|
Серийные убийства. Загадки без ответов.
©А.И.Ракитин, 2022 - 2023 гг.
©"Загадочные преступления прошлого", 2022 - 2023 гг.
Пришедший из ниоткуда, ушедший в никуда
1 2 3 4 5 6 7 8 9
8 ноября 1988 года бригада дорожных рабочих приступила к осмотру шоссе I-195 в районе озера Ноквокок на территории Дартмута. Рабочим следовало осмотреть как территорию, прилегающую к самому шоссе, так и кольцевую развязку, обеспечивавшую съезд на местное шоссе Рид-роад (Reed Road). В задачу рабочих входило удаление упавших рядом с проезжей частью деревьев, проверка состояния отбойников вдоль дорог и т.п.
Строго говоря, развязок было две - к северу от шоссе и к югу. В обоих случаях лента шоссе, плавно изгибаясь, описывала неправильные окружности с диаметром несколько больше 130 метров. Внутри эти кругов сохранялась обычная для данной местности растительность - высокие деревья и густой кустарник.
Современная фотография съезда с шоссе I-195 на Рид-роад. Хорошо видна дуга шоссе, уходящая вправо. Растительность внутри ограниченного дорожным полотном круга полностью соответствует той, что произрастала здесь в конце 1980-х годов.
Когда рабочие приступили к осмотру большой круглой площадки, образованной кольцевым съездом с I-195 на Рид-роад, они сразу же обратили внимание на большое количество различных деталей одежды, свисавших с ветвей деревьев и кустов. Это выглядело так, словно какой-то безумный наркоман выскочил из автомашины и принялся бегать между дервеьев, срывая с себя одежду... разбросав её по сторонам, он уселся в автомашину и умчался, а куртка, джинсы, майка так и остались висеть на всеобщем обозрении.
Рабочие сдёрнули с веток несколько вещей, до которых смогли дотянуться - лёгкую куртку-ветровку, бюстгальтер, красную футболку и лишь после этого обнаружили труп. Обнаженное женское тело лежало за кустами и в глаза почти не бросалось, хотя специально ничем не маскировалось.
Только тут рабочие сообразили, что находятся на месте преступления, а вещи на ветвях - это улики.
Первым на сообщение об обнаружении женского трупа прибыл сержант полиции Дартмута Пол Фитцджеральд (Paul Fitzgerald), с интервалом буквально в 2 минуту появился его подчиненный Дик Филлипс (Dick Phillips). В скром времени подъехал лейтенант Роберт Джин (Robert Jean), начальник группы детективов при окружном прокуроре, той самой CPCU, что упоминалась в начале очерка. Джин работал с Пиной с 1982 года и неплохо с ним ладил. Пожалуй, Джин являлся единственным полицейским, к которому окружной прокурор относился с симпатией которому и по-настоящему доверял. Даже скандальная история 1985 года, когда окружного прокурора ударил детектив, затронула Джина опосредованно - он на год ушёл из группы CPCU в полицию штата, получил там звание лейтенанта, а затем вновь возвратился к прокурору и стал руководителем CPCU.
Из беглого осмотра трупа полицейские поняли, что тот находится здесь довольно давно - речь могла идти о нескольких месяцах. Кожные покровы выглядели сильно разрушенными, что делало невозможным визуальное опознание, однако волосяной покров головы не отделился, что свидетельствовало о давности наступления смерти менее года.
Локализация мест обнаружения неопознаных женских трупов на территории округа Бристоль во второй половине 1988 года. Числами обозначены места обнаружения тел: 1 - на границе между Лэйквиллем и Фритауном 2 июля; 2 - на северной стороне шоссе I-140 30 июля; 3 - на съезде с шоссе I-140 8 ноября. Расстояние между точками 2 и 3 составляет ~2,3 км.
Осмотрев место обнаружения женского трупа, лейтенант сделал, пожалуй, самое важное открытие, повлиявшее на весь ход последующих событий. Джин понял, что женских вещей, разбросанных в лесном пятачке внутри асфальтового круга, слишком много для одной жертвы. Верхних курток было 3 штуки, 4 футболки, 2 джемпера, 2 джинсов, а кроме того, много нижнего женского белья, бижутерии и даже 3 золотых колечка. Золотишко было так себе, малобюджетное, условно говоря, по 20$ за штучку, но не вызывало сомнений, что одна женщина не могла надеть на себя столько белья, одежды и украшений.
Всё это выглядело так, словно кто-то распотрошил женский гардероб. Сделав этот вывод, Боб Джин вполне разумно предположил, что имеет дело с серийным убийцей. Эту версию отлично дополняли факты обнаружения двух тел раздетых женщин летом возле шоссе №140 и трассы I-195.
Начальник CPCU моментально сообразил, что дело грозит выйти из-под контроля. Статья Морин Бойл месяцем ранее уже привлекла внимание к двум женским трупам у дорог и появление третьего тела грозило только укрепить достоверность версии журналистки. Точнее, не журналистки, а Джона Декстрадо, который являлся настоящим автором версии о появлении в окрестностях Нью-Бедфорда серийного убийцы. И что же получалось - умница-детектив сделал правильное предположение, а его за это выпнули из полиции! Ай-ай-ай, какой конфуз...
Прямо с места обнаружения трупа Роберт Джин помчался на доклад к драгоценному шефу. Мы можем только догадываться, как именно протекал их разговор, но результат оказался вполне предсказуем. Автор не сомневается, что проницательные читатели легко догадаются, какое именно распоряжение прокурор отдал начальнику детективов. Пина распорядился, чтобы Джин забрал все бумаги Декстрадо и в дальнейшем работал с ними так, словно все эти наработки изначально были сделаны им.
Так во второй половине дня 8 ноября лейтеннант Джин узнал о существовании и исчезновении Сандры Ботельо, Мэри Сантос, Дон Мендес, Нэнси Пайва, Рошель Клиффорд и Робин Родс. Напомним, что это были те 6 женщин, которых детектив Декстрадо считал жертвами неизвестного серийного убийцы. Читая описания вещей, в которые были одеты пропавшие женщины, Джин вспомнил, что кое-что из описанного он видел несколько часов назад на съезде с шоссе I-195 на Рид-роад. В частности, бирюзовую куртку "London Fog" с полосатой подкладкой и носки в красно-белую полоску - и то, и другое было довольно приметным и легко запоминающимся. И то, и другое было одето на Нэнси Пайва в тот самый вечер 7 июля, когда она вышла из бара и ушла в неизвестном направлении.
Вечером всё того же 8 ноября детектив-сержант Гонсалвес (Gonsalves) из группы прикрепленных к окружному прокурору детективов по поручению своего начальника Джина связался с Джуди ДиСантос и дочерьми пропавшей Нэнси Пайва. Он пригласил их на следующий день на процедуру опознания вещей. Такое опознание действительно было проведено 9 ноября. Джуди ДиСантос, Джилл и Джолин Пайва поодиночке приглашались в кабинет Гонсалвеса и просматривали предъявленные им фотографии вещей [сами вещи находились в криминалистической лаборатории в Бостоне]. Независимо друг от друга свидетели отобрали 5 деталей одежды, которые с большой вероятностью могли принадлежать пропавшей женщине, также они указали на 3 недорогих украшения, которые, по всей видимости, также принадлежали Нэнси.
Однако бОльшую часть найденных у съезда с шоссе I-195 вещей свидетельницы опознать не смогли. Сержант буквально ужом извивался, упрашивая напрячь память и убеждая в том, что память подводит свидетельниц, но его красноречие не помогло убедить Джуди, Джилл и Джолин в том, что они забыли как выглядит одежда Нэнси. Это было неприятное открытие и даже пугающее - получалось, что убийца выбросил одном месте вещи нескольких жертв! А каких именно? И где искать их тела?
Сержант Гонсалвес сделал и другое открытие, также весьма неприятное. Весьма приободренный тем, что некоторые вещи Нэнси Пайва были опознаны, он пошёл на нарушение полученной инструкции и высказался насчёт того, что тело, найденное накануне у съезда с шоссе I-195, принадлежит именно Нэнси Пайва. Детектив не должен был говорить на эту тему, поскольку опознание тела - это совершенно отдельная процедура, никак не связанная с опознанием вещей. Она должна проводиться с соблюдением некоторых важных условий, которые Гонсалвес не мог обеспечить в своём кабинете [в частности, должна существовать возможность непосредственного осмотра тела]. Тем не менее, Гонсалвес во время разговора с Джуди ДиСантос высказался вслух в том смысле, что тело, найденное на съезде с шоссе, принадлежит Нэнси Пайва и сообщил, что во рту трупа находилась брекет-система.
Джуди возразила, сказав, что сестра не носила брекеты. Сержант стал настаивать, указав Джуди на то, что по её собственным словам она не общалась с сестрой последние месяцы, а стало быть, может не знать подобных деталей. Получился довольно неприязненный обмен мнениями, в ходе которого Джуди упомянула об исчезновении ортопантогрммы, переданной сержанту Декстрадо ещё летом. Гонсалвес подобных деталей не знал и попросил Джуди рассказать эту историю. Просьба вызвала новый прилив раздражения Джуди, которая гневно посетовала на неспособность полиции организовать взаимодействие между различными службами на протяжении многих месяцев.
В конце концов детектив-сержант Гонсалвес выпроводил приглашенных для опознания вещей дамочек и поспешил с докладом к лейтенанту Роберту Джину. Сделанное им заявление звучало настораживающе - вещи, найденные на съезде с шоссе, в своей массе принадлежат не Нэнси Пайва, труп с большой вероятностью также не её, и родная сестра Нэнси, оказывается, пытается на протяжении по меньшей мере 4-х месяцев её отыскать, но полиция ей не помогает и потому все усилия напрасны. В общем, всё плохо и дальше грозит стать только хуже.
Лейтенант почувствовал, что дело и в самом деле грозит затяжкой, осложнениями и чревато скандалами, тем более, что пресса уже прознала про трупы у шоссе, а потому надо браться за розыск немедля и всерьёз. Вообще-то, браться надо было ещё пару месяцев назад, да кто же знал, как всё обернётся!
Лейтенант поспешил к окружному прокурору и предложил поставить на это расследование сержанта Луиса Почеко (Louis J. Pacheco), пожалуй, лучшего детектива из состава CPCU. Луис занимался в высшей степени ответственной и неблагодарной работой - он возглавлял группу из 4-х детективов, чьей главной задачей являлась борьба с наркоторговлей на территории округа Бристоль. Работа эта была очень специфической - она требовала большого нервного напряжения и глубокого погружения в криминальную обстановку. Детективам требовалось не только знать всех основных наркодилеров на подконтрольной территории, но и хорошо ориентироваться во "внутренней кухне" этой весьма запутанной уголовной "движухи", понимать её внутреннюю иерархию и структуру, знать детали отношений между участниками, вести работу с разветвленным агентурным аппаратом. У Пачеко всё это получалось очень хорошо, он явно находился на своём месте.
И вот теперь лейтенант Джин предложил прокурору Пине перебросить лучшего детектива на поиск убийцы, выбрасывавшего женские трупы вдоль дорог. "Похоже, впереди у всех нас много работы". - бодро пообещал лейтенант. - "Луису будет чем заняться!"
Луис Почеко сделал хорошую карьеру в правоохранительных органах и ушёл на пенсию в 2011 году с поста директора городского Департамента полиции (фотография сделана в 2010 году, спустя более двух десятилетий после описываемых событий).
Обещание это прозвучало не очень-то весело, хотя по существу оказалось совершенно верным. Уже с 10 ноября внутри группы CPCU началось активное обсуждения того, как надлежит вести розыск предполагаемого серийного убийцы. Понятно, что первоочередной мерой являлась идентификация трупов, найденных 2 июля, 30 июля и 8 ноября и до сих пор не опознанных - без этого невозможно было проверять круг общения убитых и устанавливать alibi подозреваемых - но, быть может, имело смысл предпринять ещё что-то? После долгих обсуждений было отклонено предложение об оповещении жителей округа о возможном появлении серийного убийцы через средства массовой информации.
Но вот другое предложение по общему мнению имело бы смысл реализовать. Речь шла о методичном осмотре обочин основных автострад, пересекавших округ Бристоль. Хотя идея на первый взгляд казалась довольно простой и даже очевидной, её практическая реализация представлялась весьма затруднительной. Непонятен был объём подобной работы - шоссе тянутся на десятки километров и какой наряд сил и средств потребно выделить для их осмотра? Подобными осмотрами можно заниматься целыми неделями и месяцами - из каких фондов будет оплачено рабочее время привлеченных сотрудников?
Важное решение, принятое группой "прокурорских" детективов во второй декаде ноября, касалось проблемы идентификации останков, найденных рядом с автострадами 2 и 30 июля, а также 8 ноября. Криминалистическое бюро штата явно не справлялось с этой важнейшей задачей и неспособность специалистов установить личности погибших препятствовала полноценной организации поиска убийцы. К идентификации следовало привлечь новых людей и организации, благо таковые в США существовали. Детективы обратились к прокурору Пине с предложением передать останки найденных женщин в Смитсоновский институт [в столице страны Вашингтоне], где работали учёные-антропологи высочайшего уровня. Эти специалисты привлекались к сложнейшим расследованиям в тех случаях, когда "буксовала" традиционная судебная медицина и практически всегда им удавалось либо решить поставленную задачу, либо существенно продвинуться в её решении.
Тут следует отдать должное окружному прокурору - тот понял, что за дело необходимо браться по-настоящему и задействовать политический капитал для пользы дела. Ронни Пина сумел организовать в кратчайшие сроки передачу в Вашингтон женских скелетов, хранившихся в морге криминалистического бюро в Бостоне и добился проведения их исследований вне очереди. Смитсоновский институт чрезвычайно загружен работой в интересах самых разных правоохранительных ведомств и ожидание экспертизы его специалистами затягивается на многие месяцы - обычно 7-8, но порой и более. Пина же договорился с руководством института, что первые результаты будут ему предоставлены в течение месяца [то есть до 15 декабря].
Другая важная инициатива была связана с проведением поисковой операции. После довольно продолжительных обсуждений и согласований, детективы CPCU склонились к мысли провести осмотр дорог минимальными силами и средствами, сделать это максимально быстро и желательно скрыть данное мероприятие от средств массовой информации. Самым разумным представлялось привлечь кинологов с собаками, однако в округе Бристоль не имелось ни одной собаки, обученной поиску трупов. В принципе, можно было использовать собак, обученных находить наркотики, кинологи, работавшие с ними, заверяли, что на разлагающуюся плоть эти собаки также будут реагировать, но это, всё-таки, была не основная их специализация. Так что эффективность их работы представлялась не совсем понятной.
В процессе общения с окружным прокурором местные кинологи рассказали о том, что в соседнем штате Коннектикуте проживает некий Энди Редманн (Andy Redmann, но встречается также написание Rebmann), занимавшийся разведением и дрессурой собак для служебно-розыскной деятельности. Его собаки были известны по всему Восточному побережью США и высоко котировались, сам Редманн неоднократно принимал участие в различных поисково-спасательных мероприятиях чуть ли не по всей территории страны, так что его можно было пригласить для участия в поисковой операции. И он с большой вероятностью отозвался бы...
Окружной прокурор договорился, что для намеченной работы по осмотру территорий вдоль автотрасс будут выделены на несколько дней 2 собаки с кинологами. Кроме того, Редманн согласился помочь и пообещал приехать со своей лучшей поисковой собакой - 3-летней овчаркой Джози (Josie). Для этого ему надлежало проехать более 120 км в одну сторону и найти время в своём довольно плотном графике. В конце концов после продолжительных согласований и утряски всех деталей, удалось выбрать день начала поисковой операции - понедельник 28 ноября 1988 года.
В тот день проводился осмотр территории, прилегавшей к автостраде I-195 к западу он Нью-Бедфорда. Работа продолжалась 5 часов и в конечном итоге оказалась безрезультатной.
Энди Редманн со своей лучшей ищейкой - 3-летней западногерманской овчаркой Джози - перед началом работы.
На следующий день поисковые работы продолжились в том же районе. Собаки шли по обочине с северной стороны шоссе I-195 на запад. Две поисковые собаки из округа Бристоль двигались впереди, а Редманн с своей Джози следовал за ними - он как бы "ревизовал" их работу. В процессе перемещения поисковая партия миновала то место, где 30 июля был обнаружен до сих пор неопознанный труп, и продолжила движение в направлении съезда с шоссе на Рид-роад, то есть туда, где был найден труп 8 ноября.
Чуть позже 14 часов на удалении около 1,1 тыс. метров от места обнаружения трупа в июле, Джози неожиданно заволновалась. Между тем, две другие собаки прошли этот участок безо всякого беспокойства. Редманн спустил Джози с поводка и собака помчалась в кусты. Буквально через 20 секунд Джози сидела рядом с сильно разложившимся трупом, находившимся на удалении приблизительно 20-25 метров от шоссе. Судя по небольшому росту и густой копне тёмных волос, труп был женским, хотя, разумеется, точный ответ о его половой принадлежности должен был дать судебный врач.
Так Джози опытным путём доказала, что поисками трупов должны заниматься собаки, обученные поиску трупов, а не наркотиков.
Руки трупа были вытянуты, словно преступник нёс его на плече, а потом просто сбросил на землю. Тело находилось практически на равном расстоянии от тех мест, где были обнаружены трупы 30 июля и 8 ноября. Все 3 тела были оставлены к северу от шоссе I-140. Все 3 трупа были обнажены. Сходство всех 3-х случаев прямо-таки бросалось в глаза.
Локализация мест обнаружения неопознаных женских трупов на территории округа Бристоль во второй половине 1988 года. Цифрами обозначены места обнаружения тел: 1 - на границе между Лэйквиллем и Фритауном 2 июля; 2 - на северной стороне шоссе I-140 30 июля; 3 - на съезде с шоссе I-140 8 ноября; 4 - на северной стороне шоссе I-140 29 ноября. Точка "4" практически равноудалена от точек "2" и "3", от неё до них примерно 1,1-1,15 км.
Окружному прокурору Ронни Пине, скрепя сердце, пришлось признать то, что было очевидно детективу Джону Декстрадо и журналистке Морин Бойл уже много недель назад - на территории округа Бристоль продолжительное время действует серийный убийца, который предположительно похищает женщин из Нью-Бедфорда и сбрасывает тела жертв возле дорог, ведущих из этого города.
30 ноября прокурор Пина сделал заявление для средств массовой информации, в котором предупредил жителей округа о происходящем [т.е. активности серийного убийцы] и заверил, что правоохранительные органы стоят на страже порядка и защите граждан. Пина - большой любитель пообщаться с журналистами - не удержался от того, чтобы после зачитывания лаконичного и аккуратного текста заявления, ответить на вопросы, что называется, накоротке и без протокола. Общение получилось так себе... не очень приятным для самолюбия прокурора. Журналисты, разумеется, помнили об октябрьской статье Морин Бойл и потому были заданы вопросы об исчезновении конкретных женщинах, упомянутых Бойл. Кроме того, прозвучали неприятные вопросы о бездействии окружной прокуратуры, игнорировании многочисленных обращений родственников пропавших и т.п. Вместо приятной и благожелательной болтовни получилось нечто вроде "потыкай его палочкой", что Пине, разумеется, понравиться не могло.
В присущей окружному прокурору манере тот принялся извиваться и перекладывать вину на подчиненных. Он стал уверять, будто ему не сообщали об обнаруженных летом трупах, он сам, дескать, краем уха слышал об обнаружении тел и задавал соответствующие вопросы, но его вводили в заблуждение, утверждая, будто женщины умерли от наркотической токсикации и их смерти признаны некриминальными. Это было чистой воды враньё и когда Пину попросили назвать фамилию детектива, якобы сообщившего о некриминальной причине смерти найденных возле дорог мёртвых женщин, окружной прокукрор заюлил, сказал, что не помнит деталей, разговор проходил во время совещания, на котором присутствовало большинство детективов CPCU.
Но главная проблема этой дурацкой импровизированной пресс-конференции заключалась даже не во вранье прокурора, что само по себе давно никого не удивляло, а в том, что Пина позволил себе несколько нелицеприятных высказываний в отношении жертв убийств. Он даже не то, чтобы оскорбил их или оболгал - нет, он сказал правду! - но это была та правда, которую не следовало в ту минуту озвучивать. По крайней мере в той форме, как это было проделано. Он сообщил, что убитые женщины принимали наркотики и оказывали интимные услуги за деньги, фактически он назвал их проституками, хотя именно это слово не было произнесено.
Уточнение про употребления наркотиков и занятие проституцией было в той обстановке совершенно излишним. Во-первых, личности убитых ещё не были установлены, поэтому с определенностью об этих людях ничего нельзя было сказать. Пина, делая своё утверждение, исходил из списка пропавших в Нью-Бедфорде, составленном сержантом Декстрадо, но даже в нём не все пропавшие являлись проститутками. Во-вторых, наличие наркотических веществ в трупах, доказанное судмедэкспертизой, ещё не означало автоматически наркозависимость жертвы. Наркотик мог был введён преступником принудительно. Тут уместно вспомнить "Хиллсайдских Душителей", вводивших жертвам внутривенно жидкость для мойки стёкол или Джеффри Дамера, ставившего "медицинские" опыты на похищенных, в ходе которых не только сверлил черепа живых людей, но и вводил им внутривенно всякую дрянь [от раствора поваренной соли, до соляной кислоты малой концентрации]. Перечисление серийных убийц, экспериментировавших с ещё живыми жертвами, можно продолжить, но речь сейчас немного о другом - на месте окружного прокурора нельзя было называть потерпевших "наркоманами" до тех пор, пока их личности не установлены и соответствующий образ жизни и соответствующая зависимость не получили достоверного подтверждения.
На неудачных высказываниях окружного прокурора акцент сделан сейчас не случайно. Дело в том, что слова Ронни Пины были услышаны, что привело в скором будущем к стигматизации как убитых, так и их родственников. Насмешки и издевательства носили до такой степени непереносимый характер, что младшая из дочерей Нэнси Пайва была вынуждена бросить школу. Совершенно отвратительные по форме и содержанию шуточки соучеников, которые повторять здесь вряд ли уместно, сделали пребывание Джолин в стенах школы невозможным. Судя по всему, вместе с ней училось немало идиотов и моральных уродов, считавших допустимым третировать дочь убитой женщины, но это не отменяет того факта, что именно слова окружного прокурора явились своеобразной моральной базой для подобного преследования. Кстати, Джолин Пайва оказалась отнюдь не единственной из числа близких родственников убитых женщин, кто впоследствии рассказал о том презрении и отчуждении окружающих, с которым пришлось столкнуться после обнародования прокурором негативных оценок жертв преступлений.
Впрочем, сейчас мы забежали далеко вперёд и нарушили хронологию повествования - что противоречит выбранному формату документального очерка - поэтому возвращаемся к событиям 30 ноября 1988 года.
|
