| |
|
Мошенничества.
Петербург эпохи Императора Николая Первого можно по праву считать одной из живописнейших столиц Европы. Крупнейшая мировая Империя воздвигла на берегах Невы столицу , блеск и роскошь которой вполне соответствовали особой роли России в мировой политике. После падения Наполеона и Венского Конгресса Российская Империя по праву была признана центром мировой военной силы ; ни одно сколь - нибудь серьезное событие политической жизни на континенте не могло произойти без санкции русского Самодержца . "Когда в Петербурге чихают по всей Европе идет насморк" - это пословица как раз из той , кажущейся теперь фантастической , эпохи. За три неполных десятилетия правления Императора Николая Первого столица Империи была украшена самыми грандиозными , самыми великолепными , самыми монументальными зданиями и памятниками ; армия была крупнейшей в мире ; русская знать своим блеском соперничала с богатейшими фамилиями Европы. Фальсификаторы отечественной истории постарались таким образом скроить курсы литературы и отечественной истории в наших школах , чтобы их изучение ничему не научило. Чтение Герцена не даст верного представления об эпохе , о которой он пишет , в силу субъективности этого писателя. Гоголь же в своих повестях - бытописаниях показывал скорее убогость духа , нежели нищету материальную. Последнее соображение вполне сознательно опускается "клеветниками России". Между тем , если посмотреть на статистические выкладки того времени и объективно их оценить , то нельзя не признать несомненные успехи государственной власти в деле поддержания благосостояния народа. Несмотря на многие неблагоприятные экономические факторы министру финансов Канкрину удавалось обеспечивать устойчивость национальной валюты , в результате чего за время царствования Николая Первого почти не отмечался рост цен. Розничные цены той эпохи столь любопытны и так красноречиво характеризуют экономическую ситуацию в стране , что имеет смысл привести некоторые из них. Так , в Санкт - Петербурге в 1835 г. на Сытном рынке пуд самого дорого мяса ( седло барашка ) стоил 15 руб. , пуд свинины - 6 руб. Обращает на себя внимание сам факт отсчета веса мяса пудами. Красноречиво , не правда ли ?.... Оклады чиновников столичных канцелярий начинались от 23 руб. в месяц. Несложный пересчет позволяет понять , какой сумме эта зарплата эквивалентна в нынешнее время. Жизнь в столице таила в себе соблазны. Благородному человеку , если он желал принадлежать к хорошему обществу , следовало демонстрировать вкус и воспитание. Под вкусом понималось умение чувствовать движение времени и поспевать за модой во всем : в одежде , оформлении домашнего интерьера , оборудовании кареты. Под воспитанием понималось знание языков и общая эрудиция ; воспитанному человеку надлежало выписывать иностранные журналы и книги , иметь дома приличную библиотеку , посещать театральные премьеры и пр. Разумеется , житейские расходы благородных людей этим отнюдь не исчерпывались : им надлежало содержать приличный их положению штат прислуги , личного повара ( желательно француза ) , гувернеров для детей ( если таковые были ) , собственный выезд ( карету , подобающих лошадей , кучера и пр. ) , открытый для гостей стол. В некоторых домах ежедневно накрывали открытые обеды до 50 кувертов. Таков был стиль столичной жизни. О деньгах говорить было не принято. Быть богатым человеком почиталось правилом хорошего тона. Указ Императора Петра Третьего "О вольности дворянсокй" фактически освобождал дворян от государственной службы. Крепостным в России осталось только третье сословие - крестьянство. Во многом благодаря этому дворянство стало уклоняться от военной службы , что привело к росту престижа невоенных занятий. Именно во времена Николая Первого талантливые представители дворянской молодежи впервые , пожалуй , в истории России стали блистательно проявлять себя на невоенной стезе ( Пушкин - в литературе , Грибоедов - на дипломатическом поприще и в литературе , Солнцев - в археологии и живописи и т. и т. п. ). Но не всем пришлось родиться в семье зажиточных потомственных дворян , не всех природа милостиво награждала талантами литераторов и живописцев. Этой категории молодых людей доставалась служба в государственном управлении , присутственных местах , как говорили в то время. На этом поприще непременно требовался отменный - каллиграфически правильный - почерк , умение должным образом составить и подать документ. Нормы документооборота в то время еще только формировались , что делало работу составителя документа исключительно важной. Александр Гаврилович Политковский - герой этого повествования - принадлежал как раз к когорте небогатых и совсем незажиточных дворянских детей , которые добровольно избрали своим уделом поэтику мирного созидательного труда на ниве государственного управления. Серые канцелярские будни были для этих героев отнюдь не серыми и уж точно не будничными. Судьба не наградила Политковского ни ростом , ни статью , ни завидной родословной. Его современник - В. Инсарский - в таких выражениях описал внешность Политковского : "... это был небольшой , пузатенький , черноватый господин , не представлявший в своей наружности ничего замечательного , за исключением манер , самоуверенных в высшей степени" . Родившийся в 1803 г. , Политковский не имел ни богатых родителей , ни родственников , способных составить протекцию. После учебы в пансионе при Московском университете, не отмеченной сколь - нибудь примечательными событиями , он в 1821 г. определился на службу в цензурный Министерства внутренних дел. В 1829 г. Александр Гаврилович устроился в Главный штаб военных поселений. Через два года он перевелся начальником 1-го отделения канцелярии Комитета "18 августа 1814 г." Этот комитет получил свое название в память об Императорском Указе, изданном в этот день, которым Военному министерству вменялось попечение о ветеранах и инвалидах Отечественной войны 1812 г. В просторечии он именовался "комитетом о раненых". В начале 30-х годов 19-го столетия Политковский оказался в числе любимцев генерала Александра Чернышева. Последний , приписанный к свите Императора Александра Первого еще аж в 1815 г. , долгое время оставался на вторых ролях. Лишь с воцарением Николая Первого рядовой свитский офицер Чернышев стал генералом. Произошло это в 1826 г. на сорок первом году жизни его жизни. Добросовестная работа в следственной комиссии по делу декабристов предопределила последующий феноменальный взлет Чернышева : в 1827 г. он сделался сенатором , годом позже был назначен товарищем ( помощником ) Начальника Главного штаба и управляющим Военным министерством. Военная среда , в значительной своей степени подверженная влиянию масонских идей и сочувствовавшая декабристам , не казалась Чернышеву благонадежной. Для работы в министерстве ему требовались в большей степени администраторы , нежели офицеры , причем абсолютно преданные ему лично. Ловкий , умный , схватывавший все на лету Политковский обратил на себя внимание генерала Чернышева. Последний оценил по достоинству способность чиновника живо и в доходчивой форме излагать скучные статистические материи и в течение небольшого промежутка времени Политковский пережил несколько назначений и переводов внутри министерства. С ростом чина росло и доверие со стороны Чернышева : по прямому указанию князя способный чиновник готовил тексты для поздравительных адресов и некоторых отношений ( официальных писем в другие ведомства ) , которые подписывал затем лично Управляющий Министерства. В 1832 г. Александр Чернышев стал Военным Министром. Он не забывал подталкивать наверх своего протеже и в июне 1835 г. Политковский был назначен Директором Канцелярии "комитета о раненых" Военного министерства. Должность эта в общей чиновничьей иерархии была абсолютно неприметна - не очень доходна , не очень - то престижна. Зато она была чрезвычайно удобной во многих других отношениях. "Комитет о раненых" не занимался набором рекрутов , не касался вопросов вооружения и снабжения армии , не вмешивался в вопросы распределения военных подрядов и потому не привлекал к своей работе внимания высших должностных лиц Империи. Должность Директора канцелярии действительно можно было с полным основанием назвать тихой и неприметной. Зато "Комитет о раненых" занимался денежными проводками , связанными с проездом раненых и больных солдат и офицеров , выплатами пенсий военным инвалидам и приходованием денег , поступавших от разного рода благотворителей. В этом смысле работу в "Комитете о раненых" можно было без преувеличения назвать "золотым дном". Традиционно в этом Комитете заседали пожилые генералы. Молодому боевому офицеру возиться с пенсиями инвалидов да прогонными для увечных было просто даже не к лицу. Политковский оказался самым молодым работником Комитета о раненых. Он был деятелен , энергичен , пользовался расположением Военного министра, с легкостью общался с самыми знатными сановниками и потому старички - генералы с удовольствием положились на способного чиновника. Надо сказать, что и сам Директор канцелярии поводов для замечаний старался не давать ; несмотря на гонорливость и фамильярность с людьми посторонними, он всегда откликался на обращения людей, действительно нуждавшихся в его попечении. Политковский уверенно рос. В 1828 г. он получил малоприметное придворное звание камер-юнкер, а в 1836 г. Военный министр исхлопотал для него звание камергера. Появились и ордена : сначала Св. Владимира 3-й степени, затем Св. Анны 1-й степени и Св. Станислава 1-й. Инвалиды - пенсионеры ехали на прием к Политковскому со всей страны. Солдатская молва приписывала ему добросердечие и участие в делах. Пока простой солдатик дожидался решения своей проблемы, Политковский определял его на хороший постоялый двор, снабжал карманными деньгами, причем делал это зачастую даже из своего кармана. Он лично вмешивался в прохождение дел по канцеляриям, если надо было - настаивал и бранился, торопил нерадивых, помогал с определением инвалидов в казенные или монастырские богадельни, оформлял пенсии и давал деньги на проезд. Помните безрадостное и очень трогательное стихотворение Н. Некрасова "Размышление у парадного подъезда" ? Стихотворение о том, как пришедшие в столицу крестьяне не нашли правды у высокого сановника. Можно сказать с уверенностью - это стихотворение не про Политковского. Приходившие к нему простые солдаты и офицеры всегда находили понимание и участие в своих делах. Шли годы. Статский советник Политковский сделался тайным советником, в 1851 г. он был удостоен особого нагрудного знака за 30-летнюю беспорочную службу. Прежняя пятикомнатная квартира сменилась целым этажом в бельэтаже. В каретном сарае Александра Политковского к концу 40-х годов появились два , а затем - три экипажа. Господин Директор канцелярии постепенно стал жить открытым домом. К нему стал идти народ отовсюду. Шли кто с чем : молодые люди - искали протекции, купцы подходили с разнообразными коммерческими предложениями, люди богемы просили о вспоможении в делах, наконец, настоящие дворяне ( т. н. "comme il faut" - люди хорошего тона, высший свет ) искали и находили в доме Политковского серьезную карточную игру. Следует подчеркнуть, что квартира Политковского никогда не был светским салоном, да и сам чиновник никогда не принадлежал к высшему столичному обществу. С другой стороны, совершенно неверно считать вечера у него на квартире "развратом", а саму квартиру - "притоном", как впоследствии говорили и писали некоторые из ревнителей нравственности, крепкие задним умом. У Политковского собиралось общество, обычно называемое "полусветом". Это были отнюдь не преступники и уж совсем не дикари. К полусвету традиционно относили часть общества, вполне материально обеспеченную ( и даже очень богатую ), но недостаточно знатную ( характерный пример : на похороны московского генерал - губернатора Павла Тучкова высшая московская знать собрала по подписке 6,1 тыс. рублей , а купечество - 10 тыс. Вообще, России высшее дворянство было, конечно, очень богато , но к концу николаевской эпохи торгово-промышленная буржуазия по уровню доходов далеко обогнала традиционную великосветскую знать ). О вечерах у Директора канцелярии в столице ходили легенды. Политковский мог удивить своих гостей как изысканной сервировкой стола, так и выступлениями знаменитых столичных артистов, на приглашения которых хозяином дома не жалелось денег. Даже в самые суровые зимы гостям подавали безо всякого ограничения экзотические тропические фрукты и ягоды ; в комнатах стояли свежие розы ; шампанское не заканчивалось никогда. Карты были общей страстью , общественным помешательством того времени. Дань увлечения азартным играм за ломберным столом отдали почти все без исключения известные исторические персонажи 18-19-го столетий. Творчество таких национальных поэтов, как А. Пушкин и Н. Некрасов находилось в непосредственной зависимости от их успехов за карточным столом. Последний, кстати, был очень удачлив. Политковский в картах тоже был очень удачлив. Выигрыши его достигали порой 30 тыс. рублей за вечер. Бумажные ассигнации у картежников были не в ходу - играли на золотую и платиновую монету. 30 тыс. рублей золотом во времена Императора Николая Первого весили более 36 кг. Вот столько золота господин Директор канцелярии сгребал в иные ночи со стола! Впрочем, житейская мудрость гласит, что для того, чтобы много зарабатывать надлежит много тратить. Нельзя было только играть - это был дурной тон. Открытй дом не следовало превращать в казино. Александр Политковский как никто иной понимал, что следует быть меценатом - ценителем театра и толкователем поэзии. Танцовщица Волкова, которой он помог с ангажементом, сделалась любовницей холостяка - Директора. Балерина весьма посредственная и притом довольно некрасивая, она вскоре оставила театральные подмостки, но благодаря ей квартира в бельэтаже наполнилась разного рода музыкантами, режиссерами, антрепренерами и прочей богемной публикой. Эти люди придавали дому то, что было принято называть французским словом "sharme" - непринужденное обаяние. В 1847 г. Политковский оказался участником весьма некрасивой истории. Если точнее, он сам же ее и подстроил. Его друг - миллионер Савва Яковлев - покончил жизнь самоубийством, застрелился. Причина этого поступка оказалась на редкость тривиальна. Яковлев был разорен и самоубийство было единственным способом избежать позора. Долги Саввы принял на себя его родной брат - Иван Яковлев. Политковский явился к последнему и заявил, что Савва остался должен ему значительные суммы, которые, якобы, брал в долг на протяжении последних лет. Неловскость ситуации заключалась в том, что никаких документов и свидетелей, способных подтвердить передачу денег, Политковский не представил. Утверждения его были абсолютно голословны. Иван Яковлев постарался объяснить гостю, что возвращать он будет только долги безусловные, т. е. такие, существование которых может быть признано в суде. Величина долгов и без того очень велика и нет никакой возможности увеличивать ее еще больше признанием разного рода сомнительных или прямо недостоверных долгов. Фактически Иван Яковлев отказался признать задолженность брата, появившуюся при тех обстоятельствах, о которых говорил Политковский. Последний, будучи чрезвычайно разгневан, постарался организовать в свою поддержку общественное мнение, но понимания нигде не нашел. Как человек благородный, он вообще не должен был заявлять о претензиях на возврат долга, поскольку самоубийца искупил свою неплатежеспособность кровью. Тем более благородному человеку не подобало настаивать на возврате таких сомнительных долгов как в этом случае. Политковский показал себя в этой истории человеком склочным и не очень-то умным. Репутация его в результате всех этих разбирательств весьма пострадала. В конце-концов он был вынужден оставить свои попытки получить деньги. Тем не менее, материального благоденствия Александра Политковского, казалось, ничто не могло поколебать. Его покровитель - генерал Чернышев - в 1848 г. сделался Председателем Государственного Совета , высшего законотворческого органа Империи. Политковский имел прямой выход на министра и, когда требовалось, не боялся прибегать к его защите. За все время пребывания Чернышева на посту Военного министра Государственный контроль ни разу не проверил отчетность комитета о раненых. Кассу комитета и отчетную документацию проверяли только аудиторы самого министрества. С их стороны к бухгатерии комитета ни разу претензий не возникало. Проблемы на Политковского свалились лишь в конце 1852 г. в связи с отставкой Чернышева от должности министра. Передача дел требовала сквозной проверки всего министерства , находившегося под управлением одного человека 20 лет. Теперь никто не мог защитить Политковского от ревизии Государственного контроля.
| |
| . |
