|
©А.И.Ракитин, 2021 г.
©"Загадочные преступления прошлого", 2021 г.
Сентябрь 1912 г. Убийство семьи Пфаншмидт и последующее расследование (окончание)
Сложно сказать, каким бы путём двинулось расследование, если бы буквально с первых же часов в его ход не вмешался самый старший из рода Пфаншмидтов - отец убитого Чарльза, Бенджамин. Последний прямо заявил, что считает виновным в чудовищном преступлении своего внука Рэя, того самого, что отчислился из университета из-за подозрений в хищении денег и планировал в ближайшие недели открыть автомагазин в Квинси. Мы не знаем, чем именно дед объяснял собственные подозрения на начальном этапе расследования, но из последующих событий можем попытаться их сформулировать. Доводы дедушки, по-видимому, строились вокруг следующих соображений:
- Рэю нужны были деньги для открытия магазина и ухаживания за невестой, в глазах которой он пытался предстать состоятельным молодым человеком и притом успешным в своих бизнес-начинаниях. Рэй постоянно клянчил деньги у деда, самого богатого человека в роду Пфаншмидтов, а дед ему постоянно отказывал. По этой причине молодой человек был вынужден обращаться за деньгами к отцу, тот его время от времени выручал, но выражал недовольство постоянно растущими запросами сына.
— След колёс в мягком грунте, обнаруженный перед домом и предположительно оставленный экипажем преступника, с большой вероятностью принадлежал одноосной коляске Рэя. В этом убеждало не только совпадение расстояния между колёсами, но и то, как уезжавший от дома человек сумел развернуть экипаж. Манёвр оказался выполнен практически на месте, если говорить точнее, то радиус поворота по внутреннему колесу составил 9 футов (~2,7 м.) — подавляющее большинство повозок и автомобилей, находившихся в личном владении жителей Квинси и Пейсона, на подобный разворот были неспособны в силу своих конструктивных особенностей.
Слева: примерно на такой подрессоренной одноколке с поднимающимся верхом, боковыми окошками и окошком сзади разъезжал Рэй Пфаншмидт. Спереди имелся опускающийся полог, позволявший ездоку закрываться от грязи, дождя и ветра. Справа: абсолютное большинство жителей Квинси и Пейсона перемещалось в двухосных экипажах, либо автомашинах, которые стали в 1910-х гг. появляться на дорогах страны уже в заметных количествах. Достоинства повозки Рэя легко заметить по её конструкции — она легка, быстра и очень манёвренна. Ни один двухосный экипаж не мог развернуться практически на месте, а для повозки Рэя подобная задача проблемы не составляла.
Эти соображения выглядят не очень убедительно, но Джон Уолл, помощник окружного прокурора, возглавлявший следствие в первые дни, отнёсся с словам дедушки серьёзно и дал поручение детективам всемерно привлекать его к сотрудничеству. Тут следует заметить, что буквально с первого дня расследования, в нём принимали активное участие большие силы как полиции, так и службы шерифа округа Адамс. Помимо них в расследовании участвовали также сотрудники частных детективных агентств. В Иллинойс из Айовы даже приехал опытный сыщик из по фамилии Лофтус (Loftus), направленный в помощь расследованию личным распоряжением губернатора. Непосредственно розысками и опросами в Квинси занимались помощники окружного шерифа Уилльям Шаффер (William Schaeffer) и Фредерик Шарнхорст (Fred Scharhorst), детектив полиции Квинси Роберт Бамстер (Robert Bumster), откомандированные от полиции Чикаго детективы Барден (Barden) и Бэйтс (Bates), частный детектив Джордж Коч (George Koch, на немецкий манер его фамилия звучала «Кох») из детективного агентства Барнса, частный детектив Ричард Фарли (Richard W. Farley), присланный другим известным агентством «Young agency» и некоторые иные сотрудники правоохранительных органов. Некоторые из упомянутых впоследствии стали широко известны, например, Джордж Коч через некоторое время был приглашён на должность окружного шерифа.
Но звездой этого детективного сообщества, если можно так выразиться, являлся частный детектив Тоби (C.W.Tobie), работавший на «Burns agency». Тоби специализировался на мошенничествах и расследовании особенно запутанных преступлений. Например, в 1904 г., будучи тогда ещё сотрудником «Национального агентства Пинкертона», он по поручению Ассоциации Американских Банкиров (American Bankers Association) расследовал довольно запутанное мошенничество, связанное с подделкой чека на 95$. Сумма была, в общем-то, незначительной для банка, но 3-е подозреваемых — некие Роберт Косби (Robert Cosby), Альберт Джонсон (Albert Johnson) и Уилльям Кэмпбелл (William Campbell) — несколько раз передавали друг другу чек и предъявляли его к оплате с дисконтом, а потом забирали обратно, в результате чего картина произошедшего чрезвычайно запуталась. Тоби доказал, что в действительности виновен только один из подозреваемых, попридержавший чек у себя, а затем повторно запустивший его в оборот после того, как деньги были сняты со счёта.
В марте 1910 г. Тоби принял участие в расследовании довольно необычного ограбления отделения банка «Ford state bank» в городе Додж-сити (Dodge-city), штат Канзас. Эта была в высшей степени любопытная история, о которой, быть может, следует написать отдельный очерк. Случившееся тогда явилось одним из первых ограблений банка с использованием автомобиля — впоследствии, в 1930-х гг., они станут гангстерской классикой. Ограбление это примечательно некоторыми деталями довольно комичного свойства. Так, например, преступники перед вторжением в банк ограбили строительный магазин, где забрали инструмент для вскрытия сейфа и взрывчатку. Однако детонаторы они взять забыли, а потому динамит взорвать не смогли, соответственно, в хранилище не попали и довольствовались наличкой, взятой из касс. Не всё хорошо у грабителей получилось и с автомашиной. Они заблаговременно подготовили угнанный «бьик» с поддельными номерами, однако уходя от погони, оказались вынуждены бросить его и ловить такси. Да-да, уезжали они на такси и заплатили шофёру 20$! Именно таксист и вывел вскоре правоохранительные органы на след грабителей. Но самое комичное заключается в том, что один из подельников — некий Фрэнк Роджерс (Frank Rogers), он же Фишер (Fisher) — бросил друзей и скрылся с их деньгами. Как говорится, вор у вора дубинку украл! Поэтому когда их задержали, выяснилось, что денег при них нет и никто не знает, как их вернуть.
Скрывшегося с деньгами Фрэнка Роджерса искали по всей стране, а он преспокойно проживал в городке Альма, штат Небраска, в 120 км. севернее Додж-сити и никуда особенно не бежал. Детектив Тоби расследовал это необычное дело по поручению «Ассоциации Американских Банкиров» и в августе 1911 г., спустя почти полтора года после совершения преступления, произвёл арест Фрэнка Роджерса. Самая изюминка заключается в том, что Фрэнк Роджер так и не воспользовался похищенными деньгами и вся сумма в размере 3650$ была возвращена ограбленному банку.
Несколько позже описываемых в этой книге событий детектив принимал участие в расследовании жестокого убийства 13-летней Мэри Фэйган (Mary Phagan). Преступление это приковало внимание всей Америки и Тоби сделал ряд важных для следствия открытий. А в ноябре 1921 г. детектив раскрыл крупное мошенничество биржевого дельца Джорджа Холлидея (George V. Halliday), подделавшего депозитарные записи на государственные облигации Франции на сумму 1,5 миллиона фунтов стерлингов. Окружная прокуратура считала, что Холлидей действовал в сговоре с газетным издателем Тёрнером, но детектив Тоби доказал, что бедолага-газетчик использовался мошенником «втёмную» и является такой же жертвой обмана, что и покупатели не принадлежавших Холлидею облигаций французского минфина.
Как видим, в Квинси подобралась очень крепкая компания детективов, имевшая намерение разобраться в том, кто именно совершил массовое убийство.
Разумеется Рэю Пфаншмидту были заданы вопросы, связанные с его времяпрепровождением в период с вечера пятницы (когда было совершено преступление) до утра понедельника (когда пожар был обнаружен). Во время первого допроса Рэй настаивал на том, что у него есть alibi. По его словам, вечер пятницы он провёл в обществе невесты, чья ферма находилась на значительном удалении от фермы родителей и он никак не успевал после свидания совершить убийство и вернуться в свою палатку в Квинси, где он появился в начале первого часа ночи. Его появление в палатке мог подтвердить свидетель — некий Уиллис Зихорн (Willis Seehorn) — работавший у Рэя помощником при проведении взрывных работ. Подозреваемый настаивал на том, что после появления в палатке он немного поговорил с Зихорном и во время этого разговора по находившейся неподалёку железно-дорожной ветке прошёл пассажирский поезд.
Слова его вроде бы подтверждались. Цела группа свидетелей - семья Ридеров и их батрак, всего 5 человек - подтвердили, что Рэй Пфаншмидт в пятницу вечером покинул их ферму сразу после 22:30. В точности определения времени можно было не сомневаться, поскольку при отъезде Рэя в доме пробили часы. Уиллис Зихорн подтвердил ночной разговор с Рэем в палатке, состоявшийся примерно в 00:30. А ночной пассажирский поезд, услышанный Рэем, действительно проходил в 00:28, то есть всё, вроде бы, доказывало невозможность появления молодого человека на ферме родителей посреди ночи.
Кроме того, Рэй Пфаншмидт хотя и подтвердил слова дедушки о нехватке денег, но уточнил, что все свои денежные проблемы успешно решал при поддержке отца, выступавшего поручителем по банковским займам сына. Это утверждение было проверено и также нашло полное подтверждение — на момент смерти Чарльз Пфаншмидт являлся поручителем Рэя по займам на суммы 200$ и 300$. Кроме того, отец неоднократно поручался за сына ранее и тот всегда успешно гасил все кредиты. Помимо этого Чарльз регулярно ссужал сына деньгами и вообще поощрял его бизнес-начинания. Понятно, что убивать настолько благожелательного партнёра и помощника было попросту глупо.
Эта информация сформировала у детективов довольно скептическое отношение к россказням дедушки.
Однако затем в Квинси появились собаки.
Утром 30 сентября к пепелищу на ферме Пфаншмидтов прибыли пожарные маршалы Генри Скрампфер (H. G. Scrumpfer) и Альберт Богардус-младший (A. H. Bogardus Jr.), доставившие с собой двух собак, обученных идти по следу — русских борзых по кличками «Ник Картер» и «Роджер Уильямс». Мы не знаем, что использовалось в качестве «запахового эталона», который связывал, по мнению правоохранителей, место пожара с поджигателем. Или, если угодно, место пожара с убийцей. Строго говоря, собаки вообще не могли быть использованы для поиска человека. Они могли взять след только лошади. Предполагалось, что они проследят путь подозрительной одноколки, на которой преступник предположительно покинул ферму.
Автор должен признаться, что не вполне понимает логику организаторов преследования. Дело в том, что по сообщениям газет к месту пожара в течение суток тянулась вереница зевак, приезжавших из Квинси и Пейсона на автомашинах, лошадях и даже приходивших пешком. По различным оценкам число одних только автомашин превысило 2 сотни, а количество различных экипажей было много больше. Впоследствии шериф признавал, что в первые сутки после пожара число зевак, посетивших ферму Пфаншмидтов превысило 1 тыс. человек. Следы экипажа и лошадей, предположительно оставленные при отъезде преступника, были закрыты от влаги и ветра большими щитами и сохранились, вроде бы, хорошо. Но понятно, что «запаховые следы» посторонних людей и их лошадей, находившиеся подле следов, предположительно оставленных убийцей и его повозкой, создавали своего рода «запаховый шум», а потому невозможно избавиться от резонного вопроса: как можно было утверждать, что собаки пойдут по «правильному» следу?
Русские борзые считались лучшими собаками для поисковых операций. По общему мнению кинологов того времени, русская борзая от рождения была способна идентифицировать запах человека, другими словами, её не надо было специально натаскивать для того, чтобы идти по следовой дорожке человека. Это была единственная порода, не требовавшая специальной выработки такого навыка. Автор считает нужным сразу уточнить, что это не его субъективное мнение, а суждение американских кинологов тех лет, закрепленное в судебных документах, поэтому возражать мне не надо, в данном случае я лишь транслирую ту теоретическую базу, на которой основывалось применение собак при преследовании преступника. Но — и это важно! — в данном случае речь шла не столько о поиске запахового следа убийцы, сколько его лошадей. И это рождало определенные сомнения в том, насколько хорошо привезенные к месту пожара собаки-ищейки способны справиться с этой непрофильной для них задачей.
Помимо этого вполне очевидного вопроса имеется и другой, куда более важный и коварный: если убийца повторно приезжал на ферму в числе зевак и оставил возле места преступления новый след, то как кинолог поймёт и докажет, что его собаки не путают первичный след со вторичным? Насколько убедительно и полезно для следствия поведение собак, если они приведут к человеку, побывавшему на пепелище в числе зевак? Ведь в таком случае тот просто признается в том, что бывал на пожарище в числе прочих обывателей и… и что же в таком случае докажет эксперимент с собаками?
В общем, сама идея привлечения ищеек отдаёт в данном случае какой-то лёгкой завиральщиной, но интересно не только этот аспект, но и другой. А именно - то, как преследование было организовано и проведено.
Способ оказался очень необычен — это если выражаться предельно корректно. Пожарные маршалы сели в экипаж и усадили рядом с собой дедушку подозреваемого, собак же пустили по следу повозки убийцы. Собаки взяли след и двинулись по нему до ближайшей шоссейной дороги, которая, как отмечалось в начале главы, находилась на удалении около 120 м. от сгоревшего дома. По достижении шоссе, собаки встали, ибо непонятно было, куда поворачивать — налево или направо [да-да, именно так!]. Тогда по совету дедушки собак взяли в экипаж и повезли в сторону Квинси. Доехав до пересечения с другой шоссейной дорогой, более крупной, собак выпустили из экипажа и они снова взяли след! Чудеса, да и только! Некоторое время собаки шли по следу и в конце концов достигли пересечения с другой дорогой. Там ищейки снова заволновались и фокус с их перевозкой был повторён. Дедушка показывал куда ехать и… тру-ля-ля!… в конечном итоге экипаж достиг Квинси. Там собак выпустили опять и они опять взяли нужный след!
В конечном итоге кинологи привели детективов к участку на 12-й стрит, на котором стояли палатки Рэя Пфана. Рядом с участком находилась коновязь, к которой были привязаны лошади Рэя. Собака по кличке «Ник Картер» подошла к одной из лошадей и легла позади неё, что было сочтено пожарными маршалами однозначным свидетельством «опознания» ею запаха этой лошади. Вот так собаки-ищейки привели погоню к Рэю спустя примерно 44 часа со времени пожара!
Ещё раз, для тех, что читал невнимательно - на этом пути собак по меньшей мере дважды сажали в экипажа и перевозили на значительные расстояния, а сидевший подле возницы дед Рэя Пфаншмидта по меньшей мере дважды указывал направление движения на перекрёстках!
Правда, необходимо подчеркнуть, что детали эти долгое время держались в тайне и стали известны спустя много месяцев [в своём месте мы скажем при каких обстоятельствах это произошло]. Со стороны же следственный эксперимент с собаками выглядел в высшей степени убедительно — собаки взяли след на месте пожара и привели правоохранителей прямо к лошадям Рэя Пфаншмидта! Ну какие ещё нужны доказательства?!
Рэй, разумеется, понял, что означает этот забег с собаками и постарался объяснить бездоказательность следственного эксперимента. Прежде всего, он повторил высказанный ранее тезис о физической невозможности совершения убийства в ночь на субботу, поскольку в пятницу в 22:30 его видели Ридеры, а через 2 часа он уже разговаривал с Зихорном в палатке! Но теперь к проверке его утверждений «законники» отнеслись с большей тщательностью.
Зихорн, будучи повторно допрошен, заявил, что Рэй Пфаншмидт появился в палатке не в 00:30, а часом позже — в 01:30. По словам свидетеля, той ночью он проснулся в пустой палатке, зажёг спичку и посмотрел на часы. Часы показывали 01:30. Убедившись, что можно спать дальше, он погасил спичку и перевернулся на другой бок и только после этого в палатку вошёл Рэй и спросил, спит ли он? Рэй не видел, как Зихорн зажигал спичку и смотрел на часы, а потому не знал, что свидетель был осведомлён о точном времени! Что касается поезда, то поезд действительно проходил, но это был не пассажирский, идущий по расписанию, а один из многих грузовых составов, проходивших через Куинси с частотой каждые четверть часа и даже чаще.
Итак, интервал времени, в течение которого Рэя Пфаншмитда никто не видел, увеличился на 1 час! Мог ли теперь Рэй успеть проехать от фермы Ридеров к ферме родителей, совершить там убийство и оттуда отправиться в Квинси? Молодой человек высмеял предположения помощника прокурора, заявив, что на подобную поездку не хватит и 3-х часов. Тогда было решено проверить версию на практике. Следственный эксперимент, проведенный службой шерифа с использованием повозки Рэя Пфаншмидта и его лошадей, убедительно показал, что маршрут можно преодолеть в 3-часовой лимит времени. То есть, попрощавшись с Эстер Ридер в 22:30, Рэй успевал доехать до фермы родителей, совершить убийство и вернуться в Квинси к 01:30.
Это был серьёзный прорыв, но он явился лишь началом! Следствие выяснило, что на следующий день после убийства - в субботу 28 сентября - Рэй отнёс в часовую мастерскую сломанные часы. Детективы часы изъяли и установили, что причиной поломки послужило некое механическое воздействие, проще говоря, удар, причём картина получалась довольно любопытной. Оказалось, что в пятницу 27 сентября часы исправно работали, а вот в субботу 28 числа - уже нет! Не явилась ли поломка следствием повреждения во время нападения?!
Необходимо подчеркнуть, что с самого начала имелись определенные соображения, заставлявшие воспринимать подозрения дедушки и окружной прокуратуры с некоторым скепсисом. Дело заключалось в том, что Рэй Пфаншмидт, как и некоторые другие родственники погибших, прибыл на место пожара ещё до появления окружного прокурора и людей шерифа. Известно, что Рэй был разбужен дядей, братом матери, сообщившим ему весть о пожаре, немногим позже 4-х часов утра. Молодой человек моментально поднялся и приехал на родительскую ферму приблизительно в 05:30 или чуть позже, причём не один, а в обществе тёти, сестры отца. То есть по пути на ферму, он ещё заехал за тётушкой. На протяжении нескольких часов он принимал активное участие в тушении пожара, спасении имущества и извлечении останков убитых из горящего здания. На территории фермы он оставался примерно до полудня, после чего уехал в дом своей невесты.
А теперь вспомним, что расстояние от сгоревшей фермы до Куинси, составляло около 14 км. Если молодой человек действительно поджёг родительскую ферму в интервале от часа до двух по полуночи 29 сентября, то успел бы он домчаться по ночной дороге до своей палатки, чтобы получить сообщение о пожаре, а потом сразу же вернуться обратно? Окружной прокурор посчитал, что Рэй вполне мог успеть и теоретически это, наверное, действительно было так, но вот сам Рэй и его защитники настаивали на том, что привязка событий ко времени весьма и весьма неточна и в действительности подобные разъезды были в ту ночь невозможны. Ведь повозка, запряженная лошадьми — это не автомашина, которая выключается поворотом ключа. После поездки лошадей необходимо распрягать, накормить и дать воды, упряжь следует убрать и только после этого можно ложиться спать. Это время также необходимо учитывать, составляя хронометраж разъездов.
Как бы там ни было, уже в первые 48 часов расследования Рэй попал под подозрение и всеобщая убежденность в его виновности стала быстро крепнуть. Причём первые подозрения были высказаны вслух в первые же сутки, ещё до появления кинологов и собак-ищеек. После тушения пожара Рэй приехал на ферму Ридеров, где поужинал в обществе Эстер и её отца. После ужина он спросил у потенциального будущего тестя, может ли Эстер поехать вместе с ним в Квинси, дабы помочь в делах, связанных с открытием магазина? Будущий тесть помялся и… неожиданно сказал, что сегодня Эстер может съездить, но в дальнейшем подобные разъезды надо прекратить и вообще желательно, чтобы Рэй меньше беспокоил их семью. Изумленный молодой человек поинтересовался, в чём причина подобной перемены в отношении? На что будущий тесть вежливо задал встречный вопрос: «Ты понимаешь, что ты теперь подозреваемый в убийстве?»
Рэй этого не понимал, либо делал вид, будто не понимает.
Внимание читателя неслучайно было обращено на то, что с самого начала к расследованию были привлечены очень мощные по меркам того времени силы полиции. Детективов было много, они действовали активно и в скором времени стали появляться разнообразные свидетельства, подкреплявшие подозрения окружного прокурора и его помощников.
Часовых дел мастер из ювелирного магазина «Odell jewelry store» по фамилии Уивер (Weaver), тот самый, которому Рэй отнёс для ремонта часы, признался полицейским, что был поражён необычным видом Рэя утром в субботу. Тот был бледен, глаза его беспокойно бегали, он плохо понимал обращенные к нему вопросы. Уивер хорошо знал Пфана-младшего, но по его признанию утром 28 сентября просто не узнал его. Не удержавшись, он спросил посетителя: «Что за проблема у тебя? Сегодня утром ты выглядишь не так хорошо, как обычно» (дословно: «What is the trouble with you? You are not looking as well as usual this morning»). Прозвучало сказанное бестактно, особенно в реалиях того времени, когда формальная вежливость и сдержанность считались добродетелью истинного джентльмена, но Уивер искренне решил, что Рэй заболел… Тот отмахнулся и сказал, что плохо выспался.
Как установили детективы, на протяжении субботы Рэй почти всё время оставался на виду, причём, делал это как будто бы умышленно. Он появлялся в людных местах, много пил, провёл несколько часов в бильярдной. Вечером 28 сентября он обратился к Говраду Петри (Howard Petri) с предложением переночевать в его — Рэя — палатке. Дело в том, что Зихорн, спавший там в ночь с 27 на 28 число, уехал из города и его кровать пустовала. Рэй Пфаншмидт сказал Говарду Петри, что не хочет провести ночь в одиночестве. Немного странное, конечно же, предложение, у автора нет объяснения тому, почему мужчина желает спать в одной палатке с другим мужчиной, вернее, такое объяснение есть, но оно, боюсь, прозвучит, скабрезно. Как бы там ни было, Пфаншмидт позвал друга переночевать в свою палатку, но Петри отказался, поскольку к нему приехали родственники и его отсутствие дома выглядело бы невежливым.
Детективы, получив информацию о подобном поведении Рэя, сочли его весьма подозрительным. У них сложилось впечатление, будто молодой человек старался обеспечить себе alibi на субботу и в ночь на воскресенье. Если бы Петри согласился провести ночь в палатке Рэя, то последний мог бы ссылаться на него, как на свидетеля его постоянного пребывания в Квинси. При этом Говарда Петри можно было бы опоить снотворным так, чтобы тот проспал сном младенца всю ночь, а Рэй получил бы в своё распоряжение несколько ночных часов, необходимых для поездки на родительскую ферму с целью её поджога.
Детективам удалось найти по меньшей мере 3-х человек, проезжавших утром в субботу 28 сентября по шоссейной дороге мимо фермы Пфаншмидтов, и утверждавших, будто они почувствовали запах горелой плоти. Эта информация была признана очень важной, ведь свидетели утверждали, будто запах появился за сутки до пожара! Если свидетели не демонстрировали аберрацию памяти — то есть обращения в прошлое тех знаний, что стали им известны позже — и они действительно чувствовали запах горелой плоти, стало быть, уже ночью или ранним утром 28 сентября убийца попытался сжечь трупы, находившиеся в жилом доме на ферме Пфаншмидтов. Точнее, один из трупов — Чарльза Пфаншмидта, наиболее фрагментированный из всех.
Рэй настаивал на том, будто в ночь на 28 число вернулся в свою палатку около 00:30, но детективы обнаружили свидетеля — жителя Квинси Арчи Пэйпа (Archie Pape) — утверждавшего, будто он в ту ночь видел возок Пфаншмидта-младшего приблизительно 1,5 милях (чуть менее 2,5 км.) от места проживания Рэя, причём встреча эта состоялась намного позже того времени, когда Рэй, согласно рассказу последнего, возвратился к месту ночлега. Пэйп сообщил полицейским, что возок он увидел приблизительно в 02:15, что, кстати, сильно отличалось и от измененных показаний Зихорна, настаивавшего на том, будто Рэй появился в палатке чуть позже 01:30. Вполне возможно, что Пэйп ошибался и возок Рэя он видел несколько раньше 02:15, но при этом свидетель категорически настаивал на том, что встреча состоялась гораздо позже первого часа по полуночи.
Особо следует уточнить следующую интересную деталь: Пэйп не видел возницу, поскольку тот опустил полог с откидного верха. При этом возница мог наблюдать за окружающей обстановкой через окошки, сделанные сбоку и в задней части одноколки. То, что управлявший экипажем человек в тёмное время суток опустил полог, наводило на вполне определенные размышления.
Помимо Арчи Пэйпа появились и другие свидетели с весьма интересными показаниями. Особенно ценным было признано сообщение некоего Уолтера Динджерсона (Walter Dingerson). Этот свидетель вечером 28 сентября посетил театр в Квинси, а затем в собственном экипаже отправился на ферму за пределами города. Динджерсон сообщил допрашивавшим его детективам, что в промежутке времени между 23:00 и 23:15 он видел, как некто отвязывал одноосный возок, стоявший у коновязи возле того самого дома, во дворе которого находились палатки Рэя Пфаншмидта. Когда Динджерсон приблизился, человек уселся в экипаж и поехал по 7-й стрит на юг, в том же направлении, в котором двигался свидетель. Динджерсон не мог обогнать экипаж на узкой улице и был вынужден следовать позади. Сидевший в одноколке человек несколько раз оборачивался и смотрел на него через окошко в задней стенке.
Эта езда продолжалась около 3-х минут, пока Уолтер Динджерсон не свернул на одну из боковых улиц, при этом таинственный экипаж продолжил движение в южном направлении. Именно так должен был ехать Рэй, если только он действительно той ночью направился к родительской ферме. Динджерсон не только хорошо описал встреченный экипаж, но и сообщил важную деталь, позволявшую его опознать. По его словам, возок тянула пара очень схожих между собой лошадей с белыми полосами на головах - именно такими лошадьми владел Рэй Пфаншмидт и именно этих лошадей он запрягал в свою одноколку.
При этом нельзя не отметить того, что Динджерсон был знаком с Пфаном-младшим, но не опознал его во время ночной поездки, а если точнее, то подобно Арчи Пэйпу он просто не рассмотрел человека, управлявшего экипажем.
Подводя итог сказанному, можно констатировать следующее: полученная детективами информация позволяла предположить, что в ночь на 28 сентября Рэй Пфаншмидт вернулся в свою палатку гораздо позже того времени, на котором настаивал при допросе в полиции, а в ночь на 29 сентября он уезжал из Квинси куда-то в южном направлении.
Правда, объективности ради следует отметить, что детективы получали информацию и иного рода. В частности, Бенджамин Холеман (Ben Holeman), дядя Рэя, родной брат его матери, рассказал на допросе, как в 04:30 утра явился в палатку Рэя, дабы разбудить его и рассказать о пожаре. Сам Холеман узнал о случившемся из телефонного звонка, сделанного одним из соседей Пфаншмидтов. Бен, по его словам, застал Рэя безмятежно спящим. Разбудив молодого человека, свидетель оставил его для того, чтобы тот мог умыться и одеться. Дабы Рэй мог поскорее отправиться в путь, Бен Холеман пошёл запрягать лошадей. Свидетель настаивал на том, что лошади не были потными, а их гривы оставались сухи, кроме того, они выглядели хорошо отдохнувшими. Такого не могло быть, если бы той ночью им пришлось преодолеть около 30 км., причём под дождём.
Детективы отыскали и допросили всех, посещавших местный театр вечером 28 сентября. Следствию очень помогли бы свидетели, возвращавшиеся после представления по дороге в южном направлении по тому же или близкому к тому маршруту, которым должен был двигаться в направлении родительской фермы Рэй Пфаншмидт. И такие свидетели были найдены! Мэй Мейерс (May Meyers) проживала у той же самой дороги, на которой стояла ферма Пфаншмидтов, только тремя километрами ближе к Квинси. Мэй присутствовала на представлении вместе со своим женихом Карлом Молленхауэром (Carl Mollenhauer) и последний, разумеется, отправился её провожать. Карл управлял своим экипажем, а Мэй сидела подле него.
В своих показаниях полиции молодые люди заявили, что не видели экипажа Рэя Пфаншмидта. Впрочем, экипажа Уолтера Динджерсона они не видели тоже. Молодые люди в ту ночь были очень заняты друг другом и домой совсем не спешили. Они честно признались, что подолгу останавливались для того, чтобы полюбоваться звёздами. Учитывая то, что после полуночи начался дождь, продлившийся около 2-х часов, шутка про любование звёздами могла быть признана свежей и даже остроумной. Молодым людям явно требовалось уединение для интимных ласк и возвращение домой по пустынной ночной дороге наверняка доставило им массу удовольствий самого разного свойства.
Что представлялось особенно интересным в показаниях молодых людей — так это упоминание о том, что перед съездом с шоссе они увидели отблески огня в том месте, где находился дом Пфаншмидтов. Произошло это около 2 часов пополуночи на удалении около 3,5 км. от места пожара. То есть в этой части сообщенная влюбленной парочкой информация полностью соответствовала тому, что окружному прокурору Волфу уже было известно от других свидетелей.
Хотя показания Бэна Холемана и «любовной парочки Мэй Мейерс — Карла Молленхауэра» на первый взгляд противоречили версии о поджоге, устроенном Рэем Пфаншмидтом в ночь на 29 сентября, следствие в конечном итоге пришло к выводу, что противоречие это кажущееся. Как рассуждал окружной прокурор? Холеман, запрягавший лошадей в экипаж племянника, ввиду волнения и спешки просто не обратил должного внимания на состояние лошадей. Кроме того, заботливый хозяин, оставляя лошадь для отдыха после трудного дня, чистит её, замывает вспотевшие участки тела и вытирает шерсть. Рэй, прекрасно понимая, что в скором времени о пожаре станет известно, был заинтересован в том, чтобы окружающие ничего не заподозрили, поэтому он мог уделить некоторое время для надлежащего ухода за животными.
Что же касается "сладкой парочки Мейерс - Молленхауэр", то они не встретили подозреваемого по той простой причине, что двигались по дороге в сторону фермы Пфаншмидтов уже после того, как по ней проехал Рэй. По этой же самой причине они не видели и Уолтера Динджерсона, но ведь то, что Динджерсон проехал той же дорогой никем под сомнение не ставилось!
В течение первой недели октября 1912 г. активная работа детективов продолжала приносить плоды, причём в высшей степени неожиданные. В руинах сгоревшего дома было найдено нечто, что напоминало фрагмент часового механизма взрывного устройства - циферблат с набором шестерёнок и прикрепленными к стрелкам проводами. Взрывной механизм не обязательно взрывает - он может и вызывать пожар, всё зависит от того, какое исполнительное устройство связано с часовым механизмом. Если имелся аккумулятор, вызывающий искровой заряд, то его размещение возле легковоспламеняющегося предмета, скажем, пропитанной керосином тряпки, приводило к пожару в заранее запланированное время!
Идея поджога посредством использования часового механизма показалась окружному прокурору очень привлекательной и одно время разного рода домыслы на сей счёт активно муссировались. Рэй Пфаншмидт работал взрывником, а во взрывном деле разного рода механизмы временной задержки применяются очень широко. Казалось логичным, что Рэй мог использовать такого рода устройство для того, чтобы вызвать пожар после своего отъезда с фермы. Подобный «отложенный» пожар мог помочь ему создать крепкое alibi.
Однако имелась существенная загвоздка. Как доподлинно установило следствие, Рэй в своей деятельности подрывника никогда не использовал часовые механизмы или иные устройства задержки взрыва. Он собирал предельно простые взрывные цепи, использовал бикфордов шнур или переносное динамо с ключом замыкания и капсюлем-детонатором. Перед ним просто не стояла задача осуществлять какие-либо сложные подрывы, предполагающие наличие особых знаний, навыков и техники. Электротехнику Рэй не знал, часового дела не знал, паяльника он не имел и вряд ли мог сделать нечто похожее на то устройство, остатки которого были найдены на пепелище.
По этой причине обвинение быстро отказалось от версии «отложенного поджога» и более к ней не возвращалось. Нет никакой ясности в том, что же именно было найдено среди руин дома и действительно ли это устройство имело отношение к поджогу или же в данном случае мы имеем дело со свидетельством неудачной фабрикации [подбрасывания] улики.
Другая ценная находка была сделана в конце октября. В отделении одного из банков в Квинси была обнаружена банкнота номиналом 1$ с засохшей каплей крови. Проведенное персоналом отделения расследование позволило установить время поступления банкноты в кассу и человека, её принёсшего. Последний оказался дружком Рэя Пфаншмитда, что позволило перекинуть мостик подозрений к последнему. Факт передачи этой банкноты от одного молодого человека другому никогда не был подтверждён, как, впрочем, и точность банковского расследования. Во всей этой истории было очень много допущений, но окружной прокурор считал, что переход денег от Рэя в руки его друга можно считать доказанным, а кровь на банковском билете связана именно с убийством на ферме. В общем, юридическую ценность этой улики следует признать околонулевой, но с точки зрения эмоционального воздействия на обывателя такого рода свидетельство выглядело довольно убедительным.
Сложно сказать, что чувствовал Рэй Пфаншмидт, зная, что детективы снуют по городу и собирают любую негативную информацию о нём. Наверняка ему было очень неприятно и он ощущал, как вокруг него появляется атмосфера холодности и отчуждения. С начала октября он практически перестал работать - старые заказы были выполнены, а новые не появились. Кредит, выдача которого местным отделением банка была давно согласована, оказался в подвешенном состоянии, поскольку директор отделения предложил перенести выдачу денег на время после окончания расследования.
7 октября Рэй Пфаншмидт был арестован по обвинению в убийстве 1-й степени отца, матери, младшей сестры и Эммы Кемпен. Он был помещён в окружную тюрьму, находившуюся в городе Квинси, административного центра округа Адамс. Жители города заволновались, некоторые горячие головы призвали покончить с убийцей без юридических проволочек. Опасаясь самосуда, весьма обыденного в американских реалиях того времени, губернатор штата Чарльз Динин распорядился ввести в Квинси роту национальной гвардии с пулемётами. Солдаты под командованием капитана Лонга (W.A.Long) взяли под охрану суд, окружную тюрьму и офис окружного шерифа, поэтому никто не пострадал.
Журналисты, допущенные к Рэю после его ареста, увидели перед собой шокированного и глубоко деморализованного человека. Ему было задано несколько вопросов — он ни на один не ответил, судя по всему, он даже не понял, что журналисты обращаются к нему.
Статья в одной из октябрьских 1912 г. газет под говорящим заголовком «Юноша обвиняется в убийстве четырёх человек» («Youth accused of slaying four») повествовала о тяжести улик, изобличающих Рэя Пфаншмидта.
Уже после ареста Рэя Пфаншмидта было сделано открытие, которое многие сочли очень важным. Территория, на которой находились обе палатки арестованного подверглась тщательному обыску. Помимо них был осмотрен и сколоченный из досок хозяйственный блок, разделенный на несколько отсеков - в одном находилась уборная, в другом - душевая с большой бочкой на крыше, в третьем - кладовка. Сие строение принадлежало владельцу дома, возле которого Рэй поставил палатки, но последний платил за его аренду и никто кроме Пфаншмидта и его друзей хозблоком не пользовался. Во время обыска в хозблоке была найдена окровавленная одежда, принадлежавшая арестанту! Если быть совсем точным, то найдены были комбинезон из зелёной хлопчатобумажной ткани, ботинки и красный галстук.
Одежда была предъявлена Этель Рид, невесте Рэя, и та опознала в неё те самые комбинезон, галстук и ботинки, в которых молодой человек находился в её доме вечером в пятницу 27 сентября. Находка явилась очень серьёзной уликой, на которую впоследствии активно напирали и обвинение, и газетчики, и разного рода общественные деятели.
|
