| |
|
Пытки и казни.
Специфика отношений "сюзерен - вассал" очень хорошо описана в "Мемуарах" Филлипа де Коммина ; там как раз идет речь о событиях западноевропейской истории второй половины 15 - го столетия , т. е. весьма близких по времени к суду над маршалом де Рэ . Из "Мемуаров" Коммина легко становится понятным почему сюзерен не был заинтересован в репрессиях и не стремился черезчур строго карать своих вассалов . Вряд ли можно говорить и о перекосе обвинения в сторону разоблачения сатанинской обрядности и игнорировании преступлений против детей . Жиля де Рэ приговорил к казни суд герцогский и сделал он это именно признав доказанными обвинения в убийстве детей . Всего же убийству детей и сексуальным преступлениям против них были посвящены 6 пунктов обвинения из 47 . Это , вроде бы и не очень много , но все они были разобраны на судебных заседаниях и получили должную оценку . Совершенно несправедливо утверждать , будто бы суд отмахнулся от фактов гибели детей и погряз в неких отвлеченных мудрствованиях о природе магических сил или "философского камня" . Если же рассматривать возможность оговора под пыткой , то следует признать , что тема эта весьма зыбкая и вовсе не такая очевидная , как кажется на первый взгляд . Да , пытка - это инструмент понуждения и унижения человека , дающий реальную возможность манипулировать его волей . Инструмент грубый , зримый , явно пугающий , но отнюдь не единственный . Существует масса других способов для такого рода воздействий на человека . В их ряду даже такой безобидный , на первый взгляд , как гипноз . Кстати , именно на этом основании ( т . е . несвободе в даче показаний ) суды многих стран мира могут отводить заявления людей , если удается установить факт их допроса под гипнозом . В принципе , любой способ из весьма многочисленного арсенала методов ведения допроса м. б. использован недобросовестным сыщиком для понуждения подозреваемого к самооговору . Шантаж , запугивания , психоэмоциональное изнурение ( пресловутый "конвейр" ) , использование химических препаратов для подавления воли , разнообразные провокации - все эти приемы не менее отвратительны и столь же эффективны , что и прямая пытка . Причем неявный характер такого рода воздействий делает их , пожалуй , даже более опасными , поскольку затрудняет объективную оценку информации , полученной с их использованием . Следует признать , что порядочность следователя , его представления об этике являются определяющими при выработке тактики допроса . Другими словами , не пытка страшна сама по себе , а страшен негодяй , попавший в следователи . А такие негодяи и без формальной пытки изыщут возможности для мучения людей . Это очень важный момент и странно , что писатели , взявшие на себя труд развенчать "ужасы и мраки Средневековья" не потрудились подумать об этом . Возвращаясь к процессу над Жилем де Рэ , следует признать , что пытка обвиняемого не была избыточной ; ее можно назвать очень и очень умеренной . У Жиля де Рэ спрашивали только то , что фактически уже было известно суду и без его ответов . Пытка применялась избирательно , т. е. не была поголовной . Кроме самого маршала допросу с пристрастием подверглись 5 человек ( заметьте : из более , чем ста свидетелей на процессе и 5 тыс . слуг ! ) Никакой небывальщины пытаемые не говорили , все сказанное ими полностью укладывалось в канву расследования . Некоторые весьма немаловажные персонажи ( Меффрэ , Прелати и пр. ) пытке вообще не подвергались . То , что мучительство не было самоцелью допросов с пристрастием прекрасно подтверждает то соображение , что никто из алхимиков маршала казнен не был . Все эти люди принесли церковные покаяния , на них были наложены епитимии , они потеряли всякий общественный статус , но - тем не менее ! - жизни свои они сохранили и даже обрели в конечном итоге свободу . Следует согласиться , что подобная гуманность не очень - то вяжется с изрядно поднадоевшими тезисами о "мраке Средневековья" , которыми наполнены писания историков позднейших эпох ! Конечно , с точки зрения современных правовых норм суд над Жилем де Рэ может вызвать массу нареканий . Но следует ясно понимать , что нарочито маршала никто не ставил в особые , невыносимые условия ; его судили сообразно судебным установлениям того времени . Тогда не существовало состязательности сторон в ее нынешнем виде , иначе трактовалась гласность суда , иначе решались вопросы подсудности и т. п. Конечно , это очень важные нюансы , но специально под Жиля де Рэ они не придумывались и не изменялись . Его судили , так сказать , на общих основаниях . Любопытно , что нравственную правоту суда признало , видимо , и бретонское дворянство , среди которого было немало родственников казненного маршала . Уже буквально в следующем десятилетии будет организован знаменитый конрпроцесс Жанны д'Арк , на котором Орлеанская Дева окажется полностью реабилитирована . Казалось бы , этим моментом могли бы не без выгоды воспользоваться лица , пожелавшие обелить и Жиля де Рэ : все - таки он был признанным полководцем , героем победоносно завершившейся войны , боевым соратником Жанны д'Арк ... Однако , не нашлось среди друзей и родственников казненого маршала ни одного человека , который бы рискнул выступить в защиту его имени . Очевидно , что еще слишком многие помнили как его самого , так и совершенные им ужасные преступления . Воистину , sit tranzit gloria mundes ! | |
| . |
