| ||
|
Убийства.
Перед Большим жюри нью-йоркского суда, рассматривавшим вопрос о выдаче Хауптманна властям штата Нью-Джерси, выступили свидетели, чьи показания доказывали причастность Хауптманна к похищению ребенка : Миллард Уайтед, Льюис Борман, подтвердил свое опознание голоса Чарльз Линдберг. Суд уложился в один день. Судья Хаммер постановил выдать Хауптманна властям штата Нью-Джерси и уже через три часа обвиняемый был доставлен в городок Флемингтон, столицу графства Хантердон, где оказался заключен в местную тюрьму. Кортеж из 7 автомашин и 2 полицейских на мотоциклах встречала громадная толпа жителей графства, привлеченная трансляцией новостей по радио. Началась подготовка большого процесса по обвинению Ричарда Хауптманна в похищении и убийстве ребенка Линдберга. Дэвид Виленц неоднократно повторял на разные лады, что для него осуждение преступника, покусившегося на сына "Героя Америки" - дело чести. Министр юстиции не скрывал своих серьезных политических амбиций, было известно, что он собирался выдвигать свою кандидатуру на пост губернатора штата, а стало быть, ему была нужна убедительная победа в суде. В целом, совокупность уличающих Хауптманна вещественных доказательств и показаний свидетелей, можно разделить на несколько разнородных групп : а) о п о з н а н и я : - Джоном Кондоном ( Хауптманн дважды встречался с ним и получил от него выкуп вечером 1 апреля 1932 г. ); - Чарльзом Линдбергом ( который слышал голос Хауптманна при передаче выкупа ); - Уолтером Лилом и Силией Барр ( которые принимали от обвиняемого золотые сертификаты, чьи номера были указаны в "списке Линдберга" ) и, наконец, Миллардом Уайтедом ( который видел Хауптманна, слонявшегося в феврале 1932 г. вокруг дома Линдбергов ). б) и д е н т и ч н о с т ь п о ч е р к о в обвиняемого и лица, написавшего 13 писем с требованиями выплаты выкупа за похищенного ребенка. Графологическая экспертиза считала бесспорным как совпадения в написании ряда букв ( n, o, s, t, y ), так и специфических орфографических ошибок ( "were" - вместо "where", "hte" - вместо "the" и пр.).   в) о б н а р у ж е н и е д е н е г, переданных кладбищенскому "Джону" в качестве выкупа за похищенного ребенка. Не существовало никаких объективных свидетельств того, что обнаруженные в гараже Хауптманна 14 600 $ в золотых сертификатах действительно когда-либо передавались ему Изадором Срулем Фишем. Более того, не было никаких свидетельств того, что Фиш вообще когда-либо распологал подобной суммой денег. г) с о в о к у п н о с т ь у л и к, связанных с особенностями лестницы, брошенной преступниками возле дома Линдбергов : - изготовление "детали N 16" из доски, взятой на чердаке дома, где проживала семья Хауптманнов ; - наличие следов на дереве, свидетельствующих о том, что они обрабатывались именно рубанком Хауптманна. д) к о с в е н н ы е у л и к и : - отсутствие alibi Хауптманна как на время похищения Линдберга-младшего, так и на время передачи выкупа за него месяц спустя ; - отсутствие объяснений довольно обеспеченной в материальном отношении жизни Хауптманна до ареста. Было известно, что он бросил работу плотником, стал на свои деньги играть на бирже, совершил несколько продолжительных поездок по стране вместе с женою, купил автомашину. В период 1932-34 г. доказанный доход Хауптманна от биржевых спекуляций не превысил 6 тыс. $ и эта сумма не покрывала всех его расходов за это время ; - Хауптманн совершал прежде преступление ( как minimum, одно ), в котором проникал в окно второго этажа по лестнице ; - номер домашнего телефона Кондона, записанный на стене в квартире Хауптманна, подтверждал версию о том, что последний вступал с ним в контакт. Эти улики не зря приведены здесь. Они определенным образом рассортированы ; без этого их кажущееся обилие способно сильно исказить восприятие материала. Имеет смысл проанализировать весь тот набор свидетельств, который по мнению обвинения, бесспорно разоблачал Хауптманна. Несколько моментов представляются в высшей степени странными и явно не идущими к делу. Во-первых, это пресловутое опознание Линдбергом голоса Хауптманна. Утверждать, что всего по одному слову ( "Эй, доктор !" ) свидетель спустя 2,5 года опознал обвиняемого по меньшей мере несерьезно. Линдберг не слышал от кладбищенского "Джона" более ни одного слова, ведь все переговоры с ним вел Кондон. И кажется очень странным, что Линдберг не постеснялся утверждать, будто опознал голос Хауптманна, а обвинение не побоялось опереться на такое весьма сомнительное заявление. Надо сказать, что столь же сомнительно выглядело и опознание обвиняемого Миллардом Уайтедом, соседом Линдбергов. В феврале 1932 г. он не разговаривал с подозрительным незнакомцем, не подходил к нему близко, не видел его машины и не запомнил индивидуальных особенностей его одежды. Ссылаться на опознание таким свидетелем - не совсем добросовестный прием обвинения. Серьезные подозрения в истинности вызывает обнаружение номера домашнего телефона Кондона на кухонной стене в квартире Хауптманнов. У арестованного и в самом деле была манера записывать телефонные номера на обоях возле телефонного аппарата. Но оставить против самого себя такую улику, причем не удосужиться уничтожить ее на протяжении более чем двух лет - это прямо-таки верх безответственности. Но Хауптманн отнюдь не казался глупым или безответственным человеком. Но даже не это соображение было главным. Изюминка состояла в другом - похитители "ребенка Линдберга" никогда не звонили Кондону домой ! В 30-х годах 20-го столетия преступники уже знали о технической возможности быстрого определения адреса исходящего звонка ( задача эта облегчалась тем, что автоматических телефонных станций большой емкости в те времена не существовало и коммутация осуществлялась оператором вручную ). Верхом глупости похитителя был бы звонок со своего домашнего телефона. Поэтому совершенно невозможно понять, для чего Ричард Хауптманн записал на кухонной стене номер телефона Кондона-Джефси Следующим серьезным моментом, заставлявшим усомниться в официальной полицейской версии, был тот факт, что "деталь N 16" лестницы киднепперов оказалась изготовлена из фрагмента чердачного перекрытия над квартирой Хауптманна. С одной стороны, это была очень сильная улика против обвиняемого, которую практически невозможно было парировать и как-то убедительно объяснить в безопасном для него смысле. Но с другой стороны, угадывалась какая-то абсурдность в действиях Хауптманна, если они и в самом деле были таковы, как их преподносила полиция. По версии следствия получалось, что в декабре 1931 г. обвиняемый получил разрешение на строительство гаража во дворе дома и завез большое количество стройматериалов ( в том числе и пиломатериалов ), а буквально через месяц он взялся изготавливать лестницу для похищения и для этого принялся вытаскивать доски из чердачных перекрытий. Не существовало никаких разумных объяснений тому, для чего, имея под рукой необходимый материал, Хауптманн затеял возню на чердаке и фактически оставил там улики против самого себя. Которые - опять-таки ! - не удосужился уничтожить за два с лишним года, миновавшие с той поры. Несмотря на то, что прокуратура Нью-Джерси демонстрировала уверенность в своих силах, а ее шеф давал прессе многозначительные интервью, нашлись люди, испытавшие сильные сомнения в правдивости официальной версии. Первым в длинном списке усомнившихся следует назвать знаменитого детектива Эллиса Паркера, известного под прозвищем "американский Шерлок Холмс". Обладатель в высшей степени необычного криминалистического дара и той удивительной прозорливости, что свойственна незаурядным сыскарям, Эллис Паркер прожил долгую и насыщенную впечатлениями жизнь. Этот замечательный детектив заслуживает того, чтобы ему на нашем сайте был посвящен отдельный очерк, и это, возможно, когда-нибудь произойдет. Пока же лишь заметим, что в начале 1930-х годов сыщик, родившийся в 1871 г., был общеамериканской знаменитостью ; за четыре десятилетия своей активной работы этот человек имел отношение к расследованиям 300 тяжких преступлений из которых 288 закончились изобличением виновных. Благодаря Паркеру более 100 убийц были приговорены к смертной казни. С 1898 г. Паркер носил звание главного детектива графства Барлингтон, штата Нью-Джерси. За его деятельностью внимательно следили газетчики, ибо нередко успехи сыщика приводили к сенсационным разоблачениям. Когда Эллис Паркер заинтересовался обвинениями против Хауптманна это всем показалось разумным и обоснованным. 
рис. 34 : Эллис Паркер ( 1871-1940 гг.) Как впоследствии вспоминал Паркер, его поначалу чрезвычайно смутил факт обнаружения телефонного номера Кондона на кухонной стене в квартире Хауптманна. Прежде всего тем, что Хауптманну ( если он действительно был преступником ) этот телефон был вовсе ненужен. Телефонный номер был написан в легкодоступном месте и эту запись мог оставить любой гость Хапутманна, скажем, тот же Изадор Сруль Фиш. Точно также, без всяких затруднений телефонный номер мог написать и кто-то из полицейских, проводивших обыск ( Маленькое, но необходимое, отступление : в годы советской власти молодых следователей-стажеров опытные милицейские сыскари учили искать во время обысков "спасительный нож". Холодным оружием в те приснопамятные годы почитался клинок, выдерживавший на изгиб 5 кг. ; понятно, что в любом доме имелись кухонные ножи, подпадавшие под определение холодного оружия. Если во время обыска не удавалось отыскать изобличавших подозреваемого улик, то его надлежало арестовать за незаконное хранение ножа, являвшегося холодным оружием. Обвинение это было не особенно серьезным и от него в любой момент можно было отказаться, поскольку и в милиции, и в прокуратуре понимали его надуманность. Тем не менее, старожилы уголовного розыска прекрасно помнят золотое правило : если обыск провалился - ищи "спасительный" нож ! ). В данном случае роль такого "спасительного ножа", оказавшегося в нужное время в нужном месте, выполнила карандашная надпись на кухонной стене в квартире Хауптманна. Никаких веских доводов в пользу того, что надпись эту действительно сделал обвиняемый, прокуратура так и не представила. Эллис Паркер заподозрил, что при помощи этой надписи на стене полиция просто-напросто "пристегнула" Хапутманна к делу, к которому тот на самом деле не имел никакого отношения. Когда детектив стал собирать информацию о порядке производства в отношении Хауптманна тех или иных следственных действий, его удивление быстро переросло в негодование. Паркер выяснил, что еще до официального опознания Хауптманна Кондоном, полиция устроила их "случайную" встречу ! Мало того, что подобная встреча являлась грубейшим нарушением установленной законом процедуры опознания, так еще выяснилось, что Кондон не узнал Хуаптманна !
| ||
| . |
