В Москве, на Сретенке, обыском руководил сам Степан Волков. О масштабе проведенного мероприятия можно судить уже по тому, что одних только допрошенных оказалось более 130 человек ! Значительная часть допрошенных сообщила точные даты совершенных Салтыковой убийств и даже назвала фамилии погибших. В числе преступлений, о которых рассказали жители соседних домов и священники Введенской церкви и церкви Иоанна Белоградского ( обе располагались в непосредственной близости от дома Салтыковой ), в частности, значились :
     - убийство посредством продолжительных побоев 12-летней дворовой девочки ( предположительно Прасковьи Никитиной );
     - убийство в результате длительного истязания 19-летней Феклы Герасимовой ( тело которой было официально передано 1-й полицейской команде, где погибшую видели священники );
     - содержание в кандалах и колодах крепостных людей ( об этом сообщили независимо друг от друга четыре человека, проживавшие по соседству с домом Дарьи Салтыковой );
     - длительное содержание босоногих крепостных в зимнее время на снегу ( показания об этом дали девять свидетелей );
     - продолжительные телесные наказания дворни, в ходе которых Салтыкова лично командовала изтязателям "бей больше !" ( пятеро свидетелей ).
     Следует отметить, что 94 человека, допрошенных Степаном Волковым в ходе повального обыска на Сретенке, заявили, что ничего не знали о преступлениях Дарьи Салтыковой.
     Помимо показаний соседей очень важны для следствия оказались и рассказы дворовой прислуги подозреваемой. С самого начала следствия крепостные никак не шли на контакт с Волковым. Видимо, неверие в силу закона довлело над запуганными и забитыми людьми. Теперь же, когда арестованная барыня лишилась ореола личной неприкосновенности, крепостные мало-помалу поверили в то, что принципиальный следователь сумеет-таки найти управу на зарвавшуюся столбовую дворянку.
     И вот тут-то начались самые удивительные открытия. Прежде всего, следствие интересовал вопрос о том, действительно ли три жены Ермолая Ильина ( одного из двух авторов челобитной на имя Императрицы ) были замучены Салтыковой ? Другими словами, не ввел ли доноситель в заблуждение Императрицу ?
     Оказалось, что марте 1762 г. среди домашних слуг Салтыковой, постоянно проживавших в ее московском доме,образовался своего рода заговор. Заговорщики - братья Шавкуновы, Тарнохин, Некрасов и Угрюмов - решили донести московским властям о бесчинствах барыни. Надо сказать, что это был далеко не первая попытка слуг сообщить властям о преступлениях Салтыковой, но впервые не один, не два, а сразу пятеро человек решились выступить с согласованным заявлением. Зная о том, что Дарья Николаевна имеет прекрасные личные отношения с чинами московской полиции, пятеро смельчаков решили обратиться с жалобой в Сенатскую контору ( т. е. отделение Правительствующего Сената в Москве ). Крепостные ночью скрылись из дома помещицы, но та хватилась беглецов и послала за ними погоню. Пятеро слуг, опасаясь расправы на месте, обратились за помощью к ночному полицейскому караулу. Беглецы были задержаны, доставлены в околоток, затем препровождены в полицеймейстерскую канцелярию. Там они содержались две недели, в течение которых неоднократно заявляли о многочисленных убийствах людей, совершенных Салтыковой, упоминая в том числе и об убийстве трех жен Ермолая Ильина. Пятерых слуг полиция пыталась вернуть хозяйке, но люди отказались идти в ее дом, за что и были избиты полицейскими прямо на улице. В конце-концов, всех пятерых отвели в Сенатскую контору, где заявители были официально допрошены и ... возвращены Дарье Салтыковой. Там бежавшие были выпороты и отправлены в Сибирь. Именно неудачный исход побега братьев Шавкуновых, Тарнохина, Некрасова и Угрюмова навел Ермолая Ильина и Савелия Мартынова на мысль искать правду в Санкт-Петербурге.
     Итак, Степан Волков узнал, что доносы об убийстве трех жен Ильина уже подавались прежде как в полицию, так и в Сенатскую контору. Это, разумеется, повышало доверие с заявлению Ермолая Ильина. Но помимо этого, следователь впервые узнал фамилии людей, бывших непосредственными свидетелями убийств упомянутых жен. Это были Михаил Мартьянов, Петр Ульянов, Василиса Матвеева и Аксинья Степанова. Кроме того, значительное число лиц смогли подтвердить наличие на телах умерших женщин явных и притом весьма значительных телесных повреждений ( струпьев на открытых ранах, вырванных волос, следов обварения кипятком, обожженных ушей, синяков и т. п. ; впрочем, о способах умерщвления Салтыковой людей далее будет сказано особо ). Т. о. следствие, благодаря повальному обыску, смогло найти подтверждения тому, что три жены Ермолая Иванова действительно были убиты помещицей.
     Важным результатом повального обыска, проведенного в московском доме Дарьи Салтыковой, явилось обнаружение весьма примечательноой бухгалтерской книги, заполненной рукой эконома Савелия Мартынова, в которой были перечислены все взятки, розданные Салтыковой должностным лицам московской администрации. Этот в высшей степени любопытный документ раскрыл ту крайнюю степень коррупции и бессовестной жажды стяжания, присущей видным чиновникам, благодаря которым совершаемые в самом центре Москвы из года в год убийства людей игнорировались должностными лицами, ответственными за поддержание правопорядка и законности.
     В числе лиц, получавших от Дарьи Николаевны ценные подарки и деньги, значились : начальник полицеймейстерской канцелярии, действительный статский советник Андрей Иванович Молчанов, прокурор Сыскного приказа Федор Хвощинский, присуствующие Сыскного приказа, надворные советники Лев Вельяминов-Зернов и Петр Михайловский, секретарь Тайной конторы Иван Яров, актуариус Сыскного приказа Иван Пафнутьев и пр. Это объясняло, почему почему никто из жалобщиков на Салтыкову не мог найти правды в Москве.
     Одновременно с повальным обыском на Сретенке аналогичная операция проводилась в Троицком, подмосковном имении и одноименной деревне Салтыковой, а также прилегавших к нему селах. Помимо Троицкого в полицейское оцепление попали и некоторые другие населенные пункты : деревни Саларево, Орлово, Семеновское. Руководил обыском князь Дмитрий Цицианов, впоследствии ( после окончания обыска в Москве ) к нему на помощь прибыл Волков.
     Число допрошенных людей исчислялось сотнями. Только в экстракте по делу, подготовленном в следующем - 1765 г. - году упоминаются показания почти 300 человек, опрошенных Цициановым во время повального обыска. В целом, добытая следователем информация касалась следующих преступных деяний Дарьи Салтыковой :
     - убийство летом 1762 г. дворовой девушки Феклы Герасимовой ; информация об этом преступлении дополняла сведения, полученные Волковым в Москве. Староста села Троицкого Иван Михайлов, непосредственно перевозивший труп замученной девушки, дал изобличающие Салтыкову показания и назвал свидетелей, способных подтвердить правоту его слов, в частности, полицейского врача Федора Смирнова, обследовавшего тело убитой в помещнии московской губернской канцелярии ;
     - побои, пытка голодом и последующие смерти дворовых девушек Афимьи и Ирины ( о чем они сообщили в предсмертной исповеди священнику троицкой церкви Степану Петрову );
     - факты неоднократных и жестоких издевательств Салтыковой над своими крепостными людьми подтвердило значительное число крестьян соседних деревень ( 80 человек ). Однако, следует заметить, что никто из них не был непосредственным свидетелем побоев и давал свои показания, как говорится, с чужих слов ;
     - значительное число крепостных Салтыковой ( 22 человека ) сообщили следствию о том, что слышали от прислуги барыни, что та совершала неоднократные убийства людей, но сами свидетелями таковых не были.
     В целом, обыски Волкова и Цицианова позволили резко продвинуть следствие вперед. Теперь в распоряжении сыщиков было значительное число свидетелей, на основании показаний которых можно было довольно точно реконструировать как обстоятельства жизни самой Салтыковой, так и ее слуг. Напомним, что на руках Волкова был список крепостных, состоявший из 138 фамилий, судьбу которых следовало прояснить, ибо все они были потенциальными жертвами своей хозяйки. Из этого списка 50 человек официально считались "умершими от болезней", "безвестно отсутствовали" 72 человека, 16 считались "выехавшими к мужу" или "ушедшими в бега".
     Крепостные люди Дарьи Салтыковой обвинили свою хозяйку в смерти 75 человек. Однако, далеко не по всем инкриминируемым Салтыковой случаям убийств имелись свидетели или соучастники ; значительная часть сообщений заявителей делалась со ссылкой на отсутствующих или умерших лиц, а потому такие сообщения требовали тщательной проверки. Кроме того, некоторые из дворовых слуг оказались замешаны в преступлениях хозяйки ( исполняя ее приказания избивать людей ) и потому признавая одни события эти люди категорически отказывались признавать другие. Последнее обстоятельство заметно путало следствие, поскольку вызывало разноречия свидетелей по большому числу фактов.
     Тем не менее, следователям удалось отделить "зерна от плевел" и путем скурпулезного сличения огромного числа деталей, восстановить растянувшийся на годы кровавый путь Дарьи Николаевны Салтыковой. Имеет смысл остановиться на некоторых, наиболее вопиющих ( и вместе с тем характерных ) преступлениях этой помещицы.
     История трех жен Ермолая Иванова, восстановленная следствием, оказалась в общих чертах такова : первой супругой кучера барыни была "дворовая девка" Катерина Семенова, в обязанность которой входило мытье полов в хозяйском доме ( этим она занималась наряду с прочей прислугой ). Вызвав плохим мытьем полов неудовольствие хозяйки, Семенова была сечена батогами и плетьми, после чего скончалась. Произошло это в 1759 г. К умирающей был приглашен московский священник Иван Иванов, который довольствовался "глухой исповедью" умиравшей ( женщина уже не могла говорить ) и разрешил произвести захоронение тела на территории кладбища при храме, в котором служил. Салтыкова быстро женила своего кучера, поскольку не хотела, чтобы тот "томился без женщины". Можно предполагать, что Иванов был у своей хозяйки на хорошем счету, во всяком случае та явно не желала, чтобы молодой справный мужик гулял в холостяках.
     Второй супругой Ермолая стала молодая Федосья Артамонова, которую поселили в московском доме Салтыковой и поручили разную домашнюю работу. Очень скоро Федосья вызвала неудовольствие хозяйки и, подобно Катерине Семеновой, подверглась жесточайшей порке. В результате весной 1761 г. Федосья умерла и Салтыкова опять позвала своего доброго знакомого священника Иванова. Тот, впрочем, смутился очевидными следами насилия, заметными на лице и теле убитой женщины и заявил, что хоронить ее как обычную покойницу не позволит : мол, пусть Салтыкова предъявит тело полиции и получит официальное разрешение на захоронение. Дарья Николаевна, разумеется, утруждать себя не стала ; она велела отвести труп Федосьи Артамоновой в Троицкое, дабы тамошний священник Степан Петров похоронил его без проволочек. Так и было сделано.