На главную.
Серийные преступления. Загадки без ответов.

"Безумный Мясник" из Кливленда.
стр. 7


     Изучив показания своего портативного полиграфа, Килер заявил Нессу, что Суинни похож на того, кого ищет кливлендская полиция. Гроссман был более категоричен, назвав Суинни психопатом, которому суждено отправиться в сумасшедший дом. Элиот Несс, подводя итог допросу, заявил Суинни : "Я считаю, что Вы - Безумный Мясник !" Тот рассмеялся в лицо начальнику полиции : "Тогда докажите это !"
     Несс не мог этого сделать. Ни один бы суд не принял к рассмотрению результаты трехдневного допроса в "Кливленд-отеле" ; это была чистой воды самодеятельность и начальник полиции понимал это как никто другой. Заключение даже самого компетентного эксперта есть всего лишь его субъективное мнение ; не существовало ни одного объективного свидетельства того, что Фрэнк Суинни действительно являлся "кливлендским расчленителем". Но при том Несс был глубоко уверен, что Суинни не должен оставаться на свободе. Поэтому начальник полиции сделал подозреваемому такое предложение : тот отправляется в любую психиатрическую лечебницу закрытого типа и добровольно остается там пожизненно ; Суинни можно будет выходить в город, но только по предварительному уведомлению администрации клиники и в сопровождении наряда полиции ; в случае несогласия с этим требованием или попытки бегства Суинни будет арестован и помещен в тюрьму. Разумеется, упечь в тюрьму по какому-нибудь незначительному обвинению такую антиобщественную личность, каковой являлся Фрэнк Суинни, особого труда не составляло и сам Суинни это прекрасно понимал.
     Выйдя из "Кливленд-отеля" в полдень 23 августа 1938 г., он уже утром 25 августа явился к главврачу психиатрического отделения госпиталя ветеранов войны в Сэндаски и попросил о госпитализации. Это место на долгие годы стало домом Суинни, там он прожил вплоть до 1955 г., когда психиатрическое отделение перевели в г. Дейтон. Вплоть до самой своей смерти в 1965 г. Фрэнк Суинни находился в этой лечебнице. Изредка он выходил за пределы больницы, проводя на свободе день-два ; у ворот его встречал полицейский наряд, который неотступно следовал за ним.
     Официальная история "кливлендского расчленителя" этим, собственно, и исчерпывается. Считается, что "тела NN 11 - 12" замыкают список его жертв и после августа 1938 г. преступник не оставлял своих следов. Хотя "дело кливлендского расчленителя" не было официально закрыто, расследование с течением времени само по себе заглохло. В самом деле, начальник кливлендской полиции имел прекрасного подозреваемого - Фрэнка Суинни - который в конце-концов оказался хорошо изолирован, а значит стал неопасен. Так над чем же было ломать голову ?
     Между тем, с "делом кливлендского расчленителя" напрямую связана длинная цепь событий, которая многими историками криминалистики совершенно незаслуженно рассматривалась вне контекста упомянутого расследования. Как это нередко бывает в исторической науке, за скобки оказались вынесены важные и интересные события, способные во многом повлиять на восприятие происходившего в то время.
     Прежде всего, немалый переполох среди детективов, занимавшихся "делом кливлендского расчленителя", вызвало письмо, полученное редакцией местной газеты "Кливленд пресс" в январе 1939 г. Анонимка, опущенная в почтовый ящик в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, была написана от имени "Безумного Мясника". Автор объявлял себя Пастером, спасающим мир от человеческой чумы, и обещал продолжить убийства. Хотя в это самое время Фрэнк Суинни благополучно лечился в госпитале ветеранов войны ( что, казалось бы, позволяло не беспокоиться насчет возможности исполнения анонимных угроз ), отдел расследования убийств самым серьезным образом отнесся к полученной анонимке. Это заставляет думать, что с среде профессиональных сыщиков, посвященных в перипетии расследования, версия Элиота Несса о разоблачении "Безумного Мясника" вызывала немалый скепсис.
     В августе 1939 г. по доносу информатора кливлендская полиция арестовала некоего Фрэнка Доллежаля. Его обвинили в преступлениях ... "Безумного Мясника", в частности, в убийствах Полилло и Эндрасси. Это был очень примечательный арест, поскольку никто из кливлендских полицейских не удосужился поставить вопрос об одновременном освобождении из психушки Фрэнка Суинни ( ведь тот попал в желтый дом как раз на том основании, что в этих же самый убийствах подозревали его !). Доллежаль не имел брата-конгрессмена и потому с ним особо не церемонились ; он попал в настоящий полицейский конвейр и быстро признался в убийстве Полилло.


рис. 21 : Фрэнк Доллежаль.


     При обыске его дома были обнаружены окровавленные ножи, а между кафельной плиткой в ванной комнате оказалась найдена человеческая кровь. Полиция отыскала свидетелей, которые соглашались подтвердить под присягой, что Доллежаль поддерживал интимные отношения с Поллило и был знаком с Эндрасси. Последнему он, вроде бы, не раз проигрывал в карты незначительные суммы денег.
     Фрэнка Доллежаля предъявили журналистам и официально объявили, что теперь-то уж в деле "кливлендского расчленителя" можно ставить точку. Если вспомнить, что "первой точкой" в этом деле оказался Фрэнк Суинни, то подобное заявление рождало определеный скепсис. Скепсис этот перерастает в откровенное недоверие официальной версии, если принять во внимание, что в скором времени Доллежаль покончил с собой, повесившись в камере на собственных подтяжках. Сначала официальная версия его гибели сводилась к тому, что над "Безумным Мясником" устроили самосуд сокамерники, однако, журналисты быстро выяснилось, что Доллежаль все время содержался в одиночной камере. Когда под давлением прессы полиции пришлось огласить результаты аутопсии, оказалось, что погибший имел переломы четырех ребер, а также внутренние кровоизлияния в печени и легких. Факт прижизненного причинения ему тяжелых побоев не вызывал сомнений. Сделать это могли только полицейские. Кроме того, было непонятно, откуда у Доллежаля появились подтяжки : их должны были изъять при заключении под стражу.
     Официальное расследование так и не пролило свет на обстоятельства смерти Фрэнка Доллежаля : то ли он действительно покончил с собой, устрашившись тягости сделанных признаний, то ли его убили полицейские, опасаясь возможных разоблачений со стороны потерпевшего в будущем. Не подлежит сомнению, что кливлендская полиция сыграла в "деле Доллежаля" самую мрачную роль, причем власти сделали все от них возможное, чтобы спустить внутреннее расследование на тормозах. Фактически за смерть этого человека никто из полицейских не ответил.
     Между тем, Фрэнк Доллежаль был отнюдь не единственным человеком, пострадавшим от ретивости полиции. В 1940 г. в поле зрения Элиота Несса попал некий Гейлорд Сандхейм, сын богатого кливлендского торговца тканями. Повеса и плейбой, он некогда пытался изучать медицину, затем увлекся психиатрией и входившим в начале тридцатых годов в моду психоанализом. Впрочем, нужды работать этот состоятельный молодой человек не имел, поскольку недостатка в деньгах не испытывал. Гейлорд был гомосексуалистом и частенько менял объекты своих пристрастий. Он был известен скандальными выходками, видимо, это был человек из той породы людей, о которых говорят, что они "без тормозов". Именно скандальность Сандхейма и привлекла к нему внимание полицейских.
     Элиот Несс лично встретился с Сандхеймом и предложил тому пройти проверку на полиграфе. Трудно сказать, каким образом начальник полиции уговорил Гейлорда согласить на эту незаконную процедуру ( думается, не обошлось без угроз ), но Сандхейм не отказал Нессу. В конечном счете это погубило молодого человека. Несс посчитал результат проверки неудовлетворительным и в отношении Сандхейма повторил трюк, проделанный прежде с Фрэнком Суинни : подозреваемому предложили добровольно отправиться в психиатрическую лечебницу и попросить о госпитализации, в противном случае ему пообещали фабрикацию серьезного уголовного обвинения. Сандхейм, как и Суинни двумя годами прежде, правильно понял серьезность угрозы и решил не искушать судьбу.
     Очутившись в психбольнице, Гейлорд, подобно Фрэнку Суинни, принялся бомбардировать Элиота Несса оскорбительными письмами и непристойными открытками. Сейчас послания Сандхейма и Суинни хранятся в городском архиве Кливленда, как немой укор полицейской безответственности и беспринципности.
    

    
рис. 22, 23, 24 и 25 : Некоторые из открыток, адресованных Элиоту Нессу, с разного рода издевательскими поздравлениями. Фрэнк Суинни и Гейлорд Сандхейм отводили душу в этих насмешках над своим мучителем.


В лечебнице молодой человек пробыл сравнительно недолго - в 1941 г. он скончался, якобы, от передозировки лекарства. Персонал больницы был хорошо осведомлен о подозрениях полиции в отношении Сандхейма и симпатий к нему не испытывал. Что с ним произошло на самом деле так и осталось невыясненным ; смерть Гейлорда Сандхейма толком никто не расследовал.
     Конечно, судьбы Доллежаля и Сандхейма ставят перед историками множество вопросов ( прежде всего нравственного порядка ) и заставляют по-новому взглянуть на слова и дела Элиота Несса. По одному только подозрению судьбы трех человек - Суинни, Доллежаля и Сандхейма - оказались принесены в жертвы правосудию, причем не существует никакой гарантии, что кто-то из этой троицы на самом деле причастен к деяниям "Безумного Мясника". Да, Элиот Несс был деятельным и энергичным полицейским, он в непростое время оказался на ответственном участке работы по защите правопорядка и приложил много усилий к тому, чтобы хорошо сделать свою работу, но не слишком ли далеко в конце-концов зашел начальник полиции ? Заявив, что "Безумный Мясник" разоблачен, не выдал ли он желаемое за действительное и не превратился ли тем самым в банального фальсификатора ?

( на предыдущую страницу )                           ( на следующую страницу )