Murders

Из "пыточной" истории России : правда и мифы о стрелецком бунте и его подавлении Петром Первым.

На представленный ниже очерк распространяется действие Закона РФ от 9 июля 1993 г. N 5351-I "Об авторском праве и смежных правах" (с изменениями от 19 июля 1995 г., 20 июля 2004 г.). Удаление размещённых на этой странице знаков "копирайт" ( либо замещение их иными ) при копировании даных материалов и последующем их воспроизведении в электронных сетях, является грубейшим нарушением ст.9 ("Возникновение авторского права. Презумпция авторства.") упомянутого Закона. Использование материалов, размещённых в качестве содержательного контента, при изготовлении разного рода печатной продукции ( антологий, альманахов, хрестоматий и пр.), без указания источника их происхождения (т.е. сайта "Загадочные преступления прошлого"(http://www.murders.ru/)) является грубейшим нарушением ст.11 ("Авторское право составителей сборников и других составных произведений") всё того же Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах".
Раздел V ("Защита авторских и смежных прав") упомянутого Закона, а также часть 4 ГК РФ, предоставляют создателям сайта "Загадочные преступления прошлого" широкие возможности по преследованию плагиаторов в суде и защите своих имущественных интересов ( получения с ответчиков: а)компенсации, б)возмещения морального вреда и в)упущенной выгоды ) на протяжении 70 лет с момента возникновения нашего авторского права ( т.е. по меньше мере до 2069 г.).

©А.И.Ракитин, 2000 г. ©"Загадочные преступления прошлого", 2000 г.

Всем, должно быть, хорошо известна картина "Утро стрелецкой казни". Ее репродукции на протяжении многих десятилетий входили в приложения учебников истории, воспроизводились в календарях и художественных альбомах.

Образ Государя-реформатора, огнем и мечом насаждавшего цивилизацию в дикой необразованной стране, воспевался историками - масонами как до Октябрьского переворота 1917 г., так и после него. Подавление стрелецкого бунта в русле такой трактовки отечественной истории считалось апофеозом государственнических инстинтктов молодого Царя, пролившего кровь отупелых клерикальных фанатиков во имя высших интересов страны.
     Насколько оправдан такой взгляд на события той поры ?
     Славу победителей турок, которую по праву стяжала вся русская армия после второго Азовского похода, пожали лишь "потешные" полки молодого Государя, которые возвратились вместе с ним. Для их встречи в Москве даже были сооружены деревянные триумфальные ворота. Стрелецкие же полки, вынесшие на себе все тяготы военных будней, остались в разгромленном Азове в качестве гарнизона крепости ; помимо караульной и дозорной службы они еще выполняли многочисленные строительные работы при восстановлении городских укреплений.
     Непосредственным поводом для возмущения стрельцов послужило известие о намерении перевести 4 полка в г. Великие Луки для прикрытия западной границы. Помимо невыплаты положенного денежного довольствия особенно возмутительным стрельцы сочли требование командования тащить на руках пушки, поскольку в полках нехватало тягловых лошадей. В марте 1698 г. группа из 175 человек, солдат тех самых 4 - х полков, покинула расположение гарнизона и направилась в Москву искать правду.
     В столице их никто не ждал. Петр Первый был в Англии, а в его отсутствие никто не хотел заниматься стрельцами. Стремясь хоть кого - то привлечь на свою сторону, стрельцы обратились за поддержкой к царевне Софье. Последняя им также помочь не смогла, но в дальнейшем сам факт такого обращения служил свидетельством существования некоего обширного заговора, направленного на свержение Петра Первого.
     В конце - концов, под угрозой ссылки, стрельцов заставили вернуться к своим полкам.
     Т. о. конфликт не был разрешен, а скорее, лишь загнан до поры вглубь. Прорвался он через некоторое время, когда полки отказались подчиняться своим командирам, избрали вместо них по 4 человека от каждого полка и под руководством отправились в столицу подавать прошение о государевой милости. Стрельцы были московскими, в Москве жили их семьи, и мятежники хотели всего лишь добиться соблюдения обычных норм службы : выплаты денежного довольствия, роспуска по домам после окончания войны и т. п. Они не были рекрутами и их требования отнюдь не выходили за пределы здравого смысла или традиций воинского быта.
     Возмущение стрельцов произошло 6 июня 1698 г., а 18 июня их встретила у Новоиерусалимского монастыря армия под руководством А. С. Шеина и П. Гордона ( 2300 чел. в составе "потешных" полков и дворянское кавалерийское ополчение ). Стрельцы не имели намерения воевать ; того же воеводу Алексея Семеновича Шеина они воспринимали как "своего", поскольку он был участником обоих азовских походов и в последнем их них руководил сухопутной группировкой. При первых же выстрелах артиллерии "потешных" стрельцы рассеялись ; кавалерия согнала разбегавшихся людей для суда над ними. Шеин и Ромодановский прямо в поле провели дознание и тут же повесили 57 стрельцов, кои были признаны виновными в возникшей смуте и призывах к неподчинению полковым командирам.
     На этом, собственно, история стрелецкого бунта 1698 г. и оканчивается. То, что произошло дальше имеет, скорее, отношение к психиатрии, нежели к истории военного дела или политического сыска в России, поскольку наглядно характеризует ту неадекватность мировосприятия, которую обнаруживал Петр Первый на всем протяжении своей жизни.
    Царь вернулся из поездки по загранице в конце августа и поначалу, как будто бы, демонстрировал полное удовлетворение работой Шеина и Ромодановского по разгрому стрельцов. Во всяком случае никаких намерений устроить особое разбирательство он вроде бы не демонстрировал. Большой энтузиазм молодой Государь показал в деле обревания бород боярам ; во всяком случае этому он посвятил подряд два вечера на "ассамблее" ( то бишь попойке ) у генераллисимуса Шеина ( последний, кстати, являлся первым генераллисимусом русской армии ). После того, как брить бороды Петру Первому надоело, он к удивлению окружающих увлекся мыслью наказать стрельцов. Именно так описал в дневнике зарождение идеи нового расследования стрелецкого бунта Патрик Гордон, бывший свидетелем и непосредственным участником тех событий.
    Свита думала, что пьяный Царь проспится и поутру обо всем забудет. Но этого не случилось. Поутру Петр Первый отправился обозревать хозяйство Преображенского приказа, занимавшегося сыском по всей России, дабы составить представление о том, сможет ли это учреждение продемонстрировать нужную оперативность в предстоящей работе.
    Увиденное Государя не удовлетворило : он приказал немедленно оборудовать дополнительные пыточные камеры. Всего их было построено 14. Это было больше, чем число сотрудников Приказа, наделенных правом заниматься расследованием самостоятельно ( всего в подчинении Федора Юрьевича Ромодановского таких сотрудников было 10 человек : два дька и восемь подъячих ). В Преображенском, по сути, впервые организовали следственный конвейр : пока в одной пыточной камере дьяк вел допрос и составлял протокол, в другой в это время начинали пытку ; дъяк переходил из камеры в камеру нигде не задерживаясь.
    Петр Первый продемонстрировал серьезность своих намерений, начав следствие с допроса ненавистной ему сестры Софьи. Царевна была подвергнута пытке - вздернута на дыбе и порота кнутом. Допрос был неофициален ; протокол не составлялся и то, что он вообще имел место оспаривалось отечественными либеральными историками, склонными изображать Петра Первого государем мудрым и справедливым. Лишь дневник Патрика Гордона, опубликованный полтора столетия спустя пролил свет на эти события. Жестокосердность "великого" Монарха по отношению к своим родственникам предвосхитила расправу Петра над собственным сыном двумя десятилетиями позже. Покажется удивительным, но Царевна Софья стойко перенесла допрос с пристрастием, ни единым словом не показав против стрельцов. Она даже не признала факт встречи с ними, хотя последнее, кстати, вполне достоверно. Царь был крайне раздражен упорством сестры, нисколько ей не поверил и велел заточить Софью в монастырь. Аналогичному заточению подверглась и другая сестра Монарха - Царевна Марфа - вся вина которой сводилась к тому, единственно, что она была глубоко верующей женщиной и во всем разделяла взгляды Софьи. Сестер разлучили : Софья осталась в Москве, а Марфа была увезена во Владимир.
    В сентбре начались повальные аресты московских стрельцов. Охота на них получила громкое название : "великий сыск". Величие его можно признать лишь в отношении размаха арестов, но отнюдь не сложности расследования. Расквартированные в столице стрельцы жили открыто и не думали ни от кого прятаться ; в результате облав, проведенных в стрелецких слободах в течение недели были арестованы почти 4 тыс. человек. Все они попали "на конвейр" в Преображенский приказ.
     Пытки стрельцов начинались зачастую ещё до появления в пыточной следователя и секретаря, которым надлежало вести допрос и протокол. Обвиняемым ( если можно применить в настоящем случае это понятие ) предлагали дать отчет в "собственных винах" ; поскольку никто себя ни в чем виноватым не чувствовал, вздернутого на дыбе секли или прикладывали раскаленные щипцы к телу. Допрос проводился быстро и энергично и обычно не занимал более четверти часа. Изощренные пытки, которыми подвергались некогда участники восстания Степана Разина ( проливание на темя ледяной воды и т. п. ) в настоящем случае не применялись именно потому, что требовали много времени.
     После нескольких энергичных рывков на дыбе и 10 - 15 ударов кнутом допрашиваемый получал довольно серьезные травмы ( разрыв сухожилий, болевой шок, для людей старшего возраста - инфаркт или инсульт ) и допрос на этом прекращался ввиду физической невозможности его продолжения. Большинство стрельцов к окончанию допроса уже сознавались как в собственных намерениях свергнуть Царя Петра Алексеевича, так и в ненависти к иноземцам. Этого было вполне достаточно для осуждения подозреваемого.
     Люди оговаривали себя руководствуясь - как это не покажется странным - здравым смыслом : ввиду бессмысленности доказываеть что - либо палачу и дабы не усугублять собственных страданий. Впрочем, история "великого" сыска знает примеры совершенно удивительной стойкости обвиняемых, когда их, уже тяжело изувеченных, приходилось водить на пытку по пять - шесть и даже семь раз ( ! ), но примеры эти доказывают лишь исключительную физическую выносливость отдельных людей и их невиновность ; для кровожадного Монарха стойкость эта служила лишь еще одним раздражающим фактором, который надлежало устранить.
     В конечном своем виде официальная версия стрелецкого бунта выглядела так : мятежники предпологали свергнуть Петра Первого и возвести на престол Царевну Софью, после чего предать огню немецкую слободу и уничтожить всех иностранцев в Москве ; заговорщики поддерживали связь друг с другом через некую Офимку Кондратьеву, приживалку Царевны Софьи, вдову трех стрельцов. По тому, какую роль играли в нем женщины, его впору назвать не стрелецким бунтом, а бабьим. Никаких данных, по - настоящему уличающих Царевен Софью и Марфу в сговоре со стрельцами, получено не было ( их, видимо, вовсе не существовало ), однако, это нисколько не облегчило участь стрельцов.
     Первую массовую казнь истерзанных пытками людей Петр Великий осуществил 30 сентября 1698 г. Колонна из 200 человек была выведена из Преображенского приказа и отконвоирована на Лобное место в Москве. При прохождении осужденных под окнами государева дворца ( также расположенного в селе Преображенском ) Петр Первый выскочил на улицу и приказал рубить головы стрельцам прямо на дороге. Пятерым из них отрубили головы тут же. Дикость и бессмысленность этой расправы над людьми и без того обреченными на смерть через час - другой, вообще не поддается рациональному объяснению ; человек верующий назовет эту одержимость беснованием, психиатр - психозом, но вне зависимости от точки зрения следует согласиться с тем, что в этот день Петр Первый показал себя человеком, безусловно, страшным и неадекватным в своих реакциях.

     После казни пятерых человек, наобум выхваченных из колонны, Петр Первый разрешил продолжить движение и сам помчался вместе со свитой к Лобному месту. Там при огромной стечении народа Государь взялся лично рубить головы стрельцам. Свита его была обязана принять в этом участие ; отказались лишь иностранцы, которые мотивировали свое нежелание боязнью снискать ненависть русского простонародья.
     Казнь 30 сентября растянулась более чем на 2 часа, что вызвало неудовольствие Монарха, любившего во всём быстроту и впадавшего в депрессию от любого продолжительно напряжения.
    Поэтому для ускорения казней впредь было решено использовать не плахи, а бревна и укладывать на них осужденных не по одному, а сколько достанет длины бревна.
    На следующей массовой казни, последовавшей 11 октября 1698 г., именно так и поступили. На двух длинных корабельных соснах одновременно укладывали свои шеи до 50 человек ; палачам приходилось вставать на тела казнимых. В три приема были казнены 144 стрельца. Пьяному Монарху надоело махать самому топором и он велел выкликать желающих из толпы. Многие соглашались быть добровольными палачами. Казнь превратилась в грандиозное шоу ; толпе бесплатно наливалась водка, "пей - не хочу" !
    На следующий день - 12 октября 1698 г. - произошла ещё одна, самая массовая казнь : в этот день были отрублены головы 205 стрельцам.
    Наконец, 13 октября новый акт дьявольской вакханалии. В этот день произошла казнь еще 141 стрельца. Как и в предыдущие дни из толпы выкликались добровольцы, которые за царский подарок да из собственного азарта соглашались стать палачами. Петр Первый хотел разделить с народом свою отвественность за невиданное душегубство. На Красной площади рекой лилась водка, пьяные толпы шумно выражали своему Государю преданность и любовь.
     Ещё неудовлетворённый казнью почти 800 человек, но уже пресыщенный механическим отрубанием голов, державный самодур решил придать этой процедуре поболее торжественности. Поскольку осенью 1698 г. выпал ранний снег, Петр Первый надумал вывозить казнимых к Лобному месту в черных санях, увитых черными лентами, в которых стрельцы д. б. сидеть по двое с зажженными свечами в руках. Каурые лошади и возницы в черных тулупах по мысли высочайшего режиссера нагоняли ещё больший ужас своим видом.
     Три дня ушли на подготовку необходимого антуража и 17 октября 1698 г. череда казней продолжилась. В этот день были казнены 109 человек. На следующий день были казнены 65 стрельцов, а 19 октября - 106.
     Пётр отправился в Воронеж и преследования стрельцов прекратились ; все понимали абсурдность происходящего. Глава Преображенского приказа боярин Федор Юрьевич Ромодановский, почитающийся официальной исторической наукой за редкостного садиста и душегуба, в отсутствие Петра Первого ( ноябрь - декабрь 1698 г. ) не казнил ни одного стрельца, хотя и имел такое право. За это время он отправил в каторгу более 600 человек, но вот на плаху - ни одного. Объяснение тут м. б. одно - Ромодановский прекрасно понимал бредовость официальной версии о стрелецком бунте и не хотел пятнать себя кровью людей, в чью виновность не верил.
    Вернувшийся в январе 1699 г. из поездки в Воронеж Петр Первый был крайне раздражен прекращением казней. Видимо, он полагал, что еще недостаточно напугал подданных своей свирепостью.
    В январе - феврале 1699 г. были казнены еще 215 стрельцов. В отличие от казненных осенью, этих людей повесили. На стене, окружавшей Новодевичий монастырь в Москве, установили виселицы, на которых и были повешены несчастные. В монастыре была заточена Царевна Софья ; казненные, по замыслу Самодержавного палача, своим видом д. б. устрашать ее и насельников монатыря и предостерегать их от новых заговоров. Весь остаток зимы и март месяц ( до наступления тепла ) тела казненных оставались на стенах.
    Много заговоров было в России ; многих заговорщиков в разное время казнили, но до такого кощунства, как нарочитое оскорбление православных святынь, кроме большевиков да татар никто не доходил. В этом молодой Государь - реформатор может быть доволен : он попал в один ряд с самыми злобными врагами исторической России - инородцами и иноверцами.
    С сентября 1698 г. по февраль 1699 г. были казнены 1182 стрельца, почти каждый третий из привлеченных к расследованию. Более 600 человек были отправлены в Сибирь, еще 2000 человек - принудительно отправлены из столицы для службы в провинциальных стрелецких полках ( окончательно как род войск таковые были уничтожены в 1705 г. ).
    Какова дальнейшая судьба нечаянных жертв "стрелецкого бунта" ? Сестры Царя - Софья и Марфа - так и не вышли из монастырей, в которых они содержались на тюремном положении. Софья ( при пострижении приняла имя Сусанна ) умерла в заточении в 1707 г. ; Марфа ( при постриге - Маргарита ) - в 1704 г.
    Что стало с героями подавления "стрелецкого бунта" ? Генераллисимус Алексей Шеин пережил последнего из казненных стрельцов ровно на год : он скончался 12 февраля 1700 г. в возрасте 37 лет. Его боевой соратник, доблестный шотландец, поменявший на своем веку трёх хозяев, Патрик Гордон, умер и того ранее - 29 ноября 1699 г. Об обстоятельствах мученической смерти Петра Первого хорошо известно. Много было ужасных преступлений на совести этого Монарха ( на нашем сайте обязательно будет помещен очерк об обстоятельствах убийства Петром собственного сына ), но расправа над стрельцами стоит особняком в этом мрачном списке.
     Почему-то никого из этих людей не жалко : ни Шеина, ни Гордона, ни - тем более! - Петра. Жаль страну и народ, что обречены историческим жребием выносить тяжелейшие испытания, рождённые в головах правителей-самодуров.