Проведенное  судебно - медицинское  освидетельствование  тела  Якова  Петровича  Беляева  констатировало  наличие  двух  проникающих  огнестрельных  ранений – груди  и  правой  височной  области – а  также  поверхностной  ссадины  левой  стороны  груди , явившейся  следствием  третьего  огнестрельного  ранения , при  котором  пуля  прошла  по  касательной . Проникающее  ранение  в  грудь  сопровождалось  поранением  левого  легкого  и   позвоночника  и  было  “несовместимым  с  жизнью” . Ранение  виска , которое  привело  к  пробитию  костей  черепа  и  повреждению  мозга , было  “произведено  выстрелом  с  весьма  близкого  расстояния” и  также  признавалось  “несовместимым  с  жизнью” . Таким  образом , из  трех  ранений  два  являлись  безусловно  смертельными , причем  выстрел  в  висок  выглядел , как  сейчас  сказали  бы , контрольным , или  добивающим . Констатировалось , что  погибший  не  имел  заболеваний , угрожавших  его  жизни , а  также , не  был  отравлен .
   Было установлено , что  Богданович  произвела  всего  пять  выстрелов : две  пули  были  извлечены  из  тела  Беляева , три – из  предметов  окружающей  обстановки  на  месте  преступления . Представлялось   очевидным , что  погибший  пытался  скрыться  с  места  преступления , но  убийца , преследуя  его , не  дала  ему  это  сделать . Такая  картина  преступления  не  соответствовала  убийству  в  запальчивости ; при  такого  рода  преступлениях  убийца , обычно , производил  два – три  выстрела  и  вид  крови , и  мучения  жертвы  быстро  приводили  его  в  чувства . Следует  помнить , что  маленький  револьвер  Богданович – это  не  автоматический  пистолет – пулемет , для  которого  5  патронов – это  одна  очередь . Орудием  убийства  был  маленький  револьвер  22 – го  калибра  ( 5,59  мм. ) ,  требовавший  ручного  взвода  перед  каждым  выстрелом . Т. о.  преступление  оказывалось  как  бы  растянутым  во  времени , его  совершение  могло  потребовать  10  и  даже  больше  секунд ; Богданович  при  этом  имела  возможность  контролировать  эффективность  своих  действий  и , располагая  возможностью  остановиться  после  первого  ранения , не  сделала  этого , пока  не  расстреляла  все  патроны . Безусловной  твердости  требовал  и  выстрел  в  упор : чтобы  приблизиться  к  уже  обездвиженной  жертве  и  выстрелом  в  упор  добить  человека , которого  знаешь  много  лет , надо  очень  сильно  его  ненавидеть . Любопытно , что  даже  присутствие  Ивана  Беляева  не  удержало  ее  от  этого  шага . Такие  действия  убийцы  гораздо  в  большей  степени  соответствовали  убийству  “с  заранее  обдуманным  намерением” ( была  и  такая  формулировка  в  дореволюционной  юриспруденции ) . 
    Хотя  Богданович  была  арестована  по  обвинению  в  “убийстве  в  запальчивости”  ( ст. 1455 , часть  2 , “Уложения  о  наказаниях” ) , довольно  быстро  у  следователей  возникли  серьезные  сомнения  в  обоснованности  именно  такой , смягченной  квалификации , ее  действий .
     Собирая  информацию  о  прошлом  участников  и  свидетелей  этой  трагедии , полицейские  к  немалому  своему  удивлению  обнаружили , что  Антонина  Ивановна  Богданович  мало  соответствует   тому  образу  “невинного  агнца” , каковым  явно  старалась  казаться , рассказывая на   допросах о  своей  жизни .
    В  девичестве  Антонина  Ивановна  Пааль , 1869  года  рождения , дворянка  по  происхождению , она  поучилась  на  Высших  женских  курсах  вольной  слушательницей  и  искренне  прониклась  теориями  женской  эмансипации . Идеи  равенства  полов , свободы  выбора  и  свободы  любви  столь  сильно  вскружили  ей  голову , что  юная  дворянка  оставила  курсы  ( так  и  не  получив  медицинского  образования )  и  со  всем  пылом  горячей  души  кинулась  реализовывать  в  жизни  новые  идеалы . Как  это  нередко  бывает  с  разного  рода  идеалистическими  бреднями , кончилось  все  стыдом  и  срамом : в  начале  90 – х  годов  19 – го  столетия  полковничья  дочка  Антонина  Пааль  уже  была  профессиональной  проституткой , широко  известной  в  столичном  полусвете  под  кличкой  “Дебора” . Это  была  дорогая  проститутка , ей  не  приходилось  слоняться  по  улицам , предлагая  себя , но  последнее  обстоятельство  вряд  ли  говорило  в  ее  пользу . “Дебора”  принадлежала  кружку  некоей  Апполины  Иосифовны  Гельцель . Последняя , сама  в  недалеком  еще  прошлом  проститутка , организовала , по  сути , сводническую  контору , взяв  на  себя  посреднические  функции  в  поставке  дорогих  секс – услуг . В  т . н.  “салоне”  Апполины  Гельцель  бывали  состоятельные  купцы  и  чиновники , преимущественно  пожилые , которые  хотели  получать  услуги  высокого  качества . Дамочки  от  “мадам”  Гельцель  писали  стихи , не  пропускали  театральных  премьер , ходили  на  вошедшие  тогда  в  моду  ледовые  катки  и , вообще , мало  соответствовали  тому  расхожему  представлению  о  падших  женщинах , которое  можно  составить  из  чтения  прозы  Куприна  и  Толстого . В  1895 г.  пожилой  архитектор  Богданович  сделал  предложение  Антонине  Пааль  и  “Дебора”  стала  семейной  женщиной . Любопытно  то , что  пожилой  человек , прекрасно  осведомленный  о  роде  занятий  своей  избранницы , не  постеснялся  опозорить  свои  седины  этим  браком ; любопытно  и  то , что  “Дебора” , выйдя  замуж , ремесла  своего  не  оставила . Периодически  вызываемая  “мадам”  Гельцель , Пааль – Богданович  продолжала  исправно  и  качественно  обслуживать  клиентов  ее  салона . Одним  из  таких  клиентов  и  оказался  овдовевший  к  тому  времени  Яков  Петрович  Беляев . 
    Так  они  познакомились . Всего  интереснее  в  этой  пикантной  истории  то , что  Яков  Беляев , “попробовав”  дамочек  из  “коллекции”  Гельцель , в  конце – концов  остановил  свой  выбор  на… самой   Апполине  Иосифовне . Он  сделал  предложение  хозяйке  салона  и  сердце  бывалой  потаскухи  дрогнуло . Еще  бы ! купец – “миллионщик” , купивший  себе  дворянство , это  ли  не  мечта  любой  проститутки !
   Они  бракосочетались  в  храме . Странная  это , должно  быть , была  свадьба . Он – человек , сделавший  себя  сам , умный , сильный ; она – из  семьи  талмудических  евреев , проститутка  в  прошлом , содержательница  притона – в  настоящем …
    Брак , бессмысленный  и  непонятный , не  имел  шансов  выдержать  испытания  временем . Яков  Петрович  все  чаще  стал  видеться  с  “Деборой” – Пааль – Богданович , а  последняя , не  отягощая  себя  размышлениями  о  нравственно – этических  аспектах  своего  поведения , интерес  к  собственной  персоне  только  приветствовала . В  конце – концов , Беляев , не  разводясь  официально  с  Гельцель , отправил  ее  жить  за  границу , а  сам  с  1901 г.  начал  открыто  сожительствовать  с  Богданович . 
   К  моменту  своей  гибели  летом  1912 г.  Яков  Петрович  Беляев  не  имел  сколь – нибудь  серьезных  материальных  затруднений . Он  сделал  состояние  на  поставках  льна  и  сельскохозяйственных  товаров  в  Европу ; почетное  гражданство  получил  за  большую  благотворительную  деятельность – это , кстати , была  обычная  практика  того  времени  ( Например , орден  Станислава , автоматически  даровавший  дворянское  достоинство  своему  обладателю , присваивался  за  благотворительный  взнос  в  размере  100  тыс.  рублей . Т.  о. дворянство , по  сути , можно  было  купить ; этим  широко  пользовались  евреи  для  своего  продвижения  в  строго  иерархическом  обществе  дореволюционной  России ) . Беляев  был  хозяином  торгового  дома ; годовой  доход  Якова  Петровича  превышал  40  тыс.  рублей . Для  сравнения  стоит  указать , что  оклад  министра  в  Правительстве  П. А. Столыпина  составлял  6  тыс.  рублей  в  год ; зарплата  квалифицированного  рабочего - станочника  Балтийского  завода – 700 – 750  рублей  в  год ; оклад  молодого  офицера  после  распределения  в  полк  ( без  фуражных , квартирных , проездных  и  прочих  выплат ) – 360  рублей  в  год .
    В  1902  г.  Беляев  познакомился  женой  своего  племянника  Андрея  Андреевича  Виноградова – Ниной  Петровной . Молодая  женщина  увлекалась  игрой  на  С. – Петербургской  фондовой  бирже  и  опытный  предприниматель  мог  многим  ей  помочь . Надо  сказать , что  игра  была  широко  распространенной  страстью  людей  того  времени . В  Петербурге  из  1100  тыс.  жителей  на  бирже  играли  более  70  тыс.  человек ; это  в  9 – 10  раз  больше , чем  в  конце  20 – го  столетия . Практически  в  любой  зажиточной  семье  наряду  с  золотом  и  бриллиантами  хранились  государственные  облигации  или  акции  банков  и  железных  дорог – наиболее  ликвидные  активы  того  времени .
   Из  делового  партнерства  общение  с  Ниной  Виноградовой  постепенно  переросло  в  довольно  теплые  человеческие  отношения . Беляев  часто  виделся  с  женщиной , вместе  с  нею  обедал , переписывался , один  раз  крупно выручил  ее  деньгами . 
   Будучи  допрошенной , Нина  Петровна  Виноградова  категорически  отвергла  подозрения  на   существование  интимной  связи  с  Яковом  Петровичем  Беляевым . При  этом  она  сделала  заявление  о  том , что  Антонина  Богданович  уже  довольно  давно  грозила  убить  и  ее – Виноградову – и  самого  Беляева . Существование  такого  рода  угроз  позволяло  считать  выстрелы  12  июля  1912 г.  неслучайными   и  придавало  преступлению  характер  заранее  обдуманного  и  потому – особо  злостного . В  подтверждение  своего  заявления  Виноградова  выдала  полиции  письма  Беляева , которые  тот  писал  ей  на  протяжении  ряда  последних  лет .
   Вообще , архив  Якова  Петровича  подвергся  тщательному  изучению . Он  о  многом  рассказал  сыщикам . 
    Из  изучения  переписки  Беляева  удалось  установить , что  его  охлаждение  к  Богданович  началось  еще  в  1906 году  и  это  никак  не  было  связано  с  его  знакомством  с  Виноградовой . Примерно  с  этого  времени  он  перестает  обращаться  к  Антонине  Ивановне  на  “ты”  и  переходит  на  официальное  “Вы” , ласковые  имена  и  прозвища  в  текстах  писем  сменяют  обращения  по  имени - отчеству . Сделанное  следователями  открытие  можно  было  считать  неожиданным , поскольку  сама  Богданович  утверждала  на  допросах , что  ее  интимные  и  теплые  человеческие  отношения  с  Беляевым  поддерживались  вплоть  до  самого  последнего  времени .
   Горничная  Беляевых - Прасковья  Волкова - будучи  допрошенной , заявила , что  уже  в  момент  ее  према  на  работу  в  1911 г.  Яков  Петрович  и  Антонина  Ивановна  спали  в  разных  спальнях  и  не  поддерживали  интимных  отношений . То  же  сообщили  и  сыновья  погибшего .
   В  архиве  Беляева  было  обнаружено  письмо , написанное  Богданович   в  1907 г. , в  котором  последняя  требовала  выдать  ей  векселя  на  сумму   “необходимую  для  обеспечения  моего  материального  положения” . Видимо , столкнувшись  с  крайне  неприятным  для  собственного  самолюбия  угасанием  сексуального  интереса  к  своей  персоне , Антонина  Ивановна  встревожилась  и  о  будущем  материальном  благополучии . По  показаниям  племянников  Беляева , тот  был  крайне  возмущен  как  характером  такого  требования , так  и  самим  его  тоном . Поначалу  вокруг  величины  векселей  разгорелась  полемика , но  потом  Яков   Петрович  безоговорочно  согласился  на  условия  сожительницы . Очевидно , он  решил , что  вся  эта  история  прежде  всего  характеризует  саму  Антонину  Богданович  и  ее  отношение  к  нему , а  значит  из – за  этого  бессмысленно  ломать  копья . Беляев  выписал  пять  стандартных  пятитысячных  векселей  на  фамилию  Богданович  и , глубоко  оскорбленный , вручил  их  женщине  со  словами : “Вы  не  понимаете , что  Вы  берете  и  что  теряете” . Впрочем , Антонина  Ивановна  так , видимо , не  думала . 
    Когда  летом  1912 г.  со  всей  остротой  стал  вопрос  об  их  расставании , именно  на  эти  25  тыс.  рублей  Антонина  Ивановна  потребовала  посчитать  проценты  дохода , как  если  бы  вся  эта  сумма  лежала  с  1901 г. ( времени  начала  их  совместного  проживания )  в  облигациях  Министерства  финансов . Листок  с  такими  расчетами  Беляев  вручил  своей  убийце  за  минуту  до  того , как  она  стала  стрелять . Очевидно , что  Яков  Петрович  был  готов  заплатить  какие  угодно  проценты , лишь  бы  только  освободиться  от  приживалки . 
   В  этой  истории  с  подсчетом  процентов  следует  обратить  внимание  на  два  любопытных  момента . Первое : Богданович  потребовала  себе  не  деньги , и  даже  не  облигации  Минфина , по  доходности  которых  за  много  лет  возжелала  пересчитать  всю  сумму ; нет , Богданович  захотела  получить  именно  долговые  расписки . Если  подумать , то  легко  можно  понять  ее  расчет – заплаченные  один  раз  деньги  уйдут  из  оборота , Беляев , компенсирует  разовую  выплату  и  забудет  о  ней ; вексель  же  будет  висеть  над  головой  как  дамоклов  меч , ибо  его  можно  предъявить  ко  взысканию  в  самый  неудобный , невыгодный  в  силу  коньюктурного  неблагополучия , момент . Кроме  того , вексель  можно  выставить  для  продажи  на  бирже  и , что  еще  важнее – продать  конкуренту , занимающегося  скупкой  долгов  с  целью  их  совокупного  предъявления  для  взыскания  большой  суммы . Одним  словом  вексель  для  Богданович – это  способ  создания  проблем  для  Беляева  в  будущем ; это  невысказанная  угроза , которую  Беляев , разумеется , понял . Потому – то  он  так  и  возмутился  требованию  Антонины  Ивановны .
  Наконец , второй  любопытный  момент , на  который  следует  обратить  внимание : получив  векселя  в  1907 г. , Богданович  потребовала  посчитать  доходность  на  их  сумму  аж  с  1901 г. Казалось  бы , почему ? Почему  бы   не  потребовать  со  времен  Наполеона  или  Ледового  побоища ? В  этом  требовании  красноречиво  раскрылась  та  гамма  чувств , что  кипели  в  душе  Богданович – досада , жадность , озлобление . Только  любви  там  не  было ! Богданович  словно  наказывала  Беляева  за  каждый  год , что  он  провел  с  нею ; получалось  так , что  он , оплачивая  ее  туалеты , поездки  за  границу , роскошную  жизнь  в  столице тем   не  менее  с  каждым  годом  оказывался  все  больше  и  больше  должен . 
    Богданович , впрочем , этого  нюанса  так  и  не  почувствовала . Когда  на  допросе  ей  справедливо  заметили , что  неуместно  говорить о  любви  между  мужчиной  и  женщиной , когда  последняя  требует  выдачи  вперед  векселей  на  25  тыс.  рублей , Богданович  искренно  возмутилась  и  заявила : “Да  я  спасала  его  состояние !” . Антонина  Ивановна , как  оказалось , имела  в  виду  случай , происшедший  в  1909  г. , когда  Беляев   ссудил  деньгами  Андрея  Виноградова , мужа  Нины  Виноградовой . По  логике  Богданович  получалось   так , что  ссужать  деньгами  племянника – это  значило  транжирить  состояние , а  вот  выписывать  содержанке  векселей  на  астрономическую  сумму - совсем  не  то  же  самое . 
    Антонина  Ивановна  за  полгода  до  трагедии  перешла  буквально  к  преследованию  Беляева : она  стала  устраивать  ему   сцены  на  людях , контролировать  его  перемещения  по  городу , жаловаться  общим  знакомым  и  родственникам  на  то , что  он  сожительствует  с  женой  племянника . Причем – это  следует  повторить – она  не  имела  для  этого  оснований  ни  по  закону  ( поскольку  не  являлась  женой  Беляева ) , ни  по  совести  ( ибо  Яков  Петрович  не  имел  интимных  отношений  с  Ниной  Виноградовой , следствие  установила  это  доподлинно ) . Будь  Беляев  хитрее  и  подлее , он  мог  бы  возбудить  уголовное  преследование  за  клевету  и  избавиться  таким  образом  от  своей  приживалки  ( именно  приживалки , ибо  Богданович  уже  вряд  ли  можно  было  назвать  сожительницей  в  истинном  значении  этого  слова ) . Поскольку  распространяемые  Богданович  слухи  не  соответствовали  действительности  и  явно  преследовали  цель  скомпрометировать  его  в  глазах  окружающих , такое  преследование  имело  неплохие  шансы  увенчаться  успехом  в   суде . Если  бы  Яков  Петрович  так  и  поступил – кто  знает ? – может  и  не  прозвучали  бы  12  июля  1912 г.  роковые  выстрелы .
   Примерно  к  концу  1911 г.  относятся  и  первые  угрозы  Богданович  убить  Виноградову  и  Беляева , если  только  она  их  застигнет  вместе . Из  переписки  Якова  Петровича  было  видно , что  поначалу  эти  угрозы  он  не  воспринял  всерьез , но  затем  его  отношение  к  словам  бывшей  любовницы  переменилось – та , видимо , заставила  считаться  с  серьезностью  своих  намерений . Угрозы  “уничтожить” и   “разорвать”  присутствовали  не  только  в  эпистолярных  творениях  Богданович ; не  особенно  церемонясь  в  выражениях , она  позволяла  себе  и  на  людях  высказывать  свои  угрозы . Об  этом  следователям  стало  известно  от  Бориса  Виноградова – второго  племянника  Беляева – и  его  жены  Берты  Францевны . Когда  Богданович  первый  раз  спросили  на  допросе  о  ее  угрозах  в  адрес  Беляева  и  Нины  Виноградовой , та  стала  истово  доказывать , что  ничего  подобного  не  бывало . Когда  же  свидетельские  показания  доказали  лживость  ее  заверений , то  Антонина  Ивановна  признала , что  действительно  дважды  грозила устно . Случаев  угроз , очевидно , было  больше , но  установление  фактов  хотя  бы  двух  из  них , позволяло  квалифицировать  их  как  неоднократные .
   В  конце – концов , Богданович  своими  выходками  добилась  того , что  Беляев  и  Виноградова  практически  перестали  встречаться – согласитесь , весьма  странное  для  взрослых  людей  положение  вещей , при  котором  они  оказываются  несвободны  в  своих  действиях  по  причине  прямого  запугивания !
    Следствие  с  точностью  установило , что  Богданович  позволяла  себе  кидаться  на  людей  с  кулаками ; по  крайней  мере , один  такой  случай  произошел  при  свидетелях . С  большой  долей  уверенности  можно  было предположить , что  в  сценах , устраивавшихся  ею  Беляеву  с  глазу  на  глаз , такое  время  от  времени  случалось . 
    В  течение  первой  половины  1912 г.  положение  становилось  все  более  нетерпимым . Богданович , причем , стремилась  не  затушевать  конфликт , а  напротив – разжечь  его . Обещание  Беляева  ограничить  общение  с  Ниной  Виноградовой  перепиской , которое  он  дал  24  мая , было  вымученным ; Богданович  просто  взяла  его  измором .
    Очень  скоро  он и  сам  почувствовал  ненормальность  ситуации , при  которой  чужой , в  общем – то , человек  присвоил  себе  право  решать  с  кем  и  как  надлежит  ему  проводить  время . В  большом  письме  Антонине  Богданович , датированном  23  июня  1912 г. , Беляев  эмоционально  писал : “Не  могу  мириться  с  созданным  Вами  положением  ; нахожу  подчиненность  своей  жизни  Вашей  воле  для  себя  унизительной  и  вижу  в  Вас  только  насильника – тюремщика . <…> Напоминаю  об  отсутствии  существенного  повода  ко  всей  этой  истории  и  о  ранее  данном  Вами   обещании  не  вмешиваться  в  мою  жизнь.” Далее  в  этом  письме  Яков  Петрович  предлагал  “продолжить  совместную  жизнь  в  качестве  добрых  друзей , не  задающихся  непрошенным  руководством  жизнью  другого . В  противном  случае  нам  придется  разъехаться , т.  к.  без  спокойного  гнезда  мне  не  выдержать .”
    Письмо  это  в  дальнейшем  было  процитировано  в  обвинительном  заключении , с  которым  прокуратура  вышла  в  суд . Любопытен  ответ , который  Богданович  написала  Беляеву ; он  очень  красноречиво  характеризует  психологию  этой  женщины : “Ты  целых  восемь  лет  варил  эту  кашу , а  расплачиваться  приходится  мне . Я  много  лет  сидела  в  тюрьме  и  покорно  ждала  своего  палача , а  теперь  меня  хотят  выбросить  на  улицу , как  выжатый  лимон . Ты  не  смеешь  мне  напоминать  об  обещании , данном  мною  в  порыве  гнева  и  ревности . <…> Я  имею  полные  права  на  тебя !” Своеобразна  логика  этой  женщины : держи  свое  слово , но  не  смей  напоминать  о  моем ! Сама  лексика  сильно  рознится  с  той , какую  мы  можем  видеть  в  письмах  Беляева : “я  теперь  купила  тебя” , “не  забывай , как  я  вцепилась  в  твою  бороду” , “права  на  тебя”… А  сколь  красноречиво  обращение  на  “ты” ! и  это  после  того , как  сам  Беляев  уже  пять  лет  обращался  к  Богданович  исключительно  на  “вы” . Видимо , нутро  прожженой  шлюхи  “Деборы”  властно  заявляло  о  себе , отметая  всяческие  условности  и  сантименты .
   Примерно  в  те  же  дни – в  конце  июня  1912 г. – Богданович  послала  вдогонку  этому  письму  еще  одно . Оно  оказалось  еще  более  красноречивым , особенно , если  читать  его  в  контексте  последовавшего  через  две  недели  убийства . Письмо  это  содержало  следующий  любопытный  пассаж , привлекший  внимание  прокуратуры : “…давая  мне  честное  слово  прекратить  всяческие  сношения  с  этой  особой  ты  не  счел  нужным  меня  успокоить , а  подчеркнул , что  слово  это – вынужденное . Я  не  в  силах  расстаться  с  тобой  и  не  бросить  тебя  ( так  в  оригинале – прим . авт. )  пока  ты  мне  не  опротивишь . И  если  я  погибну , то  вместе  со  мной  погибнешь  и  ты !” Богданович  написала  “если  я  погибну”  как  будто  ей  и  в  самом  деле  кто – то  грозил  погибелью ; не  сразу  и  поймешь , что  погибель  для  Антонины  Ивановны – это  25  тыс.  рублей  с  процентами  за  11  лет  и  загородная  резиденция  в  придачу ! Трудно  понять  что  это : истерия ? цинизм ? просто  глупость ? Или  неуемная  жажда  власти  над  другим  человеком , не  терпящая  никаких  возражений  и  не  считающаяся  с  доводами  рассудка ?
   Понимая , что  на  суде  обязательно  возникнет  вопрос  о  вменяемости  Антонины  Ивановны , прокурор  назначил  психиатрическую  экспертизу  ее  состояния . Впрочем , эта  женщина  отнюдь  не  производила  впечатления  неуравновешенной , а  тем  более – душевнобольной . Она   внимательно  прочитывала  все  документы , которые  ей  предлагались  для  ознакомления ; записки , передаваемые  ею  на  волю , были  конкретны  и  свидетельствовали   о  рациональности  ее  мышления . Богданович  не  казалась  сломленной  и  уж  точно  не  раскаивалась  в  содеянном . Назначение  психиатрической  экспертизы  она  восприняла  как  очередной  вызов , новое  испытание , которое  надлежит  выдержать .
   Экспертиза , длившаяся  с  сентября  1912 г.  по  апрель  1913 г. , привела  к  заключению , которое  можно  было  ожидать . Было  констатировано  наличие  в  поведении  Антонины  Богданович  некоторых  истероидных  ( истерических )  черт , но  в  целом  женщина  признавалась  полностью  и  безусловно  вменяемой , т. е.  отдававшей  отчет  в  своих  действиях  как  в  момент  их  совершения , так  и  после .
   Врачи  задавались  вопросом  установления  ее  душевного  состояния  и , по  большому  счету , не  исследовали  психосексуальный  аспект  поведения  Богданович . Сейчас , когда  уже  доказано  колоссальное  влияние  латентных  элементов  сексуальности  на  черты  характера  и  поведение  человека , психиатрическое  исследование  Антонины  Богданович  было  бы  куда  более  разносторонним .
   Изучение  ее  переписки  не  оставляет  сомнений  в  том , что  она  была  высокодоминантной  женщиной  с  более  или  менее  выраженными  садистскими  наклонностями . Она  была  конфликтна , не  боялась  идти  на  обострение  ситуации . Можно  предположить , что  на  каком – то  этапе  своей  жизни  Беляев  попал  в  психосексуальную  зависимость  от  нее ; возможно , в  основе  этой  зависимости  лежало  некое  сексуальное  отклонение  Якова  Петровича , на  которое  наложились  и  которое  удачно  дополнили  элементы  поведения  сильной  доминирующей  в  сексе  женщины . По  мере  старения  и  ослабления  либидо  Беляева , стала  слабеть  и  его  зависимость  от  Богданович ; последняя  приписывала  происходящее  появлению  другой  женщины . Такое  подозрение , возможно , на  каком – то   этапе  даже  льстило  его  самолюбию  и  он  не  считал  нужным  оправдываться . Как  бы  там  ни  было , потеря  Антониной  Богданович  прежнего  лидирующего  положения  в  паре , было  воспринято  ею  исключительно  болезненно . Можно  допустить , что  на  ее  искаженное  и  не  всегда  адекватное  восприятие  происходившего  повлияли  климактерические  изменения  психики . В  какой – то  момент  конфликт  интересов  стал  необратимо   однонаправлен ; никто – ни  Беляев , ни  Богданович - уже  не  мог  поступиться  заявленными  вслух  интересами  не  потеряв  своего  лица .