| |
|
СЕРИЙНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ. Серийные убийцы.
 рис. 1: Оливия Дюран - Декон. Исчезновение этой 69 - летней женщины послужило толчком для расследования "дела Джона Хейга". Заявительница - звали ее Констанс Лейн - рассказала, что является подругой пропавшей женщины, которая отсутствует уже около суток; она сильно тревожится за ее судьбу. Дюран - Декон исчезла вчера после завтрака, в пансионе не ночевала, к завтраку - не вышла. Подобные отлучки ранее не случались; г - жа Дюран - Декон одинока и абсурдно предпологать, что она могла куда - либо надолго уехать никого не предупредив об этом. Спутник Констанс Лейн был в своих словах более точен и нарисовал исчерпывающую картину происшедшего. Он начал с того, что представился Джоном Джорджем Хейгом, директором компании "Харстли продакт" ("Hurstlea products"), который накануне назначил встречу г - же Дюран - Декон на одном из лондонских вокзалов, дабы вместе отправиться в городок Кревли. В этом небольшом городке, расположенном в Западном Суссексе, находится один из четырех филиалов компании Хейга, который они планировали осмотреть, поскольку решали вопрос об организации совместного бизнеса. Прождав на вокзале почти час, Джон Хейг вернулся в пансион и сообщил Констанс Лейн о неявке Дюран - Декон. Утром они узнали от горничных, что исчезнувшая женщина в гостинице так и не появилась. Убедившись, что к завтраку г - жа Дюран - Декон не вышла, они решили официально проинформировать о происшедшем полицию. Пропавшая женщина была уже не молода - 69 лет! - и возможно, в настоящую минуту нуждается в помощи. Заявление Лейн и Хейга должным образом было задокументировано, но поскольку воскресенье было выходным днем, оперативная работа по проверке поступившего сигнала была отложена до понедельника. А в понедельник, 21 февраля 1949 г. это дело попало в руки женщины - сержанта Ламбоурн. Поскольку накануне она не имела возможности поговорить с заявителями лично, то поэтому направилась по месту их проживания в гостиницу "Онслоу карт хоутел" в южном Кенсингтоне. Небольшая уютная гостиница не была пансионатом для престарелых в традиционном понимании, хотя некоторые из постояльцев жили там годами. СорокалетнийДжон Хейг резко выделялся на фоне основной массы постояльцев своей живостью и моложавостью (рис. 2).  рис. 2: Джон Джордж Хейг. Он повторил сержанту свой давешний рассказ и был вполне убедителен: своим видом и обхождением он вполне соответствовал типажу топ - менеджера компании средней руки. Ламбоурн поинтересовалась у Хейга профилем его работы и услышала в ответ целую лекцию о конверсии оборонной промышленности и применении в мирных целях различных разработок из области материаловедения. Сам Хейг, по его словам, занимался патентным поиском и продвижением на рынках передовых технологий по производству уникальных материалов, способных работать в агрессивных средах. Кроме того, его компания ведет широким фронтом и собственные научно - исследовательские работы в этом направлении, заверил Хейг сержанта. Ламбоурн поинтересовалась адресами филиалов и Джон Хейг вместо ответа вручил ей солидно выглядевшую визитку с телефонными номерами и почтовыми адресами для контакта. Звучало сказанное вполне достоверно, да и поведение Хейга не внушало ни малейших подозрений, но впечатление респектабельности, которое он произвел на сержанта Ламбоурн, неожиданно разрушил разговор с одним из менеджеров гостиницы. Менеджер была настроена в отношении Хейга достаточно скептически. Она рассказала полицейскому о том, что "преуспевающий бизнесмен" умудрился задолжать довольно большую сумму за свое проживание; настолько большую, что его попросили официально погасить ее. Речь шла не много ни мало как о 50 фунтах стерлингов. Сам по себе такой долг был для строгой чопорной Англии верхом неприличия. Кроме того, довольно странным казалось проживание сравнительно молодого и жизнерадостного мужчины среди состоятельных, но одиноких старушек. Менеджер позволила себе высказаться в том духе, что, мол, не является ли Хейг банальным охотником за богатыми вдовами? Как бы там ни было, женщины поняли друг друга. Сержант Ламбоурн позвонила в правление филиала компании "Харстлеа продактс" в Западном Суссексе, в г. Крэвли, и попросила секретаря соединить с директором. Позвонила она наобум, вслепую, прекрасно зная, что директор - т. е. Джон Хейг - находится сейчас в Лондоне. К ее немалому удивлению, секретарь тут же соединила с директором. Оказалось, что последнего зовут Джонсом, он прекрасно знает г - на Джона Джорджа Хейга, но последний никогда не работал в этой компании и уж тем более не был ее директором. Хейг всего - навсего арендует двухэтажный кирпичный флигель на территории компании в г. Крэвли. Сержант Ламбоурн почувствовала себя необыкновенно заинтригованной таким поворотом событий и немедля связалась с полицией Западного Суссекса. Она попросила коллег собрать всю возможную информацию как о самом Хейге, так и его занятиях в г. Крэвли и действовать по возможности неофициально, не привлекая к себе внимания. Параллельно с этим, Ламбоурн запросила материалы на Хейга из полицейского архива. Через час в ее распоряжении оказалось в высшей степепени впечатляющее досье; впечатляющее как своими размерами, так и содержанием. Родился Джон Джордж Хейг 24 июля 1909 г. Он был единственным в семье ребенком и притом очень поздним: мать родила его в 40 лет. Вплоть до 1933 г. семья проживала в г. Аутвуд, где была активным членом тамошней колонии "плимутских братьев" - весьма мрачной религиозной секты нехристианского толка. В 1930 г. Хейг имел первое столкновение с законом - работая в рекламном агенстве взял у компании - заказчика часть оплаты наличными, тем самым обманув как рекламную компанию, так и государство. Рекламную компанию - тем, что фактически занизил стоимость договора, а государство - тем, что сокрыл от налогообложения часть платы по договору. Дело вышло шумным и крайне неприятным. Хейг, кстати, считался очень одаренным работником, получавшим едва ли не самые большие гонорары в компании. В свои неполные 21 год он уже имел красный спортивный "альфа - ромео", стоивший по тем временам целое состояние. Хозяева рекламной компании доказывали налоговым полицейским, что они не подталкивали Хейга к такого рода мошенническим проделкам и грозили ему судебным преследованием. После полугодовой волокиты дело, правда, замяли; Хейг потратил уйму денег на юридические консультации, остался без автомашины и работы. И хотя в тот момент он в тюрьму не попал, полицейское досье на него завели. Голубоглазому улыбчивому молодому человеку урок не пошел впрок. В июне 1934 г. его фамилия появилась при расследовании одного довольно банального мошенничества. Суть его состояла в следующем: Хейг устроился работать в компанию, занимавшуюся оптовыми поставками бытовой химии. Компании был нужен грузовой автомобиль, покупку которого и поручили Хейгу, обязав его не выходить за пределы обусловленного денежного лимита. Джон вступил в сговор с владельцем автомагазина, занимавшегося торговлей подержанными автомашинами. Через этот автомагазин была осуществлена продажа арендованного грузовика, документы на который были довольно грубо подделаны. Документы продавца, разумеется, тоже были поддельными. При этом и Хейг, и хозяин автомагазина сделали вид, что подделку не разобрали. Хейг, фактически, продал самому себе (точнее фирме, в которой работал) угнанную машину. Фирма - арендодатель принялась искать грузовик и быстро его нашла. Машину полиция отняла у компании - покупателя и возвратила законному владельцу. Компания - покупатель, где работал Хейг, осталась и без грузовика, и без денег. В течение четырех месяцев длилось следствие, Хейга изобличили и отправили на 15 месяцев в тюрьму. Примечательно, что провернув мошенничество с грузовиком, он поспешил жениться (брак был зарегистрирован 6 июля 1934 г.), а оставшись без денег и свободы - развестись. Брак Джона Хейга продлился фактически три месяца. В 1937 г. Джон Хейг имел новое столкновение с законом, на этот раз более серьезное. Он открыл под торговой маркой крупной оптово - сбытовой компании собственное дело. В снятом помещении он оборудовал склад и контору, занимавшуюся отгрузкой товаров бытовой химии, нанял необходимый для этого персонал, причем люди были уверены, что действительно работают на крупную компанию, и развернул широкую торговлю. Это мошенничество открыли даже быстрее, чем предыдущее, а вот наказание оказалось не в пример более строгим: теперь Хейг сел в тюрьму на четыре года. Из учетной формы на Джона Джорджа Хейга сержант Ламбоурн узнала, что тот и после этого попадал в поле зрения органов охраны правопорядка. Так, весной 1944 г. автомобиль Хейга попал в катастрофу - упал с мелового утеса в пропасть. Хейг успел выскочить из автомашины и отделался ушибом головы при падении. Нюанс заключался в том, что на дне пропасти, рядом с местом падения машины, полиция обнаружила труп мужчины. Последний, кстати, так и не был идентифицирован. Возникло подозрение, что автокатастрофа явилась инсценировкой, призванной замаскировать убийство. Джон Хейг довольно долго находился в разработке как перспективный подозреваемый. Несмотря на то, что Хейг был и остался до конца главным подозреваемым в убийстве неизвестного мужчины, доказать его вину так и не удалось. Пока сержант Ламбоурн изучала в высшей степени любопытное досье Джона Хейга, ее коллеги из Западного Суссекса занимались проверкой бизнеса этого господина в г. Крэвли. Они установили, что Хейг арендовал 2 - этажный кирпичный флигель на территории принадлежащего "Харстлеа продактс" производства, обнес его высоким дощатым забором и оборудовал отдельным входом. Инспектору Пэту Хеслину показали этот флигель, но полицейский в тот день воздержался от обыска, поскольку не имел на то санкции атторнея и не знал, как отнесется к подобной инициативе сержант Ламбоурн. Информация из г. Крэвли оказалась для последней очень кстати. Теперь сержант в точности знала, что Хейг позволял себе присваивать не принадлежащие ему звания и должности. Трудно было судить чем вызвана такая жажда мистификаций - корыстью или инфантильностью - но она уничтожала всякое доверие к Хейгу как свидетелю. Ламбоурн попросила Хеслина узнать, не появлялся ли Хейг в г. Крэвли 19 февраля вместе с женщиной; если "да", то каковы были ее приметы. Сама сержант сосредоточилась на уточнений сведений о Хейге; для этого были разосланы необходимые запросы в места его прежнего проживания. Кроме того, сержант принялась более тщательно опрашивать постояльцев гостиницы "Онслоу карт хоутел". В течение последующих пяти дней к Ламбоурн стекалась самая разнообразная информация, в той или иной мере касавшейся Хейга. Важно было должным образом эту информацию оценить. Оказалось, что после первой отсидки Джон Хейг вернулся к родителям в Аутвуд и устроился работать в химчистку. Менее чем через полгода хозяин химчистки погиб в дорожной аварии: оказался неисправен мотоцикл. Не существовало никаких объективных оснований для подозрений в адрес Хейга, но сам по себе факт мог расцениваться как настораживающий. Жители гостиницы проинформировали сержанта о весьма любопытном отклонении в поведении этого человека: Хейг старался не снимать перчаток. Он был одержим боязнью грязи, постоянно мыл ркуи и чистил зубы; даже в теплую летню погоду носил тонкие кожаные перчатки. Мать родила его в 40 лет после 11 - летнего бесплодного брака. Вряд ли можно было считать такого ребенка образцовым. Но даже не эта любопытная информация встревожила сержанта Ламбоурн по - настоящему. В конце - концов, мало ли вокруг истериков, которые ни при каких условиях не пойдут дальше мелкой бытовой тирании и уж точно не совершат уголовного преступления! Сержант заподозрила неладное, когда на ее запросы в самые разные государственные органы пришли ответы, написанные точно под копирку, из которых можно было заключить, что никто в Великобритании не знает изобретателя Джона Хейга и возглавляемое им инновационное бюро. Не существовало никаких патентов, выданных этому "специалисту в области материаловедения", не поступало даже заявок на патентный поиск в его интересах! Возглавляемая им организация ничего не исследовала, ничего не внедряла, не занималась "конверсионными проработками", о которых он по, уверению соседей в гостинице, говорил подолгу и увлеченно. Да что там конверсия! - саму эту организацию так розыскать и не удалось. Но в таком случае возникал закономерный вопрос: какими же исследованиями занимался Хейг в двухэтажном флигеле, аренду которого он продлевал уже дважды? Что заставило его обнести это здание глухим забором и оборудовать отдельным входом с улицы? Какие тайны он намеревался укрыть за этим забором от посторонних глаз? Сержант Ламбоурн еще раз связалась с полицией округа Хорсхэм и попросила провести обыск во флигеле, который был сдан в аренду Хейгу.В субботу 26 февраля 1949 г. сержант Хеслин с группой полицейских и понятых прибыл для осмотра помещения "конверсионной лаборатории" мистера Хейга. Весьмаубогое помещение флигеля никак не отвечало представлениям о том, каким должно быть подобное место (рис. 3).  рис. 3: "Конверсионное производство" Джона Хейга в г. Крэвли. Первый этаж флигеля. В самом просторном помещении первого этажа была обнаружена 205 - литровая бочка на стенках и дне которой сохранились следы какого - то вещества, похожего напарафин. Тут же находились металлические лотки со следами коррозии, мотки проволоки, лист красной промасленной бумаги, фрагменты хлопчатобумажной ткании ватина. Рядом со столом находились три 10 - галлонные бутылки в соломенной упаковке. Такие емкости обычно использовались для транспортировки едких химическихвеществ. Две бутыли были полностью пусты, третья - наполовину заполнена прозрачной бесцветной жидкостью. Лабораторный анализ показал, что это - концентрированнаясерная кислота. На гвозде висел резиновый передник, а на столе лежали резиновые перчатки со следами химикалиев. В солдатском вещмешке полицейские нашли противогаз. Любопытные находки этим не исчерпывались. На столе лежили части разобранного ручного насоса, явно поврежденного кислотой, которая разъела уплотнительные кольца на поршне и подводящий шланг. Было видно, что владелец пытался отремонтировать насос, но разобрав его, предпочел далее не возиться и оставил свое намерение. Особое внимание полицейских привлекли личные вещи: ручная мужская сумка и атташе - кейс. Первая имела табличку с гравировкой инициалов хозяина - JGH - и принадлежала, очевидно, Джону Джорджу Хейгу. Внутри этой сумочки лежали различные документы, которые никак не могли принадлежать Хейгу. Удостоверения личности, шоферские права, метрики и свидетельства о заключении брака были оформлены на фамилии Мак - Свон и Хендерсон. Фотографии, там где они были вклеены, ничуть не напоминали Джона Хейга. Тут же, в сумочке, лежал револьвер "Энфилд" 38 - го калибра и 8 патронов к нему. По следам нагара и запаху пороха нетрудно было определить, что из пистолета не так давно стреляли, после чего оружие спрятали, не почистив. В пустом атташе - кейсе была обнаружена квитанция на чистку пальто из барашка, выписанная неделей ранее - в субботу, 19 февраля - химчисткой в г. Рейгейте. Сержант Хеслин, разумеется, не мог должным образом оценить ценность для следствия найденных вещей, а потому доложил обо всем увиденном своему начальнику - старшему инспектору Шелли Сименсу. Последний распорядился выставить охрану возле флигеля, изъять для микроскопического анализа пригодные для этого личные вещи и позвонил в Лондон сержанту Ламбоурн. Но и сержант Ламброун, и инспектор Сименс знали, что обязательно следует поинтересоваться вещью, сданной в чистку в Рейгейте. На следующий день барашковое пальто было получено по квитанции Хейга полицейским в штатском. В заявлении на розыск исчезнувшей Оливии Дюран - Декон было указано, что в последний день женщина вышла из гостиницы в пальто, отороченным мехом барашка. Потому в то же самое воскресенье его предъявили для опознания обслуживающему персоналу "Онслоу карт хоутел". Пальто было опознано. С этого момента Ламбоурн более не сомневалась: Джон Хейг причастен к исчезновению Дюран - Декон. Вопрос сводился к тому, как юридически корректно доказать это. Последовало обращение к атторнею за санкцией на обыск номера Дюран - Декон и личных вещей пропавшей женщины. Ордер был получен вечером в воскресенье и обыск в гостинице было решено провести в понедельник 28 февраля 1949 г. Кроме того, сержант Ламбоурн сделала в воскресенье еще одно очень важное дело: она официально передала в прессу информацию об исчезновении Оливии Дюран - Декон. Вечерние воскресные газеты сообщили лондонцам обстоятельства расследования в самых общих чертах. Во всяком случае, в этих первых репортажах ничего не говорилось ни о двухэтажном флигеле в г. Крэвли, ни о находке барашкового пальто... Зато, выполняя пожелание сержанта, газеты поместили фотографии Джона Хейга и Констанс Лейн, заявивших полиции о пропаже соседки по пансиону. Хейга никто ни в чем не обвинял, напротив - репортеры отмечали его высокую гражданскую ответственность и бдительность. Разумеется, вся эта комедия была затеяна сержантом Ламбоурн с единственной целью: растиражировать фотографии Хейга в надежде, что найдутся люди, способные внести ясность в проделки этого джентельмена, с каждым часом вызывавшем все большие подозрения сыщиков. Расчет на опознание оправдался даже быстрее, чем рассчитывали полицейские. Еще до полудня понедельника в полицейское управление района Челси поступило сообщение о том, что некий ювелир опознал на газетных фотографиях Джона Хейга и готов сделать некое важное заявление, касающееся проводимых полицией розысков. Поскольку сержанта Ламбоурн на месте не оказалось - она занималась обыском номера Дюран - Декон в гостинице - ювелиром занялся инспектор Саймс. Заявитель - лицензированный ювелир и оценщик по фамилии Булл, владелец ломбарда, рассказал следующую историю: в субботу 19 февраля 1949 г. мужчина, назвавшийся Джоном Хейгом, принес ему на оценку некоторые женские ювелирные изделия. Булл сделал оценку возможному закладу, которая, видимо, клиента не устроила. Но уже 22 февраля тот же мужчина опять явился к нему и предложил в заклад те же самые вещи, правда уже без дамских часиков, которые были у него на руках за три дня перед тем. Ювелир сделал вид, что не узнал визитера и тот, при оформлении закладных документов назвал себя иначе, нежели в первый раз. Теперь он именовал себя не Хейгом, а Маклином. Едва клиент удалился, оставив вещи в залог и получив за него 131 фунт стерлингов, как Булл бросился проверять указанный Хейгом - Маклином адрес и телефон. Как нетрудно догадаться и номер телефона, и адрес проживания, и фамилия клиента оказались вымышлены! Поэтому, когда ювелир увидел знакомое лицо в репортажах криминальной хроники, он почел своей прямой обязанностью информировать полицию о том, что заявитель в деле об исчезновении женщины сдал в ломбард после ее исчезновения женские украшения. Инспектор Саймс заявил Буллу, что в интересах дела драгоценности требуется конфисковать и для этого проехал в ломбард ювелира, где и оформил должным образом изъятие. В это же самое время проходил обыск в "Онслоу карт хоутел". В номере, принадлежавшем Дюран - Декон, были найдены кусочки ткани и меха, которые указывали на то, что их использовали для латания одежды. На пальто, изъятом в химчистке, были заметны следы аккуратной реставрации; его обладательница явно была женщиной рачительной, бережливой. Дабы убедиться в том, что пальто из химистки принадлежит именно Оливии Дюран - Декон, обнаруженные кусочки каракуля и драпа изъяли для проведения сравнительного анализа волокон. Но следует сказать, что к тому моменту уже никто из полицейских почти не сомневался в том, чья именно вещь была сдана на чистку в г. Рейгейте. Когда же стало известно о заявлении ювелир Булла, полицейские решили, что медлить с допросом Хейга далее не следует. Детектив Вебб, присутствовавший при обыске, был послан за Хейгом, проживавшем в N 404. Постучав в дверь, Вебб вежливо попросил Хейга одеться, дабы проехать вместе с ним в полицейское управление для уточнения некоторых деталей сделанного ранее заявления. Хейг демонстрировал стремление помочь полиции: "Конечно! ",- воскликнул он, - "Я буду делать все, чтобы помочь Вам, Вы же это знаете!" Он прямо - таки излучал доброжелательное внимание и явно пытался казаться наивнее, нежели был на самом деле. Будучи доставленным в полицейское управление района Челси, Хейг с самым безмятежным видом уселся на скамью и принялся ждать, когда его позовут. Полицейские же решили его немного потомить, заставить волноваться и потому не спешили приглашать для допроса. Почти два часа Хейг просидел на жесткой скамье, демонстрируя абсолютное самообладание, после чего вежливо попросил газету, прикрыл ею лицо и... уснул. Поначалу полицейские решили, что Хейг всего лишь имитирует сон, но через час стало ясно, что подозреваемый и в самом деле спит сном агнца. После более чем трехчасового ожидания детективы были вынуждены признать, что перед ними преступник с незаурядной психоэмоциональной устойчивостью. Либо невиновный. Хейга пригласили на беседу, которая очень скоро приняла форму жесткого допроса со все более нараставшим акцентом на недоверие к его ответам: зачем Вы лжете, заявляя будто занимаетесь конверсионными технологиями? для чего арендовали здание в Крэвли? каким образом в Ваши руки попало пальто миссис Декон? а как Вы завладели ее ручными часиками? В первые минуты Хейг держался самоуверенно и высокомерно, но быстро сообразив, что полицейским уже многое известно, принялся рассказывать историю о том, как Дюран - Декон сделалась жертвой шантажа и попросила его помочь ей выйти из тяжелого положения. По тому, как Хейг повел свой рассказ, детективы моментально поняли, что он сам не знает каким сделать его окончание. Искусственность собственной выдумки почувствовал, видимо, и сам допрашиваемый, поскольку он вдруг замолчал и дал понять всем своим видом, что ничего более не скажет. Допрос было решено прервать на некоторое время: это был еще один психологический ход полицейских, призванный заставить обвиняемого "повариться в собственном соку" и усилить его панику. В комнате для допросов вместе с Хейгом остался только детектив Вебб, тот самый, что привез его из гостиницы. Быть может, молодой полицейский импонировал Хейгу своей корректностью, потому что тот обратился вдруг к нему со своим вопросом: "Как Вы полагаете, у меня есть шанс угодить в Бродмур?" Бродмур был тюрьмой для душевнобольных уголовников и Вебб, разумеется, моментально понял, к чему клонил его vis - a - vis: похож ли он на психбольного или нет? Полицейский не знал, какого ответа ждет от него Хейг и , боясь повредить следствию, отказался отвечать на вопрос. Когда перерыв окончился и четверо допрашивавших полицейских возвратились в камеру, Джон Хейг многозначительно произнес: "Если я скажу правду, вы все равно не поверите мне - это прозвучит слишком фантастично!" Тот рассказ, который последовал после этих слов, по праву можно назвать одним из самых необыкновенных повествований в истории криминалистики. Это был рассказ о растворении тел убитых людей в концентрированной кислоте. То, что Хейг вознамерился вдруг рассказать полицейским о том, как он уничтожил в кислоте тело Дюран - Декон, показалось поначалу совершенно необъяснимым. В принципе, сами детективы были весьма далеки от того, чтобы обвинять Хейга в чем - либо подобном. Но преступник сам очень скоро объяснил мотивы своей откровенности: он не боялся обвинения в убийстве на том основании, что старинная норма английской правовой системы требовала непременного предъявления в качестве объекта преступного посягательства тела погибшего человека. Другими словами, обвинение в убийстве не могло быть доказано до тех пор, пока обвиняющая сторона не предъявляла обнаруженного ею трупа. Эта правовая норма - известная как corpus delicti (буквально - "наличие тела") - служила порой, особенно в средние века, серьезной препоной для отправления правосудия. По состоянию на 1949 г. она не считалась формально отмененной и Хейг, по - видимому, был чрезвычайно доволен тем, что сумел загнать полицейских в логический тупик. "Как вы докажете совершение мною убийства", - разглагольствовал он на допросе 28 февраля 1949 г., - "если тело Дюран - Декон не существует? Оно полностью растворено кислотой!" Велеречивый монолог Хейга длился в тот день более 2,5 часов . Детективы, допрашивавшие Хейга, обратили его внимание на то, что он дает показания без адвоката и предложили ему вызвать защитника. Хейг отмахнулся от этого совета, заявив, что ему адвокат не нужен. Это показная самонадеянность не обманула полицейских; они прекрасно поняли, что искушенный в юридических нюансах Хейг специально хочет сделать свое заявление без адвоката, чтобы в дальнейшем отречься от всего сказанного. Тем не менее, останавливать его не стали - стоило выслушать до конца все, что тот намеревался высказать. Хейг поведал, что для убийства Дюран - Декон он нарочно заманил женщину за город, в Крэвли. Дабы уговорить осторожную женщину выехать за пределы Лондона, он заявил ей, что разработал новую технологию по производству накладных ногтей. Технология эта требовала некоторых инвестиций для организации производства, но сулила, якобы, неплохие дивиденты. Заинтригованная Дюран - Декон пожелала стать компаньоном в бизнесе Хейга и отправилась в Крэвли осматривать "производственные мощности". Там Хейг застрелил женщину выстрелом в голову; никаких нарочитых мучений жертве не причинял, поскольку , по его словам, являлся противником всякого рода лишних издевательств и унижений. Для растворения тела, он использовал заранее заготовленную серную кислоту, которая великолепно расщепляет биомассу. Тело Дюран - Декон он поместил в 45 - галлонную бочку (205 литров в метрической системе мер) и залил его кислотой согласно собственным расчетам. Наслаждаясь тем эффектом, который произвели его слова на детективов, Хейг решил усилить впечаление и заявил, что сразу после убийства женщины он принес из автомашины стакан и, наполнив его до краев свежей кровью из раны, выпил ее. Он всегда хотел пить человеческую кровь, но после видения в 1944 г. окровавленного креста эта потребность сделалсь совершенно непреодолимой. Поэтому у всех людей , которых он убивал, Хейг брал кровь, чтобы ее пить. У допрашиваемого поинтересовались: кем были его прочие жертвы? Хейг не задумываясь назвал фамилии: семья Максвенов (родители и сын) и супружеская чета Хендерсонов. Получалось, что помимо Дюран - Декон обвиняемый убил еще 5 человек. Наконец, утомившись, Хейг попросил прервать допрос, пообещав в следующий раз ответить на все вопросы детективов. Его направили в тюрьму Лью (Lew). 
рис. 4: Джон Джордж Хейг, доставленный в тюрьму после первого допроса. Фотография из учетной карты тюрьмы Лью. А стенограмма допроса тем же вечером отправилась в Скотланд - ярд для представления высшему полицейскому руководству страны. И уже поздно вечером было принято решение о передаче расследования старшему инспектору Скотланд - ярда Мэхону. Старший инспектор Мэхон принадлежал к той категории руководителей, которые предпочитают вникать во все детали самостоятельно, не полагаясь на суждения подчиненных. Поэтому вторник оказался для него днем по - настоящему горячим. С утра, едва ознакомившись с показаниями Хейга, данными накануне, он отправился в "Онслоу отель", чтобы лично присутствовать при обыске гостиничного номера и автомашины подозреваемого. В это же самое время настоящий полицейский десант отправился в Крэвли, на "конверсионное производство" Джона Хейга, чтобы провести там по - настоящему тщательный и всеобъемлющий обыск. Группу экспертов , которой предстояло работать в Крэвли, возглавил руководитель криминалистической службы Скотланд - ярда доктор Кейт Симпсон. Параллельно с обысками, начиная со вторника, полицейские приступили к тщательной проверке всех лиц, которые могли бы иметь отношение к Хейгу. Как отдельная задача рассматривался сбор информации о тех людях, чьи документы были найдены в сумочке Хейга. В гостиничном номере подозреваемого была найдена его рубашка со следами на манжете правого рукава, сильно напоминавшими кровавые брызги. А в бардачке автомашины Хейга оказался небольшой перочинный нож со следами на лезвии, также похожими на кровавые. Об находки были переданы экспертом для исследования, а сам Мэхон немедленно отправился в Крэвли, чтобы лично проконтролировать ход обыска там. Внимательное исследование предметов обстановки позволило специалистам обнаружить в Крэвли любопытные свидетельства, оставшиеся незамеченными во время беглого обыска, проведенного 26 февраля сержантом Хеслиным. На резиновом фартуке и перчатках помимо хорошо заметных следов химикалиев удалось обнаружить и пятна, похожие на кровавые. Осмотр большой бочки привел к обнаружению на ее стенках и дне следов вещества непонятной природы, похожего на парафин или затвердевший жир. Чтобы объяснить его происхождение, очевидно, требовались лабораторные исследования. Рассмотрение этого остатка привело криминалистов к заключению, что его соскабливали со стенок бочки большим черпаком, обнаруженным здесь же, во флигеле. Хотя бочка и имела слишной вентиль, он оказался непроходным из - за того, что его заполнил густой парафиообразный осадок. Тщательный осмотр территории двора, обнесенной по распоряжению Хейга забором , привел к обнаружению того места, куда выливалось содержимое бочки. В самом дальнем углу, на площади 1,2 на 1,8 метров, было розлито то самое парафинообразное вещество, присыпанное, в целях маскировки, грунтом. Толщина почвы, пропитанной этим составом, колебалсь в пределах 7 - 10 сантиметров. На грунте были видны следы волочения, оставленные металлическим корытом, найденном на втором этаже флигеля. Криминалисты были уверены в том, что содержимое бочки вычерпывалось большим ковшом в корыто, которое волоком перетаскивалось в дальний угол двора и там выливалось. Осмотр стен позволил обнаружить мелкие капли, похожие на кровавые, прямо над столом. Штукатурка в этих местах была тщательно соскоблена и также отправлена на микроскопическое исследование. Принцип "corpus delicti" на несоблюдение которого так уповал Джон Хейг не являлся абсолютным правилом, но был вне всякого сомнения , весьма важен для успешного доказательства вины подозреваемого. При отсутствии тела исчезнувшей Оливии Дюран - Декон для осуждения Хейга требовались столь очевидные доказательства его вины, что опровержение их в суде было бы невозможно. Обвинение могло опираться в основном на косвенные доказательства, которые предстояло получить в результате криминалистических исследований, а это делало работу специалистов особенно ответственной.
| |
