| |
|
Архив.
Зрители с самого начала признали в ней убийцу . Однако тот , кто пожелал бы внимательнее к ней приглядеться , заметил бы , что лицо ее может быть иным . Когда во время перерыва , не зная , что за ней наблюдают , она снимала очки или когда по ее лицу , что случалось , впрочем , редко , пробегала мимолетная улыбка , она сразу становилась женственнее , человечнее , милее . В такие минуты можно было понять мужчину , который находил ее привлекательной . Но публика явно не хотела допустить и тени сомнений в ее виновности . Похоже было , что и на судей скрытное , зловещее лицо совы произвело впечатление . Далее отношения между обвиняемой и отцом убитого перестали быть тайной . Теперь зрители могли сами сделать вывод о мотивах убийства . - Вы ведь знаете , в чем вас обвиняют , фрау Бургман ? Что вы по этому поводу скажете ? - Только то , что я уже многократно говорила на предварительном следствии . Председательствующий дал справку : - На предварительном следствии обвиняемая категорически отрицала свою причастность к убийству Тильмана Цвайера . Полное удовольствие публика впервые получила на вечернем заседании , когда стали зачитываться анонимные письма , авторство которых эксперты приписывали Бургман . Конечно , председательствующий разрешил зачитать эти письма не для развлечения публики , а для того , чтобы окончательно дискредитировать подсудимую перед присяжными и общественностью в развитие выдвинутого Прабелем тезиса : тот , кто способен на подобные гнусности , не становится и перед отравлением . Но если в первый день эта провокационная тактика увенчалась успехом , то уже на следующее утро ей был нанесен неожиданный удар . Прежде чем перейти к допросу свидетелей , председательствующий вынужден был огласить новую серию анонимных писем , которые и по форме , и по содержанию были в точности такие же , как и прочитанные накануне . Отличало их только одно : они были отправлены в самые последние дни , непосредственно перед процессом , т. е. в то время , когда Бургман находилась в тюрьме и не имела ни малейшей возможности незаметно написать , а затем отправить их . Если ж написала их не она , значит , и относительно прежних писем заключения экспертов ничего не стоили . Прокурор Фельц онемел от этого неожиданного конфуза . Шесть присутствовавших в суде профессоров - экспертов заявили , что сомнения в идентичности тех и других писем едва ли возможны . Быстро оценив ситуацию , доктор Ронге с улыбкой пришел на помощь председателю : - Позвольте подсказать вам , господин директор окружного суда . На вашем месте я решил бы , что один из защитников помогал подсудимой . Иначе невозможно объяснить , как ее письма дошли до адресатов . Далее доктор Ронге с подобающим случаю пафосом заявил : - Глубокоуважаемые дамы и господа судьи ! Мне думается , было бы бесполезной тратой времени продолжать судебное следствие , пока суд не получит вполне ясного представления о происхождении этих анонимных писем . На защиту , хотите вы того или нет , легло тяжкое подозрение . Шесть экспертов считают , что и последние письма вышли из-под пера подсудимой . Но она более года находится в тюрьме . Только мы двое могли в это время бесконтрольно общаться с ней . Отсюда следует единственный логический вывод : один из нас отправил ее письма . Поэтому я предлагаю допросить коллегу Цункеля и меня как свидетелей . Отклонить заявленное ходатайство значило бы не толь-ко глубоко оскорбить адвокатов , но и сорвать процесс : ведь Ронге и Цункель , бесспорно , отказались бы от дальнейшей защиты . Поэтому их привели к присяге . Можно было сомневаться в ее искренности , однако и справедливость экспертного заключения тоже была теперь поставлена под сомнение . Несмотря на этот неожиданный тактический успех защиты , в целом второй день процесса лишь ухудшил положение Бургман . Прабелю на предварительном следствии она давала объяснения формально и кратко . Но в суде , желая произвести хорошее впечатление , она старалась отвечать на все вопросы с исчерпывающей полнотой ; здесь показания ее были многословны и пестрели красочными подробностями . Так как председатель , подойдя к самому опасному пункту обвинения , спросил : "Где вы взяли пульверизатор для опрыскивания растений ?" Бургман следовало лишь ответить : "Купила , но не помню где , это ведь было очень давно". Никто не усмотрел бы в таком ответе лжи . Бургман , однако , хотела показать , что в ее жизни нет ничего такого , чего она не могла бы со всей точностью объяснить . Поэтому она принялась рассказывать длинную историю о том , как садовник берингской больницы подарил ей пульверизатор . Садовника тут же пригласили в зал ( он был вызван в суд для дачи показаний о моральном облике Бургман ) и спросили о пульверизаторе . Вначале он просто пожал плечами и ответил , что не помнит . Но прокурор заметил ему , что подобного случая забыть нельзя , и потребовал точного ответа . Тогда садовник заявил , что никакого пульверизатора фрау Бургман от него не получала . Таким образом , подсудимая была уличена во лжи , на что прокурор , повысив голос , немедленно обратил внимание присяжных . Так вела себя Бургман и дальше . Если на предварительном следствии она говорила только , что хотела проверить концентрацию яда , то теперь стала объяснять суду , что вообще привыкла исследовать все химикаты , попадающие к ней в руки . Она проделала даже новый вид химического анализа - бумажно-хроматическую пробу ядохимиката Е-605 . Скорее всего , она просто хотела продемонстрировать перед присяжными свои профессиональные знания , но это дало повод экспертам найти в ее показаниях ошибки и уличить в противоречиях . После многочасовых дебатов профессор Видиц из Института химии и токсикологии при Западноберлинском университете заявил : - Описанные подсудимой эксперименты я могу объяснить лишь намерением использовать неразведенный препарат Е-605 для каких-то манипуляций ... Прокурор мог снова торжествовать . Высказанное экспертом предположение он превратил в доказательство того , что Бургман вовсе не намеревалась опрыскивать фруктовые деревья , а лишь установила дозу яда , необходимую для отравления пирожных . Этот вывод подкрепил эксперт уголовной полиции Кнорр , наглядно продемонстрировавший тут же , в зале суда , наиболее удобный способ введения ядохимиката Е-605 в пирожное с помощью шприца . Хотя эксперт сказал всего-навсего : "Бургман могла так сделать" , зрители были убеждены : "Так она сделала !" | |
| . |
