Murders

Пытки "Тайной канцелярии".

На представленный ниже очерк распространяется действие Закона РФ от 9 июля 1993 г. N 5351-I "Об авторском праве и смежных правах" (с изменениями от 19 июля 1995 г., 20 июля 2004 г.). Удаление размещённых на этой странице знаков "копирайт" (либо замещение их иными) при копировании даных материалов и последующем их воспроизведении в электронных сетях, является грубейшим нарушением ст.9 ("Возникновение авторского права. Презумпция авторства.") упомянутого Закона. Использование материалов, размещённых в качестве содержательного контента, при изготовлении разного рода печатной продукции (антологий, альманахов, хрестоматий и пр.), без указания источника их происхождения (т.е. сайта "Загадочные преступления прошлого"(http://www.murders.ru/)) является грубейшим нарушением ст.11 ("Авторское право составителей сборников и других составных произведений") всё того же Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах".
Раздел V ("Защита авторских и смежных прав") упомянутого Закона, а также часть 4 ГК РФ, предоставляют создателям сайта "Загадочные преступления прошлого" широкие возможности по преследованию плагиаторов в суде и защите своих имущественных интересов (получения с ответчиков: а)компенсации, б)возмещения морального вреда и в)упущенной выгоды) на протяжении 70 лет с момента возникновения нашего авторского права (т.е. по меньше мере до 2069 г.).

©А.И.Ракитин, 2003 ©"Загадочные преступления прошлого", 2003

Впервые в отечественной истории выражение "Тайная канцелярия" ("Канцелярия тайных дел") было применено Петром Первым к небольшой комиссии , состоявшей из 4 членов при одном председателе, которой в 1718 г. надлежало расследовать дело о заговоре Цесаревича Алексея.

По замыслу Монарха после всестороннего изучения этого дела новое учреждение следовало упразднить. Но поскольку в Петербурге не существовало отделения Преображенского приказа, ведавшего политическим сыском в Империи, а дела такого профиля в новой столице возникали регулярно, то "Тайная канцелярия" существование свое после смерти Цесаревича не закончила. На протяжении восьми лет она вела политический сыск в новой столице и ее ближайших окрестностях, пока наконец, Указом от 28 мая 1726 г. Императрица Екатерина Первая не положила конец ее существованию. Сыскные дела из Петербурга поступили в Москву, в Преображенский приказ и политический розыск Империи вновь был консолидирован.
    Однако здравый смысл подсказывал необходимость создания организации, способной оперативно проводить политический сыск в столице. При тогдашнем уровне развития связи, находясь в Москве, немыслимо было заниматься расследованиями петербургских дел. Попытки вменить политический розыск Сенату и Верховному Тайному Совету следует признать крайне неудачными : заседавшие там знатные дворяне техники розыска не знали и знать не хотели по причине недостойности этого занятия. Поэтому уже через пять лет - в 1731 г. - новая Императрица Анна Иоанновна восстановила "Тайную канцелярию". Полное название этого сыскного учреждения выглядело следующим образом : "Тайная розыскных дел Канцелярия". В момент организации этого ведомства Императрица и ее двор находились в Москве, но уже в 1732 г. они переехали вСанкт - Петербург; вслед за ними туда же отправилась и "Тайная канцелярия". Возглавил ее Андрей Иванович Ушаков, полковник лейб - гвардии Семеновского полка и генерал - адъютант. Московским отделением Тайной канцелярии заведовал С. А. Салтыков, списочный состав обоих отделений на 1732 г. был весьма невелик - 21 канцелярист и 2 секретаря. Генерал Ушаков скончался в 1747 г., тогда же его место занял И. И. Шувалов.
    Деятельность "Тайной канцелярии" сделалась неотъемлемым элементом высшей государственной политики. В течении трех десятилетий (1731 - 1761 гг.) вмешательство этого инструмента политического розыска не раз коренным образом меняло расстановку сил при дворах властителей Российской Империи. "Дело Артемия Волынского и "новой" русской партии" , "дело Наталии Лопухиной", "дело Долгоруких" ,"дело Егора Столетова" и пр. - все эти этапные расследования "Тайной канцелярии" невообразимым и подчас совершенно неожиданным образом сказывались не только на судьбах отдельных влиятельных персон, но и на реализации глобальных политических проектов.
    В процессе совершенстовования методов работы политического сыска Империи оттачивалась и техника ведения "интенсивного допроса", т. е. допроса связанного с целенаправленным физическим воздействием на допрашиваемого либо угрозой таковогов целях понуждения последнего к раскрытию утаиваемой информации. В разных странах техника подобных допросов рознилась порой довольно заметно; нельзя не признать, что на ее формирование оказывали влияние самобытные черты того илииного народа.
    Для оценки специфических черт отечественной "пыточной" практики следует иметь в виду ее двоякий характер : с одной стороны экзекуционные процедуры осуществлялись на этапе предварительного следствия (в той же самой "Тайной канцелярии", хотя и не только там), с другой - на этапе исполнения судебного приговора. В обоих случаях наказания могли быть очень схожими (например, порка), но цели они преследовали совершенно различные : экзекуция во время следствия побуждала к даче правдивых показаний, а во время исполнения судебного приговора она означала "общественное воздаяние" преступнику, т. е. являлась местью.
    Применение пытки в России имело несколько самобытных норм, которые нельзя было наблюдать в прочих странах. Одна из таких норм нашла свое выражение в пословице : "Доносчику - первый кнут". Смысл этого правила сводился к следующему : если обвиненный не признавал сразу же все пункты доноса, то такой донос рассматривался как ложный и допросу "с пристрастием" подвергался автор доноса. Именно он должен был под пыткой доказать обоснованность собственных обвинений и если это ему удавалось, то только после этого оговоренное им лицо превращалось в обвиняемого. Практический смысл этой правовой нормы очевиден - она страховала от напрасных оговоров и заставляла доносителя считаться с реальной угрозой собственному здоровью.
    Другая весьма любопытная норма м. б. сформулирована таким образом : сознающегося пытать трижды. Это правило означало необходимость трехкратного получения признаний обвиняемого. Чтобы показания были признаны достоверными, их надлежало повторить в разное время не менее трех раз без изменений. Даже незначительная корректировка показаний расценивалось следователями как новое показание, которое самим фактом своего появления обесценивало предыдущее. Эта норма должна быть признана как очень суровая, поскольку каждый допрос означал новую пытку (в ходе о д н о г о допроса обвиняемый не мог дать д в а показания). Подобная жестокость была отнюдь не бессмысленна. Она была призвана побуждать обвиняемого к даче правдивых показаний до того, как его начнут пытать, т. е. на этапе угрозы пыткой. Обвиняемый д. б. понять, что если он не признается до начала пытки, то в дальнейшем своим признанием он мучения все равно не остановит - его обязательно вызовут еще два раза и всякий раз будут пытать для подтверждения сказанного.
    Надо сказать, что в процессе развития сыска техника допросов претерпела весьма существенные изменения. Следственный конвейр в России впервые применил Петр Первый. Это случилось при организации им "великого сыска" во время расследования обстоятельств стрелецкого мятежа 1698 г. Смысл монаршего нововведения заключался в том, что пытка обвиняемого начиналась в отсутствие следователя, так сказать в "превентивном порядке". То, как палач измывался над жертвой никто не контролировал; следователь с писарем подходили позже для того лишь, чтобы узнать, готов ли обвиняемый дать признательные показания под запись в протокол. Петр Первый пошел на столь чудовищное попрание всех процессуальных норм и здравого смысла из - за того, что количество пыточных застенков, оборудованных для мучений стрельцов, превышало число следователей (14 и 8 соотетственно), а потому последние не могли присутствовать одновременно на всех допросах под пыткой.
    Понятно, что такая методика организации допроса создавала благоприятную почву для разного рода злоупотреблений. Историческая литература пестрит описаниями весьма мрачных деталей пыток, которым подвергались подследственные как в петровское время , так и во времена "Тайной канцелярии" Анны Иоанновны. В 1736 г. Василия Дмитриевича Головина пытали прикладыванием углей к открытым ранам, оставленным на спине кнутом, после чего раскаленными иглами "прочистили под ногтями". Всего через три года - виюне 1740 г. - Артемию Петровичу Волынскому на допросе вырвали язык и при этом разорвали щеки до ушей. Бывший свидетелемего страданий Александр Нарышкин расплакался. Подобное калечение подследственных, лишавшее всякого смысла дальнейшие допросы, обычно осуществлялось после окончания следствия. Причинение страданий обвиняемому делалось самоцелью такой пытки.
    Несмотря на глубокую секретность расследований, жуткие подробности допросов под пыткой все же просачивались в общество, формируя у людей весьма негативное отношение как к самой "Тайной канцелярии", так и методам ее работы. Обеспокоенная этим, Императрица Елизавета Петровна в 1742 г. подписала именной Указ, который фактически положил конец как практике "следственного конвейра", так и палаческому произволу во время допроса. Этим Указом устанавливался регламент допроса под пыткой и перечислялись лица, чье присутствие считалось необходимым для проведения допроса. Императрица постоянно держала в поле зрения работу своей секретной полиции, не перепоручая другим лицам контрольные функции. Именно из доклада, подготовленного в 1755 г. для представления Императрице, мы знаем сегодня точный порядок проведения допроса "с пристрастием", имеем достоверные описания орудий пыток и способов их применения. Этот доклад можно назвать своего рода "квинтэссенцией" палаческого опыта, наработанного тремя десятилетиями неустанной работы заплечных дел мастеров "Тайной канцелярии".
    При проведении пытки считалось необходимым непосредственное присутствие в пыточной камере (т. н. застенке) следующих лиц :
а) судей (следователей), которые составляли перечень вопросов к обвиняемому (т. н. "допросные пункты", см. рис. 1), а также определяли достоверность получаемых ответов на основании материалов дела;
б) секретаря суда (следственной комиссии), который составлял официальный акт (протокол) о проведенном следственном действии (допросе, очной ставке, принесении повинной, передопросе и пр.) ;
в) подъячего - сотрудника "Тайной канцелярии", который вел в произвольной форме запись всех действий, происходящих взастенке, и дословно фиксировал все сказанное во время допроса; на основании этих записей подъячего секретарь и составлял затем свой акт, включавший наиболее существенные моменты допроса;
г) доктора , которому надлежало контролировать физическое состояние допрашиваемого и своевременное оказывать ему необходимую помощь. Запрещалось нахождение в пыточной камере любых посторонних лиц, а также солдат конвоя.

рис. 1 : Т. н. "допросные пункты", т. е. перечень вопросов к обвиняемому и полученных от него ответов - прообраз современных протоколов допросов.

    Допрос не мог производиться, если кто - либо из поименованных выше лиц отсутствовал.
    Допрос начинался с того, что конвойные солдаты препоручали обвиняемого палачу (кату, экзекутору) и его помощникам, после чего покидали застенок. Обвиняемого предупреждали о том, где он находится и объясняли, чем может ему грозить отказ от дачи показаний, либо дача ложных показаний. Смысл этого увещевания заключался в том, чтобы прямой угрозой подавить в допрашиваемом волю к сопротивлению и вызвать его на откровенность. В зависимости от настроения членов комиссии, обвиняемому могли даже рассказать о разновидностях пыток и порядке их проведения. Этот краткий экскурс был призван усилить психоэмоциональное напряжение человека.
    После этого начиналось зачитывание и обсуждение "допросных пунктов". Если следственная комиссия приходила к заключению, что допрашиваемый запирается , пусть даже неявно, и не желает сотрудничать с властями, то тогда в свои права вступал экзекутор (главный палач) с помощниками.
    Палач р а с к л а д ы в а л обвиняемого. Смысл этой процедуры состоял в том, что человека раздевали по пояс и укладывали животом на пол. Палач опускал кисти своих рук в горячую воду, специально доставляемую для этой цели в застенок, а потом быстро проводил разогревшимися ладонями по спине обвиняемого. Если когда - либо ранее человек подвергался телесным наказаниям, то на его спине проступали следы ударов (кнутом , плетью, палками). Это могло служить определенным указанием следователям на то, как надлежит повести допрос далее. Вот как эту процедуру описал в своих воспоминаниях сенатор Павел Степанович Рунич, бывший свидетелем первого допроса Емельяна Пугачева в Симбирске , после пленения последнего : "...генерал - майор Потемкин около двух часов слушал на все вопросы отрицательные его, Пугачева, ответы; но вдруг с грозным видом сказал ему : "Ты скажешь всю правду!" Постучал в колокольчик и по сему позыву вошедшему экзекутору приказал ввести в судейскую четырех моих гренадеров и с ними палача; тот час приказал гренадерам раздеть Пугачева и растянуть его на полу и крепко держать за ноги и руки, а палачу начать дело; который, помоча водой всю ладонь правой руки , протянул оною по голой спине Пугачева, на коей в ту минуту означились багровые по спине полосы. Палач, увидя оные, сказал : "А! Он уже бывал в наших руках!" После чего Пугачев в ту минуту вскричал : "Помилуйте, всю истину скажу и открою". "
    Следует уточнить, что приведенный выше фрагмент относится к 1774 г., т. е. к тому времени, когда Тайная канцелярия уже не существовала. Но преемственность пыточной практики , вне всякого сомнения, была сохранена и можно не сомневаться, что во времена Ушакова эта процедура выглядела примерно также.
    После такого визуального осмотра палач переходил непосредственно к пытке. После 1742 г. допускались следующие пытки :
    а) Д ы б а (в и с к а) - традиционная русская пытка, широко применявшаяся уже с 12 - 13 веков. Русская дыба отличалась от европейской (инквизиционной, в частности) тем, что на ней пытаемого не поднимали к потолку и не бросали вниз, дабы выбить руки из суставов. В русской дыбе эта же цель достигалась продолжительным неподвижным висением человека (отсюда и второе название "виска"). Руки пытаемого заводились назад и продевались в специальный шерстяной хомут, к которому заранее была пришита веревка. Веревка эта пропускалась через поперечную перекладину П - образной конструкции, которая , собственно, "дыбой" и называлась. Веревку натягивали и человек повисал под перекладиной на вывороченных назад руках (рис. 2).

рис. 2 : Рисунок современного художника, демонстрирующий принцип работы отечественной "виски".

Шерстяной хомут позволял избежать травмирования запястий веревкой, которая грубо врезаясь в кожу, могла ободрать мясо до кости. После поднятия человека над полом, палач наблюдал за его состоянием. Если оказывалось, что пытаемый достаточно хорошо переносит пытку, то происходило ее ужесточение : между связанных ног закладывали массивное бревно, которое увеличивало нагрузку на руки (рис. 3).

рис. 3 : Рисунок из немецкой книги 1754 г., наглядно показывающий утяжеление висящего на дыбе человека бревном.

Иногда для усиления эффекта на это бревно вставал помощник палача. Понятно, что никакая крепость мышц при подобном чрезмерном нагружении не спасала от травмирования суставов. Висение на дыбе могло быть очень продолжительным; скажем так, во время этой процедуры никто никуда не спешил.
    Подвешивание на дыбе, само по себе являвшееся тяжелой пыткой, комбинировалось с поркой кнутом. Кнут был очень мощным пыточным инструментом; ни палка, ни плеть, ни розга - ничто не дает даже приблизительного представления о всесокрушающей энергии его удара. Главная хитрость крылась в самой конструкции кнута : его ударная часть (т. н. "язык") представляла собой очень жесткую полосу задубленой свиной кожи, которой под прессом придавали V - образную форму. В зависимости от того, как палач при ударе клал "язык" - плашмя либо острием - на месте удара получался либо кровоподтек, либо рассечение кожи. Длина кнута превышала 3 м., если к этому прибавить длину руки палача, то легко понять, что момент силы такого удара был огромен и превышал момент силы при ударе любым другим орудием, даже топором. Из литературы известно, что опытные палачи ударом кнута с легкостью ломали человеческие ребра; внутренние органы (печень, почки, легкие) трескались, мышцы отставали от костей и т. п. В целом можно сказать, что характер травм, получаемых при порке кнутом, более всего соответствовал травмам от падения с большой высоты. Для сравнения тяжести травмирования можно привести такую статистику : достоверно было известно, что взрослый здоровый мужчина выносит 2 000 палочных ударов по спине не умирая, но 200 ударов кнутом считались безусловно смертельным наказанием (не случайно Император Николай Первый негласно запретил судьям присуждать наказания в 200 или более ударов кнутом!). Известны случаи забивания насмерть всего 40 ударами кнута.     Допрашиваемого, подвешенного на дыбе, начинали пороть кнутом. Несмотря на то, что обычно давалось от 5 до 15 ударов, процедура эта тоже оказывалась не очень скорой. Дело в том, что после каждого удара "язык" кнута требовалось насухо вытереть от крови; намокший "язык" терял свою жесткость и делался неэффективен. Именно по этой причине через каждые 12 - 15 ударов "язык" кнута переменяли : старый выбрасывали и привязывали новый.
    В целом время пребывания допрашиваемого на дыбе и количество ударов кнута было сугубо индивидуальным и определялось его возрастом и состоянием здоровья. Обычно, до начала порки человеку давали повисеть на дыбе около четверти часа, после чего наносилось до 15 ударов кнутом. Ювелир Рокентин, пытанный лично Петром Первым, получил на дыбе 25 ударов; это уже считалось чрезмерной пыткой. Егор Столетов, во время следствия в 1736 г. висел на дыбе 1 час, после чего получил 15 ударов кнутом и был оставлен висеть еще на 45 минут. Такие страдания описанию не поддаются! Но это были наказания все же исключительные по своей тяжести. Обычно палаческая жестокость не простиралась так далеко. Пожилой Степан Васильевч Лопухин при допросе 17 августа 1743 г. провисел на дыбе 10 минут, и хотя прежних своих показаний не изменил, порке кнутом не подвергался. Сын его - Иван Степанович - перенес мучения много большие : во время первой пытки он получил 11 ударов кнутом, а второй - 9.
    В процессе вытягивания на дыбе плечи выходили из суставных сумок, причиняя тяжелые мучения человеку. После снятия с "виски" врач вправлял суставы на место (делалось это, разумеется, совсем не так, как показано в американсокм фильме "Смертельное оружие", в котором Мэл Гибсон сам себе вправляет плечо ударом о стену; на самом деле плечевой сустав принудительно возвращается на место круговым движением локтя и даже опытный человек сам себе вправить плечо не сможет). Даже при благоприятном исходе пытки, т. е. в случае отсутствия разрывов связок и внутреннего кровотечения, суставы болели еще очень долгое время, напоминая о себе при попытке совершения даже простейших действий.
    б) Т и с к и. Если дыба не калечила человека (по крайней мере теоретически), то тиски рассматривались именно как "увечный инструмент". К пытке тисками переходили в тех случаях, когда дыба признавалась неэффективным инструментом дознания, т. е. тиски считались пыткой более тяжелой. Конструктивно тиски представляли собой три металлических полосы длиною до полуаршина (т. е. 30 - 35 см.), соединенные сквозным винтом. Движением гайки по винту пластины либо стягивались, либо напротив - раздвигались. В один из зазоров между полосами закладывались большие пальцы ног, а в другой - большие пальцы рук пытаемого (см. рис. 4).

рис. 4 : Этот рисунок наглядно демонстрирует пытку с использованием тисков.

Технология использования этого инструмента в докладе Императрице Елизавете от 1754 г. была описана так : тиски "... свинчиваются до тех пор, пока или < обвиняемый > повинится, или не можно будет больше жать перстов и винт не будет действовать." Нетрудно догадаться, что при использовании рычага винт на тисках можно было затянуть очень сильно. Результат такой пытки представить несложно : расплющенные фаланги пальцев, раздробленные суставы, почерневшие отваливающиеся ногти. Человек с такими травмами пальцев ног вряд ли уже мог когда - либо обуть сапоги с узкими носами и уж точно не мог больше бегать и прыгать. Вместе с тем, пытаемый сохранял способность держать в руке перо и писать - весьма примечательная предусмотрительность палачей!
в) С д а в л е н и е г о л о в ы. В том случае, если применение тисков считалось неэффективным, палачи "Тайной канцелярии" переходили к сдавлению головы веревкой (рис. 5).

рис. 5 : Современная реконструкция пытки сдавлением головы.

В упоминавшемся выше докладе 1754 г. на Высочайшее имя эта пытка была описана следующим образом : "Наложа на голову веревку и просунув кляп, вертят так, что оной < т. е. допрашиваемый > изумленным бывает." Эпитет "изумленный" не должен вводить в заблуждение; на языке 18 - го столетия он означал обморок. Сильное сдавлнение головы приводило к росту внутричерепного давления , что могло повлечь за собой очень тяжелые последствия : инсульт, слепоту, глухоту, потерю речи и т. п. Временную потерю сознания без каких - либо выраженных последствий м. б. считать благоприятным исходом такой пытки.
г) П о л и в а н и е х о л о д н о й в о д о й. Самая изощренная из всех пыток. Обездвиженного человека помещали под мерно капающей ледяной водой; заранее обритая голова фиксировалась таким образом, чтобы падение капель приходилось строго на темя (рис. 6). Автор признает, что ему не известен ни один документ, в котором бы описывалось применение этой пытки на практике. Ни в одном из сколь - нибудь известных процессов 18 - го столетия такой способ пытки не применялся.
Однако, в упомянутом вышедокладе 1754 г. "поливание холодной водой" фигурирует как заключительное, завершающее испытание. Очевидно, какие - то преданияоб этой пытке внутри "Тайной канцелярии" в то время еще сохранялись.

рис. 6 : Рисунок из книги 17 - го столетия, демонстрирующий "пытку водой".

    В принципе, несложно представить механизм воздействия на человека, который реализовывался в этой пытке. Холодная вода вызываласпазм сосудов головы тем больший, чем дольше продолжалось воздействие. Фиксация воздействия на одной точке, видимо, формировалав теменной области очаг угнетения, который быстро рос и захватывал всю кору головного мозга. Возможно, что какое - то значение имелачастота падения капель, поскольку считалось, что воде надлежить именно капать, а не литься, скажем, тонкой струей. Скорее всего, большое значение имела и высота падения капель, поскольку она прямо влияла на энергию их соударения. Но достижение большой силы удара, разумеется, не являлось самоцелью этой пытки (этого м. б. достичь иначе, например, используя вместо капель воды свинцовую дробь, или пули , или банально ударяя палкой по темени). Вполне может быть, что существовал некий особый палаческий секрет, особая "изюминка", без правильного применения которого пытка теряла эффективность. Во всяком случае, из ее описания трудно понять в силу каких особенностей она почиталась более эффективной,нежели сдавление головы веревкой. Документы той поры свидетельствуют, что поливание холодной водой приводило к тому же результату, что и сдавление головы : допрашиваемый после тяжелых мучений терял сознание.
    При Императрице Елизавете Петровне (т. е. после 1741 г.) из пыточного арсенала "Тайной канцелярии" изчезли инструменты дляприжигания и экзекуционная практика вообще сделалась более упорядоченной.
    Следует помнить, что дворяне одной своей принадлежностью к этому сословию ограждены были от телесных наказаний. Соответственно,они не могли быть пытаны "в застенке". Для преодоления этого юридического казуса, следователи при производстве важных расследованийзагодя получали от Императрицы разрешение на проведение в отношении подозреваемых экзекуций в случае "возникновения надобности в оных".В условиях абсолютистской монархии Император сам является источником права и может издавать или менять любые правовые нормы. Так чтов получении такого рода разрешений "вперед и оптом" не следует усматривать особый произвол Власти. Но сам факт получения разрешенияна пытку дворянина нередко повергал подозреваемых в панику и депрессию.
    Хорошо известно, как был деморализован Артемий Волынский , когда узнал ополученном от Анны Иоанновны разрешении допросить его"с пристрастием". Будучи вызван на первый допрос в Следственную Комиссию 16 апреля 1740 г., он явился , уверенный в собственнойнеприкосновенности. На обращенные в нему вопросы следователей Волынский отвечал заносчиво, высокомерно, назвал членов Комиссии"дураками". Разраженный таким поведением генерал А. И. Ушаков вызвал экзекуторов, что шокировало Волынского. Он немедля сообразил,что дела его очень плохи, раз Императрица разрешила его пытать. Он пал перед членами Комиссии на колени и попросил его простить.
    Следует ясно понимать, что описанными выше приемами отнюдь не исчерпывалось многообразие отечественной "пыточной" традиции. В то жесамое время в российской армии и флоте широко применялись весьма суровые меры наказания. В армии, например, заставляли стоять с ранцами,полными кирпичей (до 12 шт.), вплоть до потери сознания. Во флоте применялись такие изуверские приемы, как "стояние на вантах" илиподвешивание в мешке в гальюне. Смысл первого заключался в том, что провинившегося заставляли стоять на ванте (веревочной лестнице)босиком или в парусиновых тапочках 2 - 3 суток; по воспоминаниям свидетелей, взрослые сильные мужчины от боли в ступнях ужечерез 6 часов начинали кричать "в голос". Подвешивание в мешке было еще страшнее : человека в завязанном мешке спускали с кормового балконатак, чтобы волны достигали мешка. С кормового балкона, использовавшегося как гальюн, на него лились нечистоты; морская вода недавала ему высохнуть, а волнение непрестанно раскачивало и било мешок о корму.
    Эту тему можно было бы продолжать, но объективности ради следует отметить, что подобные экзекуционные приемы не имели ни малейшегоотношения к "Тайной канцелярии". Также необходимо помнить, что в целом арсенал экзекуционных приемов отечественного тайного сыска тойпоры отнюдь не кажется чрезмерным в сравнении с палаческой практикой европейских монархий. Нет никаких объективных свидетельств,которые позволили бы утверждать, что в России пытали гораздо страшнее, нежели во Франции или Испании.
    Статистика довольно точно зафиксировала количественные результаты работы "Тайной канцелярии". За время правления Анны Иоанновны (январь 1730 - октябрь 1740 гг.) были подвергнуты пытке 37 тыс. человек, казнены - 1 002 чел. За времена Елизаветы Петровны (ноябрь 1741.- декабрь 1761 г.) пытаны были 14 тыс. человек. Эти цифры имеет смысл соотнести с численностью населения страны. По второй ревизской переписи (1742 г.) крепостных в российской Империи было 3 550 тыс. человек (все население страны : 7 300 тыс.), а по третьей переписи (1763 г.) - крепостных стало 3 775 тыс. человек (это дает численность всего населения в 7 700 тыс. чел.). Получается, что "Тайная канцелярия" за30 лет своего существования подвергла пытке 51 тыс. человек, что составляет менее 0,7 % населения страны. Для того времени, отличавшегосявесьма суровым законодательством, это очень небольшая цифра. Понятно, что она не идет ни в какое сравнение с масштабами политических репрессий Советской эпохи.
    "Тайная канцелярия" была распущена в 1762 г. Императором Петром Третьим и более не возраждалась. Пытка на территории России была запрещена.Кстати, произошло это намного раньше, чем во многих странах Европы. Императрица Екатерина Вторая дозволялаофициально грозить особо злостным преступникам "допросом с пристрастием", но на самом деле была противником подобной практики. Известно,что ни Емельян Пугачев , ни его сподвижники, ни истязательница крестьян помещица Дарья Салтыкова (знаменитая Салтычиха) , ни последнийатаман Запорожской Сечи Калнишевский пыткам не подвергались.
    Император Александр Первый Указом от 27 сентября 1801 г. подтвердил навеки отказ от пытки, как способа получения информации во времяследствия. А пытка в этом замечательном Указе была названа "стыдом и укоризной человечеству".