| |
|
Архив.
6 сентября 1917 года * 18 декабря 1916 г. около 8 ч. утра А. П. Балк сообщил мне по телефону, что Распутин исчез. Заявили ему об этом домашние Распутина. По показаниям дворника и городового, около часу ночи военный автомобиль остановился у дома № 62 по Гороховой улице. В автомобиле было двое господ и шофер. Один из приехавших остался в автомобиле, другой вошел в дом. Через ко-роткое время с ним вышел Распутин; оба сели в автомобиль и втроем уехали по направлению к адмиралтейству. Опрошенная горничная Распутина сказала, что уже раза три видела приехавшего ночью за Распутиным господина. Распу-тин сам отворил ему дверь, сказав: <'А, маленький' входи, здравствуй!» По описа-нию горничной, наружность приезжавшего подходила к графу Ф. Ф. Сумаро-кову-Эльстону кн. Юсупову. Около 6 ч. утра местный пристав доложил А. П. Бал-ку следующее: городовой, стоявший у Поцелуева моста, в ночь на 18 декабря, узнал от дворника юсуповского дворца о намерении князя устроить ночью кутеж. К 12 час. ночи окна дворца осветились; к садику дворца стали подъез-жать автомобили с гостями; вскоре приехал вел. кн. Дмитрий Павлович, В 4 часа утра начался разъезд гостей; в это время в садике раздался выстрел. Городо-вой направился узнать, что это значит и кто стрелял. Дорогой встретил отъез-жающий автомобиль с вел. кн. Дмитрием Павловичем. Подойдя к садику, увидел кн. Юсупова, стоявшего на малом подъезде; он разговаривал со своим камердинером; заметил городового и приказал позвать его к себе. Камердинер провел городового через главный подъезд в кабинет кня'.'.я Юсупова, там было двое господ: оба были пьяные; один лежал на диване, другой — князь Юсупов. смеясь, говорил по телефону вел. кн. Дмитрию Павловичу: «Так это ты стрелял и убил собаку, ничего». Второй господин встал с дивана и спросил городового: «Знаешь ли ты меня и любишь ли царя?». «Царя люблю, вас же, извините не знаю»,— ответил городовой. «Я — Пуришкевич. Слышал? Знай, что Распутин убит, его больше нет, но никому не говори». Кн. Юсупов угостил городового вином и отпустил его. А. П. Балк, сообщив мне все вышеизложенное, сказал, что о случившемся он известил судебного следователя и прокурора судеб-ной палаты, который уже посетил вел. кн. Дмитрия Павловича и кн. Юсупова, но следствия не возбудил. Я не был особенно испуган исчезновением Распу-тина и не сразу поверил его убийству, думал, что после ночного кутежа он пьяный остался у цыган на островах или у своих знакомых. По телефону от А. А. Вырубовой знал, что царица допускает мысль о его насильственной смерти, относится к этому довольно спокойно, хотя плачет и требует от меня отыскать его живого или мертвого. Я справился у М. Е. Головиной, которая сказала мне. а раньше А. П. Балку, что сведений о Распутине не имеет, сооб-щил о случившемся П. А. Бадмаеву и пригласил к себе П. Г. Курлова, А. Т. Васильева, генералов Глобачева и Попова. Я передал им требование царицы, напомнил им, какое значение имеет для меня его исполнить, и выразил на-дежду, что они пожелают мне помочь. По общему решению, искать Распу-тина было поручено ген. Попову. Он распорядился осмотреть садик у дворца кн. Юсупова, где произведен был выстрел. Прибывшие жандармы застали дворников, собирающихся убирать садик, остановили работу и нашли в нем убитую выстрелом в пасть собаку и кровь на снегу у малого подъезда. Кровь, по исследовании, оказалась человеческая. Агенты полиции тщательно осмот-рели на островах те рестораны, трактиры, цыганские квартиры, где бывал Распутин, спрашивали о нем: в эту ночь его никто не видел. Поиски на островах все-таки продолжались: думали, что Распутин прячется. Секретарь Распутина Симонович, в сопровождении неизвестного мне архимандрита или владыки, приехал ко мне на короткое время. Они утверждали, что Распутин убит в доме кн. Юсупова, перебивали друг друга при разговоре, были взволно-ванны и, по-видимому, правды не знали, а лишь сообщали догадки: я отметил себе только их уверенность в смерти Распутина, нового же от них не узнал. К ве-черу П. А. Бадмаев мне сообщил, что М- Е. Головина ему призналась в своем горе. Она знала еще накануне о намерении Распутина кутить и ужинать у кн. Юсупова. Его же Распутин звал «маленький», она все это скрыла от А. П. Балка и меня, потому что была неравнодушна к кн. Ф. Юсупову и боялась обвинения его в убийстве «отца», которого тоже любила и почитала. Бывшие у меня в этот день кн. Тарханова и сестра Воскобойникова не ве-рили, что Распутина нет в живых. А. Т. Васильев мне сообщил, что член Го-сударственной Думы В. М. Пуришкевич послал в Москву члену Думы В. А. Мак-лакову телеграмму: «Все кончено». Поздно вечером ген. Попов мне сказал, что агентами найдена кровь на перилах и на одном из устоев моста, между Петровским и Крестовским островами: кругом устоя льда не было: была полынья, и на краю ее нашли галошу, которые домашние Распутина признали за принадлежавшую ему. Сомнений больше не было: Распутин был убит и утоплен. Надлежало достать его труп. Положение дела я сообщил А. А. Выру-бовой; от нее узнал о желании царицы схоронить Распутина в Царском Селе; то же сказала мне и сестра Н. И. Воскобойникова. Через день ожидали царя из ставки. До его приезда я решился задержать в Петрограде желавших уехать — одного из сыновей вел. кн. Александра Михайловича (кажется, Никиту Александровича) и кн. Юсупова. Ген. Попов доложил им о моем распо-ряжении, когда они уже вошли в вагон, они немедленно подчинились (я знал, что царица сочувствует моему решению). Достать труп Распутина из воды зимою было трудно. Безуспешно работали баграми и пускали водолазов. На-конец, обнаружили труп, который отчасти всплыл, и баграми вытащили его на лед. А. Т. Васильев дал мне с этих работ фотографии, а также снимки с трупа. Когда труп был поднят на мост, прибыли министр юстиции А. А, Макаров и прокурор судебной палаты Завадский. Для судебного вскрытия они хотели труп Распутина отправить в клинику Виллис на Выборгскую сторону. Ген. Попов мне это сообщил по телефону, спрашивая указаний. Я просил позвать к телефону прокурора судебной палаты и сказал; что перевозка трупа Распутина через город, в людную его часть, может вызвать беспорядки и во всяком случае скопление народа и нежелательные толки; поэтому я предложил от-править труп, моим распоряжением, в Николаевскую богадельню морского ведомства (название нехорошо помню: богадельня находится по Царскосельско-му шоссе, верстах а семи от Петрограда). После телефонных переговоров между прокурором судебной палаты, министром юстиции и мною, и личных объяснений, в совете министров, моего товарища В. А. Бальца с А. А. Макаро-вым, последний изъявил свое согласие на мое предложение, и труп, в крытом санитарном автомобиле, кружным, через острова, путем, был доставлен в мертвецкую часовню при богадельне. По моему приказанию, у часовни был поставлен пост жандармов при офицере. Без особого разрешения пускать кого-либо в часовню было воспрещено . Несмотря на мое запрещение, к телу своего отца были допущены дети Распутина и сестра милосердия Акилина . Я был этим недоволен: думал, что, благодаря этому посещению, местонахож-дение трупа перестанет быть секретом. Оттаивание трупа продолжалось около суток, мертвецкая была холодная, ее скоро не могли натопить, затем, в при-сутствии судебных властей, было произведено вскрытие. Кажется, смерть произошла от трех огнестрельных ран в шею и спину, я раньше предпо-лагал, что раненого Распутина бросили в воду живым, кровь на перилах моста навела меня на эту мысль. Я сказал А. Т. Васильеву приобрести хороший гроб , сестра Акилина, по поручению царицы , обмыла , одела в чистое белье и приготовила Распутина к погребению; чтобы ехать в часовню я дал ей казенный автомобиль. Из ставки царь приехал 19 декабря; на следующий день я отправился в Царское Село с очередным докладом. О смерти Распу-тина предполагалось рассказать устно, у меня также была заготовлена справ-ка о произведенном в день его исчезновения полицейском дознании. Сначала я прошел к царице, она была печальна, но спокойна, выражала надежду, что молитвы мученически погибшего Григория Ефимовича спасут их семью от опасности переживаемого тяжелого времени, вспомнила, как ободрял царя и ее Распутин в 1905 году, решила хоронить его в Царском Селе. Я выразил царице сочувствие ее горю, сказал о своем распоряжении заказать хороший гроб и обещал доставку покойного в Царское Село, по возможности, облечь тайною. Я опасался покушения на А. А. Вырубову, находил опасным и поло-жение царицы, сказал об этом и просил поберечь Вырубову и себя (А. А. Выру-бова поселилась вскоре в Александровском дворце, ее пригласил царь). Царица сообщила мне о намерении царя сослать вел. кн. Дмитрия Павловича в русский отряд, действовавший в Персии под командой ген. Баратова; она была недо-вольна, находила необходимым предать суду участников убийства, жаловалась на членов царской семьи, отговаривавших царя поступить построже, и на дурное, с их стороны, к ней отношение. Я понимал ее чувства, но советовал не настаивать на предании суду виновных, в их числе были члены Государст-венной Думы В. М. Пуришкевич и В. А. Маклаков, а, может быть, еще и другие. Я знал, как относится к убийству Распутина общество и печать, и решился противоречить царице. Она меня будто послушалась, но просила склонит!, царя скорее принять решение и выслать вел. кн. Дмитрия Павловича. Я обещал это сделать и предложил применить ту же меру к кн. Юсупову. Царица согласилась на его высылку, но только не в Киевскую губернию, где находилось главное имение Юсуповых, это было, по ее мнению, слишком близко от Киева и проживающей там вдовствующей царицы Марии Федоровны, около которой «собираются все недовольные члены семьи». Царица указала на Курскую губ., где у Юсуповых было еще имение и сказала, что туда к молодому князю «гости ездить не будут». От царицы я прошел к царю. Он интересовался впечатлением, какое произвело на общество убийство Распутина, и настроением, которое создалось: к смерти его относился спокойно. Я передал царю справку о дознании, произведенном в день исчезновения Распутина, и сведения де-партамента полиции по интересующим царя вопросам; сказал, что присут-ствие в оппозиции великих князей и членов его семьи создает большую опас-ность монархическому началу, и напомнил ему царя Александра III, воле которого его семья была послушна: указал, что убийство Распутина, вероят-но, есть начало террористических актов, и надо заботиться о безопасности царицы. Царь сознавался в распущенности великих князей; видимо, хотел взять их в руки и делал исключение для вел. кн. Михаила Александровича и Павла Александровича, в преданность и послушание которых верил. Он спросил меня, что я думаю о его намерении сослать вел. кн. Дмитрия Павловича в отряд ген. Баратова. Я ответил, что это мысль очень правильна: это не жестокое наказание, и климат Персии будет полезен слабогрудому великому князю, предложил сослать в Курское имение кн. Юсупова и спросил царя, одобряет
ли он мое распоряжение о невыезде кн. Юсупова и вел. кн. Никиты Александровича
из Петрограда? Царь одобрил мое распоряжение и согласился на высылку кн.
Юсупова в Курскую губернию. Он поручил мне озаботиться перевозкою гроба
с убитым Распутиным в Царское Село и о подробностях уговориться с ген.
В. Н. Воейковым. После своего доклада у царя я снова был у царицы и вкратце
передал ей полученные распоряжения. Царица была недовольна тем. что мне
еще не поручено произвести высылку вел. кн. Дмитрия Павловича и кн. Юсупова,
винила царя в нерешительности. Она сказала мне о настойчивом желании вел.
кн. Александра Михайловича быть у нее: она уже раз отказала: он вновь прислал
письмо, прося его принять. Царица боялась грубой выходки со стороны вел.
кн. Александра Михайло-вича. Я посоветовал царице его принять, но во время
свидания иметь около себя своих детей — это заставит вел. кн. Александра
Михайловича быть сдер-жанным. Царица пожала плечами, не зная, на что решиться.
В это время пришел царь. Царица встала, пошла к нему навстречу и дважды,
повышая голос, спросила: «Что же ты сделаешь с Дмитрием и Юсуповым?» Царь
невнятно что-то ответил и сконфуженно посмотрел на меня- Я подошел к нему
и сказал: «Дозвольте, государь, распорядиться, как вы решили». Он ответил:
| |
| . |
