|
Лента. Заметки на полях по тематике сайта.
©А.И.Ракитин, 2024 гг.
©"Загадочные преступления прошлого", 2024 гг.
Подарок на Рождество
Хорошо ли быть внуком и правнуком богатых и широко известных предпринимателей? Наверное, хорошо, по крайней мере в этом убеждено абсолютное большинство небогатых и никому неизвестных обывателей! Ну в самом деле, у такого внука и правнука должно быть много денег, красивая, интересная жизнь. Такой человек может легко и непринужденно общаться с такими же точно богатыми и известными людьми... он может иметь легко и непринуждённо кататься по миру... пить и есть вкусное... "закидываться" необычным... наконец, менять любовниц как перчатки. И делать это тоже легко и непринужденно.
Ничего не забыл?
Ах да, такого человека могут похитить с целью получения выкупа. Такая опция тоже предусмотрена в лёгкой и непринужденной жизни внуков и правнуков богатых людей.
В субботу 15 декабря 1935 года 20-летний Фредерик Милн, проживавший в доме №157 по Восточной 37-й стрит в Нью-Йорке (East 37th street) в районе Мюррей-хилл (Murray hill) на Манхэттене, получил письмо. Судя по штемпелю, оно было отправлено из городка Пукипси (Poughkeepsie), расположенного в 90 км севернее Нью-Йорка. В конверте находилась рождественская открытка за 10 центов, изображавшая Санта-Клауса в повозке с оленями, а вокруг открытки оказался намотан сильно помятый кусок жёлтой обёрточной бумаги. Расправив его, молодой человек прочитал текст, составленный из газетных букв и слов.
Послание гласило: "Ваш брат не находится в Филадельфии. Мы взяли его в деревне, но мы вернём его живым, если вы будете следовать [указаниям] письма, которое мы пришлём. Наличные деньги должны поступить из Нью-Йорка. Поддерживайте связь с дедом по телефону. Письма будут подписаны Цвитлер". (Дословно на языке оригинала: "Your brother he isn't in Philadelphia. we got him out in the country, but he will be returned living if you will follow the letter we will send you. Available cash must come fron New York. Keep in touch with your grandfather and phone. The letters will be signed Zwitler.")
Фредерик моментально понял, с чем имеет дело и помчался звонить в полицию. Когда там узнали, что речь идёт о похищении Калеба Милна Четвёртого (Caleb J. Milne 4th), принадлежавшего к роду известных филадельфийских магнатов Милнов, управляющих почти столетие текстильным бизнесом по всему Восточному побережью Соединенных Штатов, то начался переполох.
Фред Милн.
Для полноты картины следует отметить, что с начала 1932 года в США отмечался необыкновенный рост криминального промысла, связанного с похищением людей и получением выкупа за их последующее освобождение. Возникновение моды на такого рода деяния связвалось с похищением "ребёнка Линдберга", в ходе которого злоумышленник сумел получить значительный выкуп и избежать наказания [по крайней мере, так казалось на протяжении довольно долгого времени]. В 1932-35 годах в среднем в стране каждые 10 дней фиксировалось 11 похищений людей. Разумеется, не все они привлекали внимание общественности, поскольку по закону больших чисел их подавляющее большинство было довольно банально и малоинтересно, но посягательства такого рода на людей богатый или известных, привлекали огромный интерес публики.
Калеб Милн Четвёртый насколько можно было судить по первоначальной информации, являлся мужчиной ярким и, как говорят некоторые женщины, интересным. Он изучал бухгалтерское дело и успешно его изучил, после чего некоторое время поработал клерком в банке "J. P. Morgan & Co.", но оставил это поприще как скучное и недостойное. Он решил попробовать себя в роли бродвейского актёра и устроился в труппу театра "Civic Repertory Theatre". Ему вроде бы прочили большое театральное будущее и режиссёр Ева Ле Галлен (Eva Le Galllenne), когда к ней обратились полицейские и репортёры, нашла для Калеба массу в высшей степени хвалебных эпитетов.
Калеб Милн Четвёртый.
И вот такой необыкновенный человек стал жертвой жестоких похитителей... Случившееся с Калебом Милном Четвёртым определенно должно было понравиться американцам!
Уже в первые часы расследования - речь идёт о второй половине дня 15 декабря - была получена любопытная информация, которую можно было трактовать по-разному и сложно было понять, что именно за нею скрывается.
Прежде всего миссис Тэбел (Tabbell), владелица дома №157 по Восточной 37-й стрит, у которой братья Милны арендовали апартаменты, сообщила полицейским, что во второй половине дня 14 декабря - то есть за несколько часов до предполагаемого времени исчезновения - Калеб Милн обратился к ней за необычной справкой. Он спросил, где находится Грейси-сквер (Gracie square), объяснив свой интерес тем, что там ему необходимо встретиться с неким доктором Грином, дабы вместе отправиться к больному дедушке. Миссис Тэбел объяснила Калебу где находится интересующий его сквер и как лучше туда проехать. Сразу поясним, что Грейси-сквер представлял собой небольшую парковую зону на восточной стороне острова Манхэттен в районе 80-х стрит. От дома, в котором проживал молодой человек, упомянутое место находилось на удалении около 4,5 км.
Здание с двумя лестницами на высокий первый этаж - это дом №137 по Восточной 37-й стрит на Манхэттене, в котором зимой 1935 года проживали родные братья Калеб и Фред Милны, отпрыски богатого семейства торговцев тканями из Филадельфии. Братья занимали комнаты на двух верхних этажах по ближайшей лестнице, а миссис Тэбел - две небольшие комнаты на первом этаже. Именно из этого дома братья вместе вышли вечером 14 декбаря после чего обратно возвратился только один.
Любопытные показания дал полиции и владелец аптеки напротив дома №137 по фамилии Шварц. В этой аптеке ранее находился пункт регистрации избирателей на выборы губернатора штата 1935 года. Выборы благополучно прошли и все забыли о них думать. Однако по словам аптекаря, вечером 14 декабря к нему вошли братья Милн - Шварц хорошо знал обоих - и поинтересовались, работает ли пункт регистрации избирателей. По их словам, к ним на улице только что пристал некий мужчина, потребовавший, чтобы братья сообщили ему адрес ближайшего пункта регистрации избирателей. Братья указали на аптеку Шварца и заявили, что другого не знают, но их ответ вызвал прилив гнева неизвестного. Тот стал ругаться и Милны поспешили уйти от него в помещение аптеки.
Шварц, услыхав этот рассказ - довольно странный, следует признать! - ответил братьям, что пункт регистрации давно уже прекратил работу. Те ответили, что и сами это знают, после чего посмеялись, откланялись и ушли восвояси. Подозрительный агрессивный мужчина в помещение аптеки так и не вошёл, а потому Шварц его не видел.
Разумеется, Фреду были заданы вопросы о странном незнакомце, разыскивавшем пункт регистрации избирателей, и молодой человек повторил рассказ Шварца. Действительно некий неопрятный мужчина лет 40-а или чуть более приставал к ним на улице - он был недружелюбен и агрессивен и чего именно он хотел в действительности Фред сказать не мог.
Полицейские отнеслись к рассказу о подозрительном мужчине серьёзно и предприняли попsтку его отыскать. Одновременно начались поиски в районе 30-х стрит - полицейские искали нечто, что могло бы свидетельствовать о похищении Калеба Милна Четвёртого, либо насильственных действиях в отношении него - следов крови, оторванных пуговиц, потеряных перчаток или иных мелких предметов, которые можно было бы связать с молодым человеком. Все американцы в середине 1930-х годов знали первое правило, которому необходимо следовать при попытке похищения - оставить свидетельство своего присутствия на месте похищения, самое лучшее, выбросить мелкий предмет, который может быть однозначно связан полицией с похищенным (запонку, визитную карточку, портсигар, перчатку и т.п.).
Однако уже через несколько часов поиски в районе 30-х стрит пришлось остановить. Причина для этого оказалась весьма уважительна - детективы получили свидетельские показания, из которых следовало, что Калеба Милна Четвёртого видели в районе Грейси-сквера. Водитель пассжирского автобуса, двигавшегося в направлении Грейси-сквера, опознал в пропавшем одного из пассажиров. Кроме того, пропавший молодой человек обратился к консьержу дома на 84-стрит с вопросом в какую сторону необходимо идти, чтобы попасть в Грейси-сквер. Консьерж указал ему направление и заявил, что в твёрдости собственного опознания не сомневается.
Дальше - больше. Калеба Милна Четвёртого опознали работники парикмахерской на Лексингтон-авеню - тот заходил постричься и помыть голову.
К полуночи 15 декабря полицейские уже не сомневались в том, что пропавший молодой человек благополучно достиг Грейси-сквера. Теперь главная интирга сводилась к тому, встретился ли он с доктором Грином? И вообще, существовал ли такой человек, или же это был фантом, придуманный похитителями с целью заманить Калеба Милна Четвёртого в засаду?
Между тем, на подходе был серьёзный скандал, которые во все времена так любила американская публика!
О похищении отпрыска богатого семейства как всегда внезапно и как всегда с большим опозданием узнали сотрудники нью-йорского территориального управления ФБР. Когда Рэа Уитли (Rhea Whitley), глава территориального управления, направил своих агентов по месту проживания Калеба Милна Четвёртого, то выяснилось, что улица запружена толпой репортёров, зевак и сумасшедших, прибежавших к этому месту для того, чтобы лично наблюдать за развитием сенсации. Один из репортёров прочитал специальному агенту текст письма с требованием выкупа, дескать, коли вы не знаете деталей происходящего, то спросите у нас, мы живо вам всё расскажем! Вишенкой на торте стал отказ детективов полиции допустить специальных агентов в апартамент Милнов для допроса Фреда. Отказ был объяснён формальной причиной - у нас нет соответствующего разрешения от начальника полиции, а потому вы с Фредом Милном поговорить не сможете...
Рэа расценил просходящее как выпад местных "законников" против него лично. По-видимому, он был недалёк от истины. Уитли получил должность начальника нью-йоркского управления ФБР лишь в апреле 1935 года, то есть за 8 месяцев до описываемых событий. До этого он всё время работал на юге страны - в Техасе, Луизиане, Алабаме, Флориде... В Нью-Йорке на него смотрели как на деревенщину без особых связей и политической поддержки. То, что полиция начала расследование, даже не поставив ФБР в известность о происходящем, Уитли счёл совершенно недопустимым и непартнёрским поведением. Встретившись в ночь на 16 декабря с журналистами, начальник территориального подразделения Бюро обрушился с резкой критикой на руководителей полиции Нью-Йорка и окружную прокуратуру. Он справедливо заметил, что когда расследование провалится, все эти люди моментально вспомнят о ФБР и начнут требовать помощи, а сейчас они рассчитывают обойтись своими силами и демонстративно пренебрегают возможностями Бюро. "Нас позвали к уже холодному делу, когда горячие следы остыли и непонятно куда двигаться!" - с крайним раздражением заявил Уитли. Его конфликтный тон и резкие выражения являлись, конечно же, нехарактерными для языка политического протокола и потому не следует удивляться тому, что заявление шефа местного управления ФБР привлекло немалый интерес местных газетчиков.
Директор Бюро Гувер, узнав о происходящем в Нью-Йорке, немедленно направил туда своего заместителя Гарольда Натана (Harold O. Nathan), опытного сыщика и человека, хорошо знакомого с городскими реалиями. Натан должен был помочь Уитли в организации расследования и защитить молодого руководителя от нападок местных политических деятелей, если таковые будут иметь место.
 
Слева: Рэа Уитли, глава нью-йоркского управления ФБР 16 декабря разразился гневной филиппикой в адрес местных властей, обвинив их в развале едва начавшегося расследования. Поведение Уитли следовало признать на грани фола, чиновники его уровня таких страстных выпадов в адрес оппонентов допускать не должны. Справа: Хэролд Натан, помощник директора ФБР Гувера, во всём поддержал Рэа Уитли и был направлен в Нью-Йорк для руководства оперативной работой по поиску похищенного Калеба Милна Четвёртого.
Надо сказать, что события 15 декабря описанным выше отнюдь не исчерпывались. Странная петрушка творилась в 130 км от Нью-Йорка в Филадельфии, где жили многочисленные члены клана Милнов. Когда местные журналисты появились в Джермантауне (Germantown), элитарном районе города, перед особняком главы рода - 74-летнего Калеба Милна Второго - то к ним вышел хозяин дома. Он был настроен вполне благожелательно и был готов побеседовать с пишущей братией.
Услыхав, что именно интересует журналистов - а те хотели услышать о готовности деда заплатить выкуп за внука - Калеб Милн Второй странно заулыбался и небрежно махнул рукой. Кто-то из журналистов как будто бы даже расслышал насмешливую реплику деда, что-то вроде "этот парень не пропадёт!", но насчёт сказанного мнения присутствовавших разделились и потому на сей счёт в газетных публикациях никаких однозначных утверждений не оказалось. Но вот про недоверчивую усмешку и явное пренебрежение деда написали многие.
Стрнная реакция главы семейства вызвала понятный интерес газетчиков. Они бросились наводить справки как о самом дедушке, так и его родственниках и буквально в течение суток стали известны довольно любопытные и неожиданные детали скрытой от посторонних истории рода Милнов. Дед, родившийся в 1861 году, наследовал компанию от отца и посвятил семейному бизнесу практически всю жизнь. Он работал с 13 до 63 лет, но затем решил уйти на покой, передал кресло сыну, сам же довольствовался почётным, но необременительным постом в Наблюдательном совете.
Калеб Милн Второй, дедушка похищенного Калеба Милна Четвёртого. Этот человек оставался во главе большой компании вплоть до 1924 года.
Калеб Милн Третий - сын Второго и отец Четвёртого - был некоторое время женат на Фредерике Люси Смит (Smith) из штата Нью-Йорк. Эта женщина стала матерью Калеба Милна Четвёртого и Фредерика. Проживала она в городе Вудсток в 140 км севернее Нью-Йорка. За 4 года до описываемых событий Фредерика Люси и Калеб Милн Третий развелись и притом развелись очень нехорошо. Между бывшими супругами вышла дрязга из-за размера алиментов. Бывший муж представил доказательства неподобающего поведения бывшей жены и судья до такой степени впечатлился услышанным, что назначил Фредерике Люси всего лишь 150$ месячного содержания. Принимая во внимание, что речь идёт о миллионере, управляющего огромной компанией, такую выплату нельзя не назвать издевательской.
Возмущённая Фредерика Люси подала иск в апелляционную инстанцию, наставивая на увеличении алиментов "хотя бы" на 250$, то есть до 400$ суммарно, но проиграла его. Понятно, что у Милна были хорошие адвокаты, но дело явно крылось не только в этом.
Убедившись в том, что денег у бывшего мужа "отжать" не удастся, Фредерика Люси направила сыновей на переговоры с дедом, мол-де, помоги дедушка, подкинь деньжат на пропитание и статусную жизнь, мы же Милны или где? Дедушка, судя по всему, что-то знал и про этих внучат, и про их мамочку, поскольку в материальной помощи не отказал и назначил каждому из внуков "стипендию" в размере аж 10$ в месяц! Это было ничем не прикрытое издевательство, никаким скопидомством объяснить подобную величину выплат невозможно. В начале 1930-х годов чернорабочие на общественных работах получали заработную плату в 1$ в день, то есть кратно больше того, что дедушка-миллионер выделил любимым внукам.
Фредерика Люси Милн, мать Калеба Милна Четвёртого и Фредерика Милна.
Ситуация таким образом получалась довольно любопытная. Семья Милнов была, безусловно, очень богата, но именно те её члены, что жили в Нью-Йорке, от богатств предков ничего не имели. Они были вынуждены жить своим трудом и слова эти следует понимать буквально. Фред Милн работал в банке мелким клерком и из своих денег оплачивал жильё, а старший брат околачивался при нём в роли эдакого приживалы. Самое смешное заключалось в том, что Калеб ранее тоже работал в том же банке, но затем уволился и посвятил себя театральной карьере. Но карьера эта на протяжении последнего года не принесла ему ни денег, ни славы!
16 декабря Департамент полиции Нью-Йорка распространил официальное сообщение о безвестном отсутствии Калеба Милна Четвёртого. В нём сообщалось, что возраст его 24 года, при росте 5 футов 11 дюймов (~180 см) он весит 165 фунтов (~75 кг), брови и волосы - тёмные, кожа бледная, пользуется очками. В качестве особой приметы указывалось аномальное искривление мизинцев обеих рук [не совсем понятно, идёт ли речь о ненормальном развитии или же последствиях травмирования]. ВО время исчезновения молодой человек был одет в коричневое пальто, серый костюм, головной убор - шляпа коричневого цвета, на ногах - полуботинки.
Следующий день принёс очередную сенсацию. Калеб Милн Второй получил письмо с требованием выкупа. Текст гласил: "Ещё одно неверное движение и вам конец. Делайте, как сказано в письме. Если у вас не получится, то вы получите его мёртвым. Получите 50 тыс. долларов в банкнотах по 10, 20 и 50 долларов. Отвезите их в Нью-Йорк. Внук ждёт распоряжений" ("One more false move and your name will be finish. Do as the letter says. If you fail, you will find him dead. Send $50,000, in denominations of $lO, $2O and $50. Take them to New York. Grandson awaiting orders.").
Как и предыдущее письмо, это послание было составлено из слов и букв, вырезанных из газет. Само послание представляло собой кусок жёлтой обёрточной бумаги. Она была мятой и имела бледно-розовые разводы, похожие на кровавые. Впоследствии судебно-химическое исследование подтвердило, что подозрительные следы действительно оставлены кровью челвоека. Помимо листа с текстом, в конверт была вложена вырезка из газеты, издавашейся в городе Олбани, штат Нью-Йорк. Журналисты в Филадельфии, находившиеся в непрерывном контакте с Калебом Милном Вторым, сообщили, что настроение деда изменилось и теперь не сомневается в том, что жизни внука угрожает опасность.
Второе послание, подобно первому, немедленно "утекло" в прессу.
На протяжении 17 декабря приходили всевозможные новости о поведении родственников похищенного молодого человека и действиях полиции.
В частности, выяснилось, что мать Калеба приехала из Вудстока в Нью-Йорк и остановилась в квартире младшего сына Фреда. Члены семьи, как впрочем, и квартира в доме №157 по Восточной 37-й стрит находились под круглосуточной охраной сотрудников ФБР. В ночь на 17 декабря Фред вышел из дома и когда журналисты попытались к нему приблизиться, их немедленно остановили в люди в штатском.
При этом очень странная активность имела место неподалёку от Вудстока, возле дома Аниты, родной сестры Фредерики Люси. Там одновременно находилось до 6 автомобилей без спецсигналов, в машинах сидели люди в штатском, вооруженные армейскими ручными пулемётами. Машины периодически приезжали и уезжали, по-видимому, они испольдовались для патрулирования некоего района, расположенного неподалёку. Журналисты, наблюдавшие эту труднообъяснимую активность, пришли к тому выводу, что ФБР готовится к передаче денег похитителям, причём деньги уже доставлены в дом Аниты и все причастные к операции ждут соответствующего сигнала.
Американские газеты уделяли большое внимание продвижению расследования похищения Калеба Милна Четвёртого Слева: одна из многочисленных статей, опубликованная 16 декабря в газете "The Bismarck tribune". Справа: развёрнутая публикация о подготовке выплаты выкупа в размере 50 тыс. $ в номере газеты "The Washington times" от 17 декабря 1935 года.
А вечером 18 декабря разнеслась сенсационная информация - Калеб Милн Четвёртый возвращён живым! Приблизительно в 21:30 или чуть ранее он был найден неподалёку от шоссе на възде в город Дойлстаун (Doylestown), штат Пенсильвания, на удалении около 115 км от места похищения. Его совершенно случайно заметили 4 молодых челвоека, возвращавшиеся из бара. Это были братья Кизер - Роберт (Robert Keaser) и Джон (John Keaser) - и их друзья Джон Смит (John L. Smith) и Макс Риткин (Max Ritkin). Именно последний обратил внимание на почти незаметное на фоне земли человеческое тело. Температура в том районе была выше нуля и снежный покров отсутствовал, если бы не внимание Риткина, то Калеб, лежавший на голом грунте без пальто и шляпы, вполне мог умереть от переохлаждения.
Похищенный оказался связан по рукам и ногам, во рту его оставался кляп. Когда нашедшие Калеба молодые люди вытащили из его рта кляп и попытались поговорить, оказалось, что Милн Четвёртый практически неконтактен. Он не понимал обращённых к нему вопросов и хотя реагировал на свет фонаря, явно не ориентировался в пространстве. Молодым людям пришлось нести Калеба к машине на руках - самостоятельно он передвигаться не мог.
Весёлая компания привезла Милна в больницу. Дежурный врач, осмотревший больного, обнаружил на его правом предплечьи 25 следов внутримышечных инъекций и поставил диагноз отравление морфием. Поведение Калеба соответствовало передозировке снотворным.
Быстро были поставлены в известие как правоохранительные органы, так и близкие потерпевшего. Мать, прибывшая в больницу утром, привезла с собой доктора Чарлза Пэрсона (Charles Parson), который, осмотрев молодого человека, обнаружил также около дюжины следов инъекций на левой руке. По мнению Пэрсона уколы эти делались опытной рукой, другими словами, в числе похитителей должен был находиться либо врач, либо медсестра.
Неожиданный поворот сюжета вызвал хорошо понятный ажиотаж в прессе. Все ждали разъяснений, но интригу подогрел медицинский запрет на допрос Калеба Милна Четвёртого на протяжении по крайней мере ближайших 24 часов.
Мало кто сомневался в том, что за похищенного был выплачен назначенный выкуп, однако представитель ФБР в официальном заявлении, сделанном незадолго до полуночи 18 декабря, опроверг домыслы на сей счёт. Бюро настаивало на том, что деньги за Калеба преступникам не передавались.
Утром следующего дня сотрудники службы шерифа, осматривавшие местность в районе обнаружения Калеба Милна Четвёртого, отыскали принадлежавшие ему пальто и шляпу. Они лежали неподалёку от просёлочной дороги и, казалось, их выбросили из автомобиля на ходу. Найденные предметы были удалены от места обнаружения Калеба приблизительно на 2 мили (чуть более 3 км).
Минули сутки, состояние Калеба постепенно улучшалось. Первый допрос, позволивший получить самое общее представление о случившемся с похищенным, был проведён вечером 19 декабря 1935 года. Калеб заявил, что помнит о событиях последних дней очень мало и путанно, по его мнению за минувшие дни его кормили всего 1 раз, зато очень часто делали уколы, может быть, раз 10, а может и более. Также похищенный помнил, что его часто били по лицу, он не мог понять зачем, а кроме того, заклеивали глаза и губы медицинским пластырем. Также у Калеба остались кое-какие воспоминания о последней поездке, после которой он долгое время лежал на земле. Сотрудники ФБР, беседовавшие с Калебом, со всей возможной точностью расспросили о маршруте этой поездки, количестве повортов и расстоянии между ними.
После долгих уточнений они сочли, что тайное убежище, в котором удерживался Калеб Милн Четвёртый, находилось где-то в районе Райтстауна (Wrightstown), малонаселенной фермерской общины, удалённой от Дойлстауна примерно на 12 км.
На следующий день состояние Калеба улучшилось до такой степени, что врачи разрешили перевезти его в Вудсток, в дом матери. Там он оставался в полной изоляции на протяжении следующей недели.
Казалось, работа правоохранительных органов застыла. Федеральное Бюро расследований работало в полной изоляции от прессы и все важные новости удавалось от пишущей братии скрывать.
Статья в газете "The Washington times" в номере от 23 декабря 1935 года с рассказом о том, что Калеб Милн Четвёртый продолжает оставаться в доме матери в Вудстоке в полной изоляции от мира.
В действительности же новости продолжали поступать. 23 декабря в одно из подразделений ФБР в Пенсильвании позвонил некий Филлип МакМэхон (Phillip McMahon), администратор небольшого отеля в городе Честере. Он рассказал, что вечером 17 декабря, приблизительно в 23:45 поселил в отеле Калеба Милна Четвёртого. Тот назвался Гарри МакЛафлиным (Harry McLaughlin). При себе он не имел багажа и покинул гостиницу во второй половине дня 18 декабря, приблизительно за 10 часов до того момента, как его отыскали у дороги на окраине Дойлстауна. Расстояние от Честера до Дойлстауна составляет 50 км и понятно, что преодолеть его за 10 часов особых проблем не составит.
В принципе, в этом месте любой проницательный читатель безо всяикх затруднений восстановит истинную картину преступления.
Следует заметить, что показания МакМэхона упали на уже подготовленную почву - к этому времени сотрудники ФБР уже всерьёз подозревали Калеба Милна Четвёртого в злонамеренной инсценировке. В пользу подобного предположения играл ряд веских доводов:
- совершенно фантастичным и бесмысленным выглядело освобождение "похищенного" без получения выкупа, профессиональные преступники никогда бы так не поступили;
- не находило разумного объяснения необычайно большое количество следов инъекций на руках Калеба (около 40), в случае реального использования морфия похитителями их число не превысило бы одного десятка;
- сюжет, связанный с инсценировкой похищения, сотрудники ФБР обнаружили в одном из детективных рассказов Калеба, которые тот пытался продавать развлекательным журналам, и совпадение многих деталей написанного с реальными показалось крайне подозрительным;
- рассказ о "докторе Грине", на встречу с которым в Грейси-сквере якобы отправился похищенный, не нашёл подтверждения, а поскольку эту выдумку распускал сам Калеб, стало быть, он имел намерение запутать тех, кто станет заниматься его розыском.
24 декабря в 3,6 км от места обнаружения Милна найден брошеный автомобиль, находившийся в угоне. Внимательно изучив обстоятельство угона и проверив машину на присутствие отпечатков пальцев, сотрудники ФБР пришли к выводу, что транспортное средство не имеет никакого отношения к истории исчезновения Калеба Милна Четвёртого. Присутствие угнанной автомашины неподалёку от места его обнаружения явилось всего лишь совпадением - таковые в ходе расследований преступлений встречаются нередко.
В тот же день заместитель директора ФБР Гарольд Натан на встрече с журналистами заявил, что работа по раскрытию преступления близка к завершению и он уезжает обратно в Вашингтон, поскольку нет никакого смысла задерживаться в Нью-Йорке далее. Разумеется, это сообщение вызвалор шквал вопросов, но Натан не стал на них отвечать, а лишь рекомендовал набраться терпения и подождать несколько дней, когда всё разъяснится.
Вечером 27 декабря в Нью-Йорк прибыл директор ФБР Эдгар Гувер. Он курировал расследвоание "похищения" с первого дня и теперь пожелал лично присутствовать при развязке. Вместе с шефом спецслужбы приехал и Гарольд Натан (строго говоря, тремя днями ранее он уезжал в Вашингтон для того, чтобы лично доложить Гуверу о всех деталях расследования).
Эдгар Гувер в середине 1930-х годов. Считается, что директор ФБР тяготел к работе административной и политической, однако в действительности он лично курировал направлял ход многих резонансных расследований на протяжении 1920-1950-х годов.
В 2 часа ночи 28 декабря вгенты ФРБ подняли Калеба Милна Четвёртого с кровати в Вудстоке и, ничего не объясняя, доставили в Нью-Йорк. Там в здании территориального управления ФБР немедленно начался допрос, который вели Гарольд Натан, Рэа Уитли и инспектор полиции Нью-Йорка Майкл МакДермотт (Michael F. McDermott).
Калеб запирался около получаса, явно полагаясь на свои актёрские таланты. Однако умение очаровывать людей ему не помогло и уже в половине 5-го утра он попросил ручку и бумагу для того, чтобы собственноручно написать признательные показания.
В 5 часов утра перед журналистами, заблаговременно приглашенными в здание ФБР на Манхэттене, появился Эдгар Гувер. Он лаконично сообщил о признании Калебом Милном Четвёртым вины в инсценировке собственного похищения. В качестве мотива он назвал похищение с целью рекламы ("kidnaping for the sake of publicity"), корыстный мотив, по словам Гувера, Калеб категорически отверг. Также Калеб категорически отверг предположение о наличии соучастников. Гувер сообщил, что молодой человек будет привлечён к ответственности в федеральном суде и заверил, что признательные показания Калеба будут переданы газетам для последующей публикации без каких-либо изъятий текста.
Публикации в америкнской прессе, посвященные разоблачению мистификации Калеба Милна Четвёртого. Слева: сотрудник ФБР выводит обвиняемого из зала судебных заседаний. Справа: заметка в газете " The Waterbury Democrat" от 28 декабря с рассказом о признании Калебом своей вины.
Калеб задумался над инсценировкой собственного похищения 4 или 5 декабря. Он посчитал, что его таинственное исчезновение и последующее появление со следами "пыток" придаст ему ореол романтического мученика и гарантирует славу, необходимую для театральной карьеры. Кроме того, он понимал, что после "возвращения из плена" родственники непременно бросятся оказывать ему всевозможные знаки внимания, в том числе и вполне материального свойства. Хотя молодой человек утверждал, будто не имел никакой материальной корысти и не рассчитывал действительно получить выкуп, тем не менее, он планировал значительно улучшить своё материальное положение за счёт вспоомжений родни как по линии матери, так и отца.
Не имея возможности сделать подарок самому себе на предстоящее через 3 недели Рождество, Калеб решил, что подарок, вернее, подарки, ему сделают другие. Идея показалась очень продуктивной и завладела его воображением, несколько дней он обдумывал детали и готовил необходимый реквизит (в частности, заблаговременно написал письма, подготовил наличные деньги и пр.). Когда пришло время действовать, Калеб не сомневался ни минуты.
Письма он посылал из других городов, не выезжая туда. Для этого он использовал довольно неожиданный приём - оставлял запечатнное письмо с наклеенными марками в пригородном поезде. По прибытии на конечную станцию найденный в поезде конверт в почтовый ящик опускал уборщик вагонов. Так на конвертах появлялись штемпели других городов. Кровь на втором письме действительно принадлежала молодому человеку - у Калеба кровоточили дёсны и он просто поплевал на письмо любимому дедушке. Получилось очень натурально!
То время, пока он якобы находился в "плену", он провёл в Пенсильвании, останавливаясь в маленьких провинциальных гостиницах. Днём ходил в библиотеку, читал газеты и энциклопедии. Никто из гостиничных служащих его не опознал, за исключением Филлипа МакМэхона. Но этого оказалось достаточно для провала плана, который сам Калеб считал не только отлично продуманным, но и блестяще реализованным.
Калеб Милн Четвёртый был предан суду по целому букету обвинений (использование почты для пересылки писем с требованием выкупа образовывало один из пунктов федеральных преступлений). Дед, не поверивший признанию внука, приехал для встречи с ним. Калеб Второй оказался по-настоящему потрясён видом исколотых иглой предплечий внука, о чём честно рассказал журналистам. Дедушка ожидать услышать рассказ о злобном принуждении к самооговору, однако внук заверил его, что никаких угроз или насилия сотрудники ФБР не допускали и он сознался в инсценировке покушения лишь потому, что это была чистая правда.
Разъяренный дедушка отказался вносить залог за опозорившего его род внука, одвако любящая мама не дала пропасть Калебу Милну Четвёртому в тюрьме и 9 января 1936 года внесла необходимые 7,5 тыс.$, благодаря чему обвиняемый вышел на свободу.
В феврале было собрано Федеральное Большое жюри, которое не смогло прийти к единому вердикту и поэтому 26 февраля с Калеба были сняты все обвинения.
Потрясающе! Остаётся только руками развести... как такой абсурд возможен?!
В 1941 году Калеб Милн Второй скончался и не оставил ненавистному внуку ни цента. Калебу Четвёртому - давайте признаем это открытым текстом - обижаться на подобное к себе отношение вряд ли следовало.
После того, как Соединённые Штаты вступили во Вторую Мировую войну, антигерой этого небольшого повествования пошёл добровольцем на фронт. В 1942-1943 годах он воевал в Северной Африке, служил санитаром. 11 мая 1943 года Калеб Милн Четвёртый попал под миномётный обстрел и погиб при исполнении воинского долга.
Смерть его оказалась намного достойнее жизни.
Вот, пожалуй, и всё! Перед нами странная история амбиций, самомнения, ни на чём не основанных ожиданий и жестокого столкновения с гнусной действительностью, которой во все времена и на всех континентах нет никакого дела до талантов, гениев и разного рода светочей ума. Нет и не может быть у таланта никакого "особого пути" в жизни, никаких "особых привилегий" и вообще ничего, что должно проталкивать этот самый талант наверх в ущерб обычным людям. Просто потому, что по-настоящему талантливый человек себя таковым не признаёт, а напротив, почитает себя самым что ни на есть заурядным и потому никаких особых привилегий для себя не ищет. Посредством связей и разного рода закулисной возни пробивается наверх как раз-таки самый отвратительный и бесталанный мусор.
Калеб Милн Четвёртый этого явно не понимал. Он принимал свои социопатические наклонности за проявления неординарной личности, но столкновение с объективной реальностью моментально разрушило тот хрустальный замок, который он возвёл вокруг себя. Надо ли жалеть такого человека? Заслуживает ли такой человек жалости в принципе? Нуждается ли он в снисхождении?
Универсальных ответов, наверное, нет, но каждый может потратить несколько минут на то, чтобы обдумать прочитанное и на своих собственных внутренних весах здравомыслия и справедливости взвесить содеянное Калебом и отмеренной ему за это расплаты.
|
