже рассказывают и соседи."
 
Та часть показаний Михаила Григорьевича Ивасюка, в которых он рассказывает об отношениях сына с Татьяной Жуковой. Изображение кликабельно.
Характеристика, скажем прямо, нелицеприятная. Прям так и представляешь энергичную девицу, вопящую в ночи под балконом...
Вполне ожидаемо был задан отцу и вопрос о состоянии здоровья сына. Михаил Григорьевич ответил следующим образом: "О состоянии здоровья я выяснял у сына и он говорил, что всё [у него] хорошо. Сын был склонен к полноте, поэтому он не старался много есть. Никаких мысле по поводу лишения себя жизни сын не высказывал мне. Я разговаривал с врачами, которые его лечили и они мне объясняли, что ничего плохого у него нет, что [ему] нужен режим и отдых и что болезнь у него - бессоница - появилась в результате его переутомления. Володя даже в больнице писал песни. Врачи мне говорили, что у Володи диагноз "невроз". Я не знаю, употреблял ли сын за последнее время порошки - лечение от заболевания нервной системы."
Фрагмент показаний Михаила Григорьевича Ивасюка, связанных с состоянием здоровья сына.
Рассказ отца довольно косноязычен, но вполне может быть, что перед нами вовсе не свойство речи самого Михаила Григорьевича, а свидетельство неразвитой письменной речи следователя. Гражданин заместитель районного прокурора Гнатив грешил пропуском слов и явно злоупотреблял на письме глаголом "был" (тут автору невольно приходит на ум любопытный пассаж преподавательницы марксизма-ленинизма в родном Военмехе, раздраженно заявившей на одном из семинаров студенту из Харькова: "В Ленинграде не говорят "чё?" и не употребляют глагол "был"!).
А вот после обсуждения здоровья Владимира Ивасюка допрос сделал довольно неожиданный зигзаг. Отец погибшего композитора сделал предположение о причине его смерти и версия, им озвученная, выглядела довольно странно. Процитируем: "Я считаю, что мой сын попал в руки львовских уголовников, которые могли требовать за него выкуп, однако, увидели, что у них ничего не выходит, решили убить его и подвесить. К этому, я считаю, причастны Жукова и Федорченко [подруга Жуковой - прим. А.Р.], которые были связаны за последнее время с целым рядом фактов, относящихся к сыну. (...) Во время исчезновения Володи Жукова и Федорченко не оказывали никакой помощи родителям в розыске, даже не интересовались, что случилось и где Володя. Она не интересуется по сегодняшний день."
Это, конечно же, очень странный пассаж как по содержанию, так и по форме. Прежде всего, он внутренне нелогичен. Непонятно, у кого должны были требовать выкуп похитители: у родителей? у любимых женщин композитора? у консерватории? у горсовета? Но к родителям никто не обращался с требованием денег, ко всем прочим - тоже. Может быть, злобные преступники планировали потребовать деньги у самого Владимира Ивасюка? Но в таком случае его должны были пытать, оставив на теле соответствующие повреждения, а кроме того, его нельзя было убивать до получения денег! Но никаких телесных повреждений, появление которых можно было бы объяснить физическим насилием, на теле не имелось...
Страница протокола допроса М.Г.Ивасюка с изложением его версии гибели сына. Изображение кликабельно.
Очень неприятное впечатление оставляет та форма, в которой Михаил Григорьевич преподнёс свою версию. Фактически перед нами донос на Жукову и её подругу Федорченко, причём донос совершенно бездоказательный. То, что эти женщины не звонили после исчезновения Владимира и не интересовались его поисками, легко объяснимо - при том отношении к себе родителей, которое демонстрировали София Ивановна и Михаил Григорьевич, лезть им на глаза было просто глупо. Не вызывает сомнения, что Жукова чувствовала антагонизм матери - это хорошо видно из протокола допроса Софии Ивановны, разобранного в предыдущей заметке. Они напрямую практически не общались... Ну как при таких отношениях можно звонить и пытаться что-то узнать? Так что весь разоблачительный пафос Михаила Григорьевича к делу отношения не имеет совершенно.
Тем не менее, не принимать во внимание криминальную угрозу было бы глупо. Ивасюк являлся очень богатым человеком по меркам того времени, его успех вызывал зависть людей злобных и недобрых, а потому навести на него опытных уголовников могли...
В Советском Союзе того времени существовали преступные группы, специализировавшиеся на грабеже богатых людей. Ещё в 1970 г - первой половине 1971 г в Москве и Московской области активно действовала т.н. "банда Монгола", возглавлявшаяся Геннадием Карьковым. Банда специализировалась на грабеже и вымогательстве денег у лиц, занятых в сфере торговли и подпольного производства промышленных товаров (т.н. "цеховиков"). Об этой преступной группе написано довольно много, вряд ли нужно пересказывать здесь её похождения, но важно отметить, что Карьков и Ко задали целый тренд криминальной активности. Они показали преступному миру, что грабить можно и нужно не рядовых обывателей, а "жирных котов", тех, кто умудрился даже при Советской власти накопить состояние. "Банда Монгола" вызвала к жизни многочисленных подражателей, о которых сейчас, кстати, известно довольно мало, поскольку особого интереса отечественных средств массовой информации это направление криминальной деятельности никогда не привлекало.
Например, с рэкетом в декабре 1975 г столкнулся известный на весь Советский Союз композитор Раймонд Паулс. Неизвестный потребовал от него 10 тыс. рублей, угрожая в случае неподчинения убить как самого композитора, так и его жену и 13-летнюю дочь. Композитор обратился в органы внутренних дел и 25 декабря того года была проведена спецоперация по задержанию рэкетира. Операция, кстати, оказалась весьма рисковой как по замыслу, так и реализации. Под видом денег, предназначенных для уплаты "налога", Раймонд Паулс оставил в назначенном месте портфель с взрывным устройством. Предполагалось, что небольшой пиропатрон при открывании портфеля разорвёт пакет с краской, которая обдаст преступника струёй... Устройство это милицейские умельцы изготовлили буквально "на коленке" за считаные часы до передачи денег и немного переборщили с мощностью порохового заряда. В результате преступник, открыв портфель, едва не был убит ударной волной взорвавшегося пиропатрона, злоумышленник потерял сознание и потом лечился от контузии. Остаётся добавить, что преступник, пытавшийся получить деньги с Раймонда Паулса, действовал в одиночку, это был 37-летний Юрий Спицын, образцовый советский инженер уже убивший к тому времени 3 человек, но ни разу не задерживавшийся правоохранительными органами.
В Ленинграде во второй половине 1970-х гг существовала преступная группа во главе с "вором в законе" Юрием Алексеевым, специализировавшаяся на грабеже евреев, готовящихся эмигрировать из СССР (внимательный читатель murders.ru в этом месте сразу же вспомнит историю убийства семьи Бейлиных, аналогия напрашивается полная с той только разницей, что Алексеев и его "Хунта" - так называлась банда - никого в 1970-х гг не убивали).
В Москве в том самом 1979 г "активничала" преступная группа Михаила Зацепина, занимавшаяся хищением икон из храмов, воровством из квартир коллекционеров и грабежом самих коллекционеров. 6 ноября 1979 г эта группа совершила ограбление квартиры Ольги Брониславовны Милкович-Никифоровой, секретарши писателя Алексея Толстого. Ограбление имело совершенно "гангстерский" вид - трое в масках с пистолетами в руках ворвались в квартиру, затолкали перепуганную насмерть пожилую женщину в ванную комнату и предались грабёжу, которой продолжался 30 минут. Помимо денег и ценных вещей преступники унесли 52 картины, сплошь пейзажи, не взяв ни одного портрета.
Однако, размышляя на тему причастности к гибели Ивасюка организованной преступной группы, следует иметь в виду один очень важный нюанс. Советские бандиты формации 1970-х гг - это в своей подавляющей массе самое настоящее быдло с очень невысоким уровнем интеллекта и весьма низким уровнем профессионализма. Они радикально отличались от "бригад" 1990-х годов - последние состояли преимущественно из ранее несудимых лиц с полноценным образованием и хорошей физической подготовкой. Костяк организованной преступности 1990-х гг составляли лица с опытом военной службы и работы в правоохранительных органов, способные грамотно организовывать и планировать преступную деятельность. Криминал 1970-х и более ранних годов радикально отличался от того, что увидела Россия после распада Советского Союза. Уголовники времён "развитОго социализма" в своей подавляющей массе являли собой зрелище хотя и инфернальное по форме, но довольно унылое по содержанию. Они, разумеется, могли убить человека, но устроить хитрую имитацию повешения, такую, чтобы ввела в заблуждение судмедэкспертов - это уже за гранью интеллектуальных способностей этих людей. По той простой причине, что книжек по криминалистике и судебной медицине они отродясь не читали. Не надо переоценивать таланты уголовников той поры и недооценивать судебных медиков!
Такие преступники могли похитить композитора, могли его запугивать, унижать, пытать, требуя денег, и расправиться с ним тоже могли, но они не могли этого сделать, не оставив следов на теле. Преступники той поры понимали, что ударить кулаком в челюсть - это значить причинить страдание, а то, что такого же точно эффекта можно достичь без всяких побоев, просто сделав внутримышечную инъекцию, выходило за рамки их понимания. Такие преступники не могли действовать тонко по той простой причине, что подобная "тонкость" предполагает наличие профессиональных знаний и практических навыков. Кстати, на теле Ивасюка не имелось следов инъекций и не было следов проколов кожи... Даже если бы его кололи швейной иголкой или булавкой, судмедэксперты это обнаружили бы!
Кроме того, у уголовников той поры существовал ещё и страх перед смертной казнью. Выше были перечислены некоторые из преступных группировок, действовавшие в СССР в 1970-х гг, так вот практически все они людей не убивали. Тот же ужасный Монгол, которому инкриминируется более 30 эпизодов нападений и похищений людей, за 14 месяцев активной криминальной деятельности никого не убил. По крайней мере, правоохранительные органы об этом ничего не узнали, а они "копали" под эту группу очень серьёзно... Не убивали и участники других перечисленных групп. Более того, даже меры воздействия на жертв у них были скорее вербальными, нежели физическими. То есть такие преступники грабили, запугивали, причиняли телесные повреждения лёгкой или средней тяжести (даже не тяжкие!), но не убивали. Не потому, отнюдь, что были благородны и ценили человеческую жизнь, а потому, что самое тяжёлое наказание, которое им грозило без убийства, не превышало 15 лет "отсидки", а вот за убийство корячилась "вышка"... Причём, рецидивисту "вышка" светила бы без вариантов.
Наконец, имеется ещё одно соображение против похищения Владимира Ивасюка. Автор просмотрел оцифрованные записи портативной кинокамеры композитора, в общей сложности 4 ролика продолжительностью от 4 до 43 минут. Это обычные бытовые кинозарисовки - вот Владимир играет на фортепиано, вот он и его сестры на улице, вот он с друзьями собирается в лыжный поход и т.д., и т.п. В общем-то, ничего особенного в этих роликах нет, но один сюжет показался автору любопытным и заслуживающим сейчас упоминания.
Сцена общей продолжительностью около 4 минут показывает, как Владимир гуляет в заснеженном лесу с другом (третий человек, ясное дело, снимает их прогулку кинокамерой). В какой-то момент Владимир и его спутник начинают дурачиться, имитируя драку. У них в руках появляется нож, который в процессе игры переходит от одного к другому, т.е. сначала один нападет на другого, потом роли меняются. По тому, как молодые люди имитируют драку - наносят удары, проводят броски, падают в снег - видно, что никакой специальной подготовки они не имеют. У них нет понятия о дистанции, с которой надо начинать атаку, ни малейшего представления о технике ударов руками, борцоская техника "на нуле". Их борьбу можно сравнить с тем, как изображают драку в индийских кинофильмах, но индийские кинофильмы выглядят убедительнее. Особенно забавен момент, когда Ивасюк, пытаясь продемонстрировать залом руки нападающего с ножом, не может этого сделать... останавливается, машет рукой, дескать, давай ещё раз!... и начинает вновь крутить руку. И опять делает это неправильно, не понимая, что крутить на самом деле надо не предплечье руки, а её кисть.
После просмотра этой сцены становится ясно, что Владимир Ивасюк драться, конечно же, не умел. От слова совсем. Понятно, что род его занятий от него этого и не требовал, не зря же существуют такие синонимические понятия как "руки музыканта" и "руки хирурга". Так обысно говорят о руках людей, не занятых грубой физической работой. А Владимр был как раз музыкантом и врачом... Так что всё логично!
Но... Увиденная сцена убеждает в том, что это был горячий и активный мужчина. Азартный, если хотите. То есть, не из тех, о ком говорят "ни рыба, ни мясо". Всё-таки, творческая деятельность подразумевает подвижную психику и быстроту ума. Владимир Ивасюк не имел боксёрской или борцовской подготовки, но увальнем он точно не был и потому, как кажется автору, он бы не позволил убить себя без сопротивления. Пусть это сопротивление было бы неэффективным, но он бы его обязательно оказал. И тогда бы мы увидели специфические (а потому легко узнаваемые) повреждения рук. Речь идёт прежде всего об осаднениях пястно-фалангиальных суставов рук, травмах и сопутствующих им отёках фаланг пальцев и кистей рук, а кроме того - повреждениях кожи ладоней. Последние обычно возникают при вдалении в ладонь кончиков пальцев в момент удара кулаком, при этом длинные ногти могут ломаться. Могут быть и иные специфические повреждения, в т.ч. и переломы пятных костей. Вообще, надо заметить, что если человек не умеет бить сжатым кулаком, то его попытка нанести удар с большой силой окажется очень травматичной. Для того, чтобы правильно сжимать кулаки, на них необходимо отжиматься и прыгать - так вырабатывается необходимый навык фиксировать пальцы, а для того, чтобы кожа на пятно-фалангиальных суставах не лопалась в момент удара по твёрдой и шершавой поверхности, её необходимо определенным образом закаливать.
Владимир Ивасюк не пытался перед смертью ударить кого-то кулаком. И его никто не пытал, и не избивад.
Поэтому в причастность к смерти Ивасюка неких "львовских уголовников" не верится категорически. Если бы в деле были замешаны "росписные" (т.е. татуированные), то картина была бы совсем иной и труп выглядел бы совсем иначе.
После этого вынужденного отступления, вернёмся к показаниям Михаила Григорьевича Ивасюка, поскольку далее следует довольно любопытный рассказ. Цитата: "30 мая 1979 г я пошёл на могилу своего сына, там было много народа. У могилы сверху на цветах, на могиле сына [так в тексте - прим. А.Р.] лежала записка, в которой сообщалось, что трое неизвестных 8 мая 1979 г пригласили сына сесть в автомашину чёрного цвета ГАЗ-24 в 19 час. 30 минут, после чего Володя не возвратился. (...) Я прошу приобщить эту записку к материалам дела."
Та часть показаний М.Г. Ивасюка, в которой содержится рассказ об обнаружении анонимной записки с сообщением о похищении сына. Изображение кликабельно.
И действительно, в материалах уголовного дела находится упомянутая записка.
Одного взгляда на неё достаточно, чтобы понять - написана она ребёнком. Это сразу снижает доверие к источнику, поскольку дети лживы, склонны к мистификациям и выдумкам, а кроме того, подстраиваются к чужим мнениям и оценкам, особенно если это мнения и оценки старших. Всё, что связано с детьми, очень лукаво и требует осторожного отношения. Неслучайно психология детских свидетельских показаний является обособленным направлением юридической психологии, там очень много необычных и важных нюансов, а потому в хороших правоохранительных службах всегда есть работники, которые специализируются именно на работе с детьми.
 
Слева: конверт с анонимной запиской, найденной Михаилом Григорьевичем Ивасюком 30 мая 1979 г на могиле сына. Справа: текст записки. Изображение кликабельно.
Помимо невыработанного детского обращает на себя внимание бумага, на которой написана анонимка. Листок из ученической тетрадки в клетку, грубо вырванный, не настраивает на серьёзный лад. Если автор хочет, чтобы его воспринимали всерьёз, он должен более ответственно подойти к оформлению своей эпистолы. Большинство взрослых это понимают, ребёнок - нет... Кроме того, нельзя не заметить избыточность сворачивания листка - автор трижды сложил его пополам. Это слишком много, взрослый человек, скорее всего, сложил бы лист дважды. Странности в оформлении дополняются странностями содержания. Бессмысленной выглядит фраза "Пiсля цього Володя не повернувся". Куда Володя не вернулся 8 мая, если он исчез 24 апреля?! И куда вообще он должен был вернуться? Дата "8 травня 1979 р" (т.е. 8 мая 1979 г) придумана автором, что называется, от "фонаря", поскольку точного дня исчезновения композитора этот человек не знал.
Есть и другая странность. Тип автомобиля "ГАЗ-24" написан другой рукой, хотя и той же авторучкой, что остальной текст записки. Ребёнок, писавший анонимку, оставил пробел, в который взрослый человек - скорее всего, женщина - позднее вписала тип машины. Причём 3-я сверху строка явно далась коллективному автору с большим напряжением - обратите внимание на исправленную букву "Ч" в слове "чорного" и жирную точку в букве "к" в слове "кольору". Женщина, диктовавшая записку, на слове "кольору" почему-то запнулась, а ребёнок, прижавший уже авторучку к бумаге, ждал, что же именно следует написать далее...
На что всё это похоже?
Автор записки продиктовала ребёнку её текст, не до конца понимая, что же именно хочет сообщить миру своим творением. Колебания в выборе типа автомашины, на которой якобы уехал композитор, явно на это указывают. С большой долей вероятности можно предположить, что женщина была нездорова, если и не явная шизофреничка, то в каком-то пограничном состоянии... Возможно, что и записку на могилу подбрасывал именно ребёнок - такое допущение хорошо объясняет 3-кратное сворачивание листа (помещается в детской ладошке). Все эти конспиративные потуги с привлечением школьника начальных классов указывают на человека малообразованного и подозрительного, но исполненного внутренним ощущением доступного ему "тайного знания", которое он постарался донести миру в такой вот странной, мягко говоря, форме.
С вероятностью 99% и даже более женщина, диктовавшая анонимку, ничего не знала о действительных обстоятельствах гибели Владимира Ивасюка. Перед нами отпечаток фантомных болей чьей-то больной психики. Очень жаль, конечно, родителей композитора, поскольку они в этой ситуации стали заложниками не то, чтобы злого умысла, а просто чужой болезненной эмоциональной реакции на гибель их сына. Написавшая анонимку, скорее всего, искренне любила Владимира Ивасюка, но это не отменяет того, что её бредни доставили страдания близким композитора. Автор записки, по-видимому, знала, что родители Владимира появляются у его могилы, возможно, она даже подходила к ним и заговаривала, но следует ясно понимать, что записка вовсе не была адресована им. Это так сказать обращение к миру, сверхценное мнение для целой Вселенной...
Здесь мы подходим к очень деликатной теме, о которой предствители правоохранительного сообщества обычно страются не говорить, но без упоминания которой в "деле Владимира Ивасюка" никак не обойтись. Речь идёт о реакции некоторой части общества - назовём её представителей "лицами с нестабильной психикой" - на общественно резонансные психотравмирующие происшествия.
 
Могила Владимира Ивасюка (современные фотографии). После похорон композитора 22 мая 1979 г его могила надолго сделалась местом притяжения как поклонников его таланта, так и откровенно нездоровых людей, травмированных его смертью.
Здоровый человек, перенеся стресс, способен довольно быстро - в течение дней или недель - вернуться к повседневному ритму жизни. Новые эмоции и впечатления оттесняют воспоминания о травмирующем событии на задний план и человек довольно быстро возврщается к нормальному состоянию. Это нормально. Способность человеческой психики блокировать психотравмирующий фактор является важным признаком её здоровья. Помните, как в песне Владимира Высоцкого "и отплакали те, кто дождались, не дождавшиеся - отревели..."? То есть у здорового человека есть время плакать, а есть время жить... Однако многие эмоционально и психически нестабильные лица демонстрируют иную реакцию на стресс: для их мышления характерна ригидность (вязкость), "залипание" на психотравмирующем раздражителе. Когда они оказываются во власти сильной негативной эмоции, ими овладевают тоска, страх, подозрительность и т.п., причём весь этот букет переживаний они распространяют на окружающих. Такие люди оказываются в плену подавляющих их переживаний и зачастую неспособны разорвать возникшую психологическую зависимость от созданного их воображением образа или ситуации.
Классическим примером такой совершенно ненормальной ригидности мышления является история самоубийства Галины Бениславской, одной из многих любимых женщин Сергея Есенина. Их отношения начались в 1921 г, т.е. за несколько лет до смерти поэта. Галина никогда не считалась сумасшедшей в бытовом понимании этого слова, хотя после первого расставания с Есениным в 1921 г она и угодила на лечение в клинику нервных болезней. Не вызывает сомнений, что у молодой женщины - а на момент смерти ей исполнилось 28 лет - имелись серьёзные проблемы психиатрического профиля. После смерти поэта Галина практически ежедневно приезжала на Ваганьковское кладбище, где был погребён Есенин, фактически она была одержима поэтом, насколько это возможно в отношении умершего человека. Через год после убийства Сергея Есенина она покончила с собою на его могиле, застрелившись из револьвера и оставив записку, гласившую: "3 декабря 1926 года. Самоубилась здесь, хотя и знаю, что после этого ещё больше собак будут вешать на Есенина... Но и ему, и мне это всё равно. В этой могиле для меня всё самое дорогое..."
Историю жизни и смерти Бениславской очень любят упоминать в курсе суицидологии, обычно не уточняя, что поведение этой женщины является своего рода экстремумом, крайней точкой переживаний нездорового человека. Однако довольно большое число людей демонстрирует схожую симптоматику без того, чтобы пустить себе пулю в лоб или сердце.
С появлением интернета эмоционально нестабильные персонажи окукливаются среди себе подобных на тематических площадках. Уже необязательно ехать на могилу любимого персонажа, можно вдоволь кипеть разумом перед компьютером, не выходя из-за стола. Классический пример "залипания" эмоционально нестабильных лиц мы можем видеть в т.н. "фанатских сообществах", "исследующих" гибель группы Дятлова. Это сейчас, пожалуй, самый яркий пример такого рода в Рунете. Говоря об этих людях, следует брать существительное "исследование" в кавычки, ибо люди эти ничего не исследуют в принципе. У них для этого нет ни необходимых знаний, ни связей, ни интеллектуальных качеств. Они годами могут обсуждать "поддельность уголовного дела", ни разу в жизни не видев ни одного отечественного уголовного дела середины 20-го столетия и не имея ни малейшего понятия о правилах их оформления в тот период... Они могут продуцировать многословные рассуждения о неких "параллельных расследованиях", не имея даже понятия о том, как правильно назывались те самые органы прокуратуры, которые якобы этим занимались... Они рассказывают бредни о ракетах, о полигонах, о "преступлениях военных" ничего не зная в принципе ни о ракетах, ни о полигонах, ни о Вооруженных Силах СССР. Эти люди фальсифицируют улики и доказательства, осуществляют целенаправленный вброс фальшивок под видом "вновь открывшихся" "воспоминаний", "свидетельств" и "документов". И чем больше проходит времени, тем больше фантасмагорических бредней начинает громоздиться вокруг этой истории усилиями не вполне нормальных её "исследователей".
Если вы, дорогий читатель, попали на какую-то тематическую площадку, где обсуждается гибель группы Дятлова, не спешите регистрироваться и бросаться в спор. Почитайте внимательнее перлы местных корифеев, я уверяю, что в большинстве случаев вы без особого напряжения увидите поток сознания если не явного шизофреника, то, скажу мягче, доброго шизоида.
Почему это важно и почему об этом написано здесь? Да потому, что в окружающем нас обществе таких людей не очень много - примерно 6-8%, включая как явно больных, так и лиц в пограничном состоянии. Однако там, где присутствует некий психотравмирующий фактор, неважно, кладбище это или интернет-портал, их окажется гораздо больше - может половина активистов, а может и того больше... Такое место оказывается своего рода коллектором, отстойником, накопителем нездоровых на голову персонажей. Придите на могилу Виктора Цоя, посмотрите на тамошних сидельцев, послушайте их бренчанье на гитарах. Без всякой экспертизы вы поймёте, что у многих кладбищенских завсегдатаев "черепицею шурша, крыша едет не спеша"...
Всё сказанное имеет прямое отношение к Владимиру Ивасюку, точнее, к той публике, что собиралась сразу после похорон композитора на его могиле.
По той простой причсине, что трагическая смерть талантливого музыканта явилась серьёзным психотравмирующих фактором, который надолго вывел из равновесия эмоционально нестабильных и откровенно больных поклонников и поклонниц. Интернета тогда не существовало и могила композитора явилась тем местом, где вся эта публика могла преклонить колена и поделиться горем с себе подобными. А тем более, на кладбище регулярно приходили родители любимого музыканта... Подойти к ним, поздороваться, высказать слова соболезнования - это же святое! Родители Ивасюка до некоторой степени сами провоцировали психоз вокруг сына, разумеется, невольно.
Разумеется, вся эта специфика хорошо известна правоохранительным органам, то, что написано выше - это не некое откровение, а совершенно тривиальная информация, о которой хорошо знали представители власти в том самом 1979 г, о котором ведётся речь.
Сборища на могиле Ивасюка не могли не привлечь внимание Комитета госбезопасности. Об этом надо сейчас сказать несколько слов, для чего мы вынужденно отвлечёмся от анализа материалов уголовного дела. Начиная с 22 мая 1979 г, т.е. времени похорон поэта, прошедших при большом стечении народа (до 10 тыс.человек!), возле могилы ежедневно стали собираться группы людей, поклонников умершего. Некоторые скорбели в молчании, кто-то же - произносил речи, цитировал слова из песен Ивасюка. Довольно быстро выделилось ядро "активистов" - это были те люди, которые приходили постоянно и выражали свою скорбь наиболее энергично. Некоторые из таких скорбящих допускали высказывания, направленные явно или косвенно против органов власти. В основном последние обвинялись в "пассивности" и "нежелании расследовать убийство". Разумеется, эти обвинения были совершенно голословны, из дела видно - и читатели могут это видеть вместе с автором - что нет оснований говорить о какой-либо пассивности прокуратуры. Следствие велось так, как проводились тогда все расследования.
Довольно быстро число "активистов" достигло нескольких десятков, все они негласно фиксировались сотрудниками КГБ и личности их устанавливались. О происходящем информировалось руководство областного УКГБ, а от него информация уходила наверх, в республиканский Комитет и докладывалось партийному руководству республики. По партийной линии и линии госбезопасности о происходящем на могиле Ивасюка информировалась и Москва, что легко понять - Хрущёв и Брежнев являлись выходцами с Украины и всегда проявляли интерес к обстановке в республике. Именно Хрущёву принадлежит бессмертное: "Украина - это любимая сестра в семье братских республик!".
Ниже приведены некоторые из документов республиканского Комитета госбезопасности, связанные с освещением ситуации среди поклонников композитора, попавшие в информационные сводки об обстановке в республике и направленные в Москву для доклада союзному руководству.
 
Фрагмент сообщения КГБ Украины союзному руководству о состоянии дел в республике от 29 мая 1979 г, посвященный обстановке вокруг смерти Ивасюка. Изображение кликабельно.
Поскольку "активисты" до некоторой степени провоцировались родителями Ивасюка, появлявшимися на кладбище ежеденевно, партийное руководство направило к ним одного из местных писателей, который поговорил о необходимости изменить поведение. 1 июня София Ивановна Ивасюк обратилась в областное УКГБ и передала сотрудникам Управления около 30 записок, найденных на могиле сына или переданных неизвестными ей лицами при посещении кладбища.
 
Фрагмент сводки Украинского КГБ о положении дел в УССР от 5 июня 1979 г, связанный с оперативной обстановкой вокруг расследования смерти Ивасюка. Изображение кликабельно.
К концу 3-й недели со времени похорон органами госбезопасности были выявлены до полусотни лиц, демонстрировавших в той или иной форме антиобщественное поведение, спровоцированное смертью Владимира Ивасюка. Кто-то из их числа "активничал" на кладбище, кто-то - строчил листовки и разбрасывал их в аудиториях ВУЗов, магазинах, на почте и иных многолюдных местах.
С большой долей вероятности подавляющее большинство выявленных персонажей страдали душевными расстройствами и действовали бескорыстно и искренне. Смерть любимого музыканта вызвала у них тяжёлую душевную травму и они искренне считали, что своими неадекватными действиями поспособствуют торжеству справедливости. Это, конечно же, проблема не госбезопасности, тут должны работать психиатры и психотерпевты.
 
Фрагмент сводки республиканского КГБ от 10 июня 1979 г. Изображение кликабельно. Поскольку упоминаемые в документе лица могут быть живы, их фамилии скрыты.
Но не все лица, занимавшиеся сочинением стишат и воззваний являлись неадекватами. Безусловно, часть кладбищенских "активистов" являлась последователями идей украинского национализма и в смерти широко известного и всеми любимого композитора эти люди увидели прекрасный повод для антисоветской пропаганды. То, что сам "феномен Ивасюка" стал возможен именно в условиях интернациональной политики советского руководства, этих людей не интересовало. Малограмотные, но злобные, националисты всячески "педалировали" тему "гонений" Власти на талантливого музыканта... Что это были за "гонения" мы рассмотрели в предыдущих фрагментах нашего очерка: бесплатная квартира, предоставленная горисполкомом 24-летнему музыканту, регулярные выплаты огромных авторских гонораров, участие в музыкальных конкурсах, фестивалях и программах всесоюзного ТВ, редкая по тем временам возможность получить второе высшее образование, возможность работать с лучшими певцами и поэтами самой большой страны мира... О таких "гонениях" и такой всенародной славе победители современного "Евровидения" могут только мечтать!
Активность разного рода неадекватов, вызванная смертью Владимира Ивасюка, продолжалась довольно долго. Информация республиканского КГБ о этом поступала в центральный аппарат Комитета вплоть до января 1980 г, некоторые из сообщений попадали во всесоюзные сводки, докладывавшиеся высшему партийному руководству (с ними знакомились до 70 человек, в т.ч. числе Политбюро ЦК КПСС, секретари ЦК, начальники отделов и некоторые из числа технических работников). Об этих событиях необходимо было сказать сейчас, хотя к следствию они имели, как мы видим, довольно опосредованное отношение.
|
