| |
|
СЕРИЙНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ. Серийные убийцы.
рис. 5: криминалисты осматривают территорию вокруг "конверсионного производства". В ходе трехдневного исследования грунта во дворе около флигеля полицейским удалось отыскать два взаимодополнявших фрагмента полиэтиленовой полосы красного цвета непонятного происхождения. Было сделано предположение, что эта полоска являлась частью какого - то небольшого изделия промышленного производства (сумочка, кошелек, футляр для очков и пр.), которое могло принадлежать Дюран - Декон. Констанс Лейн, подруга исчезнувшей женщины, смогла вспомнить, что Оливия имела сумочку с красной полоской внутри; полицейским удалось отыскать магазин, где эту сумочку продали Дюран - Декон, и продавцы смогли опознать в предъявленной им ленте деталь сумочки. Это открытие, состоявшееся в четверг, 1 марта 1949 г. послужило первым указанием на то, что Оливия Дюран - Декон действительно побывала в Крэвли. В то же самое время и Хейг продолжал подбрасывать сыщикам информацию к размышлению. Развивая свой тезис о неодолимом вампиризме, он сначала устно, а 2 марта и письменно, заявил, что помимо тех убийств , в которых он признался 28 февраля, им были совершены еще три. О двоих жертвах Хейг ничего определенного сказать не смог, объясняя это тем, что почти не общался с ними; лишь об одной из убитых им сообщил, что это была девушка по имени Мэри из городка Истборн. Общенациональная английская газета "Дейли миррор" в своем номере от 3 марта 1949 г. статьей "Охота на вампира" начала серию публикаций о преступлениях Джона Джорджа Хейга. Последний был чрезвычайно польщен тем, что сделался сенсацией в государственном масштабе. Особенно Хейгу понравились эпитеты в превосходной степени, которыми его щедро награждали криминальные репортеры. То, что эпитеты эти носили характер негативно - осуждающий, его интересовало мало. Он лелеял надежду, что именно теперь английское общество сумеет оценить по достоинству всю незаурядность его мышления и силу интеллекта. Надо сказать, что это жажда самоутверждения преследовала Хейга неотступно и проявлялась в том числе на официальных допросах. О чем бы он не брался говорить Хейг - своей вере в Бога, неудавшемся мошенничестве с покупкой взятой напрокат автомашины, растворении тел в кислоте - он постоянно сбивался на один и тот же рефрен: "никто до меня не был способен на такое", "я - не такой, как все", "жизнь моя необычна, да и сам я - необычен!" и т. п. Когда Хейга попросиил подробнее рассказать о разработанном им способе растворения человеческих тел в кислоте, преступник даже не подумал о том, что рассказывая детали, он фактически дает информацию против себя самого. Куда там! Ему льстило чье угодно внимание и в любых проявлениях. О разработке методики растворения человеческих тел Хейг рассказал примерно следующее: во время его последнего тюремного заключения один из сокамерников рассказал ему о принципе "corpus delicti". Хейг загорелся идеей "идеального убйства", т. е. такого убийства, при осуществлении которого доказать виновность будет невозможно в принципе. Как можно было уничтожить тело не оставив никаких следов органики? Либо сжечь тело, либо - растворить без остатка. Первый путь помешанный на чистоте Джон Хейг отверг сразу же как негигиеничный, а также весьма трудоемкий. Чтобы изучить второй способ, он записался в тюрьме в помощники мастера по лужению. Поскольку при лужении и пайке для снятия с металлов окисной пленки используются сильные кислоты, то работа по этому профилю открывала перед Хейгом вполне благовидный к ним доступ. Понемногу утаивая серную кислоту, он сумел накопить ее несколько десятков грамм, после чего решился на первый эксперимент - растворение мыши. Купив у соседа по камере живую мышь, Хейг опустил ее в блюдце с кислотой. Эффект превзошел все его ожидания: органическая ткань растворялась в серной кислоте словно чернила в воде. С мышиными косточками дело обстояло несколько хуже, но и они довольно быстро растворились без остатка. Полное растворение мыши потребовало менее 30 минут. Под глубоким впечатлением от сделанного открытия, Хейг с энтузиазмом, достойным лучшего применения, принялся за совершенствование методики. Вскоре заключенные со всей тюрьмы несли ему пойманных мышей, а он скупал их не особенно торгуясь. Кислоту он тоже начал покупать у лудильщиков из других смен. В конце - концов, разработанная Джоном Хейгом технология свелась к следующим довольно незатейливым правилам: а) масса кислоты д. б. не менее массы растворяемого тела; б) сильно концентрированная кислота взаймодействует с органическими тканями не так активно, как менее концентрированная; в) слабый подогрев увеличивает активность реакции; г) перемешивание слоев жидкости также увеличивает скорость протекания реакции; д) для полного растворения человеческого тела обычной комплекции при достаточном количестве кислоты потребуется около двух суток. Выйдя на свободу, Хейг озаботился подготовкой базы для совершения задуманного им "идеального" убийства. Он арендовал подвал в доме N 79 по Глочестер - роад в Лондоне и начал завозить туда скупаемую небольшими партиями серную кислоту. Сначала он действовал , по его словам, не очень активно , но после автомобильной катастрофы, в которую Хейг попал весной 1944 г., он получил стимул для реализации своих планов. На допросах он уверял полицейских, что потеряв сознание после столкновения машин, имел видение окровавленного Иисуса Христа и деревьев без листвы, с веток которых капала кровь; с этого момента он начал грезить, воображая будто пьет человеческую кровь. Стремление к вампиризму стимулировало подготовку убийства. Жертву он нашел почти случайно. Переходя улицу в районе Кенсингтон, Джон Хейг неожиданно повстречал Уильяма Дональда Максвена (рис. 6), своего старого знакомого. Они познакомились еще в 1936 г., когда Хейг вышел на свободу после своей первой отсидки и, лишившись поддержки "плимутских братьев", уехал в Лондон в поисках работы. Уильям Максвен был директором "луна - парка", который принял на работу Хейга в качестве шофера. 
рис. 6: Уильям Максвен - первая жертва Джона Хейга. Они подружились, Хейг быстро был повышен до менеджера, а потом заместителя директора. Максвен познакомил его с родителями, на которых молодой Хейг произвел очень хорошее впечатление. Когда Джон оставил "луна - парк" для того, чтобы организовать собственный бизнес, Максвен был чрезвычайно расстроен. Встретив Хейга в Кенсингтоне летом 1944 г., Максвен на свою беду его окликнул. Они зашли в кондитерскую и выпили кофе; старое знакомство возобновилось и последовало приглашение Хейга в дом родителей Уильяма Максвена на ужин. Из общения с ними Хейг быстро понял, что Максвены за годы Второй Мировой войны чрезвычайно обогатились: они признались, что никаким реальным бизнесом не занимаются, а ведут жизнь рантье за счет дивидентов от капиталов, удачно помещенных в акции. В начале сентября 1944 г. Хейг выманил Уильяма Максвена за город, где и совершил убийство товарища. Испытывая неодолимое стремление пить кровь , он, якобы, разрезал горло Максвена и подставил под струю крови лист лопуха. С него он слизывал кровь, пока не пресытился, после чего погрузил тело Уильяма в багажник автомашины и отправился на Глочестер - роуд. Джону Хейгу не терпелось испытать в деле свою необыкновенную технологию по растворению тел. Но возникшие трудности едва не поставили "идеального" убийцу в тупик. Прежде всего, выяснилось, что малорослый (170 см.) Хейг не в силах засунуть тело высокого Максвена в вертикально поставленную 180 - литровую бочку. Бочка д. б. находиться именно в вертикальном положении, поскольку в своей нижней части имела вентиль, через который Хейг планировал в дальнейшем слить ее содержимое. Как ни бился Джон Хейг, ему не удавалось разместить тело Максвена в бочке таким образом, чтобы оно полностью опустилось "под обрез", т. е. не выглядывало сверху. В конце - концов, убийце пришлось снять бочку со специально устроенных подставок и положить ее на бок; раздетому телу Максвена он придал положение плода, подвязав колени к шее веревкой, и в таком виде втиснул тело в бочку. Для последнего усилия, Хейгу пришлось лечь на пол подвала и, уперевшись ногами в тело Максвена, заталкивать его внутрь. Поскольку бочка теперь лежала на боку, предстояло поставить ее обратно, т. е. вертикально и поднять на подставки. Ценой немалых усилий, используя блок под потолком, Хейг справился-таки и с этой задачей. Напоследок Хейг аккуратно затолкал в бочку кашемировое пальто своего товарища. Оставался почти пустяк - залить бочку 90 литрами серной кислоты. Но взяв в руки ковш, которым он предпологал орудовать, Хейг вдруг обнаружил, что предстоящее занятие может оказаться чрезвычайно опасным - полный кислотой ковш предстояло поднимать чуть ли не выше собственной головы. Будь в нем вода, расплескать ее было бы не страшно, но носить - то предстояло концентрированную серную кислоту! Хейг поставил рядом с бочкой скамеечку, на которую предпологал вставать, как на ступеньку. Облачившись в резиновый фартук и перчатки, убийца, наконец, наполнил кислотой первый ковш и вылил его в бочку. Встав на скамеечку, он заглянул внутрь бочки, желая посмотреть как пойдет реакция. Любопытство и некомпетентность сыграли с Хейгом злую шутку! Сернистый водород, активным выделением которого сопровождалась реакция взаимодействия кислоты с органической тканью, обжег нос и горло химика - самоучки. Хейг в ужасе выбежал из подвала на улицу, дабы прочистить легкие. Подвал не имел вентиляции, и в условиях обязательного затемнения (следует помнить, что шла война и Лондон жил под угрозой ударов с воздуха!) нельзя было открыть окна. Хейг был в ужасе от одной мысли о грозящей неудаче и с огромным трудом преодолел панику. В конце - концов он приспособился работать, завязав лицо майкой и набрав в легкие побольше воздуха. Так, зажмуривая глаза и задерживая дыхание , он бегал по подвалу с ковшом почти три часа. Но залив с великим трудом кислотой бочку, Джон Хейг столкнулся с новой напастью: бочка стала сильно разогреваться. Убийца понятия не имел об экзо - и эндотермических реакциях и, разумеется, не мог рассчитать тепловой баланс того процесса, который начался в бочке. Он лишь ясно видел, что чем дальше, тем сильнее идет нагрев и потому испугался взрыва. Закрыв подвал на ключ, Хейг двое суток не показывался на Глочестер-роад. На третий день он все же решился посмотреть на результаты своих манипуляций. Содержимое бочки, по его признанию на допросе, повергло убийцу в ужас: это было нечто с ужасным острым запахом , похожее своим видом и консистенцией на густую овсяную кашу с красными полосами. Открыв вентиль в нижней части бочки, Хейг убедился, что эта "овсянка" способна течь. Слив содержимое бочки прямо на пол подвала, убийца при помощи ковша соскоблил со стенок бочки густую желеобразную массу и растворил ее новой порцией кислоты. И только после этого испытал, наконец, глубокое эмоциональное удовлетворение: он сумел - таки совершить "идеальное" убийство. Пока Джон Хейг рассказывал на допросах о тех или иных фрагментах своей преступной деятельности, полицейские пытались проверить ее эпизоды, которые такую проверку допускали. Обвиняемый в своих повествованиях упоминал фамилии Максвенов и Хендерсонов - это , якобы, были семьи, которые он уничтожил. Полицейским удалось отыскать многочисленные документальные свидетельства пребывания этих людей в Великобритании; оказалось, что эти весьма зажиточные семьи владели автомобилями, домами, ценными бумагами, которые продавались на биржах и пр. Ничто не указывало на то, что семьи Максвенов и Хендерсонов были знакомы. Но два любопытных момента делали биографии всех этих людей в чем - то похожими: все они были очень дружны с Джоном Хейгом и в одночасье , к удивлению родных и друзей, покинули страну. Максвены выехали в США в июле 1945 г.; Хендерсоны - в Южно - Африканский Союз (предтеча нынешней ЮАР) в феврале 1948 г. Не правда ли, довольно любопытные совпадения? Впрочем, при более тщательном изучении документов, любопытных совпадений стало обнаруживаться все больше. Несмотря на предпринятую сквозную проверку списков пассажиров трансатлантических рейсов, Максвенов и Хендерсонов среди отплывших из Великобритании не оказалось. Из - за границы они не прислали ни единой весточки своим близким или соседям. А, например, Роуз Хендерсон имела родного брата Арнольда Барлина, к которому относилась очень нежно и казалось очень странным, что она не написала ему с нового места жительства. После отъезда Хендерсонов из Лондона Барлин очень обеспокоился, но через какое - то получил письмо из Глазго от Роуз и это его как будто успокоило. Но с той поры уже минули 11 месяцев и никаких новых весточек от сестры не приходило, что опять заставляло брата волноваться. Когда полицейские вышли на Барлина и услышали его рассказ, то попросили показать письмо сестры. Им было вручено внушительного вида послание аж даже на 15 литах. Проведенный графологический анализ текста показал с убедительностью, что Роуз Хендерсон это письмо не писала. Существовало и еще одно весьма подозрительное совпадение: Джон Хейг выступал доверенным лицом Хендерсонов и Максвенов в сделках с принадлежавшим этим людям имуществом. Другими словами, продажи домов, мебели, акций и пр. осуществлялись именно Хейгом по нотариальным доверенностям. Разумеется, каждое из этих обстоятельств само по себе еще ничего не доказывало и не изобличало обвиняемого, но их совокупность выглядела в высшей степени подозрительно. Помимо Хендерсонов и Максвенов, Джон Хейг упоминал в качестве своих жертв и иных людей. Сначала он говорил, что помнит имя только одной девушки - Мэри из г. Истборн. Но через неделю припомнил и мужчину - некоего Макса из г. Кенсингтон. Последнего он убил, вроде бы, в сентябре - октябре 1945 г. Детективы провели большой розыск в архивах , но никаких следов существования упомянутых людей так и не нашли. Особый интерес в показаниях Хейга вызывала та их часть, в которой он рассказывал о технологии уничтожения тел. Несмотря на массу весьма натуралистических деталей, придававших повествованию достоверность, сказанное Хейгом звучало все же фантастично. Кроме того, отсутствие должного научного заключения оставляло обвиняемому замечательную возможность отказаться в суде от собственных слов. Чтобы не оставлять Хейгу такую лазейку, старший инспектор Мэхон решил получить подтверждение (либо опровержение) принципиальной возможности растворения большого количества органических тканей животного происхождения серной кислотой. Проведение таковой экспертизы было поручено судебному медику доктору Тарфитту. Последний, убедившись, что специальная литература мало исследовала этот вопрос (судебную медицину до тех пор больше интересовали химические ожоги, причиненные кислотами), решил не мудрствовать лукаво, а заняться сбором необходимой статистики. Для этого доктор вытребовал из морга ампутированную человеческую ногу, образцы различных тканей (жировой, костной), изъятых как из человеческого тела, так и из говяжьих туш. Среди образцов, которыми пользовался Тарфитт, было даже коровье копыто. Заключение эксперта оказалось отчасти неожиданным. Он установил, что человеческие кости действительно очень хорошо растворяются серной кислотой; во всяком случае их полное и без осадка растворение никакой не миф. После того, как кислота выливалась на землю, не существовало никаких анализов грунта, способных доказать, что кислота содержала растовренный костный материал. Причем человеческие волосы и ногти были еще менее стойки к воздействию серной кистолы. В этом смысле Хейгу вполне удалось смоделировать "идеальное" убийство. Но при этом преступник просчитался в другом: человеческая жировая ткань чрезвычайно плохо поддавалась расщеплению кислотами. Она давала белый тяжелый нерастоворимый в кислоте осадок, следы которого были обнаружены внутри бочки на первом этаже флигеля в г. Крэвли. Особое внимание старший инспектор Мэхон обратил на сбор информации о времяпровождении Хейга в последние дни перед исчезновением Оливии Дюран - Декон. Следователь справедливо полагал, что преступление, совершенное по такой сложной схеме, д. б. потребовать немалой подготовки. Распорядок дня обвиняемого начиная с 10 февраля был восстановлен буквально по минутам. Оказалось, что Джон Хейг приезжал из Лондона практически ежедневно. Еще бы, у него было много хлопот на его "конверсионном производстве"! Он заказал в Лондоне и получил в Крэвли 10 галлонов (45 литров) серной кислоты. Это не так много, но на большее у него в тот момент просто не было денег. Поскольку в гостинице ему напомнили о долге, Хейг попросил взаймы 50 фунтов стерлингов у директора "Нustlea products" Джонса. Получив эти деньги 15 февраля, он уже на следующий день отдал всю сумму администратору гостиницы. Через день подозреваемый совершил еще одну важную для него операцию: он заменил стоявшую в его флигеле обыкновенную черную бочку на зеленую, изготовленную из антикоррозионной стали, с вентилем внизу. А 19 февраля 1949 г. около 14.00 Оливия Дюран - Декон последний раз вышла из "Онслоу хоутел"; никто более не мог с абсолютной надежностью подтвердить, что видел ее живой. Хейг ушел из гостиницы раньше; если он действительно готовил убийство, то это было вполне логично. Впрочем, с какой - то женщиной Хейг все же в тот день встретился. Владелец небольшого паба "Джордж" в Крэвли рассказал полицейским, что около 16.15 Хейг появился у него в сопровождении немолодой женщины. Дюран - Декон этот человек опознать не смог, он просто не рассмотрел даму. Посетители пробыли у него едва ли пять минут и ушли не сделав заказа. А уже в 16.45 Хейг вошел в кабинет Джорджа, директора "Нustlea products" , и сообщил ему, что партнер, которого он сегодня дожидался, так и не приехал. А еще через 15 минут - около 17.00 - Хейга видели загружающим в багажник автомашины какие - то вещи. Автомобиль был припаркован на Леопольд - роад, как раз перед злополучным флигелем с пресловутым "конверсионным производством". Но загрузив вещи, Хейг никуда не уехал - в 21.30 он опять появился в пабе "Джордж" и пообщался кое с кем из тамошней публики. На следующий день активность Хейга ничуть не уменьшилась. Он рассказал Констанции Лейнс о том, что Дюран - Декон на встречу с ним не явилась. По его версии, они планировали ехать в Крэвли железной дорогой, но как достоверно установил старший инспектор Мэхон, Хейг ездил накануне в Крэвли на своей машине. Реакция Лейн, видимо, обескуражила Хейга: женщина заявила, что следует отправляться с заявлением в полицию. С большим трудом Хейгу удалось уговорить ее подождать с визитом до завтра. Распрощавшись с Констанцией Лейн он помчался к ювелиру Буллу и предъявил ему украшения для залога. Оценка Булла не устроила Хейга и в тот день сделка не состоялась. Далее Хейг поехал в химчистку в г. Рейгейт и сдал туда барашковое пальто, опознанное впоследствии как то самое пальто, в котором Дюран - Декон покинула гостиницу в последний раз. Интересные совпадения этим не исчерпались. После публикаций в газетах в полицию сообщил сбытчик краденого, который на условиях сохранения анонимности рассказал, что купил у Хейга 19 февраля дамские часики. Часики эти были выданы полиции и опознаны родной сестрой Дюран - Декон как ее подарок Оливии. В воскресенье, 20 февраля 1949 г. Хейг и Лейн идут в полицию. Вернувшись в свой номер, подозревамый никуда не выходил. Что ж! ему, видимо, было о чем пораздумать! Но в понедельник и вторник у Хейга опять произошла вспышка лихорадочной активности. Он позвонил Джонсу и пообещал в ближайшие дни закрыть долг. Затем он помчался к ювелиру Буллу и, назвавшись другим именем, согласился с его первоначальной закладной стоимостью драгоценностей. За 131 фунт - стерлингов Хейг сдал ювелиру серьги, браслет, два кольца, две цепочки и т. п. Все эти вещи очень скоро будут опознаны как принадлежавшие Оливии Дюран - Декон. Получив на руки деньги, Хейг помчался в Крэвли, где вернул Джонсу половину долга. Затем он вернулся в Лондон и остальную сумму внес на свой текущий банковский счет, погасив образовавшееся нарушение неснижаемого остатка денег. Цепочка интригующих совпадений и весьма подозрительной лжи выглядела весьма красноречиво. Но Мэхон прекрасно понимал, что как только дело дойдет до предметного разбирательства в суде, опытный адвокат опрокинет все те выводы, что будут построены на этом фундаменте. Все логические умопостроения и совпадения были косвенны; нужны были прямо изобличающие факты. А такие факты в этом деле могли дать только строго научные заключения экспертов. Заключение судебных медиков, приобщенное к делу 20 марта 1949 г. несло в себе очень важную информацию. Как таковое оно распадалось на несколько самостоятельных исследований следов крови, состава грунта из г. Крэвли, содержимого бочки и т. п. Исследование следов крови показало, что кровавые пятна на резиновых перчатках и фартуке, обнаруженных во флигеле в г. Крэвли, по своей группе соответствуют группе крови Оливии Дюран - Декон. Кровь, обнаруженная на стене над столом в том же флигеле, была человеческой, но ее группу установить не удалось, этому помешало известка, попавшая в исследуемые образцы при соскабливании со стены. Кровь, запачкавшая манжет рубашки Джона Хейга, соответствовала своей группой крови Дюран - Декон. Тщательное исследование 190 кг. грунта, собранного во дворе "конверсионного производства" Джона Хейга, позволило обнаружить в нем: а) 10,2 кг. жировой ткани животного происхождения; б) три почечных камня, нерастворимых в кислоте; в) 18 мелких костей левой ноги человека; г) пластиковый флакон из - под губной помады; д) зубные протезы верхней и нижней челюстей; е) кусок красного полиэтилена, соответствовавший двум другим кускам, найденным также во дворе флигеля. Приглашенная для дачи экспертного заключения дантист Хелен Мейо, занимавшаяся протезированием зубов Дюран - Декон , опознала найденные протезы как изготовленные ею для исчезнувшей женщины. Из рассмотрения строения костей лодыжки судебные медики сделали заключение, что их обладатель при жизни д. б. страдать обостренным остеоартритом, что весьма специфично деформировало его левую ногу. Изучив обувь Оливии Дюран - Декон, эксперты увидели, что все туфли с ее левой ноги в процессе носки подвергались весьма специфической деформации, свидетельствовавшей о болезни костей ноги. У специалистов возник соблазн проверить очевидное предположение экспериментом и они изготовили гипсовый слепок в натуральную величину той ноги, кости которой обнаружили в Крэвли. На получившуюся модель левой ноги прекрасно обувались туфли из гардероба Дюран - Декон, но не лезла ни одна модель такого же размера из магазина. Легко понять почему это происходило: новые туфли не были должным образом разношены. На этом основании эксперты уверенно заявили, что кости левой ноги, найденные во дворе флигеля в Крэвли, принадлежали именно исчезнувшей Оливии Дюран - Декон. Наличие в толще человеческого жира почечных камней свидетельствовало о том, что их обладатель при жизни страдал мочекаменной болезнью. А Дюран - Декон болела пиелонефритом. Тщательный осмотр барашкового пальто, изъятого в химчистке в г. Рейгейте, а также микроскопическое исследование его волокон позволило экспертам заключить, что кусочки драпа и меха, обнаруженные в номере Дюран - Декон использовались для латания этого пальто. Незадолго до своего исчезновения женщина наложила на рукав фигурную заплатку и кусочек драпа, из которого она была вырезана, был найден в мусорном ведре под столом в ее номере. Кроме того, при тщательном осмотре пальто были найдены следы крови, группа которой соответствовала группе крови Дюран - Декон. Весьма любопытная находка была сделана 19 марта 1949 г. в Крэвли. Криминалисты самым тщательным образом осмотрели территорию внутри забора, которым был обнесен флигель "конверсионного производства", но никому не пришло в голову посмотреть за забором. Между тем, оказалось, что одна весьма важная улика была просто - напросто переброшена через забор. Один из рабочих "Hurstlea products" обратил внимание на странный предмет, лежавший около забора, и поднял его - это оказалась дамская сумочка с вырванной подкладкой. Памятуя о том, что совсем недавно полицейские вели в Крэвли интенсивные розыски, этот человек решил сообщить о странной находке в полицию. Знакомые Дюран - Декон и персонал "Онслоу хоутел" опознали находку: именно с этой сумочкой Оливия отправилась на встречу с Джоном Хейгом. Тщательное изучение сумочки позволило криминалистам доказать, что разорванная красная полиэтиленовая полоска, найденная во дворе флигеля, была первоначально нашита с внутренней стороны и впоследствие оторвана вместе с подкладкой. Но особую ценность этой находке придало обнаружение в ее боковом кармане... отпечатка пальца Дюран - Декон. Тот факт, что Хейг распоряжался вещами исчезнувшей женщины (сдал в химчистку ее пальто, заложил в ломбард драгоценности, бросил рядом с арендованным флигелем сумочку) однозначно привязывал его к ее судьбе. Даже если бы Хейг и решился в одночасье отказаться от всех сделанных признаний, следователи теперь могли доказать, что встреча Хейга и Дюран - Декон после обеда 18 февраля все же состоялась. | |
