| |
|
Мошенничества.
Прочитав эти фамилии , к министру юстиции обратился посол Венесуэлы в Португалии граф Симон Планес – Суарес. Он сообщил о том , что знаком с этими людьми через генконсула Португалии в Гааге Антонио Карлуша душ Сантуша , старшего брата Ж. Бандейра. Более того , по их просьбе он только что привез из Нидерландов два чемодана с “конфиденциальными материалами” ; эти чемоданы находятся в его доме в г. Лиссабоне. Полицейские , приехавшие в ночь на 8 декабря 1925 г. в дом посла , обнаружили два чемодана заполненных банкнотами в 500 эскудо. Граф признался , что за их перевозку в своем багаже , т.е. без таможенного досмотра , он д.б. получить 200 тыс. эскудо. Главным результатом ночной конфискации явилось то , что отпали все сомнения в зарубежном происхождении банкнот. Также стало очевидно , что А. Рейс и А. Сильва были прекрасно обо всем осведомлены. Управляющий Банком Португалии на совещании Кабинета Министров 8 декабря 1925 г. сделал доклад о первых результатах расследования. Вместе с ним на этом совещании выступили министры юстиции и внутренних дел. Общее мнение можно было бы сформулировать предельно кратко – налицо заговор. Было принято решение объявить посла Венесуэлы в Португалии “персоной нон – грата” , а генконсула Португалии а Гааге – отозвать. Уже 9 декабря 1925 г. все крупнейшие европейские газеты разнесли по свету весть о новом этапе большевистского всемирного заговора – экономическом подрыве стран свободного мира. В частности британская “Daily telegraf” вышла с заголовком на первой полосе : “Фальшивые португальские банкноты , изготовленные в России”. Общее мнение сводилось к тому , что появление поддельных денег , неотличимых от настоящих , есть масштабная акция СССР , направленная на подготовку мировой революции. На А. Рейса и прочих фигурантов дела прямо указывали как на агентов Кремля. Основания к тому существовали хотя и непрямые , но весьма красноречивые. Конституция СССР , уникальное в своем роде творение коллективного масонского разума , прямо указывала на Советский Союз как на передовой оплот мирового коммунистического государства ; всемирная революция рассматривалась не просто как некая объединяющая идея , а именно как конкретная цель , которой подчинялось все государственное строительство. Тот кагал , что уничтожил историческую Россию еще не был расстрелян Сталиным и вопли о мировой революции еще неслись с трибун всех общественных мероприятий. В Москве заседали негодяи и отщепенцы со всего света и этот шабаш , называвшийся Коминтерном , занимался подготовкой мировой революции подрывными методами. Ни одна страна мира ни до , ни после этого , не превращала с таким упорством шизофренические бреды собственных руководителей в цели государственной политики. Понятно , что все это пугало Европу и делало из СССР в опасного и непредсказуемого соседа. Впрочем , версия о “происках Кремля” оказалась рассеяна буквально в тот же день. Эксперт лондонской фирмы , выехавший для проведения экспертизы в Лиссабон , ответственно заявил , что все купюры с совпадающими номерами действительно изготовлены с одних и тех же пластин. Таким образом , первоначальное предположение о повторном использовании типографского оборудования , получило подтверждение. Но набор печатных пластин в целости и сохранности продолжал храниться в Лондоне. Посол Португалии в Великобритании полковник Жозе душ Сантуш Лукаш явился 9 декабря 1925 г. в офис сэра Вильяма Ватерлоу по Винчестер – стрит , 13. Он задал вопрос , который уже витал в воздухе , но еще никем прежде не был сформулирован : когда была отпечатана последняя партия банкнот достоинством 500 эскудо ? Глава фирмы ответил , что производство возобновлено год назад и сейчас деньги такого номинала все еще печатаются. Задавая вопрос , полковник Ж. Лукаш знал ответ : справка , полученная им из Банка Португалии , гласила , что последняя партия денег была изготовлена в Лондоне еще в 1923 г. Когда посол заявил об этом сэру В. Ватерлоу тот , должно быть , пережил неслыханное потрясение ! Стало ясно , что весь 1925 г. “Waterlow & sons” печатали деньги , которые Банк Португалии не заказывал. Из архива компании были немедленно извлечены и предъявлены португальскому послу те документы , на основании которых был возобновлен выпуск банкнот. Во – первых , это был нотариально заверенный договор между Банком Португалии и колониальным управлением Анголы , дающий право последнему привлечь на внешнем рынке заем в 1 млн. фунтов стерлингов и выпустить на ту же сумму деньги , номинированные в эскудо , для обращения на территории этой колонии. Вторым документом являлся договор между колониальным управлением Анголы и Артуром Виргилио Рейсом , который получал полномочия на организацию эмиссии новых ангольских денег. Наконец , третьим документом была доверенность , выданная А. Рейсом голландской фирме "Маранг и Коллиньон” ( Гаага , Королевство Нидерланды ) на размещение последней заказов , право подписи контрактов от имени А. Рейса и “ведение организационной работы”. Все три документа были исполнены на португальском языке ; лондонский адвокат фирмы “Waterlow & sons” перевел тексты на английский , проверил и заверил. Также среди предъявленных португальскому послу документов было письмо от 23 декабря 1924 г. , подписанное Управляющим Банком Португалии Комачо Родригесом , в котором тот санкционировал сделку. Сэр Вильям Ватерлоу представил и сам договор между его фирмой и компанией “Маранг и Коллиньон” , который и послужил основанием для возобновления эмиссии. Согласно этому договору британская фирма должна была до 31 января 1925 г. напечатать 200 тыс. ассигнаций достоинством 500 эскудо и предоставить их своему контрагенту для последующей переправки их в Анголу и допечатки на лицевой стороне банкноты надписи : “Деньги для Анголы”. Стоимость выполнения заказа составляла 1500 фунтов стерлингов. Также сэр В. Ватерлоу представил еще одно письмо Управляющего Банком Португалии , датированное 17 июля 1925 г. , в котором тот просил изготовить дополнительно 380 тыс. купюр номиналом 500 эскудо. После получения этого письма последовало заключение нового договора с гаагской фирмой на тех же условиях. Посол Португалии , ознакомившись с представленными бумагами , заявил , что это подделка. Потрясенный безапелляционностью заявления сэр В. Ватерлоу тем же вечером выехал в Лиссабон , взяв с собой вышеназванные документы. Там череда пренеприятных открытий не окончилась. Следствие быстро установило , что Управляющий Банком Португалии К. Родригес не писал писем сэру Вильяму Ватерлоу ни 23 декабря 1924 г. , ни 17 июля 1925 г. Канцелярия Банка Португалии никогда не использовала конвертов с государственным гербом и надписью : “Банк Португалии. Управляющий. Личная переписка”. А именно в таких конвертах Карел Маранг , глава компании “Маранг и Коллиньон” , вручал письма якобы от К. Родригеса сэру В. Ватерлоу. Как установили следователи из группы судьи Дирейто , в колониальном управлении Анголы знали г -–на Артура Рейса. С 1916 г. по 1922 г. он жил и работал в этой португальской колонии. Двадцатилетний юноша ( родился он в 1896 г. ) при поступлении на государственную службу предъявил диплом политехникума при Оксфордском университете. Диплом удостоверял , что Артур Виргилио Альвес Рейс является бакалавром технических наук : сопротивления материалов , гидравлики , черчения и пр. В 1919 г. случайно выяснилось , что никакого политехникума при Оксфордском университете не существует и молодой человек был с позором изгнан с государственной службы. Никто в колониальном управлении Анголы не стал бы иметь с ним дела еще и потому , что единственным эмиссионным центром , выпускавшим в обращение местные деньги , был “Банк Ультрамарино”. Поручать выпуск денег некоему физическому лицу в обход уполномоченного банка было не просто очевидной бессмыслицей , но и прямым нарушением закона. С появлением в Лиссабоне сэра В. Ватерлоу спираль расследования , и без того весьма энергичного , начала раскручиваться еще сильнее , вовлекая в свою орбиту все новых и новых людей. Тщательному исследованию подверглись привезенные из Лондона документы и постепенно стал ясен механизм совершенной Артуром рейсом аферы. В ноябре 1924 г. он приобрел стандартные бланки , на которых в Португалии оформлялись договора , контракты , поручительства и прочие документы установленной формы. Бланки эти состояли из четырех скрепленных листов. На первом и втором Артур Рейс записал текст несуществующего договора на поставку шерсти. Третий лист обоих экземпляров начинался фразой : “Совершено в дкух экземплярах и подписано”. С этими бумажками 28 – летний предприимчивый человек явился 23 ноября 1924 г. к нотариусу Авелину де Фариа. В его присутствии А. Рейс подписал третьи листы ; подпись его заверил нотариус. Поскольку контракт предусматривает таможенное оформление грузов , Артур Рейс отправился в посольства Великобритании , Германии и Франции , в торговых палатах которых заверил заверение нотариуса. После этого он отделил первые два листа обоих экземпляров и уничтожил их за ненадобностью. На точно таких же – только чистых ! – листах А. Рейс оформил те самые договора , которые через две недели оказались представлены сэру В. Ватерлоу в Лондоне. Тексты были исполнены на двух языках : португальском и французском. Смысл витиевато закрученного текста сводился к тому , что Артур Виргилио Альвес Рейс уполномачивается колониальным управлением Анголы на выпуск в обращение денежной суммы , номинированной в португальских эскудо , эквивалентной 1 млн. фунтов стерлингов , которые колониальное управление получило в кредит от некоего международного консорциума , неназываемого в целях сохранения коммерческой тайны. Тяжеловесные юридические формулировки только отчасти маскировали очевидную экономическую бессмысленность кредита на подобных условиях. Любой серьезный финансист , прочитав подобную стряпню , должен был бы задуматься над содержательной стороной этого документа. Артур Рейс , безусловно , этого боялся. Для того , чтобы минимизировать угрозу разоблачения в самом начале своего мероприятия , он и придумал двуязычное оформление договора. Очевидно , что англичане не могли работать с документом на португальском и французском языках – им перво – наперво потребовался бы его юридически точный перевод на английский язык. Такой перевод могли сделать только юристы и филологи. Т.о. первыми читателями должны были стать неспециалисты в финансовых вопросах. Когда договору было суждено попасть на стол финансовых менеджеров , он бы уже нес на себе заверенные подписи юристов и официальных переводчиков компании , что автоматически должно было вызвать доверие к документу , как к прошедшему уже первоначальную цензуру. Следует признать , что Артур Рейс показал себя выдающимся психологом – его расчет оправдался полностью и во всем. | |
| . |
