Murders

Убийства детей.
Уральский Монстр. (Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза.)

24. Противоречия и нестыковки - необъяснимые и необъясненные...

Автор никогда бы не принял на себя труд написать эту книгу с единственной лишь целью пересказать историю поисков и разоблачения преступника, державшего летом 1939 г. в страхе весь Свердловск.

Настоящая история Владимира Винничевского, по мнению автора, выходит далеко за рамки весьма условной схемы, нарисованной правоохранительными органами, и, несмотря на всю внешнюю занимательность, не может ограничиваться одним только детективным сюжетом. Именно желание разобраться в глубинных тайнах произошедшей в конце 1930-х гг. в Свердловске цепи чудовищных преступлений побудило автора приняться за работу.
     В официальной схеме криминальной истории Владимира Винничевского огромное число нестыковок, умолчаний и откровенной лжи. На это уже не раз указывалось выше в самых разных частях повествования, но сейчас пришло время собрать и проанализировать всю in summa contra (совокупность противоречий (лат.)).
     Итак, пойдем по порядку, от общего к частному:
     1) Из всего числа нестыковок и противоречий первой по важности, пожалуй, является странное объединение в лице одного преступника - Винничевского - двух весьма несхожих моделей преступного поведения: душения и нанесения ран холодным оружием. Сексуальные преступники, как и всякие люди, склонны к стереотипным действиям, повторяющимся раз за разом с весьма незначительными вариациями. Поведенческие модели могут заметно варьироваться лишь в первых эпизодах, обычно уже третье или четвертое по счету нападение протекает в том "каноническом" виде, которому преступник станет следовать в дальнейшем. Доказавшие свою эффективность приемы похищения жертвы, управления ею, перемещения к месту убийства, самого убийства и последующих постмортальных (посмертных) действий, принимаются преступником на вооружение и повторяются от одного преступного эпизода к другому, постепенно оттачиваясь и совершенствуясь, но видоизменяясь при этом очень незначительно. Именно подобная стереотипность поведения преступников - их индивидуальный "почерк", или modus operandi (манера действия), как иногда называют это явление криминалисты - и позволяет отличать деяния одного преступника от другого и в конечном счете их успешно изобличать.
     Криминалистами и криминологами давно подмечено, что для значительной части серийных убийц удушение является наиболее предпочтительным способом умерщвления жертвы. Такие убийцы, даже располагая пистолетом или бейсбольной битой, постараются жертву именно задушить. Для них использование оружия нежелательно и равносильно провалу замысла, поскольку преступник не получает того удовольствия, на которое рассчитывал. История криминалистики знает огромное число именно убийц-душителей, причем их склонность к определенному виду умерщвления никак не связана с сексуальной ориентацией. Среди душителей известны как гомосексуалисты - Джеффри Дамер, Джон Гейси и т. п. - так и гетеросексуальные убийцы - "Бостонский душитель" Альберт де Сальво, "Рочестерский душитель" Артур Шоукросс, Рассел Джонсон, Гэри Риджуэй и т. д. В криминальной истории Советского Союза и современной России также существуют свои душители - Завен Алмазян ("Ворошиловградский маньяк", совершавший нападения в 1970 г.), Василий Филиппенко ("Душитель с Обводного канала", период активности 1967-1968 гг.) и др. К их числу принадлежит и педофил Игорь Иртышов, упоминавшийся в главе "Те, чье имя не называем...".

Гэри Риджуэй (англ. Gary Leon Ridgway, род. в 1949 г.) — американский серийный убийца, действовавший на протяжении почти двух десятилетий (с 1982 по 1998 гг.) на территории штата Вашингтон. Получил известность под прозвищем «Убийца с Грин-ривер». Убивал жертвы исключительно душением. Будучи изобличен результатами молекулярно-генетической экспертизы в 2001 г., дал признательные показания и заключил сделку со следствием, гарантировавшую неприменение к нему смертной казни. Риджуэй сообщил об убийствах 49 женщин и девочек-подростков, все эти эпизоды были подтверждены в ходе длившихся более 2 лет проверочных мероприятий. Ныне признан американским серийным убийцей с наибольшим числом подтвержденных жертв. Во время следствия Гэри Риджуэй объяснил прекращение убийств после 1998 г. снижением потенции и общих физических кондиций, выразившись следующим образом: «Убивать людей — тяжелая работа. С возрастом стал уставать, сделался тяжелее и медленнее, с каждым разом все труднее становилось душить и прятать затем тело». Риджуэй является классическим душителем, который даже располагая возможностью убивать жертвы каким угодно изощренным способом, никогда не проливал их крови, а довольствовался душением руками, получая от этого наибольшее удовлетворение.

Вместе с тем объективно существование и другой большой группы сексуальных преступников, склонных совершать преступления с использованием холодного оружия, причем не только ножей, но и топоров, молотков и пр. Причем речь идет не о каких-то исключительных случаях, а о весьма распространенном криминальном явлении, отмеченном в разных странах. "Йоркширский потрошитель" Питер Сатклифф во второй половине 1970-х гг. разбивал своим жертвам головы молотком, а спустя почти четверть века Юрий Гриценко, житель подмосковного Зеленограда, проделывал то же самое, даже не подозревая о существовании английского предтечи. Чудовищные ранения ножом причиняли своим жертвам всем известные лондонский "Джек-потрошитель" и его ростовский аналог Андрей Чикатило. Также хорошо известен другой любитель холодного оружия - "Таганский маньяк" Андрей Евсеев (подробнее о происхождении серийной преступности, анализе и классификации этого феномена, а также борьбе правоохранительных органов с ним можно прочесть в книге: Ракитин А. "Социализм не порождает преступности. Серийная преступность в СССР: историко-криминалистический анализ." М. - Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2016. 504 с.). То, что многие серийные преступники активно используют при нападениях холодное оружие, не опасаясь криков жертвы или неизбежных следов крови, давно навело криминалистов на мысль, что потребность душить никак не связана с желанием злоумышленника замаскировать преступление и убить "по-тихому". Яркое тому подтверждение - преступления Сергея Головкина, который имел возможность в подвале под своим гаражом убивать похищенных детей любым способом, но он их именно душил и только после этого начинал свежевать тела, расчленять и т. п.

Питер Кюртен (нем. Peter Kurten, 1883–1931 гг.) — немецкий серийный убийца, совершавший нападения на детей и женщин в первой трети 20 столетия. По его собственному признанию, он убил 69 человек, причем первыми его жертвами стали друзья, которых он утопил в 10-летнем возрасте. Поскольку многие эпизоды преступной деятельности Кюртена не были доказаны, официально он считается виновным в 9 убийствах. Не подлежит сомнению, что половая сфера преступника была глубоко дефектна, сам Кюртен признавал, что в юношеском возрасте совершал половые сношения с животными и птицами, а также насиловал родных сестер. Являясь выраженным ситуационным педофилом, Кюртен без долгих колебаний решался на изнасилования и убийства малолетних детей, порой даже проникая для их похищения в жилища. Дабы возбуждать меньше подозрений со стороны соседей и правоохранительных органов, преступник в возрасте 43 лет женился, но подобное хитроумие в конечном счете его же и погубило. Жена, узнав о похождениях Питера, в мае 1930 г. донесла на него в полицию, после чего он был арестован и осужден. Кюртен действовал исключительно жестоко, используя при нападениях холодное оружие — ножи, кастеты, молотки, топор. Даже в тех случаях, когда жертва не оказывала сопротивления и не могла стать свидетелем, Кюртен предпочитал убивать ее, объясняя это тем, что без вида крови не получал необходимого удовлетворения. Многие современники считали девиантное поведение Кюртена неким научным феноменом, требовавшим тщательного изучения, поэтому после казни преступника 2 июля 1931 г. посредством гильотинирования его голова была передана Дюссельдорфской медицинской академии для изучения. Ныне распиленная пополам и лишенная мозга голова серийного убийцы является экспонатом музея судебной медицины при Университете Генриха Гейне (фотография справа).

Дело тут вовсе не в потребности тишины. Изучение большого количества реальных преступников и совершенных ими преступлений позволило специалистам, анализирующим преступную активность, разобраться в том, что именно отличает "душителей" от "потрошителей". Водораздел между ними проходит в области мужской физиологии: преступники, склонные душить жертву, могут совершить полноценный половой акт, то есть имеют нормальную потенцию; те же, кто пускает в ход нож, топор или молоток, к половому акту либо неспособны, либо просто не стремятся - они либо подменяют его мастурбацией, либо некими иными суррогатными действиями (подразумевая эту особенность, криминальные психолги иногда говорят о таких преступниках, что им "нож заменяет пенис"). Зачастую, во время нападения такие преступники вообще не демонстрируют сексуальную активность, что может до некоторой степени сбивать правоохранительные органы с толку, поскольку такие нападения кажутся обусловленными не сексуальными, а иными мотивами. На самом же деле в случае подобных нападений реализация сексуального замысла носит отложенный характер - преступник занимается онанизмом после того, как покинет место совершения преступления и окажется в безопасной обстановке.

Василий Филиппенко (1936–1968 гг.) — советский серийный убийца, совершавший нападения в 1967–1968 гг. в районе Обводного канала в Ленинграде. Из-за географической локализации своей активности получил среди горожан прозвище «Душитель с Обводного». Менее чем за год совершил 6 нападений на девушек в вечернее и ночное время, совмещая во всех случаях изнасилования с последующим удушением. Душил Филиппенко обычно руками, однако в одном из эпизодов затянул на шее жертвы колготки. От рук сексуального маньяка погибли 5 девушек, одна осталась жива. Василий Филиппенко — классический убийца-душитель, хотя он и носил с собою нож, в ход его не пускал, предпочитая удушение любому другому способу умерщвления. Расстрелян по приговору суда.

Данное наблюдение очень важно, оно несет значимую для правоохранительных органов ориентирующую информацию. Те, кто орудуют ножами или иным холодным оружием, если и не являются явными импотентами, то все же имеют проблемы в интимной сфере, которые часто пытаются решить, обращаясь к врачам или покупая соответствующие лекарства. Таких преступников ищут в том числе и путем опроса врачей соответствующего профиля. При обысках у них нередко оказываются лекарства, стимулирующие сексуальную активность.

Андрей Евсеев (1955–1979 гг.) — советский серийный убийца, совершавший нападения в 1974–1977 гг. в Москве и Московской области. Считается, что Евсеев причастен более чем к 30 эпизодам убийств, покушений на убийства, грабежей, хищений и изнасилований. В октябре 1974 г. в течение одного вечера он совершил 3 нападения на женщин в районе Таганской площади в г. Москве, в результате которых 2 женщины были убиты, а одна — тяжело ранена. Это преступление наделало немалый переполох в столице и впоследствии не раз упоминалось в сообщениях западных радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа», вещавших на территорию Советского Союза. Во всех эпизодах Евсеев пускал в ход заблаговременно припасенное холодное оружие — нож или отвертку, нанося жертвам большое число ранений с крайней, совершенно несоразмерной жестокостью. Во многих случаях преступник начинал с того, что наносил удары ножом без всякой попытки вербального контакта с выбранной жертвой. Андрей Евсеев — классический серийный убийца, для которого использование холодного оружия во время нападения являлось не средством достижения цели, а самой целью. В большинстве эпизодов преступник не демонстрировал сексуального подтекста своих посягательств, лишь в двух последних эпизодах осенью 1977 г. совершил половые акты с убитыми женщинами. Половые акты с мертвыми телами указывают на то, что потенция Евсеева была понижена, хотя во время следствия и суда он категорически этого не признавал. С этим преступником связывают убийства 9 человек и ранения 18, хотя, возможно, число жертв больше. Неопределенность в данном вопросе связана с тем, что Евсеев действовал продолжительное время на значительной территории, что объективно затрудняет выяснение всех обстоятельств его жизненного пути и деталей многочисленных поездок. Кроме того, криминальная активность Евсеева имеет продолжительные перерывы, что вообще-то нехарактерно для преступников этой категории. Расстрелян по приговору суда.

     Как видим, в случае с Винничевским две очень разные поведенческие модели оказались совмещены в одном человеке. Такое совмещение нетипично, более того, можно утверждать, что в тех случаях, когда способ умерщвления сильно варьируется от эпизода к эпизоду, имеет место одно из двух: либо эпизоды ошибочно приписываются одному серийному убийце, либо преступник действует не в одиночку. Последнее встречается довольно редко, поскольку серийные убийцы по своей природе интроверты и единоличники, но все же история криминалистики знает такого рода примеры.
     В начале 1980-х гг. в Чикаго действовала группа из четырех серийных убийц, прозванная журналистами "Чикагская бригада смерти" или "Чикагская команда душителей", демонстрировавшая весьма разнообразные модели криминального поведения - они душили свои жертвы лифчиками, резали ножами, отрезали некоторым из них груди, в одном случае сбросили тело жертвы с автомобильной эстакады, в другом - спрятали в кустах у пригородного мотеля, в третьем - оставили прямо у подъезда жилого дома и т. п. Именно это поведенческое разнообразие, чрезвычайно не характерное для убийц-одиночек, позволило криминалистам предположить, что убийц как минимум двое. Впоследствии показания выжившей жертвы позволили не только подтвердить эту догадку, но и сделать немаловажное уточнение - убийц оказалось трое. Расследование выяснило, что на самом деле их было даже четверо, но на убийства они обычно выезжали вдвоем или втроем.
     Сложную поведенческую картину демонстрировали, например, и "Хиллсайдские душители" из Лос-Анджелеса. Хотя формально они убивали жертвы именно посредством удушения, применяемые ими пытки были чрезвычайно разнообразны, вплоть до внутримышечных инъекций стелоочистителя. Также по-разному они поступали и с телами жертв - в одних случаях изощренно прятали в неожиданных местах, например, в канализационном колодце или в багажнике сброшенной в каньон автомашины, а в другом - оставляли на виду у жилого дома. Еще раз подчеркнем: подобная "размытость" поведения вовсе не означает, будто у серийных убийц нет стереотипов - напротив, она свидетельствует о том, что у разных преступников существуют разные и притом весьма устойчивые стереотипы, которые сталкиваются в процессе совершения преступления, в результате чего получается некий паллиатив, нечто промежуточное между предпочтениями компаньонов.
     В деле Винничевского мы почти не видим таких паллиативных или смешанных схем. Можно сказать, что все из описанных эпизодов, кроме убийства Герды Грибановой, четко разделяются на две неравные части - большинство из них оказывается работой "Душителя", но некоторые преступления совершены человеком, отдававшим предпочтение холодному оружию. По мнению автора, это свидетельствует о том, что в 1938-1939 гг. в Свердловске и Свердловской области действовали два человека: один из них, условно говоря, "Душитель", другой - если опять-таки говорить условно - "Потрошитель".
     2) Во всех доказанных эпизодах, которые мы можем однозначно, безо всяких колебаний связать с Винничевским, имело место душение жертвы. Речь идёт о нападении на Славика Волкова, убийствах Таси Морозовой и Риты Фоминой (в первом случае Винничевский был задержан на месте преступления в момент преступного посягательства, а в двух других - показал места сокрытия трупов, неизвестные в тот момент правоохранительным органам). Нож в этих трёх эпизодах не использовался. Более того, при обыске Винничевского при его задержании после нападении на Славика Морозова в карманах злоумышленника вообще не оказалось ножа!
     3) Показания Винничевского, в которых он пытается рассказать о преступлениях "Потрошителя", полны совершенно очевидных несоответствий деталям, объективно зафиксированных следствием. Эти несоответствия буквально рассыпаны по страницам протоколов, их можно видеть всякий раз, едва показания касаются преступлений, совершенных с использованием ножа. Мы всякий раз обращали на это внимание, но можно еще раз напомнить, о чем идет речь: рассказывая о покушении на убийство Али Губиной, преступник зявил, будто не раздевал ее и даже объяснил почему: "Насколько мне помнится, девочку Алю я не раздевал, и случилось это потому, что еще тогда, когда я ее нес на руках, мне казалось, что у меня уже происходит выделение семени...". Но из материалов дела мы знаем, что девочка была полностью раздета! Говоря о похищении Губиной, преступник утверждал, будто вел ее "примерно 1,5 км", в то время как на самом деле похитителю следовало пройти примерно 500, максимум 600 метров. Рассказывая о покушении на Раю Рахматуллину, преступник объяснил свое бегство тем, что жертва стала плакать и он испугался, что ее услышат из рядом расположенного дома. Но когда залитую кровью Раю увидел сосед, девочка не плакала, а расстояние до дома составляло 60 метров! Рассказывая об убийстве Герды Грибановой, Винничевский заявил, будто переворачивал жертву и наносил удары ножом в спину, но по результатам судебно-медицинской экспертизы мы знаем, что девочка не имела ран на спине! Напомним также, что расчленение Герды преступник объяснил тем, что тело жертвы не помещалось в выкопанную для неё яму, но никакой ямы в саду не существовало и тело жертвы было замаскировано в кустах оборванными листьями лопуха. И что же получается? Винничевский "вспомнил" раны на спине Герды Грибановой, которых на самом деле не существовало, но при этом позабыл о попытке отделения головы, для чего вокруг шеи был сделан опоясывающий разрез. Честное слово, перед нами чистейшая отсебятина...
     Вспоминая о похищении и убийстве Лиды Сурниной в Пионерском поселке, преступник допустил странную оговорку: "… ведь лес там недалеко", - напрочь позабыв, что ему пришлось шагать до этого леса более полутора километров (если быть совсем точным, то 1,7 километра и еще около 200 метров в лесу). Нельзя не отметить того, что подобный географический кретинизм касается только тех случаев, когда жертвам наносились ножевые ранения, в тех же случаях, когда жертвы погибали от удушения, Винничевский помнит все детали в точности. Единственное здравое объяснение тому, что преступник помнит одни эпизоды отлично, а другие - очень плохо, заключается в том, что первые он совершал сам, а о вторых рассказывает с чужих слов.
     Более того, обстоятельства похищения Вовы Петрова 12 сентября 1939 г, изложенные Винничевским, совершенно не совпадают с данными, полученными следствиями в ходе расследования этого преступления. Напомним, что пропавшего мальчика вскоре после исчезновения два свидетеля независимо друг от друга видели в компании неизвестной женщины в тёмном пальто и шёлковых чулках. Кроме того, третий свидетель, точнее, свидетельница, заявляла, что видела мальчика в одиночестве в сквере у политизолятора, т.е. на некотором удалении от дома (порядка 300 м). Нет никаких оснований сомневаться в точности информации, сообщенной свидетелями, поскольку все они знали семью Петровых и не могли ошибиться. Однако следствие предпочло полученные от них сведения проигнорировать. Рассказ Винничевского, согласно которому он поманил за собой мальчика, увиденного возле барака, был принят следствием некритично, поскольку сознание обвиняемого в ходе следствия и суда всех устраивало - и прокуратуру, и суд, и защиту. Данное обстоятельство с одной стороны свидетельствует о совершенно неудовлетворительной работе следствия, а с другой - о том, что Владимир Винничевский с большой долей вероятности не имел ни малейшего отношения к этому преступлению. Он "принял" на себя вину за это убийство только потому, что к этому его подтолкнуло следствие. Молодой и наивный убийца рассчитывал получить за свои деяния 10 лет и ради того, чтобы обеспечить себе более или менее комфортное пребывание под стражей, был готов сознаться в любом числе убийств.
     4) Следствие так толком и не разобралось с вопросом, кто же совершил нападение на Раю Рахматуллину около 10 часов утра 1 мая 1939 г. Это был не Винничевский, поскольку он в это время находился в колонне старшеклассников школы №16, построенной для демонстрации. В материалах уголовного дела имеются справки школьной администрации, подтверждающие факт прохождения школьной колонны без эксцессов и в полном составе. Фактически эти справки создают Винничевскому алиби на время совершения покушения на Раю Рахматуллину, и нет никаких оснований считать, что педагоги школы решились вводить следственные органы в заблуждение и создавать заведомо ложное алиби. Если Винничевский обманул педагогов и сумел незаметно покинуть школьную колонну, а затем, после совершения преступления, вернуться в строй, то следствие должно было выяснить, как именно это было проделано и кто помог преступнику в создании ложного алиби. Необходимо было разобраться с деталями движения школьной колонны - маршрутом, временем начала движения, хронометражем прохождения различных участков. Уголовный розыск вообще не стал углубляться в эти детали и проигнорировал представленные данные. Подобное безразличие явным образом контрастирует с мелочной дотошностью следствия по совершенно ничтожным вопросам, выяснение котрых явно избыточно и ничуть не укрепляет доказательную базу (отличный пример такой мелочности - выяснение происхождения платочка, взятого Винничевским у последней жертвы, Славика Волкова). То есть мы видим, что ничтожные вопросы выясняются следствием с показной дотошностью и объективностью, а действительно важные и непроясненные обстоятельства упорно игнорируются.
     Имея некоторое представление о том, как же работал советский уголовный розыск в те времена, можно предположить, что попытка опровергнуть алиби Винничевского подчиненными лейтенанта Вершинина была все же предпринята, но ничего толкового из этого не получилось. Поэтому в присущей свердловским пинкертонам манере они постарались сделать вид, будто алиби не существует. Тем более что сам Винничевский признал данным эпизод "своим"... Но если мы желаем разобраться в этом деле объективно, то нам следует признать: ввиду того, что алиби Винничевского следствием не опровергнуто, последний не мог совершить нападение на Раю Рахматуллину.

     5) Следствие не стало утруждать себя выяснением вопроса, кто же и когда перенес тело Герды Грибановой в кусты, хотя отец девочки утверждал, что осматривал эти кусты дважды, в том числе с собакой, на следующий день после похищения дочери. Перед нами очередной пример странной профессиональной дихотомии свердловских законников - они видят одно и в упор не замечают другое. Причем из виду упускались - умышленно или нет, автор судить не берется - важнейшие детали и обстоятельства, требовавшие безусловного выяснения в рамках любого расследования, претендующего на звание честного и беспристрастного.
     6) Труп Герды Грибановой долгое время после убийства (не менее полусуток) оставался в положении "лежа на спине", на что однозначно указывает расположение трупных пятен в области спины и на боковых поверхностях грудной клетки. Однако обнаружен труп был в положении "лицом вниз", что свидетельствует о посмертных манипуляциях с телом. Кем эти манипуляции осуществлялись? С какой целью и в какое время?
     7) С убийством Герды Грибановой связана еще одна странность, не нашедшая объяснения в следственных материалах. Как мы помним, убийца предпринял попытку расчленения трупа жертвы (отрезаны часть правой руки и правой ноги, плюс к этому - опоясывающая рана шеи, свидетельствующая о намерении отделить голову). Это довольно сложная и необычная манипуляция с трупом, никогда более не встречавшаяся в эпизодах, инкриминированных Винничевскому. Криминальное поведение серийных убийц способно до известной степени варьироваться и видоизменяться, обычно это происходит во время первых 3-4 нападений, когда преступник нарабатывает опыт и экспериментирует. Такого рода видоизменения криминального поведения всегда следуют в направлении его усложения, это связано с тем, что преступник смелеет, начинает проводить рядом с телом больше времени, "играет" с ним... Первые эпизоды всегда наиболее просты и скоротечны. Но в случае с убийством Герды Грибановой мы видим явное нарушение этого устоявшегося правила. Это преступление самое продолжительное из всех, приписанных Винничевскому, и наиболее сложное с точки зрения реализации замысла. Трудно поверить, что Винничевский сразу начал убивать в столь сложной манере.
     8) Во время допроса 24 октября 1939 г. лейтенантом Брагилевским сделана запись слов, якобы сказанных Винничевским: "Для меня не имеет значения последовательность в душении и нанесении ранений ножом. Для получения желаемого удовольствия мне важно погладить голое тело ребенка, задушить его и порезать - это все то, что необходимо мне для удовлетворения". Фраза эта звучит довольно странно, поскольку поведение серийного убийцы определенным образом структурировано, последовательно и по-своему логично (другое дело, что посторонний человек может этих деталей не видеть и не понимать, как не понимал их Брагилевский).
     Более того, криминальные психологи применительно к действиям серийного преступника до, во время и после посягательства даже употребляют словосочетание "ритуализованное поведение", указывая тем самым на присущую каждому серийному преступнику индивидуальную схематичность, потребность производить действия в определенном порядке и никак иначе. "Ритуальность" в данном случае не имеет ничего общего с религиозным или мистическим подтекстом - это просто указание на большую субъективную значимость для преступника тех или иных действий или их последовательность. Применительно к Винничевскому "ритуализованная" последовательность действий также имела место - сначала он раздевал жертву, гладил ее, возбуждаясь, затем обнажал свои гениталии, укладывал ребенка лицом вверх и ложился сверху сам и т. д. На всех этапах нападения Винничевский контролировал свои действия и управлял собою. Приведенной фразы - "не имеет значения последовательность в душении и нанесении ранений" - в протоколе просто не должно быть. Тем не менее она там присутствует, что свидетельствует об одном из двух: либо Винничевский говорил "от балды" то, чего на самом деле не понимал, либо Брагилевский какие-то весьма крупные куски протокола писал "от фонаря", то есть не сообразуясь с истинными ответами допрашиваемого. Это очень неприятный для следствия вывод, поскольку он ставит под обоснованное сомнение качество, честность и объективность расследования.
     8) Нельзя пройти мимо того обстоятельства, что следствие не продемонстрировало интереса к обуви Винничевского. Мы помним, что три пары ношеной Владимиром обуви были изъяты при обыске в его доме, но ее лишь проверили на следы крови и на этом успокоились. Это очень странно, учитывая, что на теле одной из жертв, Ники Савельева, остался четкий отпечаток подошвы убийцы. Четкий настолько, что его удалось даже измерить. И вот у следствия есть подозреваемый, пойманный с поличным, появляется его признание в совершении убийства Савельева, подозреваемый признается в том, что он наступал на тело жертвы ногой, имеется обувь подозреваемого, изъятая при обыске и... что же? Где обмеры обуви, где сопоставление отпечатков, где подтверждение тому, что Винничевский вдавливал трупик мальчика ногой в лужу? А ничего этого нет! Следствие странным образом не пожелало сопоставить размеры обуви подозреваемого с размером отпечатка подошвы на трупе и это, заметьте, в условиях полнейшего отсутствия физических улик, когда следствию важна любая зацепка. Любой разумный человек не может не задаться вопросом: как же такое может быть, что означают эти милицейские фокусы? По мнению автора, ответ на все эти вопросы может быть только один - обувь Винничевского совершенно не соответствовала размерам отпечатка подошвы на пояснице убитого, а потому свердловские правоохранители с присущей им простоватой хитростью мелких мошенников предпочли "забыть" об имевшейся в их распоряжении улике. Несложно понять, почему это было проделано - отпечаток подошвы однозначно доказывал, что Винничевский не убивал Нику Савельева и не наступал на его труп ногой.
     9) Если Владимир Винничевский действительно наносил потерпевшим ужасные ножевые ранения, то как он умудрялся не запачкать одежду кровью? На одежде и обуви осужденного, изъятых по месту жительства, крови найдено не было. Это очень серьёзное возражение против того, что преступления совершались Винничевским так, как это нарисовало следствие. Если считать, что следствие было всё-таки право и Винничевский во время нападений действительно наносил удары ножом, то объяснение отсутствию следов крови на одежде и обуви может быть двояким: а) Винничевский либо раздевался донага перед тем, как пустить в ход нож, а потом смывал с тела кровь, либо б) он чем-то прикрывал одежду и обувь (старым пальто, плащом, накидкой, какой-то ветошью и пр.). В любом случае, сотрудникам следствия необходимо было внести в этот вопрос ясность. Как Винничевский мог ложиться на жертву сверху и наносить удары ножом, ни разу не запачкав в крови манжеты рубашки или пиджака?! Да он после таких убийств по локоть должен быть в крови!
     Как мы знаем, следователи не увидели абсурдность нарисованных их воображением сцен убийств. Это нежелание прокуратуры и уголовного розыска разобраться в деталях сильно снижает доверие к выводам следствия.
     Вообще же, задача избежать попадания крови на одежду и обувь при совершении столь кровавых преступлений, что были приписаны Винничевскому, представляется довольно нетривиальной. Сложно представить чтобы такой малообразованный и малоопытный подросток, как Владимир Винничевский, действительно смог продумать и применить на практике ухищрения, способные исключить попадание заметного количества крови на одежду и обувь. Нет, не было никаких ухищрений - ни фартука, ни старого плаща, ни ветоши... Следов крови на одежде не оказалось вовсе не потому, что Винничевский изобрёл способ решить эту проблему, нет! Он убивал бескровно - это наилучшее из всех возможных объяснений.
     10) Из той же серии недомолвок пресловутая "экспертиза" ножа, которым Виннический якобы причинял жертвам тяжелейшие раны. Кончик его, напомним, по версии следствия остался в черепе Герды Грибановой. В своем месте об этом ножике и его осмотре написано достаточно, сейчас лишь подчеркнем еще раз, что нож этот не был надлежащим образом измерен и сфотографирован, а по имеющемуся невнятному описанию понять, какое же именно из двух лезвий было отломано, решительно невозможно. Фактически следствие предложило прокуратуре и суду поверить на слово, что перочинный ножик Винничевского - тот самый, которым была убита Герда Грибанова. Никаких объективных доказательств этого не существовало. Это означает, что уголовный розыск в действительности так и не нашел орудие убийства Герды Грибановой и предпочел в этом важнейшем вопросе положиться на голословные утверждения Винничевского, заявлявшего, что именно этим ножом он и совершил означенное убийство. Нелишне напомнить и то, что Винничевский при этом путался в деталях и не мог точно сказать, какое же из двух лезвий сломалось.
     11) Что побудило Василия Винничевского, 48-летнего дядю Владимира, скрыться в неизвестном направлении в начале ноября 1939 г., после ареста племянника? Может быть, перед нами просто совпадение, а может, на побег его подтолкнула некая общая с племянником тайна? Ощущение странности ещё более возрастёт, если мы примем во внимание то, что родители Владимира Винничевского всё время оставались в Свердловске и сотрудничали со следствием. (Если кому интересна их дальнейшие судьбы, то можно сообщить, что родители Владимира никуда не уехали и после суда над сыном и его казни. Репрессиям они не подвергались и жили спокойно, насколько это понятие может быть применимо к людям в их положении. Елизавета Винничевская из-за перенесенных нрвственных страданий заболела душевной болезнью и в конце-концов умерла в психиатрической больнице, а отец прожил долгую и очень насыщенную событиями жизнь. В годы Великой Отечественной войны его мобилизовали на фронт, он воевал в Крыму, был тяжело ранен в ногу и вернулся инвалидом с орденом "Отечественной войны" II степени. В 1980 г Георгий Винничевский был награжден орденом "Отечественной войны" I степени.)

Документы, связанные с попыткой Свердловского ОУР установить местонахождение дяди Владимира Винничевского (изображение кликабельно). Свердловский уголовный розыск пытался отыскать Василия Ивановича Винничевского для проведения допроса, но ничего из этого не вышло. Дядя преданного суду подростка так и не дал показания правоохранительным органам. Незадолго до ареста племянника Василий Иванович приезжал в Свердловск и его рассказ о семье Винничевских мог бы существенно обогатить как следствие, так и наши нынешние представления о Володе Винничевском и его родителях. Однако, дядя преступника оказался чем-то до такой степени перепуган, что моментально пустился в бега, узнав только об аресте племянника. Очень интересно, что именно Василий Иванович хотел скрыть от правоохранительных органов?

     12) Значительное количество эпизодов, вмененных Винничевскому, не нашло никакого объективного подтверждения во время следствия. Вся информация об этих преступлениях зижделась на словах Винничевского, правоохранительным органам не удалось отыскать потерпевших или подтвердить уликами реальность описанных обвиняемым фактов. Судить человека лишь на основании его признаний недопустимо - это аксиома любой беспристрастной правовой системы. То, что в Советском Союзе "самый гуманный суд в мире" умудрился признать преступления действительными основываясь лишь на словах обвиняемого, объективно свидетельствует об ущербности советской судебной системы, отсутствии в судебном процессе подлинной состязательности сторон и полнейшем бесправии обвиняемого. Советское правосудие в самом отвратительном виде повторило юридические фокусы инквизиционного следствия и суда, причём в их самой ублюдочной и циничной форме (Современникам, живущим в 21 столетии, надо пояснить, что инкивизиционный трибунал никогда не санкционировал пытку и казнь в отношении обвиняемого, признающего вину. На таких людей накладывалась епитимия. Казни предавались лишь еретики, повторно впавшие в ересь).
     13) Владимир Винничевский не был опознан свидетелями, видевшими похитителя Лиды Сурниной в Пионерском поселке. Это представляется логичным, если вспомнить, что и словесный портрет, сообщенный свидетелями еще до изобличения Винничевского, мало на него походил. Рассказы Винничевского о похищениях Губиной и Сурниной в Пионерском поселке грешат столь явным несоответствием следственному материалу, что невольно начинаешь задумываться о том, бывал ли обвиняемый в тех местах вообще? И в этой связи очень интересно поведение Вершинина, начальника уголовного розыска, курировавшего следствие. Похоже, что последний тоже испытывал некие сомнения, но... не стал делать акцент на такой мелочи, а подыграл Винничевскому, иначе говоря, помог ему лгать. Именно поэтому во время "выводки" 28 ноября от обвиняемого не стали требовать, чтобы он показал места нападений на Губину и Сурнину, а ограничились лишь тем, что Винничевский "указал направление". С таким отношением к делу следственный эксперимент вобще можно было не проводить, Винничевский мог "показать направление" на карте города, не выходя из кабинета Вершинина.
     14) Кажется очень странной фраза, произнесенная Василием Оленевым во время допроса: "Владимир днями играл в футбол с ребятишками, которых он привозил с собой из города Свердловска...". Что может означать сказанное? Понять слова Оленева можно лишь так, что у Володи Винничевского в Нижнем Тагиле появлялись некие друзья из Свердловска, по крайней мере, один друг... откуда-то же эти разговоры пошли. С сожалению, эта реплика не вызвала интереса допрашивавших, поэтому мы так и не узнаем, кого же привозил с собой из Свердловска Винничевский.
     Что следует из всего изложенного выше? По мнению автора, Владимир Винничевский был ответственен за похищения детей и их убийства посредством удушения, но преступления с использованием ножа совершал не он. При этом Винничевский до некоторой степени был информирован об этих эпизодах и приблизительно представлял, когда и где они происходили и какие именно повреждения ножом наносились. Подобная осведомленность была связана с тем, что совершавший эти преступления человек был хорошо знаком Винничевскому и оба преступника имели возможность делиться впечатлениями от содеянного. Друзей, по мнению автора, объединяла не только тайная страсть к убийству, но и страсть иного рода - они являлись гомосексуальными партнерами, и именно это обстоятельство предопределило их совершенно особые, глубоко доверительные и полностью скрытые от окружающих отношения. Причем их интимные отношения начались ранее того, как было совершено первое убийство, и именно сексуальная близость позволила любовникам откровенно делиться любыми тайнами и фантазиями. Когда один из любовников озвучил свои фантазии, связанные с малолетними детьми, другой с готовностью его поддержал, хотя его собственные фантазии несколько отличались от услышанного. Первое преступление будущие убийцы совершили вместе, их жертвой, насколько можно судить, явилась Герда Грибанова. Именно участие в убийстве двух человек, причем малоопытных и не понимавших до конца, что именно и как они хотят совершить, придало этому преступлению столь необычный характер, этим обусловлены особенности, более не повторявшиеся. Герду и душили, и кромсали ножом, и отрезали ей руку и ногу. Первоначально тело замученной девочки было спрятано не в том дворе, что примыкал к дому № 19, а в соседнем, у дома № 21, подле дома Винничевского. Именно поэтому отец девочки, дважды в течение первых суток осматривавший кусты черемухи, в которых потом отыскали труп Герды, тела не нашел.
     Преступники возвращались к трупу, очевидно, наблюдая за процессом разложения, возможно даже совершив с мертвым телом половой акт. Кстати, нельзя исключить и того, что отделение руки и ноги было осуществлено не во время убийства, а именно при посещении тела некоторое время спустя. Им было интересно наблюдать за трупом и экспериментировать с ним. Для преступников это был первый опыт - они еще не знали толком, чего хотят и что рассчитывают увидеть. По-видимому, на третий день, когда посмертные изменения сделали тело непривлекательным, они решили от него избавиться, что и было проделано простейшим образом - Винничевский в компании с подельником вернул тело убитой девочки вместе с ее вещами во двор дома № 19 по улице Первомайской и оставил в кустах. Это объясняет, почему уголовный розыск нигде во дворе не смог отыскать следов крови и почему отец Герды не нашел труп на следующий день после исчезновения дочери.
     Убийство, сошедшее подельникам с рук, оставило их, однако, до известной степени неудовлетворенными, что и понятно: убийца-"душитель" хочет реализовать одну фантазию, а "потрошитель" - совсем иную. Поэтому впоследствии Винничевский и его товарищ действовали раздельно, хотя оба не забывали делиться рассказами о своих "подвигах". Это подстегивало фантазии обоих и лишь усиливало ощущение собственной исключительности.
     Почему Винничевский, пойманный с поличным, стал признаваться в преступлениях, которых не совершал? Для чего он взял на себя убийства, совершенные его сексуальным партнёром? Вопросы эти только на первый взгляд кажутся головоломными, тот, кто внимательно прочел книгу, согласится, что в основе поведения Винничевского после ареста лежала железная, прямо-таки несокрушимая логика. Он знал, что за убийство ребенка - одного, двух, пятерых, десятерых, неважно! - статья 136 Уголовного кодекса РСФСР предусматривает одинаковое наказание. Поэтому, сознаваясь в нескольких убийствах, он свое положение уже не ухудшал. Но при этом дальнейший розыск детоубийцы прекращался, а значит, разоблачение Винничевского другу ничем не грозило.
     Но если бы Винничевский не стал принимать на себя вину за убийства, совершенные "Потрошителем", то розыск последнего продолжался бы и мог рано или поздно закончиться его поимкой. И после этого все могло измениться. Следователи, узнав, что вторым убийцей оказался товарищ Винничевского, расценили бы их преступления как совершенные в составе банды, а в реалиях СССР это уже означало смертную казнь. Поэтому внутри собственной логической схемы действия Владимира Винничевского во время следствия все время оставались оправданны - он принимал на себя вину другого, дабы не получить смертную казнь за убийства в составе банды. Другими словами, юный душегуб прекрасно понимал, что убивать в одиночку в точки зрения тяжести судебного приговора безопаснее, чем в составе группы,
     Однако, как мы увидели в своем месте, расчет его не сработал. По той простой причине, что советские правоохранительные органы трактовали и применяли закон весьма вольно, как говорили в те времена, "следовали не букве закона, но духу". Правоприменительная практика того времени пестрит вопиющими примерами попрания базовых принципов права, так что удивляться особенно нечему (чего только стоит "расстрельный" указ 1935 г., допустивший применение смертной казни в отношении несовершеннолетних). Поэтому благодаря маленькой уловке уголовного розыска и прокуратуры Винничевскому инкриминировали совсем не ту статью УК, которую следовало. Хотя детоубийца не занимался бандитизмом и не действовал в составе банды, ему вменили статью 59.3, причем проделали это тайно, так что Винничевский в первые недели с момента ареста даже не догадывался о том, что проходит по "расстрельной" статье. Он спокойно давал показания, когда его упрекали в том, что он не полностью откровенен, соглашался и сообщал о новых эпизодах. Сначала сознался в 10 преступления, потом в 13, затем список вырос до 18. Он шел навстречу следствию, имея в виду главную задачу - не выдать товарища.
     И в конечном счете он ее решил. Никто из следователей не заподозрил обвиняемого в возможной нетрадиционной сексуальной ориентации, никто не искал второго убийцу, лишь мать Винничевского почувствовала, что картина случившегося намного сложнее, чем это изобразили уголовный розыск и прокуратура. Но мнение матери никого не интересовало. Убийца пойман, убийца дает признательные показания, что еще надо?!
     Даже когда Винничевский понял, что судить его будут по статье 59.3 УК РСФСР, он не изменил однажды выбранной тактике, очевидно надеясь на то, что суд не вынесет смертный приговор несовершеннолетнему. После того, как приговор в январе 1940 г. оказался все же вынесен, убийца, должно быть, пережил настоящий шок, однако последующие события подарили ему немалую надежду. Приговор был отменен, и его повезли в Москву на психиатрическую экспертизу. Тут Винничевский мог признаться самому себе в том, что замысел сработал и далее все сложится хорошо - никто его не расстреляет, отсидит он "десятку", а может, даже и "сидеть" не придется, коли дураком признают...
     Второй убийца, тот, которого мы условно назвали "Потрошителем", все это время был тише воды, ниже травы. Он, разумеется, знал об аресте Винничевского, ведь в ноябре 1939 г. в уголовном розыске были допрошены не только ближайшие родственники пойманного убийцы, но и его школьные товарищи, учителя, соседи по дому. Вполне возможно, что и сам "Потрошитель" побывал на допросе и к делу приобщены его показания - подобное исключить нельзя. То, что в городе прекратились нападения на детей, должно было укрепить правоохранительные органы в уверенности, что пойман настоящий преступник, который действовал в одиночку. Винничевский не разрушал эту иллюзию, убедившись в том, что тактика затягивания времени себя оправдывает. Он наверняка тешил себя надеждой, что второй суд не повторит приговор первого и дважды на расстрел его не осудят. Расчет, однако, не оправдался, и мы знаем, чем закончился для Винничевского второй процесс.
     Как представляется автору, история преступлений Винничевского и его разоблачения, изложена достаточно подробно и точно. Нам удалось обнаружить в этой истории лакуны, своеобразные области недоговорок и умолчаний и довольно точно понять, что же они могут в себе таить. Единственный вопрос, на который автор не может сейчас ответить, возобновились ли убийства малолетних детей в Свердловске и Свердловской области в 1941 и последующих годах. Такого рода статистика автору неизвестна; возможно, ясность в этом вопросе появится после сбора уральскими краеведами соответствующих данных. На этом месте можно было бы поставить точку и закончить книгу, однако остаются два аспекта, по которым необходимо высказаться. Первый касается личности таинственного товарища Винничевского, того самого "Потрошителя", которого правоохранительные органы не смогли отыскать в 1939 г., вернее, даже и не пытались. Имя, фамилию и род занятий этого человека спустя 80 лет определить крайне сложно, но можно сделать кое-какие предположения, сугубо на уровне интуиции. Это должен быть человек из той гомосексуальной тусовки, в ряды которой юного Володю Винничевского ввел Николай Карпушин. Можно было бы заподозрить и его самого, но он не подходит по возрасту. Убийцу видели свидетели в Пионерском поселке, и из их описания мы знаем, тот был очень молод, если и старше Винничевского, то ненамного.
     Нам известно об очень хороших отношениях, связывавших некогда Винничевского с Гапановичем. После ухода первого из школы № 16 эта дружба расстроилась, по крайней мере, в этом пытались уверить следствие и тот, и другой. Большой вопрос, насколько можно верить такого рода заявлениям. Гапанович работал в театре музыкальной комедии, в котором часто бывал Владимир Винничевский, причем он мог там бывать не как зритель, а как родственник работников театра - отец и дядя Владимира также работали в этом театре. Кстати, и Николай Карпушин тоже одно время работал в этом театре грузчиком. Таким образом, Гапанович и Винничевский имели замечательную возможность "случайно" встречаться, не вызывая особенных подозрений. Даже если бы кто-то и увидел их вместе, встречу можно было объяснить тривиальным стечением обстоятельств. К сожалению, у нас нет фотографий ни Гапановича, ни других известных из материалов следствия друзей Винничевского, хотя было бы очень интересно посмотреть, насколько их внешность соответствовала описанию похитителя Лиды Сурниной. (Кому интересна судьба Володи Гапановича, можем сообщить, что никаких особых проблем "дело Винничевского" ему не доставило - он продолжал работать в Театре музыкальной комедии, стал заниматься танцами и даже попал "на подтанцовку" в состав труппы. С началом Великой Отечественной войны сорвался из Свердловска и уехал в Казахстан, очевидно, рассчитывая уклониться от призыва, там, однако, он был разыскан и мобилизован в октябре 1941 г. Всю войну прослужил в тыловых частях шофёром, получил звание младший сержант.)
     В связи с этим можно упомянуть, что в число вопросов, которые предполагалось задать Эрнсту Неизвестному, о чем сообщалось в своем месте, были включены и вопросы, касавшиеся внешности друзей Винничевского - Гапановича, Сарафанникова и др. К сожалению, Эрнст Иосифович, скончавшийся в августе 2016 г., не успел на эти вопросы ответить.

     Второй момент, требующий комментария, связан с возможностью обнаружения таинственного "Потрошителя" правоохранительными органами. По мнению автора, вероятность того, что второго убийцу удалось-таки отыскать в 1940 или 1941 г. отнюдь не нулевая. Существуют по меньшей мере две причины, способные побудить Винничевского нарушить молчание после отклонения Президиумом Верховного Совета ССР его прошения о помиловании. Первая связана с желанием прийти к какому-то "договору", способному каким-то образом сохранить ему жизнь. Мы прекрасно понимаем, что в положении Винничевского неофициальный "договор" с властями - чистой воды фикция, но сам смертник мог питать надежду на снисхождение в случае оказания правоохранительным органам значимой помощи. В этом заблуждении, кстати, его вполне могли укреплять советы "добрых сокамерников", подсадку которых широко практиковало НКВД тех лет. Сам Дмитриев, прежний начальник Управления НКВД по Свердловской области, приговоренный к смерти, на протяжении многих месяцев выступал в роли внутрикамерного осведомителя - "наседки", о чем в своем месте уже сообщалось. Если рядом с Винничевским в последние два месяца жизни находился такой вот "добрый советник", то мысль рассказать начистоту о скрытом подельнике могла быть успешно внедрена в его сознание. Не следует забывать, что Владимир оставался, в общем-то, довольно юным и наивным человеком; оказавшись в безвыходной ситуации, он мог хвататься за любую соломинку.
     Но мог Винничевский назвать фамилию и совсем по другой причине, причём отнюдь не добровольно. В сталинском НКВД широко использовалась практика "последнего допроса", проводимого в расстрельном подвале или каземате уже после объявления смертнику о скорой казни. В таких допросах принимали участие как члены расстрельной команды от комендатуры управления, так и кто-либо из следственной группы, знакомый с обстоятельствами дела, по которому проходил осужденный. Смертника разрешалось избивать как угодно и сколь угодно долго, после допроса он уже не возвращался в камеру, а расстреливался, так что его здоровье ничуть не беспокоило допрашивавших. Это был настоящий палаческий кураж. Пытки во время "последнего допроса" допускались чудовищные, строго говоря, они вообще не ограничивались, например, многолетнему секретарю Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) и Наркому земледелия СССР Роберту Индриковичу Эйхе перед расстрелом 2 февраля 1940 г. выбили левый глаз. Практика "последнего допроса" в отношении сколько-нибудь значимых для НКВД осужденных была чрезвычайно распространена, она скорее являлась правилом, нежели исключением. Известно, что в тех случаях, когда смертник мог сказать нечто компрометирующее или опасное для руководства партии и правительства, нечто такое, что не должны были слышать даже сверхнадежные палачи НКВД, отдавался особый приказ "расстрелять без допроса". Так была расстреляна, например, Кира Симонич-Кулик, жена маршала Кулика. Оно и понятно, женщина знала много столь интимных тайн кремлевской верхушки, что за осведомленность в них пришлось бы потом расстреливать и саму расстрельную команду. Так вот, особый приказ о её расстреле без "последнего допроса", отдавал лично Берия. Разумеется, Винничевский был фигурой намного менее интересной для НКВД, чем бывшие члены политической и административной элиты. Тем более если уголовный розыск действительно считал, что следствие проведено исчерпывающе полно и смертник уже ничего к сказанному не добавит... Его могли расстрелять быстро и буднично, и такой исход оказался бы для смертника наилучшим из всех возможных. Но если все же было сочтено необходимым устроить ему "последний допрос", то вряд ли Винничевский сумел бы не ответить правдиво на заданные ему вопросы.
     В этой связи очень интересно узнать судьбу ближайшего окружения убийцы - как родителей, так и друзей. К сожалению, автор не располагает достоверной информацией на сей счет, возможно, екатеринбургские краеведы, заинтересовавшиеся историей юного "Свердловского монстра", внесут в будущем ясность в этот вопрос. Если кто-то из товарищей Винничевского в конце 1940 или в 1941 г. странным образом безвозвратно исчез в застенках НКВД, можно предположить, что смертник все же рассказал в последние минуты своей жизни настоящую правду о самом себе.
     На этом автор считает свою миссию оконченной.
     История себя рассказала...

( на предыдущую страницу ) ( на следующую страницу )