Повод к преследованию Ордена Храма был на первый взгляд столь незначителен, что точные обстоятельства случившегося даже не были как следует задокументированы. Считается, что в 1305 г. некий обедневший дворянин из французского городка Безье, которого звали Этьен де Флуарак ( иные варианты написания имени - Эскен де Флуарак, Этьен де Флойрано и т. п. ), попал в тюрьму арагонского города Джена. За какой-такой грех он был заключён под стражу неизвестно, поскольку впоследствии его преступление было объявлено "небывшим" и все записи об оном были уничтожены. Этьен де Флуарак оказался в одной камере с неким тамплиером, умиравшим нераскаявшимся, и выслушал его рассказ об орденским обычаях. Очевидно, умиравший хотел облегчить свою душу.
     Этьен де Флуарак был чрезвычайно поражён услышанным. Тамплиер поведал ему о том, что среди монашеской братии процветает гомосексуализм, который отнюдь не рассматривается как тяжкий грех и всегда прощается капелланами на исповеди. Кроме того, если верить рассказу тамплиера, все вступавшие в Орден в ходе особой церемонии троекратно отвергали Иисуса Христа и плевали на распятие. В ходе орденских церковных служб и чтений молитв во время принятия пищи, капелланы делали пропуски в священных текстах, подменяя их смысл. Также капелланы не причащали орденскую братию. Вместо поклонения Троице и христианским святым тамплиеры поклонялись некоему деревянному идолу, имевшему вид бородатой мужской головы. Копии этого идола имелись в церкви каждого орденского капитула и каждый тамплиер носил на своей шее шнурок, "освящённый" в ходе особой магической процедуры, во время которой этот шнурок повязывался вокруг шеи идола.
     Всё рассказанное казалось столь чудовищным и невероятным, что Этьен де Флуарак немедленно обратился к начальнику тюрьмы с просьбой выдать ему перо, чернила и бумагу для написания доноса. Он получил просимое и составил бумагу на имя арагонского короля. Последний повёл себя весьма осмотрительно : велел выпустить де Флуарака из тюрьмы, милостиво принял, но никаких мер против тамплиеров принимать не стал. Вместо этого в глубокой тайне он переправил французскому королю как самого де Флуарака, так и его донос. Штаб-квартира тамплиеров ещё во времена Великого магистра Тибо Годена, руководившего орденом в 1291-95 гг., была переведена в Париж, так что арагонский король умыл руки и предоставил инициативу Филиппу Красивому.
     Последний отнёсся к рассказу де Флуарака с большим интересом. Как истовый католик, искренне и давно уверовавший в свою исключительную монаршую миссию, он никак не мог закрыть глаза на те скандальные обвинения, что делал де Флуарак : требовалось либо их доказать, либо разоблачить оговор. О мотивации невероятной активности Филиппа Красивого в "деле тамплиеров" историки прошедших столетий много спорили, но к единому заключению так и не пришли. Обычно ретивость французского короля объясняют разного рода меркантильными соображениями, но такой подход напрочь игнорирует присущее Филиппу Красивому искреннее религиозное чувство ( а это вряд ли справедливо ).
     Как бы там ни было, французский монарх приказал организовать проверку заявления де Флуарака. Проделано это было в высшей степени аккуратно, так что даже сами тамплиеры нескоро узнали о проводимом в отношении Ордена расследовании. Группа следователей, напрямую подчинявшаяся государственному канцлеру Жилю Асцелину, второму лицу в государственной иерархии, заседала в небольшом городке Корбее, куда приглашались для допросов лица, изгнанные из ордена тамплиеров, либо покинувшие его добровольно. Эта комиссия действовала глубоко законспирированно, все допрошенные давали подписку о неразглашении заданных вопросов и данных на них ответов, поэтому о её работе практически никто не знал. Безусловно, лица, допрошенные в Корбее, питали неприязнь к "тамплиерам", поскольку их уход из Ордена свидетельствовал о неразрешимом внутреннем конфликте, так что в известном смысле работа членов комиссии носила отпечаток предвзятости. Но гораздо важнее было то, что бывшие тамплиеры не только подтвердили рассказ де Флурака, но и существенно его дополнили, сообщив, что нарушения орденского устава характерны не для каких-то отдельных подразделений Ордена, а присущи всей его структуре и насаждаются высшим орденским руководством во всех тамплиерских "провинциях". Допрошенные в Корбее лица сообщили, что помимо официального устава Ордена Храма, утверждённого Папой Римским, существует ещё один орденский устав, глубоко засекреченный, в содержание которого посвящаются только избранные рыцари.
     В ноябре 1305 г. члены комиссии сделали доклад о своей работе королю. Филипп Красивый в том же месяце повстречался с только что избранным Папой Римским Климентом Пятым. Последний ещё недавно был французским епископом Бертраном де Го, теперь же, благодаря активному давлению Филиппа Красивого на конклав, он сделался главой всей католической церкви. Новоизбранный Папа был очень многим обязан французскому королю, поэтому волей-неволей ему пришлось прислушаться к словам французского монарха.
     В точности неизвестно, что именно сказал Филипп Красивый новому Папе Римскому, но видимо, слова короля прозвучали очень весомо. Климент Пятый поспешил пригласить к себе Великого магистра Ордена Храма и незадолго до Рождества 1305 г. встреча двух высоких церковных иерархов состоялась. Папа Римский сообщил главе Ордена о возникших в отношении тамплиеров подозрениях в ереси и тут же предложил кардинальную рефому Ордена в виде его слияния с Орденом госпитальеров.
     Скорее всего, Климент Пятый даже не поинтересовался тем, что Великий магистр может сказать в оправдение как себя самого, так и возглавляемого им Ордена. Предложение о слиянии орденов было обдумано до этой встречи и представляло собой попытку отделаться, что называется, малой кровью.
     Жак де Молэ, 22-й Великий магистр Ордена Храма, категорически отверг предложение Папы Римского. Трудно сказать, какого рода соображениями он руководствовался. С одной стороны, госпитальеры были давними врагами тамплиеров и в Святой земле их конфликты нередко приводили к военному противостоянию. С другой - Жак де Молэ был в прекрасных личных отношениях с французским королём. Он даже был крёстным одного из его сыновей, на что в своё время получил санкцию Папы Римского ( вообще-то, тамплиеры не могли быть крёстными в связи с тем, что орденский устав прямо это запрещал ). Великий магистр мог посчитать, что новый Папа Римский просто сгущает краски ; полагаясь на свои прекрасные личные связи с царствующим домом, де Молэ мог пребывать в уверенности, что ни ему лично, ни Ордену в целом ничего не угрожает.
     В начале 1306 г. Великий магистр собрал орденский Совет, состоявший из высших чинов тамплиеров - маршалов и командоров - и сообщил о предложении Папы Римского. Совет единогласно поддержал своего магистра в его нежелании объединяться с госпитальерами. В это время Орден Храма как никогда прежде ощущал собственное величие.
     События последующих месяцев, казалось, только укрепляли в тамплиерах осознание полной безопасности. Король Франции занимался весьма прозаическими вещами, мало связанными с вопросами Веры : проводил денежную реформу, вводя в обращение полновесные золотые монеты, вместо сильно обесценившихся денег, чеканенных на протяжении прежнего десятилетия, а кроме того устроил изгнание из Парижа евреев, официально связав эту акцию со всё той же денежной реформой ( еврейские менялы и банкиры, согласно официальной версии, вывозили новые золотые монеты за пределы страны ). Как это часто бывает, денежная реформа ударила по наименее обеспеченным жителям государства, лишившихся последних накоплений из-за невыгодного обменного курса старых и новых денег. Поэтому Филипп Красивый во время одной из своих пеших прогулок по Парижу едва не сделался жертвой негодующей толпы ; королю Франции пришлось укрыться от взбешённой черни в башне Тампль, под защитой крепкого тамплиерского караула. На первый взгляд, эта история должна была только укрепить доверие монарха к Ордену, вполне доказавшему свою благонадёжность и преданность государственной власти. На самом деле вышло не совсем так.
     Некоторые из историков именно с этим инциндентом связали окончательное формирование в голове Филиппа Карсивого коварного замысла покончить с Орденом Храма. Дескать, в башне Тампль король увидел признаки чрезвычайного финансового могущества ордена, что разожгло его корыстолюбие. Трудно сказать, насколько справедлив подобный взгляд : католичеству в начале 14-го столетия было ещё очень далеко до той нарядной роскоши, что стала характерна для служителей культа в эпоху позднего Среневековья. В 14 веке нищенствующие монахи ещё были действительно нищими ; они не ели с золотой посуды и не имели привычки украшать интерьеры. Скорее всего, намерение французского короля довести расследование до конца никак не было связано с эпизодом 1306 г.
     В этом же году Филипп Красивый попросил Папу Римского обеспечить явку для дачи показаний перед следственной комиссией Верховного магистра Ордена тамплиеров, уехавшего на о. Кипр. Папа заверил, что вернёт Жака де Молэ, но при этом подчеркнул, что именно он - Папа - будет единственным вершителем его судьбы.
     Весной 1307 г. произошла личная встреча Филиппа Красивого и Климента Пятого. Французский король и его протеже обсудили широкий круг вопросов, представлявших взаимный интерес. Папа никак не мог выехать в Рим, где шла гражданская война и попросил временного убежища во Франции. Разумеется, блюститель Священного престола получил таковое. Временной папской резиденцией сделался город Авиньон. Этот город почти на семьдесят лет стал столицей католического мира ( время полупринудительного пребывания здесь престолоблюститетелей вошло в историю под названием "авиньонского пленения Пап" ). Другим важным делом, требовавшим внимания высоких особ, было затянувшееся на годы расследование относительно подозрений в ереси Папы Римского Бонифация Восьмого, личного врага Филиппа Красивого. Хотя в 1303 г. Бонифаций умер, король Франции жаждал официального осуждения своего противника ; Климент же Пятый доказывал, что подобное осуждение окажется не в интересах католического мира. Наконец, третьим важным вопросом, обсуждавшимся Королём Франции и Папой Римским, был вопрос о еретичестве тамплиеров. Филипп Красивый привёл свидетельства многочисленных злоупотреблений храмовников и потребовал провести открытое расследование. Климент Пятый, чрезвычайно осторожный дипломат, постарался насколько это было возможно затянуть принятие решения ( эта его тактика не раз проявлялась во многих его решениях по другим делам ). Поэтому весной 1307 г. никаких однозначных решений в отношении Ордена Храма принято не было.