| |
|
Серийные убийцы.
Начало лета 1980 г. пообещало жителям Лос-Анджелеса очередной криминальный сюжет, во всём напоминавший проделки достойных самой недоброй памяти «Хиллсайдских Душителей». Последние куролесили в Городе Ангелов до 1978 г., но летом 1980 г. могло показаться, что убийцы вернулись. 12 июня около 13:30 дорожный рабочий неподалёку от кладбища «Форест лаун» («Foreast lawn») обнаружил в придорожной канаве два женских трупа. Один из них был одет в розовый комбинезон, правая штанина которого была разрезана от пятки до промежности. Комбинезон был запачкан кровью и чём-то чёрным, похожим то ли на битум, то ли на машинное масло. На другом теле из одежды остался только красный трикотажный топик, спущенный к талии. Нижнего белья на потерпевших не было, и найти его не удалось. Лица и волосы женщин были перепачканы кровью, в головах были хорошо заметны входные пулевые отверстия. Помимо вполне явного криминального наполнения это двойное убийство имело и неочевидный аспект. Дело заключалось в том, что трупы находились у того самого съезда с шоссе на дорогу к кладбищу, где двумя годами ранее «Хиллсайдские Душители» бросили труп одной из своих жертв. В том, что жертвы двойного убийства были помещены практически на то же самое место, угадывался мрачный символизм.
  Судебно-медицинский эксперт, осмотрев тела на месте обнаружения, сделал предположение об их посмертном перемещении. На это указывало расположение трупных пятен, оказавшихся на частях тел, обращённых вверх. Также эксперт уверенно высказался о давности наступления смерти — примерно за 12 часов до обнаружения, но не позже 4 часов утра 12 июня. Документов и денег при убитых не оказалось, однако тела удалось быстро идентифицировать после сообщения средствам массовой информации примет. Оказалось, что блондинку в розовом комбинезоне звали Синтия Чандлер (Sintia Chandler), на момент смерти ей исполнилось 16 лет, а шатенку в топике — Джин Марано (Jean Marano), она была на год младше Синтии. Девушки являлись сводными сёстрами. Дома они не появлялись с первых чисел июня, ночевали у подруг, последний раз их видели живыми в первой половине дня 11 июня. Вечером того дня они собирались отправиться на вечеринку в дом одного из друзей, но там так и не появились. Осмотр места обнаружения тел привёл полицейских к однозначному выводу, согласно которому девушки были убиты в другом месте и привезены в район кладбища уже мёртвыми. На грунте отсутствовала кровь, не было примятой травы и сломанных кустов — всё выглядело так, словно кто-то подъехал на автомашине к обочине дороги и аккуратно перенёс трупы из салона в кустарник. На комбинезоне Чандлер находились большие пятна машинного масла, что заставляло усомниться в том, что девушка могла в столь грязной одежде отправиться на вечеринку. По-видимому, девушка — живая или мёртвая — не суть важно — какое-то время находилась в гараже… Судебно-медицинское вскрытие констатировало смерть обеих девушек от огнестрельных ранений: Синтии Чандлер выстрелили в упор в голову и сердце, а Джин Марано — дважды в голову. В качестве оружия в обоих случаях использовался пистолет 25-калибра.
  Довольно быстро полиция выяснила, что сестрёнки не отказывались от «лёгких денег». Под таковыми следует понимать заработок посредством оказания услуг интимного свойства на, так сказать, возмездной основе. Они не являлись профессиональными проститутками, т.е. не имели своего сутенёра и закреплённого за собой «угла», но, по словам знакомых, регулярно появлялись в районе бульвара Сансет, где день и ночь кипела такого рода активность. Также девушки не отказывались от сексуальных «подработок» всегда и везде, где только таковые представлялись возможны. Подобный образ жизни автоматически включал их в категорию лиц высокой виктимности, поскольку им приходилось общаться с большим количеством случайных партнёров, подавляющая часть которых явно не имела сколько-нибудь серьёзных морально-нравственных устоев. Это были опасные люди, и девушки вели весьма опасный образ жизни, так что их трагическую смерть можно считать в какой-то степени предопределённой. 16 июня, т.е. на 4-й день со времени обнаружения тел, в полицию с довольно необычным рассказом обратилась некая Лори Бриггес (Laurie Brigges). Эта женщина ранее в расследовании данного преступления никак не возникала, и полиция о ней ничего не знала, а между тем её рассказ имел непосредственное отношение к трагедии, случившейся с Синтией и Джин. Лори Бриггес сообщила, что в середине дня 16 июня по домашнему телефону позвонил некий мужчина и весьма учтиво заговорил с нею. Он представился «детективом Кларком» и сообщил, что расследует двойное убийство Чандлер и Марано. Лора в ответ заявила, что слышала о двойном убийстве в новостях по телевизору, но подробностей не знает и с погибшими знакома не была. А потому не представляет, чем может помочь полиции. «Детектив Кларк» сообщил некоторые детали преступления, в частности уточнил, что Марано была убита выстрелами в голову, а Чандлер пуля попала в грудь (что соответствовало действительности). Затем звонивший принялся уговаривать Лору признаться в том, что она была знакома с убитыми девушками. Слова его звучали странно и очень удивили Бриггес, женщина была абсолютно уверена в том, что никогда прежде убитых девушек не видела и их имён не слышала. Убедившись, что Лора категорически не признаёт факт знакомства с Чандлер и Марано, «детектив» переключился на Джорджа Бриггеса, её мужа. Звонивший сказал, что домашний телефон Бриггесов, а также их имена указаны в визитке, найденной рядом с трупами. Лора ничего об этом не знала и не могла прояснить данное обстоятельство. В процессе разговора «детектив Кларк» уточнил, что убитые являлись проститутками и, возможно, Джордж Бриггес пользовался их услугами. Речь звонившего становилась всё более скабрёзной, и в какой-то момент Лора поняла, что разговаривает вовсе не с полицейским. Тем не менее, она продолжила разговор, не демонстрируя своего недоверия. Поскольку беседа, продлившаяся в общей сложности более 10 минут, её очень встревожила, женщина после её окончания связалась с полицией.
  Рассказ Лори выглядел странно: никто из детективов, работавших над раскрытием двойного убийства, не носил фамилию Кларк, и никаких визиток никто из них возле трупов не находил. Лори и Джордж Бриггес были полиции неизвестны… Поскольку таинственный «детектив Кларк» знал детали ранений, которые не сообщались средствам массовой информации, логичным выглядело предположение, согласно которому Лори Бриггес позвонил сам убийца. Но чего он хотел? Постепенно ситуация прояснилась. Оказалось, что Джордж Бриггес действительно не был знаком ни с Чандлер, ни с Марано, но с убитыми накануне трагедии познакомился его родной брат Генри. Последний работал на грузовичке, развозившем продовольственные товары по городу, и 10 июня он подвёз «голосовавших» девушек. Одну из них, со светлыми волосами, звали Синтия, очевидно, что это была Чандлер. Поскольку девушки интересовались возможностью поработать в магазине, Генри пообещал навести справки о вакансиях у менеджера и вручил им свою визитку, предложив перезвонить через пару-тройку дней. На обратной стороне визитки были записаны имена Лори и Джорджа, а также их домашний телефон. Т.о. эта информация попала к убитой совершенно случайно. А вот в том, что именно убийца выдавал себя за «детектива Кларка», теперь можно было не сомневаться. То, что у этого человека хватило наглости связаться с людьми, чьи данные он обнаружил в личных вещах убитой им девушки, свидетельствовало как о странных фантазиях, гнездившихся в его голове, так и потребности манипулировать окружающими. Причём потребность эта оказалась столь велика, что преступник не мог с нею справиться и потому решился на довольно опасный психологический трюк. В те же самые июньские дни 1980 г. преступник повторил эту проделку, позвонив по другому телефону, найденному среди бумаг Синтии Чандлер. 22 июня он поговорил с Минди Коэн, работавшей помощницей адвоката. Минди познакомилась с Синтией 1 июня на вечеринке, которую устроил в собственном доме в Голливуде адвокат Марк Готтесман (Mark Gottesman). Коэн дала Чандлер свою визитку, которую последняя положила в кошелёк.
  Убийца позвонил 22 июня Минди и, назвавшись детективом, расследующим двойное убийство, стал задавать вопросы о характере знакомства Коэн с убитой. Разговор продлился 30 минут, во время которых звонивший проявил осведомлённость во многих деталях, о которых не сообщали средства массовой информации. Но это не показалось Коэн настораживающим, напротив, только повысило её доверие словам «детектива». Тогда Минди Коэн не позвонила в полицию, и возглавлявший полицейское расследование сержант Лерой Орозко (Leroy Orozko) ничего об этом звонке не узнал. В 03:15 23 июня на обочине бульвара Сансет, известного всему Лос-Анджелесу центра ночной жизни, был обнаружен труп молодой женщины. Вокруг его головы расплылась лужа крови, на виске слева можно было легко заметить входное отверстие пули небольшого калибра. Выстрел был произведён с расстояния не более 30 см, пуля из головы не вышла. Личность потерпевшей удалось установить очень быстро — её хорошо знали в этом районе. Убитой оказалась некая Карен Джонс, 24-летняя проститутка, регулярно появлявшаяся на бульваре Сансет около полутора последних лет. Судмедэксперт отнёс время наступления смерти к интервалу от полуночи до 2 часов ночи 23 июня. Это хорошо соответствовало показаниям свидетеля, жившего неподалёку от места обнаружения тела, тот примерно в 02:25 — 02:40 слышал громкий женский крик, внезапно оборвавшийся. Во время вскрытия тела судмедэксперт благополучно извлёк из черепа жертвы пулю 25-го калибра. По результатам баллистической экспертизы стало ясно, что Карен Джонс была убита из того же оружия, которое использовалось при убийстве Синтии Чандлер и Джин Морано. Впрочем, тут мы забежали немного вперёд, поскольку события 23 июня не ограничились убийством одной только Карен. Спустя несколько часов после обнаружения её тела — а именно в 07:15 — на парковке у ресторана на удалении около 1 км от места обнаружения трупа Карен было найдено тело другой убитой женщины — 20-летней Эккси Уилсон (Exxie Wilson). Убитая была обнажена. В мусорном баке, находившемся буквально в 10 м от тела, было найдено красное платье с разрезанным поясом, принадлежавшее женщине. Но не это было самым пугающим! У трупа Эккси отсутствовала голова, и на месте обнаружения трупа найти её не удалось. По заключению судмедэксперта, голова Уилсон была отделена грубо и непрофессионально, убийце пришлось нанести порядка 15—20 разрезов и приложить силу, чтобы обезглавить жертву. Тело не имело ранений, если преступник и использовал оружие, то следы его применения остались на голове. Во влагалище Уилсон была найдена сперма. На теле Карен Джонс и в его полостях судебно-медицинская экспертиза следов спермы не обнаружила. Смерть обеих женщин последовала примерно в одно время — в интервале от полуночи до 2 часов 23 июня. Карен Джонс и Эккси Уилсон были хорошо знакомы, проживали по одному адресу и частенько выходили на свой промысел вместе. Казалось очевидным, что имело место двойное убийство, во многом напоминавшее убийство Чандлер и Марано, произошедшее полутора неделями ранее. То обстоятельство, что в обоих случаях использовался один и тот же пистолет, отметало все сомнения в том, что в Лос-Анджелесе появился новый серийный убийца — охотник на проституток, подобный «Хиллсайдским Душителям». С той, правда, большой разницей, что последние не отрезали жертвам головы...
  Фрэнк Гузетта, один из патрульных полицейских, работавший на бульваре Сансет в ночь на 23 июня, вспомнил, что разговаривал тогда с Эккси Уилсон. Разговор имел место в интервале времени от 02:00 до 02:30. В принципе, указанный интервал неплохо соответствовал заключению судмедэкспертов, хотя и не вполне им соответствовал [по мнению экспертизы, время наступления смерти пришлось на 00:00 — 02:00]. Несовпадение в пределах 30 минут могло быть легко объяснено жарким калифорнийским летом, поскольку температура окружающей среды прямо влияет на скорость развития посмертного окоченения и весь процесс остывания трупа [а это важные индикаторы времени наступления смерти].
   Голова Эккси имела хорошую сохранность, что объяснялось её заморозкой. Преступник явно хранил её в морозильной камере и даже к моменту попадания на анатомический стол голова оставалась очень холодной. Кроме того, от головы исходил явственный запах… жидкого мыла. Преступник явно озаботился удалением с волос и кожи любых следов своего контакта. Голова Эккси, как было сказано, оказалась завёрнута в розовую футболку и джинсы. Женская футболка с вырезом на груди имела надпись «Daddy’s girl» («Папина девочка»). Джинсы и футболка убитой не принадлежали — это детективы установили, предъявив фотографии одежды знакомым Эккси Уилсон. То, что преступник завернул голову жертвы в не принадлежавшую ей одежду, могло иметь несколько смыслов. Например, преступник давал понять, что им убита ещё одна женщина, о чём полиция пока что ничего не знает. Неслучайной казалась и другая деталь — использование в качестве контейнера нового «мексиканского сундука». Убийца вполне мог воспользоваться обувной коробкой или какой-то иной малоценной тарой, однако он решил поместить голову в довольно приметный и новый (или почти новый) сундук. В конце концов, он вообще мог избавиться от головы, скажем, закопать её, утопить или сделать нечто подобное. Однако, он не стал этим заниматься. Убийца явно рассчитывал привлечь внимание к сундуку и его содержимому. Не вызывало сомнений, что убийца следил за публикациями периодической печати и новостными репортажами местного телевидения, посвящёнными убийствам женщин с бульвара Сансет. В последней декаде июня журналисты стали уделять довольно много внимания описанным выше убийствам, и преступнику подобное внимание явно льстило. Он намеревался поиграть с полицией — в этом можно было не сомневаться. В июне группа сержанта Орозко, занимавшаяся расследованием убийств на бульваре Сансет, получила несколько телефонных звонков, привлёкших внимание полицейских. Самым интригующим оказался первый, имевший место в середине месяца. Тогда позвонившая женщина стала задавать вопросы о деталях двойного убийства Чандлер и Марано. Свой интерес она объясняла тем, что подозревает в причастности к этому преступлению «знакомого парня», тот, дескать, рассказывает кое-какие детали об убийстве, и она хотела бы сравнить услышанное с подлинными фактами. Звонившая продемонстрировала осведомлённость о некоторых специфических обстоятельствах, неизвестных в то время широкой публике. В частности, она заявила, что Чандлер и Марано промышляли проституцией, чего полиция не сообщала журналистам (по умолчанию считалось, что девушки-школьницы вели вполне благопристойный образ жизни и стали жертвой трагического стечения обстоятельств). Звонившая явно что-то знала, и полицейским обязательно следовало её разговорить, однако нелепая случайность не позволила этого сделать. Во время разговора телефонный техник взялся переключать мини-АТС в полицейском участке и разъединил линию. Женщина не перезвонила — а жаль! — если бы этот разговор удалось довести до логического завершения, события, скорее всего, приобрели бы совсем иное течение. Другая интересная беседа имела место примерно через две недели. Тогда также позвонила взволнованная женщина, которая рассказала о подозрениях в адрес любовника, но никакой ориентирующей информации не сообщила. Она лишь пару раз упомянула, что тот — чернокожий, но ни возраста, ни имени, ни типа автомашины, на которой разъезжал её друг, не сообщила. Разговор также остался не закончен, звонившая бросила трубку, не договорив фразы. 30 июня в овраге у бульвара Футхилл, неподалёку от автострады, были найдены сильно разложившиеся человеческие останки. От тела остались конечности, обтянутые мумифицированной кожей, и череп, под которым находились светло-русые волосы средней длины. От торса, сильно разложившегося под летним калифорнийским солнцем и разрушенного насекомыми и грызунами, остались крупные кости и фрагменты внутренних органов. По волосам и маникюру можно было догадаться, что останки при жизни принадлежали женщине. Ничего более определённого из внешнего осмотра заключить не представлялось возможным. Ни одежды, ни личных вещей возле трупа не оказалось. Несмотря на ужасное состояние останков, судебным медикам удалось сделать несколько важных для полиции открытий. Прежде всего, им удалось довольно точно определить давность момента наступления смерти, которая последовала примерно за 3 недели до обнаружения останков или даже ранее. Диапазон времени убийства оказался довольно велик — от 20 до 90 суток, т.е. от 3-х недель до 3-х месяцев — но в данном случае особенно была важна нижняя граница этого интервала, поскольку она задавала дату, от которой полиции следовало начинать розыск. Кроме того, судебные медики точно установили причину смерти — 3 огнестрельных ранения груди, причём одна из пуль прошла навылет, а две других удалось извлечь из позвоночника и передать на баллистическую экспертизу. В считанные дни удалось идентифицировать останки — этому помогла сохранность зубов. Зубная формула трупа совпала со стоматологической картой находившейся в розыске 17-летней Марнетт Комер (Marnette Comer).
 Старшая сестра убитой — Сабра Комер — сообщила полиции, что в последний раз видела сестру 21 мая 1980 г., т.е. приблизительно за 5,5 недель до обнаружения останков. Как видим, судебные медики определили давность смерти довольно неплохо, учитывая состояние останков и погодные условия, способствовавшие скорейшему разложению плоти. По словам сестры, Марнетт в день исчезновения была одета в джинсы и розовую футболку с надписью на груди «Daddy’s girl». Таким образом, полиция узнала происхождение одежды, в которую была завёрнута голова Оккси Уилсон. Баллистическая экспертиза доказала, что пули, убившие Марнетт, были выпущены из того же самого пистолета 25-го калибра, что использовался при нападениях на Чандлер, Марано, Уилсон и Джонс. В общем-то, всё вставало на свои места, версия серийного убийцы, преследовавшего проституток с бульвара Сансет, получала веское подтверждение. Поэтому детективы сержанта Орозко не особенно удивились, узнав, что Марнетт, не являвшаяся профессиональной проституткой, подобно Чандлер и Марано не отказывалась от случайных «подработок» и с этой целью выходила по вечерам на Сансет. 24 июля в 07:11 неизвестный вторично позвонил по телефону Минди Коэн, той самой женщине, с которой разговаривал месяцем ранее (об этом звонке написано выше). Теперь он не стал изображать детектива, а без обиняков заявил, что застрелил Синди Чандлер и Джин Марано. По его словам, обе жертвы являлись проститутками, и он заплатил первой 30$ за оральный секс, во время которого выстрелил Синди в голову. Продолжая свой монолог, звонивший заявил, что намерен проделать то же с самой Минди. Свою угрозу изнасиловать и убить Коэн он повторил дважды. Разговор продлился не более 1,5 минут. Перепуганная женщина бросила трубку и попросила отца вызвать полицию. Минди рассказала прибывшим полицейским о первом звонке, произошедшем 22 июня, и заявила, что узнала голос звонившего. Свидетель не могла припомнить точную фамилию, которой тогда назвался неизвестный, но она была уверена, что это было короткое слово, состоявшее всего из одного слога. Когда сержанту Орозко сообщили о телефонных звонках 22 июня и 24 июля, полицейский моментально связал их с разговором, состоявшимся 16 июня между Лори Бриггес и «детективом Кларком». Параллели напрашивались сами собой, вплоть до фамилии «детектива» из одного слога. В течение последующих недель полиция Лос-Анджелеса приложила большие усилия для поиска таинственного стрелка, и работа эта сама по себе была довольно интересна. Но к разоблачению убийцы привели события, на первый взгляд никак не связанные ни с бульваром Сансет, ни с обретавшимися там жрицами продажной любви. В ночные часы 9 августа 1980 г. в полицию поступило сообщение об убийстве Джека Мюррея, певца в стиле кантри, отправившегося 4 августа на выступление в ночной клуб «Литтл Нэшвилл». По словам жены, оттуда он не вернулся, хотя охрана клуба заявила, что Мюррей выступил безо всяких эксцессов и благополучно уехал с парковки перед клубом на собственном микроавтобусе. Несколько дней местонахождение транспортного средства, как и самого Мюррея, оставалось неизвестно, но вечером 9 августа женщина, выгуливавшая собаку, обратила внимание на странную реакцию животного, начинавшего сильно нервничать возле микроавтобуса, уже несколько дней стоявшего без движения на этом месте. Рядом с машиной ощущался очень неприятный запах. Женщина заподозрила неладное и вызвала полицию. Патрульные, осмотрев микроавтобус снаружи и не найдя ничего подозрительного, решили заглянуть внутрь. Оказалось, что машина не заперта. Приоткрыв дверь грузового отделения, полицейские увидели ноги человека, лежавшего ничком на широком диване. Обивка дивана и 4 подушки на нём были залиты кровью, большая лужа крови была видна на резиновом коврике. Микроавтобус был наполнен тяжёлым запахом гниющей плоти.
 Приехавшие по вызову детективы и криминалисты установили в высшей степени причудливую картину преступления. Обнаженный мужской труп был лишён головы, в его спине имелись 9 ножевых ранений. Это зрелище, шокирующее само по себе, оказалось дополнено безобразной анальной травмой — неизвестный преступник раздвинул ягодицы и вырезал сфинктер убитого. Даже видавшие виды детективы крякнули от неожиданности — можно всю жизнь отдать раскрытию убийств, а с таким не повстречаться! На полу багажного отделения были найдены 2 гильзы от патронов 25-го калибра, однако труп пулевых ранений не имел. Это наводило на мысль о стрельбе в голову. Использование двух видов оружия — ножа и пистолета — служило основанием для того, чтобы заподозрить действия 2-х убийц. Необычная анальная травма наводила на мысль о наличии в произошедшем гомосексуального подтекста. А отсутствие головы открывало широкий простор для фантазий — от психического заболевания убийцы до заказного характера убийства. Последнему хорошо соответствовало то обстоятельство, что жертва не была ограблена — золотые часы мужчины, наличные деньги в сумме 351$ и золотое кольцо-печатка остались на месте преступления. Судмедэксперт, осмотревший труп в микроавтобусе, сделал предположение о давности наступления смерти, которая последовала, по его мнению, примерно за 6—8 суток до момента обнаружения тела. В принципе, эта оценка соответствовала известной информации, согласно которой Мюррей был жив ещё вечером 4 августа, т.е. за 5 дней до осмотра. Допущенную экспертом ошибку можно было объяснить бурным процессом посмертного разложения, быстро развившимся в замкнутом объёме автомашины, сильно нагреваемой калифорнийским солнцем. Джеку Мюррею на момент гибели исполнилось 45 лет, он вёл жизнь мирного и безобидного обывателя, переехавшего на жительство в США из Австралии в погоне за «американской мечтой». Он был женат, воспитывал 2-х детей, работал управляющим комплекса апартаментов «Valerio gardens» на улице Валерио (Valerio street), 14400. Сейчас этот комплекс переименован в «Valerio Palms». В свободное время упражнялся в песенном мастерстве, подхалтуривая в клубах средней степени паршивости. Как показала полицейская проверка, Мюррей был далёк от каких-либо криминальных дел, звездой эстрады не являлся, никаких денег пением не нажил.
  Жанетт, супруга убитого, категорически настаивала на его гетеросексуальности и отвергла любые подозрения в тайной склонности мужа к однополой любви. Вместе с тем она признала, что Джек был тот ещё «ходок налево» и она не раз ловила его на изменах. Впрочем, драмы из этого вдова не делала, заявив, что принимала мужа таким, каков тот был. Жанетт назвала имена некоторых любовниц убитого мужа. При внимательном осмотре микроавтобуса, явившегося местом преступления, криминалисты установили любопытную деталь: гладкие поверхности и все места, к которым мог прикасаться убийца, оказались тщательно протёрты. Казалось, что следы уничтожал опытный и хладнокровный профессионал… Однако, таковой не оставил бы на полу стреляные гильзы! Или же гильзы были умышленно подброшены с целью запутать следствие? Странная двойственность, что и говорить!
   Поскольку Жанетт Мюррей назвала имена и фамилии нескольких любовниц Джека, детективы решили начать работу с опроса этих женщин. Первой в списке значилась Кэрол Мария Банди (Carol Maria Bundy), проживавшая в том же доме, что и семья Мюррей. Детективы зашли к ней, задали вопросы, в частности, поинтересовались, владела ли та пистолетом 25-го калибра? Банди ответила, что у неё было два таких пистолета, но она продала их в мае 1980 г. Когда её попросили сообщить данные покупателя, женщина затруднилась с ответом, сказав, что вряд ли сможет быстро сообщить нужные сведения, ей надо поискать в записях. Банди была грузной, неторопливой и очень спокойной женщиной, которой через 2 недели должно было исполниться 38 лет. В целом она произвела на детективов хорошее впечатление — работала медсестрой в больнице, в одиночку воспитывала 2 сыновей, в общем, ничего подозрительного. | |
| . |
