|
©А.И.Ракитин, 2021 г.
©"Загадочные преступления прошлого", 2021 г.
Дело Оскара Мэйна (окончание)
Детективы нашли кровельный топор, довольно хитроумный инструмент, совмещающий в себе всем знакомый топор и молоток. Обычно такие топоры невелики по размерам и имеют небольшую массу, они очень удобны в обращении и отлично подходят для скрытого ношения. На найденном топоре присуствовали потёки крови, которую судебно-медицинская экспертиза признала происходящей от человека, поэтому сомнения в том, что найдено именно орудие преступления быстро отпали. То, что у найденного топора вместо привычного обуха оказалась круглая "пятка", как у молотка, сразу объяснило присуствие на трупе следов двух орудий. На самом деле оружие в руках убийцы было одно - кровельный топор, только удары он наносил то его лезвием, то тыльной частью.
Кровельный топор. Не этим, но примерно таким топором был убит Фред Свэйн.
Таким образом, предположение о действиях двух преступников, вооруженных разными орудиями, можно было смело отбрасывать.
Находка детективов некоторое время держалась в тайне. Уже 15 января в газетах появились сообщения о находке орудия преступления. Поскольку топор был не новым, имелась отнюдь ненулевая вероятность отыскать его владельца, ведь Напавэйн являлся сравнительно небольшим посёлком! Довольно быстро выяснилось, что никто в Напавэйне не владел подобным топором, точнее, никто не пожелал в этом признаться. Но местный житель Кэмпбелл Ллойд (C. P. Lloyd) рассказал детективам, что видел такой точно топор годом ранее в сарае во дворе дома Оскара Мэйна. Причём свидетель особо уточнил, что это был единственный раз, когда он видел кровельный топор в Напавэйне.
Сам Оскар при предъявлении топора заявил, что видит его в первый раз. В принципе, обнаруженное потиворечие между показаниями Ллойда и Мэйна не казалось непримеримым. Напомним, что Мэйн приехал в Напавэйн в сентябре, Ллойд же не помнил точную дату, когда именно ему попался на глаза топор - это могло произойти при прежнем арендаторе, покинувшем Напавэйн. Так что Оскар Мэйн действительно мог не являться владельцем топора и ничего о нём не знать. Но...
Но Оскар Мэйн во время беседы с детективами сказал кое-что иное, привлёшее внимание "законников". Повествуя о своём времяпрепровождении 6 января [в день убийства], он обстоятельно остановился на своих дневных поездках и, в частности, рассказал о том, как отвозил одного из потенциальных покупателей земли в район недавних лесных вырубок. Ну, отвозил и отвозил, дело житейское, казалось бы... Но во время аналогичного разговора детективов с Сэйди Свэйн, вдовой убитого, та сообщила, что Оскар в середине дня отвёз её вместе с дочерью к фермеру, жившему неподалку от Напавэйна. У фермера была большая библиотека и он позволял брать книги для чтения. Вот маленькая Марджори и брала детские книжки. Но Оскар Мэйн ничего не сказал полицейским о посещении фермера в обществе молодой супруги друга!
Самое смешное заключалось в том, что жена Оскара была осведомлена об этой поездке и не стала делать из неё тайны. Когда детективы спросили у неё о событиях 6 января, она рассказала, как после завтрака к ней явилась Сэйди Свэйн и предложила прогуляться за город, чтобы отдать книгу. Женщина отказалась, сославшись на то, что дочь её не одета и потребуется много времени на то, чтобы собраться. Оскар, услыхавший их разговор, предложил отвезти Свэйн и маленькую Марджери в нужное место, а затем привезти обратно в Напавэйн. Жена Оскара, признав свою осведомленность о поездке, фактически подтвердила то, что её муж солгал полицейским.
Если бы Оскар Мэйн не пытался скрыть эту поездку от детективов, она бы, скорее всего, никаких подозрений не вызвала. Хоть он и отправился за город с чужой молодой женой, это само по себе никак него не компрометировало, ведь с ними была 5-летняя Марджери! Но если мужчина пожелал эту поездку скрыть, то стало быть, он чего-то опасался! Чего и почему?
Выяснить это детективы не успели. На следующий день после похорон Сэйди Свэйн уехала из Напавэйна в Чихалис и остановилась в доме своего дяди Эйба Кофмана (Abe Kaufmann), прежде работавшего управляющим отделения банка. При этом дядя приехал в Напавэйн и стал работать в продуктовом магазине, явившемся местом совершения преступления.
А ещё через день в Напавэйне появилась группа аж даже из 5 (!) адвокатов, объявивших, что они являются официальными представителями Оскара Мэйна. Среди приехавших был и Морис Лэнгхорн (Maurice Langhorne), самый дорогой защитник по уголовным делам в штате. Это был настоящий фурор, такого поворота не ждал никто!
Лэнгхорн был не просто адвокатом, но ещё и лоббистом с большими связями в политических кругах. Он периодически выдвигался в парламенты то федеральный, то штата, и хотя выборы всякий раз добросовестно проигрывал, нетрудно понять, что этот человек входил в обойму лиц с большим политическим весом.
Лэнгхорн принимал на себя защиту в щекотливых делах разной степени скандальности. Чтобы стало понятно, что имеется в виду, можно кратко упомянуть о судебном процессе в августе 1919 г., во время которого ему пришлось защищать вдову умершего губернатора штата Эрнеста Листера (Ernest Lister). Листер занимал свою должность с января 1913 г. по февраль 1919 г., затем ввиду болезни передал губернаторские полномочия заместителю и занялся здоровьем. Из казны штата ему выплатили 5 тыс.$ на лечение, но... медицина оказалсь бессильна и 14 июня 1919 г. Эрнест Листер скончался.
После смерти губернатора аудиторы правительства штата предписали вдове вернуть в казну 5 тыс.$, выданные на поправку здоровья, а вдова ождаемо отказалась. Возник скандал и судебная тяжба, за которой внимательно следили вашингтонские обыватели. Всем было понятно, что политики на верхних этажах власти сводят счёты и ссылки на защиту интересов налогоплательщиков - это не более чем ритуальный набор слов, но зрелище от этого не становилось менее занимательным. Адвокат Морис Лэнгхорн оказался как раз тем самым "самодеятельным Дон-Кихотом", что бросился на защиту чести, достоинства и кошелька губернаторской вдовицы.
Морис Лэнгхорн считался одним из самых высокооплачиваемых, успешных и скандальных адвокатов штата Вашингтон (фотография из газеты 1910 года, напечатанной во время избирательной кампании Лэнгхорна в сенат штата).
15 января окружной прокурор Герман Аллен (Herman Allen) вызвал на допрос Оскара Мэйна, на который тот явился в сопровождении адвокатов и от дачи показаний отказался. Прокурор распорядился заключить Оскара под стражу и созвал журналистов, перед которыми сделал заявление.
Из слов прокурора следовало, что правоохранительные органы готовы доказать вину задержанного в убийстве Фреда Свэйна. Также прокурор сообщил, что старший брат Оскара Мэйна, член Верховного суда штата, предпринял серьёзные усилия по спасению братца, но несмотря на это окружной прокурор не поддастся давлению и доведёт дело до конца. Герман Аллен добавил, что ему известно о сотнях тысячах долларов, которые брошены на защиту Оскара Мэйна, но деньги эти не помогут преступнику. "На меня могут давить хоть президент Вильсон, хоть Джон Рокфеллер - меня это не волнует, я проведу расследование, как считаю нужным."- не без пафоса сообщил журналистам окружной прокурор. Подытоживая своё весьма энергичное обращение, он заверил собравшихся в том, что "многие присяжные повесят за меньшее" ("many juries would hang men for less."), имея в виду те доказательства, что были добыты в ходе расследования.
В тот же день - т.е. 15 января - стали распростряняться слухи об обнаружении окровавленных топора и пальто. По-видимому, это было проделано умышленно, дабы заставить нервничать задержанного и его адвокатов. На самом деле окровавленное пальто никогда не было найдено, а кровельный топор, явившийся орудием преступления, был найден ранее, но факт этот держался в секрете несколько дней.
"Прокурор бросает вызов адвокатскому корпусу" ("Prosecutor defies corps of attorneys") - одна из многих статей в местной прессе, посвященная заявлению, сделанному 15 января 1918 г. окружным прокурором Германом Алленом журналистскому пулу в Чихалисе.
Острое противостояние, возникшее между прокурорм Германом Алленом и Оскаром Мэйном, усуглялось также тем обстоятельством, что первый хорошо знал семью второго. Джон Мэйн, старший брат арестованного, до того как стал судьёй Верховного суда штата читал лекции в школе права при университете штата и Аллен являлся его учеником.
Теперь же ученик и бывший учитель сошлись в непримиримой схватке, итогом которой должен был стать вердикт присяжных о виновности в тяжком преступлении. Окружной прокурор фактически обвинил члена Верховного суда в давлении на Правосудие - это был скандал, который не мог закончиться примирением.
Герман Аллен, прокурор округа Льюис.
В течение января месяца со стороны окружной прокуратуры были допущены кое-какие "утечки информации", явно преднамеренные и преследовавшие цель сформировать общественное мнение в нужном обвинению русле. В частности, прямым текстом сообщалось о том, что интимные свидания Оскара Мэйна с Сэйди Свэйн маскировались совместными поездками на природу в автомашине Оскара. В декабре 1917 г. Сэйди более чем на неделю поселилась в доме Мэйнов в Сиэттле. Обвинение утверждало, что Фред Свэйн был прекрасно осведомлён о том, что жена изменяет ему. В середине декабря, то есть примерно за 3 недели до своей гибели, Фред сообщил нескольким приятелям в приватном разговоре о том, что брак его летит в пропасть и скоро он, по-видимому, разведётся.
Статья в газете от 15 января под заголовком "Миссис Свэйн в центре внимания" ("Mrs. Swayne in limelight") была посвящена истории адюльтера, явившегося прологом кровавой драмы.
При этом не совсем ясны оставались границы его осведомленности. Знал ли Фред, с кем именно изменяет ему жена или же его информированность оставалась неконкретной? Обвинение на этот вопрос не давало ответа, очевидно, считая, что ситуацию следует оставить неопределенной в надежде тем самым сбить защиту с толку.
Супруга обвиняемого, очевидно с подсказки адвокатов, собрала пресс-конференцию, на которой высказалась по сути распространяемых окружной прокуратурой сведений. Все подозрения в адрес Оскара жена назвала беспочвенными и смешными. Комментируя проживание Сэйди Свэйн в их доме в Сиэттле, миссис Мэйн уточнила, что в то время в том же доме проживала и она сама. Сэйди приехала в Сиэттл для лечения зубов и они любезно предложили ей поселиться в их доме и не тратить деньги на гостиницу. Говоря о совместных поездках мужа с Сэйди, женщина с улыбкой уточнила, что поездки эти устраивались в обществе дочери Сэйди - маленькой Марджери. То есть, по мнению миссис Мэйн, присутствие ребёнка исключало возможность секса между Оскаром и Сэйди и тем самым делало предположения о супружеской измене бессмысленными.
Довольно интересно и эмоционально миссис Мэйн рассказала о событиях 6 января. По её словам, муж явился домой из офиса около 6 часов вечера, сел к столу и с отменным аппетитом съел 2 больших куска тыквенного пирога. А потом позвал 9-летнюю дочку и стал для неё играть на фортепиано и петь песенки. И так продолжалось до тех самых пор, пока на пороге дома не появились два Бобби - Мейерс и Эванс - с рассказом о лежащем в магазине раненом Фреде Свэйне.
Чтобы убедить слушателей в невиновности мужа, миссий Мэйн заявила, что никогда не видела на нём или его одежде следов крови и добавила, что сегодня Оскар был одет в тот же самый костюм, что и в день убийства Фреда Мэйна. Если верить сказанному, то получалось, что 9 дней Оскар ходил в одной и той же одежде, которую за эти дни никто не гладил и не чистил... но если её гладили и чистили, то что именно миссис Мэйн в таком случае хотела сказать?
Безотносительно подлинных отношений между Оскаром Мэйном и Сэйди Сэйди Свэйн хочется отметить наивность данного суждения. Думаю, среди читателей найдётся немало людей, сталкивавшихся с ситуациями, когда кто-то из любовников берёт на интимные свидания маленького ребёнка именно с целью маскировки того, что папа или мама отправились грешить. Ребёнка можно посадить в сторонке, дать бутылку лимонада и книжку с яркими картинками, а взрослые получат желанную возможность для уединения. То есть присутствие ребёнка при известной ловкости родителей адюльтеру ничуть не помеха. Так что рассуждения миссис Мэйн выглядят, мягко говоря, ничего не доказывающими. Интересно, понимала ли это она сама или же с незамутненным простодушием
верила в справедливость собственных слов?
Подготовка к судебному процессу над Оскаром Мэйном протекала при пристальном внимании местной прессы. Честное слово, даже какую-то зависть к американцам испытываешь - ведь конец зимы и начало весны 1918 г. очень драматичный этап в истории России. У нас вовсю разворачивался "красный дерибан", напомню, что в конце февраля войска кайзеровской Германии наваляли люлей Красной гвардии, захватили Нарву и вышли на дальние подступы к столице страны Петрограду [теперь у нас череда этих поражений отмечается как красный день календаря 23 февраля, если кто не в курсе!]. Большевики затеяли переговоры с немцами, увенчавшиеся Брестским срамом мирным договором. Большевики направо и налево раздавали свободу и независимость окраинам - Украине, Финляндии, Эстонии и пр., плодя тем самым толпу жалких лимитрофов, которые в последующие десятилетия доставят самим же большевикам массу всевозможных проблем.
А в сытой и довольной жизнью Америке в это же время рисовали карикатуры на тему войны в Европе, да обсуждали исход предстоящего суда над Оскаром Мэйном. Воистину, два мира - два Шапиро!
  
Американские карикатуры первой половины 1918 г. вовсю затрагивали тематику Мировой войны и распада России. Некоторые картинки той поры были выполнены на хорошем художественном уровне и очень даже со смыслом. Слева направо: мировая общественность подталкивает германский народ к миру, но узкую тропинку перегораживает огромныый бюст кайзера. Птичка советует германскому народу "откатить камень". В центре: кайзер и главком Гинденбург поели медвежатинки (аллюзия на то, что медведь - это Россия) и кайзер хвалит "украинскую подливку". Справа: русская тройка мчится по засенежнной степи, в возке сидят "демократия" и "анархия", кучер - "большевик". Стая волков в шлемах германсокй армии преследует тройку и "анархия" выбрасывает из возка части России - Ливонию, Эстонию, Финляндию, Украину...
25 февраля 1918 г. было объявлено о предстоялещем 1 марта открытии в Чихалисе судебного процесса. Председательствовать должен был судья Рейнольдс (Reynolds), для проживания присяжных арендовались номера в лучшем местном отеле "St. Helens".
Всё так и случилось. 1 марта в деловой и даже будничной обстановке суд начался с отбора присяжных заседателей. Процедура эта оказалась на удивление быстрой и продлилась не более 4 часов. Обвинение не воспользовалось правом отвода 2 человек, в основной состав жюри из 12 человек были включены 4 женщины.
Обе стороны процесса излучали уверенность в собственных силах. Обвиняемй появился в суде безукоризненно одетым, супруга всё время оставалсь подле него, демонстрируя полную поддержку. Старший брат Джон также присуствовал на процессе с самого первого дня, сообщив прессе, что на время суда взял отпуск по месту работы в Верховном суде штата. Адвокат Лонгхорн заявил, что не сомневается в успехе защиты и пообещал представить 40 свидетелей, способных доказать полную непричастность обвиняемого к отвратительному преступлению.
Первые дни процесса прошли без каких-либо ярких эпизодов или скандальных сцен. Прокурор Аллен зачитал обвинительное заключение, врач службы коронера Петтит рассказал о проведении судебно-медицинского вскрытия тела Фреда Свэйна и отмеченных на трупе телесных повреждениях. 4 марта жюри присяжных в полном составе отбыло из Чихалиса в Напавэйн, где осмотрело магазин, ставший местом совершения преступления.
На следующий день в суд стали вызываться и допрашиваться свидетели обвинения и процесс перешёл в острую состязательно-конфликтную стадию. Предваряя допрос свидетелей обвинения, прокурор Аллен заявил, обращаясь к жюри: "Мы покажем, что Оскар Р. Мэйн и миссис Фред Суэйн вместе ездили на машине и что Мэйн навещала миссис Суэйн, пока ее муж отсутствовал. Мы также покажем, что их отношения были такими, что Мэйн и миссис Суэйн оба говорили о разводе всего за три недели до убийства Суэйна" (дословно: "We willshow that Oscar R. Main and Mrs. Fred Swayne took auto trips to gether and that Main visited Mrs. Swayne while her husband was away. We willalso show conditions were such that Main and Mrs. Swayne both were talking of getting divorces only three weeks before the murder qf Swayne.")
Ночной выпуск (были тогда и такие!) местной газеты "The Tacoma times", посвященный заседанию суда 5 марта, вышел с заголовком во всю полосу "Сенсация в деле Мэйна".
Свидетель Ллойд (C. P. Lloyd) рассказал о кровельном топоре, увиденном в сарае во дворе дома Оскара Мэйна. "Это был единственный топор такого рода, который я когда-либо видел в Напавэйне," - заявил свидетель во время дачи показаний (дословно: "It was the only hatchet of its kind I ever have seen in Napavine."). Обвинитель в этом месте прервал свидетеля и добавил, что сейчас топора в доме Мэйнов нет и они отрицают его существование. Рассказывая о событиях 6 января, Ллойд сообщил суду, что в тот день он вместе с 12-летним сыном Полом несколько ранее 17 часов находились на главной улице Напавэйна и видели Оскара Мэйна, выходившего из своего офиса и направлявшегося в магазин Свэйна.
Пол Ллойд дал показания, во всём соответствовавшие рассказу отца. Оба свидетеля подверглись продолжительным перекрёстным допросам адвокатов, стремившихся поймать их на неточностях и мелких несоответствиях. Особый упор адвкаты делали на том, что Оскара Мэйна не было в Напавэйне ранее 17 часов и свидетели явно либо что-то путали, либо умышленно говорили неправду. Допросы, продлившиеся в общей сложности более 4-х часов, оказались крайне изматывающими. Но доказать неправоту свидетелей адвокаты не смогли - отец и сын Ллойды успешно отстояли свою правоту.
На следующий день в суде были допрошены 34 свидетеля. Особенно важным оказались показания Роберта Ходжа (Robert Hodge), рассказавшего о том, что 6 января между 4 и 5 часами пополудни он видел Оскара Мэйна, входившего в магазин Свэйна через заднюю дверь. Слова Ходжа отлично дополняли показания Ллойдов, данные накануне. Адвокаты яростно опровергали рассказ свидетеля. В частности, они заявили, будто Ходж 3 неделями ранее в присутствии свидетелей говорил совсем иное, а именно - будто он видел Мэйна входящим в магазин вовсе не 6 января, а в середине декабря 1917 г. Когда же его, Ходжа, спрашивали о событиях 6 января, тот будто бы утверждал, что видел 2-х незнакомых мужчин, входивших в магазин.
Свидетель категорически отрицал факт ведения подобных разговоров и настаивал на том, что 6 января не видел никаких незнакомых мужчин ни возле магазина Свэйна, ни в нём самом. Ходж так разволновался, что ему стало плохо, судебное заседание пришлось прервать и вызвать врача.
Допрос свидетеля фактически остался незакончен, но продолжить его не представлялось возможным, поскольку врач запретил Ходжу дальнейшее пребывание в суде.
Далее обвинение вызвало Филлипа Вагнера (Phillip Wagner), рассказавшего, что 6 января он, будучи в обществе Дженнингс Линхарт (Jennings Linhart), видел, как в 17:15 Оскар Мэйн возвращался в свой офис со стороны магазина Свэйна. При этом он сплёвывал, что было крайне странно и нехарактерно для человека его воспитания и наружности.
Дженнингс Линхарт, допрошенная следом, во всём подтвердила слова Вагнера.
Утверждения Вагнера и Линхарт были очень важны для обвинения и потому защита приложила немалые усилия для дискредитации этих свидетелей. Если бы им стало плохо, подобно Ходжу, то такой вариант вполне бы устроил адвокатов, однако рассчитывать на это не приходилось. Филлип и Дженнингс были молоды, образованны, имели при себе часы и следили за временем, поэтому сбить их с толку и запутать адвокаты не смогли. Стремясь вывести молодых людей из себя, защитники на разные лады задавали им вопросы на грани приличия, типа того, поддерживают ли они интимные отношения и известно ли окружающим об их предполагаемой связи? Судье приходилось останавливать адвокатов, явно переходивших этические границы с целью спровоцировать гневную реакцию свидетелей.
Несмотря на чрезвычайную активность защитников, обвинение с полным основанием могло записать события 5 и 6 марта в свой актив - официальная версия случившегося получила хорошее обоснование и выглядела очень весомо.
Номер "The Tacoma times" от 6 марта вышел в заголовком на первой полосе "Мэйна видели в магазине".
На следующий день начались допросы свидетелей защиты.
Адвокаты приложили немалые усилия для того, чтобы показать постоянное пребывание Оскара Мэйна в обществе других людей после 17 часов. Свидетель Уилльям Джонс заявил суду, что находился вместе с обвиняемым в его офисе с 17:00 до 17:05 в день убийства. Похвальная точность, что и говорить!
Миссис Эмери (Emery), жена крупнейшего лесозаготовителя из Напавэйна, всеми уважаемая женщина в возрасте, сообщила суду, что общалась с Оскаром Мэйном в интервале от 17:20 до 17:25. Женщина заверила суд, что она разговаривала с Оскаром, стоявшим на расстоянии вытянутой руки, и никаких следов крови либо свидетельств борьбы не заметила.
Защите важно было заполнить пробел с 17:05 до 17:20, в течение которого в офисе Оскара Мэйна никого не было, кроме самого Оскара, и это было проделано с ловкостью слона в посудной лавке. Двое местных выпивох - некие Уолтер Мэйсон (Walter Mason) и Милтон Эслайтон (Milton Asliton) - заявили под присягой, что видели Оскара через окно его офиса. А откуда же они его видели? Из бильярдной через дорогу... катали шары, ну и смотрели в тёмное зимнее окно.
Не знаю, понимают ли это читатели, но не могу не сказать - появление данных персонажей в нашем сюжете однозначно указывает на подтасовку улик со стороны защиты Мэйна. Извините автора за прямолинейность, но поверить в рассказ Мэйсона и Эслайтона - выше моих сил.
Кстати, в этом месте можно упомянуть о следующей интересной детали - напротив офиса Оскара Мэйна находилась не только бильярдная, но и отделение банка. В нём 6 января работал кассир по фамилии Стоун (Stone), причём его рабочее место раполагалось так, что он постоянно был обращён лицом к окну [в отличие от игроков в бильярд в доме по соседству]. Так вот кассир Стоун честно признался, что не обращал внимание на то, что происходит через дорогу и никакой ясности в вопрос местопребывания Оскара Мэйна после 17 часов внести не смог. А вот глазастые игроки в бильярд увидели именно то и именно тогда, когда это понадобилось защите.
Дал в суде показания и Джон Колсон, работник агентства недвижимости и подчиненный обвиняемого. Колсон заверил суд в том, что неоднократно бывал в дровяном сарае у дома Мэйна и никогда не видел там кровельного топора.
Хорошую характеристику обвиняемому дали лица, лично его знавшие - окружной прокурор округа Кинг Альфред Ландин (Alfred H. Lundin), судья из Сиэттла по фамилии Фрэйтер (Frater) и предприниматель Генри Колдвэлл (H. M. Caldwell). Они ничего не могли сообщить по существу рассматриваемого дела, но суды обычно принимают к рассмотрению заявления лиц, способных сообщить ориентирующую, либо малоизвестную информацию.
Пытаясь реконструировать события 6 января, адвокаты выстроили довольно замысловатую конструкцию, по которой получалось, что убийство владельца магазина осуществили некие грабители числом 2 человека, имевшие намерение забрать деньги. Причём эти таинственные незнакомцы были готовы убить и Оскара Мэйна, но тот не пустил их в офис и поговорил в ними на ступенях перед входной дверью. То есть. можно сказать, прошёл по самому краю... Правда, почему же жестокосердные грабители не забрали из магазина Свэйна деньги, оставшиеся на виду, и как они умудрились погасить свет, защита не объяcнила. Как не объяснила и другой странный феномен, а именно - почему таинственную парочку видели только свидетели защиты, а свидетели обвинения, находившиеся в то же самое время в районе главной улицы посёлка, подозрительных чужаков не заметили?
Хотя эта логическая конструкция явно повисала в воздухе и выглядела недостоверно, нельзя не признать успеха защиты в другом вопросе. Обвинение исходило из того, что вдова убитого была заодно с подсудимым и не спешила на помощь истекавшему кровью мужу. Дескать, поэтому Сэйди не шла в магазин и даже после того, как к ней домой пришёл Бобби Мейерс и рассказал о произошедшем преступлении, она ничего не предприняла и продолжала выжидать. Адвокаты доказали, что виной такому поведению явилась дезинформация 16-летнего Бобби, говорившего всем, в том числе и доктору Паттерсону, будто Фред Свэйн упал и ранен. Из рассказа молодого человепка невозможно было понять, что в магазине произошло в действительности и что там лежит не раненый человек, а труп. То есть никакого злого умыла в пассивности Сэйди Свэйн в действительности не было.
Номер "The Tacoma times" от 7 марта открывался заголовком на первой полосе "Алиби для Мэйна".
Защита в целом восполнила все пробелы во времяпрепровождении Оскара Мэйна 6 января. Получалось, что обвиняемый либо находился в чьём-либо обществе, либо его видели посторонние. Alilbl подсудимого вроде бы сложилось, но очень многие моменты вступали в противоречие с показаниями свидетелей обвинения и решение жюри во многом оказывалось вопросом убедительности свидетелей и веры самих присяжных. Никто не мог сказать, какая же сторона показалась присяжным достовернее - обвинение или защита?
В своей заключительной речи 11 марта прокурор Аллен заявил, что суд показал неубедительность аргументации защиты и её склонность действовать методами нажима и запутывания свидетелей. Речь прокурора была очень эмоциональна и резка, она явно могла качнуть чашу весов в сторону обвинения.
Понимая это, Оскар Мэйн заявил, что хотел бы сделать заявление. На протяжении всего процесса он пользовался правом не свидетельствовать против самого себя, но у подсудимого всегда есть возможность от этого права отказаться. В самом конце суда он решил дать показания. Это был очень волнующий момент, поскольку история знает массу примеров того, как не очень умный обвиняемый, раскрывая рот в зале суда, полностью проваливает собственную защиту. Адвокты неслучайно всегда рекомендуют психопатам и социопатам пользоваться правом не давать показания - людям, лишенным эмпатии и способности понимать эмоции других людей, лучше не демонстрировать собственную психоэмоциональную тупость.
Заняв свидетельское место, Оскар Мэйн рассказал то, о чём не говорил ранее - во второй половине дня 6 января он действительно заходил в магазин Фреда Свэйна! Фред был нетрезв, перед ним стояла початая бутылка ликёра и он методично напивался. Увидев Оскара, он заявил, что знает об интимной связи, существующей между ним и Сэйди. Оскар якобы поспешил его заверить в том, что это досужие сплетни, но Фред не хотел его слушать. Тогда Оскар сказал ему, что не станет разговаривать с ним, поскольку тот пьян, пусть проспится - тогда и поговорим. После этого Оскар Мэйн якобы покинул магазин.
Следует признать, что прокурор Аллен оказался не готов к такому повороту событий и не смог провести серьёзный допрос обвиняемого, хотя теперь у него такое право появилось и Мэйн не смог бы избегнуть острых вопросов. Вот только вопросов не оказалось, хотя, говоря объективно, Оскара Мэйна можно было бы неплохо "прополоскать" на глазах присяжных.
После сравнительно непродолжительного обсуждения, продлившегося менее 3-х часов, присяжные вернулись с вердиктом, которым признали Оскара Мэйна невиновным в инкриминируемом убийстве. "За" проголовало 7 из 12 членов жюри.
Окружной прокурор Герман Аллен сделал заявление для прессы, в котором, в частности, сказал, что в этот день Правосудие потерпело поражение. Слова горькие, но справедливые! Оскар Мэйн был немедленно освобожден из-под стражи и вышел из зала суда с гордо поднятой головой.
Вот, собственно, и конец истории.
Остался, собственно, лишь один вопрос: кто убил бедолагу Фреда Свэйна? Хотя, подозреваю, вопрос этот остался не у всех читателей, кто-то имеет на него ответ.
Своими показаниями в суде, Оскар Мэйн подтвердил то, что сплетня о его интимной связи с женой убитого появилась отнюдь не после преступления, а до него. Более того, обвиняемый подтвердил, что сплетня эта была известна мужу - рогоносцу и тот имел намерение объясниться с ним, обвиняемым. Это очень важные признания, фактически перед нами признание в совершени преступления. Оскар Мэйн признал это вынужденно, он понял, что свидетели обвинения очень чётко "привязали" его по месту и времени к факту убийства, если бы обвиняемый продолжал тупо отрицать своё появление в магазине, то обвиняемые могли бы ему не поверить. И вот тут на их месте логично было бы посчитать вину доказанной, дескать, коли обвиняемый врёт в этом вопросе, стало быть, ему есть что скрывать.
А так Оскар ограничился полуправдой - да, был на месте преступления за 5 минут до убийства, да, говорил с жертвой, да, он даже пытался затеять конфликт, но я - человек неконфликтный и предпочёл не спорить с пьяным!
Обратите внимание, Оскар отнюдь не случайно признал тот факт, что убитый во время последнего разговора коснулся темы супружеской измены. На первый взгляд, Мэйн мог сказать, что они обсуждали погоду или нечто иное, столь же невинное... Но - нет! Мэйн подтвердил, что разговор зашёл именно об изменах Сэйди. Для чего это признавать? Есть же в этом какой-то резон, поскольку обвиняемый действовал очень рассудочно и продумал своё заявление до мельчайших деталей. так зачем же он говорил именно это?
Ответ, как представляется, кроется в следующем: Оскар Мэйн допускал обвинительный вердикт присяжных и как следствие - возможность новых судебных процессов в будущем. Понятно, что на новых процессах могли появиться новые свидетели, которые в силу каких-то причин не проявили себя на первом суде. Такой свидетель мог слышать разговор Мэйна со Свэйном, во всяком случае обвиняемый допускал, что такой человек существует, а потому имеет смысл передать состоявшийся разговор более или менее близко к его истинному содержанию.
Таким свидетелем мог стать Бобби Мейерс. Напомним, что юноша очень странно повёл себя после обнаруждения трупа в магазине, сообщив нескольким лицам, будто Фред Свэйн жив и лишь поранился при падении. Оскар Мэйн, с самого начала прекрасно осведомленный о том, что владелец магазина мёртв, мог подозревать, что юноша занимается дезинформацией не без умысла. Во всяком случае, предположение, согласно которому молодой человек, находясь в соседней комнате, мог слышать перебранку Мэйна и Свэйна, представлялось разумным и допустимым. Опасаясь того, что в какой-то момент юноша "развяжет язык", Мэйн дал в суде именно те показания, какие дал.
Как же развивались события 6 января, приведшие к трагической развязке? Думается, что всё произошло с одной стороны неожиданно для убийцы, а с другой - ожидаемо, в том смысле, что какие-то размышления на эту тему тот уже имел. Оскар днём катался с Сэйди и её дочкой в машине и сделал нечто такое, что было замечено посторонними. Во всяком случае, после 2 часов пополудни некто позвонил Фреду Свэйну в магазин и убедительно рассказал нечто настолько компрометирующее его жену, что моментально вызвало доверие мужа-рогоносца услышанному сообщению о её измене. Возможно, почва для этого была подготовлена ранее и у Фреда возникали соответствующие подозрения прежде, ведь не на ровном же месте 3-я неделями ранее возникли разговоры о его возможном разводе с Сэйди. Как бы там ни было, именно после этого звонка Фред, обычно малопьющий, принялся в одиночку пить ликёр и к моменту убийства практически опустошил бутылку.
Примерно в 16:30 или чуть позже в магазин зашёл Оскар, лучезарный и в добром расположении духа. И вот тут-то Фред его огрошил. Он не просто заговорил об адюльтере собственной жены - он сказал нечто такое, что крайне встревожило и одновременно всерьёз напугало друга. Может быть, он сказал нечто вроде того, что "ты трахаешь мою жену, а я - трахну твою", или "снимай штаны, подставляй зад", или "я сейчас подниму телефонную трубку и обо всём расскажу твоей благоверной", или ещё нечто такое, что выглядело в понимании Оскара запредельным и недопустимым. Мы можем только гадать, что именно было произнесено, но эти слова явились приговором Фреду...
Мэйн моментально свернул разговор, предложив поговорить после того, как Фред протрезвеет, а сам помчался в свой офис, благо до него было метров 40-50. Там он схватил кровельный топор, принесенный ранее из дровяного сарая, и отправился обратно в магазин Фреда. Магазин был закрыт, поскольку Фред складывал недельную выручки для того, чтобы отнести деньги в банк, но услыхав через дверь голос друга, Фред спокойно впустил его внутрь. Мысль о возможной расправе, судя по всему, в его голову не приходила, возможно, он вообще не помнил, что брякнул 5 минут назад!
Оскар Мэйн прошёлся по магазину, убедился, что ни Бобби Мейерса, ни покупателей внутри нет и... просто разнёс топором голову товарища. Бил его даже после того, как Фред упал очевидно мёртвый. Понимая, что крови будет очень много, Оскар не снимал пальто и именно на него попало основное количество кровавых брызг. Далее со всей возможной быстротой убийца сполоснул лицо и руки и, погасив под прилавком свет в магазине, вышел через чёрный ход. Топор он забросил в кусты сразу же, как вышел за порог, а далее двинулся как ни в чём ни бывало в свой офис.
Очевидно, в офисе Мэйн имел запасной комплект одежды и обуви - в принципе, это нормально для офисного работника, тем более, хозяина в этом самом офисе. Окровавленное пальто исчезло в тот же вечер, как, впрочем и запачканные кровью брюки. К 17 часам Оскар был уже во всём чистом, с тщательно вымытыми лицом и руками.
Последующее поведение Оскара хорошо понятно и вряд ли нуждается в каких-то пояснениях. Как юрист и просто неглупый человек, он понимал, что ему следует быть на виду - и после 5 часов пополудни его видели несколько разных свидетелей! То, что по приходу домой у Оскара был отменный аппетит и прекрасное настроение - так это тоже не кажется удивительным. После вброса адреналина и приступа безудержного гнева он успокоился и почувствовал голод, его прекрасное расположение духа объяснялось тем, что он успешно решил серьёзную проблему, устранив человека, её создавшего.
Ни жена Оскара, ни вдова Фреда о его виновности в убийстве не знали и ни в чём ему не содействовали. Настаивая на его невиновности, они были искренни. Умный человек, с прекрасными манерами и образованием - ну какой из него убийца?!
Ещё раз подчеркну, что решение о нападении в конкретный день, час и минуту Оскар принимал спонтанно, но общий алгоритм действий продумывался им ранее. Это не был экспромт, хотя провокативный фактор, возможно, и оказался для убийцы неожиданным! И использование топора, и последующее переодевание в чистую одежду [с уничтожением запачкой кровью] являлись элементами ранее обдуманной последовательности действий.
Это преступление не явилось идеальным, поскольку правоохранительные органы верно указали на убийцу. Общий мотив случившегося и логику преступника "законники" сумели понять и объяснить. Ну а то, что механизм правоприменения дал сбой - так это не в первый и не в последний раз. Закон и Порядок торжествуют не всегда, настоящие криминальные сюжеты намного сложнее кинематографических.
Но ведь именно этим они и интересны, не так ли?
|
