В главе «Отступление от сюжета: некоторые фрагменты истории тайной войны стран НАТО против СССР в 1950-х годах» дан краткий анализ деятельности разведок стран Северо-Атлантического альянса по раскрытию военно-промышленных секретов Советского Союза. Анализ, разумеется, далеко не исчерпывающий (да и не претендующий на всеохватность), в том числе и потому, что описание определенных усилий разведывательного сообщества США и их союзников было нами сознательно вынесено «за скобки». С какой целью, читателю сейчас станет ясно.

     Помимо установки мест нахождения объектов атомной индустрии и определения их мощности огромную важность для разведок стран НАТО имела работа по адекватной оценке ракетной Угрозы со стороны СССР. При Президенте США существовал особый Разведывательный комитет по управляемому ракетному оружию, координировавший и направлявший усилия всего змериканского разведывательного сообщества в области объективной оценки ракетной угрозы со стороны СССР. (Надо понимать, что американское разведывательное сообщество сильно отличалось от советского, в котором зарубежной разведкой запимались две спецслужбы — Первое Главное управление КГБ и Главное разведывательное управление Генерального штаба министерства обороны. В США к решению аналогичных задач Ривлекались ЦРУ, Агентство национальной безопасности, разведывательное управление Министерства обороны, разведывательные управления Военно-воздушных и Военно-морских сил разведывательное управление Корпуса морской пехоты и, наконец, Бюро разведки и исследований Государственно департамента. Каким бы удивительным это ни показалось руководитель каждой из упомянутых разведывательных организаций имел право самостоятельного доклада Президенту страны т. е. объективно был независим от другого руководителя такого же ранга. Кстати, в те годы упомянутый Комитет возглавлял полковник Разведывательного управления Военно-воздушных сил Эрл МакФарленд (Earl McFarLand), что само по себе весьма красноречиво свидетельствует о том, что ЦРУ вовсе не было всемогущим. Ведомство Аллена Даллеса скорее можно назвать «первым среди равных» в плеяде американских разведок.) Запад был, без преувеличения, потрясен успешным запуском Советским Союзом первого искусственного спутника Земли 4 октября 1957 г. — хотя объективности ради следует признать, что успех этот являлся прежде всего идеологическим. Да, он поразил западного обывателя, с удивлением узнавшего, что родина социализма, оказывается, способна на невиданные технические достижения, но не более того. С точки зрения военно-технического анализа куда более значимыми оказались запуски второго и третьего искусственных спутников Земли (произведенные 3 ноября 1957 г. и 15 мая 1958 г. соответственно).
     Заявленные Советским Союзом технические параметры спутников (прежде всего их масса — 508 кг у «Спутника-2» и 1327 кг у «Спутника-3») однозначно свидетельствовали о том, что страна способна поднять в космос боеголовку мегатонного класса. Специалисту несложно пересчитать вес атомного боеприпаса в его мощность; ответ, разумеется, будет условным и не совсем точным, но вполне достаточным для того, чтобы понять, какова разрушительная сила боеприпаса. Изучив внимательно параметры орбит спутников и зная их массы, американская разведка довольно точно представила себе энергетику ракеть Р-7. Кстати, помимо чисто аналитической работы американцам в этом очень помогла расшифровка сигналов телеметрическо информации, передававшейся с борта ракеты наземным пуктам контроля. Хотя сигналы телеметрии были зашифрована, сотрудник ЦРУ Карл Дакетт (Carl E.Duckett) за 18 месяцев работы сумел взломать довольно простую криптозашиту ветских «электронщиков», после чего американская разведка получила полное представление о технических парамеметрах первых баллистических ракет Советского Союза. Благодаря своему действительно важному достижению Дакетт вошел в историю американской разведки как легендарная личность, хотя сам он честно признавал, что его успеху способствовали не талант и даже не удача, а банальная недальновидность советских разработчиков ракеты, скопировавших систему телеметрии у нацистской программы «Фау» и не озаботившихся должным совершенствованием ее криптозащиты.
     Чтобы перехватывать телеметрические данные советских ракет, американцы оперативно ввели в строй станции прослушивания в Турции и на севере Ирана. Если первая следила за полигоном в Капустином Яру, то вторая, построенная в местечке Бехшахр (другое его название Ашрах-ол-Белад), была ориентирована именно на отслеживание запусков Р-7 с Тюратама. Поскольку телеметрические сигналы были довольно слабы, американское разведывательное сообщество решило переоборудовать три самолета КВ-47 влетающие пункты радиотехнической разведки. Стратегическое авиационное командование Военно-воздушных сил США без проволочек выделило необходимые самолеты под соответствующую доработку (впрочем, об этом уже рассказывалось в главе «Отступление от сюжета: некоторые фрагменты истории тайной войны стран НАТО против СССР в 1950-х годах»). На них навесили огромные 18-метровые антенны, и в дни запусков Р-7 эти самолеты осуществляли вторжения в глубь территории Советского Союза с целью максимально полного перехвата потока телеметрической информации, передаваемого наземным станциям слежения с запущенных ракет. Чтобы закончить разговор на эту тему, добавим, что ГРУ советского Генштаба довольно быстро получило сведения о съеме американской разведкой информации, в результате чего на новых советских ракетах вскоре был осуществлен комплекс мер по совершенствованию системы криптозащиты телеметрии. (Кстати, много позже — уже в 1980-е гг. — обе стороны ракетой гонки, США и СССР, решили отказаться от шифрования телеметрической информации — это было сделано с целью повышения взаимного доверия и контроля за испытаниями новых ракетных систем.)
     К лету 1958 г. даже самым недоверчивым скептикам из окружения Эйзенхауэра стало ясно, что СССР способен доставить на территорию США боевую часть любой желаемой мощности, какую сможет создать. Причем в любую точку страны...

Можно по-разному относиться к Н. С. Хрущеву и его деятельности на посту политического руководителя Советского Союза, но нельзя не признавать того, что это был, пожалуй, единственный государственный деятель того времени, кто позволял себе демонстрировать открытое пренебрежение к американской военной мощи и грозить Соединенным Штатам уничтожением. Внешняя политика СССР при Хрущеве в значительной степени основывалась на «атомном блефе», безудержном восхвалении и преувеличении мощи советских ракетно-ядерных сил. На самом деле ракетный потенциал «родины социализма» вплоть до 1963г. можно оценить как крайне ограниченный. Именно желание Хрущева иметь реальную возможность нанести массированный ядерный удар по территории США побудило разместить советские ракеты на Кубе, что спровоцировало так называемый «карибский кризис». На протяжении ряда лет «ядерный блеф» Хрущева приносил определенные политические дивиденды, и в этом Советскому Союзу помогали не только средства массовой пропаганды, но и усилия спецслужб. Конец этой политике положил агент американской и британской разведок Пеньковский, передавший на Запад исчерпывающую информацию о подлинном состоянии ракетно-ядерного арсенала Советского Союза..

     Разведывательное сообщество Соединенных Штатов пережило то, что можно назвать метафорически «ракетной паникой», и заразило этим настроением государственное руководство. Американский политический истэблишмент был шокирован мыслью, что русская ракета долетит до Белого дома и Капитолии быстрее, чем любой американский бомбардировщик до Кремля. Причем было понятно, что если Хрущев решится отправить ракеты на Белый дом, то к моменту ответного визита американских бомбардировщиков Кремль давно опустеет.
     Нельзя не признать, что политическое руководство Совского Союза, располагая данными своей разведки о настрое умов в Вашингтоне, пыталось использовать сложившуюся ситуацию в собственных интересах. КГБ провел в конце 1957 г. — начале 1958 г. масштабную операцию по дезинформации потенциального противника, стремясь представить дело таким образом, будто СССР имеет большое количество ракетных баз (как развернутых, так и резервных), благодаря которым потенциально способен к массированному применению баллистических Ракет разных классов, прежде всего, конечно же, межконтиненгальной дальности (в дальнейшем мы будем использовать для обозначения этого класса вооружений аббревиатуру МБР — межконтинентальная баллистическая ракета). Упомянутая операция по дезинформации, о которой еще только предстоит рассказать историкам отечественных спецслужб, увенчалась полным успехом.
     1 апреля 1958 г. ЦРУ США направило Правительству США и разведывательным службам Министерства обороны меморандум (информационное сообщение) за подписью Аллена Даллеса, посвященный ракетной угрозе со стороны СССР. В нем были перечислены 25 (!) ракетных баз, с которых советский Союз мог, по мнению главной разведслужбы США, применить баллистические ракеты как против Соединенных Штатов, так и против их союзников по НАТО. Назовем некоторые из них: Кола (Кольский полуостров), Новая Земля, Салехард, Таймыр, Хатанга, Нордвик(Nordvik - транскрипция ЦРУ), Новосибирск, Анадырь, Камчатка (видимо, имеется в виду полигон Кура, на который падали боевые блоки ракет Р-7, запускаемые с Байконура), Тарайка (Taraika транскрипция ЦРУ), Николаевск, Комсомольск-на-Амуре, Кронштадт, Рига и т. д. Любой специалист, знакомый с историей развития ракетной техники в СССР, не задумываясь скажет, что как минимум в половине из поименованных мест никаких баллистических ракет не бывало вообще никогда. Ни до, ни после 1958 года... По иронии судьбы одураченный советской разведкой Аллен Даллес подписал этот замечательный меморандум в «день дурака» — 1 апреля - что, согласитесь, символично. Прошло более 3 лет, прежде американцам и англичанам рассказал об этом Пеньковский, провалив тем самым прекрасную комбинацию советской разведки. Именно он сообщил друзьям из НАТОвских разведок, что в 1958 г. Советский Союз мог запустить в сторону США одну, максимум две ракеты Р-7 с Байконура. И притом без всякой гарантии того, что они долетят до цели, поскольку в первые годы эксплуатации ракеты Р-7 оставались крайне ненадежны. Общее же количество ядерных боеприпасов, хранимых тогда в советских арсеналах, едва превышало 300 штук, а это количество не шло ни в какое сравнение с ударным потенциалом Соединенных Штатов.
     Но, повторим, американцы узнали правду много позже, а весной и летом 1958 г. мнимая ракетная угроза со стороны СССР вызвала нешуточное кипение страстей на берегах Потомака. 9 октября 1958 г. все тот же Аллен Даллес, глава ЦРУ, подписал новый меморандум, адресованный упомянутому выше Разведывательному Комитету по управляемому ракетному оружию нри Президенте США, озаглавленный весьма красноречиво: "Советская программа развития межконтинентальных баллистических ракет" («Soviet ICBM development program»). В нем глава самой многочисленной и богатой разведслужбы страны Формулировал главный вопрос, на который американское разведывательное сообщество должно было сообща найти ответ: сумеют л и Советы ввести в строй 500 межконтинентальных ракет уже к 1961 г. или это случится позже? Чтобы понять, до какой степени смутно Аллен Даллес представлял темпы создания и развертывания МБР в СССР, достаточно упомянуть, что 500 ракет такого класса появились в Советском Союзе лишь после 1966 г. К декабрю 1958 г. ЦРУ получило информацию о работах по созданию района базирования советских МБР в районе севернее Свердловска. Это была так называемая боевая стартовая станция (БСС) «Днепр», которая в своем первоначальном виде должна была включать 2 стартовых комплекса ракет Р-7А со всей необходимой инфраструктурой (монтажно-испытательные корпусы, склады боевых частей и ступеней ракет, подземные кислородные заводы и т. п.). Сообщил об этом американской разведке не пилот самолета-разведчика и не криптограф, взломавший шифр советского Генштаба. Информация пришла от агента-нелегала, работавшего в районе Свердловска (это, кстати, один из немногих случаев, когда в раскрытых документах ЦРУ содержится ссылка на работу или информацию агентурного источника. Обычно в документах, предаваемых огласке, сообщаются лишь данные технических средств разведки). Точного места развертывания ракетной базы американский агент не знал, из чего можно заключить, что человек этот не был непосредственно связан с работами по ее созданию. Скорее всего, американский источник работал на железной дороге, потому что имел возможность наблюдать перевозку грузов, связанных с ракетной тематикой, и примерно представлял, куда эти грузы доставляются. Американский информатор считал, что грузы следуют в район «Нижний Тагил — Верхняя Салда — Нижняя Салда».

ЦРУ США почти не открывает архивные материалы, связанные хоть в малейшей степени с информацией, имеющей агентурное происхождение. Обычно раскрываются документы обобщенно-аналитического содержания или опирающиеся на данные технической разведки. Это принципиальная установка современной политики ЦРУ в области раскрытия информации. Тем интереснее иногда пропускаемые цензурой сообщения, содержащие ссылки на агентурные источники или упоминания о работе секретных агентов разведки на территории потенциального противника. Перед нами фрагмент документа, датированного мартом 1959 г., в котором сообщается о том, что секретный агент ЦРУ наблюдал деятельность, связанную с перевозкой по железной дороге ракетного оружия в район Верхней Салды, в 75 милях к северу от Свердловска. Само донесение американского разведчика и информация о нем не разглашаются и поныне, однако не подлежит сомнению, что уже к декабрю 1958 г. американская разведка была осведомлена о сооружении в районе Нижнего Тагила и Верхней Салды боевой стартовой позиции для МБР Р-7.

     Это довольно большой район Урала, имеющий площадь около 600 кв. км. В принципе, американский источник не ошибался — в последующие годы там действительно было развернуто крупное соединение ракетных войск стратегического назначения, так называемая 42-я дивизия (иногда именуемая «тагильской»). Это соединение несет свою боевую службу и поныне. И вот ведь что интересно — высшее советское военное рук водство прекрасно сознавало важность сохранения секретности перемещения грузов военно-технической номенклатуры. И на такого рода маскировки военные пускались на всевозможные ухищрения — начиная от сокрытия спецификаций перевози грузов при оформлении документации до их маскировки при перевозках на открытых платформах (причем маскировали порой очень изощренно, особенно в тех случаях, когда перевозить приходилось технику новую, еще не поступившую на вооружение). В приказе Министра обороны № 0066 от 2 августа 1957 г. «Об усилении режима и охраны секретности в ракетных учреждениях и воинских частях» имелся специальный пункт, связанный с перевозкой техники железнодорожным транспортом (кстати, наличие символов "00" в начале номера приказа свидетельствует о его особой секретности и согласовании текста в Политбюро партии и Совмине СССР). Там были, в частности, и такие слова: «Транспортировку ракетного и реактивного вооружения производить в опечатанном виде с соблюдением мер маскировки, исключающей возможность обозрения и фотографирования перевозимой техники посторонними лицами». Это требование сделалось нормой на все последующие годы. Баллистические ракеты и их составные части уже в 1960-х годах перевозили в специальных железнодорожных вагонах, внешне не отличавшихся от пассажирских; правда, шторки на окнах всегда были задернуты, а двери не открывались (зато снималась крыша). О том, что к составу нельзя было подойти постороннему человеку, и говорить особо не надо — для этого состав сопровождал взвод охраны. То есть залезть на открытую платформу литерного состава и заглянуть под брезент, не рискуя при этом получить пулю в лоб или затылок, было практически невозможно.
     Чрезвычайные меры принимались для сокрытия мест, связанных с созданием ракетно-ядерной инфраструктуры страны (конструкторских бюро, заводов, полигонов) и районов развертывания ракетных соединений. В документах 1950—60-х гг. все собственные названия городов и географических объектов, способные ориентировать постороннего читателя, записывались от руки, для чего в машинописном тексте оставлялись пробелы. Делалось это для того, чтобы даже машинистки секретариата ЦК КПСС или Совета министров ссср не узнали лишнего во время работы с документами по Ракетной тематике (не надо думать, что это правило явилось следствием паранойи КГБ. Одной из веских причин принять такой довольно необычный метод оформления особо важных документов стало разоблачение в 1955г.агента ЦРУ Элли Баркзатис, работавшей секретарем Премьер-министра ГДР Отто Гротеволя. Руководство советской госбезопасности осталось под глубоким впечатлением от успеха американской разведки и в 1955 г. предприняло меры по крайнему ужесточению режима сохранения гостайны в государственных учреждениях).

     Однако, несмотря на все ухищрения советской контрразведки, американский агент в ноябре 1958 г. сумел правильно понять, какого рода грузы шли в район севернее Свердловска. Возможно, ему в этом помог длинный язык кого-то, кто знал истину, возможно, хорошая техническая подготовка — мы этого не знаем и вряд ли узнаем, потому что нет никаких открытых данных о том, что Комитет государственной безопасности в те годы разоблачал агентов ЦРУ в данном районе. Так что ФСБ России при всем желании не сможет внести ясность в этот вопрос, а ЦРУ США хотя и может, но не захочет по вполне очевидным причинам.

6 января 1959 г. начальник Отдела промышленной разведки ЦРУ получил меморандум, в котором со ссылкой на два независимых агентурных источника сообщалось о том, что в Свердловской области создается производственная база для изготовления крупных баллистических ракет — межконтинентальных или оперативных (или же обоих типов). В этом документе ставился вопрос о сосредоточении максимальных усилий спецслужб США на проведении разведки в этом регионе Советского Союза.

     Информация о том, что Советский Союз создает позиционный район для своих МБР в районе «Нижний Тагил — Верхняя Салда — Нижняя Салда», вызвала вполне понятный интерес коллег ЦРУ по разведывательному «цеху». В течение декабря 1958 г. между представителями различных американских разведслужб имел, видимо, место активный обмен мнениями, результаты которого нашли отражение в очередном интересном документе Центрального разведывательного управления. Речь идет о меморандуме, подготовленном руководителем Группы слежения за ракетной промышленностью и адресованном начальнику Отдела промышленной разведки, т. е. собственно шефу. Этот меморандум был составлен по материалам устного доклада, сделанного, по-видимому, несколькими днями ра(сам же документ датирован б января 1959 г.). Особый интерес для нас представляет п. 2, который назван просто и без затей: «Новый проект в районе Свердловска». Абзац, посвященный этому «новому проекту», в двух местах вымаран, видимо, сотрудники ЦРУ, принимавшие решение о раскрытии документа в июле 2011 г., сочли, что эти сведения не утратили актуальности даже спустя 52 года с момента написания текста. Тем не менее содержание фразы и величина пробела позволяют понять, что именно попытались скрыть американцы.
     Посмотрим внимательнее на фотографию обнародованного документа. Простейший подсчет показывает, что скрыты 14 знаков, причем первый из них — пробел после слова «шаерепйет». Оставшиеся 13 знаков должны приходиться либо на слово, либо на словосочетание.
     По смыслу фразы несложно догадаться, что строгий американский цензор скрыл слова «covert agents» («нелегальные агенты») — это словосочетание как раз имеет длину 13 знаков и при печати требует поставить пробелы до и после него. Считая, что пропущены именно эти слова, мы получаем целостную и внутренне логичную фразу, перевод которой выглядит так: «В результате анализа, выполненного для проекта № 37.2443, совместно с первоначальной оценкой данных, полученных от двух совершенно независимых (НЕЛЕГАЛЬНЫХ АГЕНТОВ), мы теперь заняты интенсивным исследованием Свердловской области как возможного центра производства управляемых ракет средней или межконтинентальной дальности либо ракет обоих типов».
     Крайне интересен и пункт 4 этого документа, также не избежавший помарок цензора при обнародовании в июле 2011 г. В нем поднимается вопрос о необходимости всемерной поддержки программ сбора данных посредством кратковременной засылки агентов на срок до 45 суток (при этом содержится ссылка на секретный документ ЦРУ, датированный 17 декабря 1958 г., который поныне остается в режиме закрытого хранения и о содержании которого мы можем только догадываться. Очевидно, Упомянутый документ включал рекомендации по усилению агентурного проникновения в районы, представлявшие особый интерес для ЦРУ). Предполагалось, что агенты, будучи предварительно ориентированы на сбор информации о ракетном °ружии, сумеют получить нужные сведения из «случайных» источников и уже в феврале 1959 г. будут детально допрошены американскими специалистами по ракетному оружию.
     А уже через два дня — 8 января 1959 г., явно в результате ознакомления с описанным выше документом, появился новый меморандум с выразительным заголовком «Необходимость высшего приоритета ракетной тематики», подписанный руководителем Специального комитета по планированию (Ad Hoc Requirements Committee — АRС) штатным сотрудником ЦРУ Джеймсом Ребером (James 0. Reber). Чтобы понять важность этого документа, следует сказать несколько слов о том, что представлял собой Специальный комитет АRС и кем являлся его руководитель.
     ( на предыдущую страницу )                                                  ( на следующую страницу )