| |
|
Архив.
Настоящий очерк принадлежит перу отечественного историка Е. Б. Черняку и посвящен довольно известному и небесспорному по своим результатам расследованию заурядного на первый взгляд преступления . Текст приводится по изданию : Е. Б. Черняк "Судебная петля : секретная история политических процессов на Западе" - Москва , из - во "Мысль" , 1991 г. У 64 - летнего тулузского негоцианта Жана Каласа , протестанта по вероисповеданию , трагически погиб старший сын Марк - Антуан . Несчастье произошло около 10 часов вечера 13 октября 1761 г. на улице Филатье в Тулузе , в доме , где размещался магазин Каласа и где он проживал со своей семьей . В этот день в гостиной на первом этаже за ужином собрались супруги Калас , два их сына - Марк - Антуан и Пьер , а также молодой человек по фамилии Лавес . Он был неравнодушен к одной из юных дочерей Каласа ( в роковой вечер их не было дома ) . В гостиной находилась также старая служанка Жаннета . За ужином велась обычная , непринужденная беседа , Марк - Антуан говорил с Пьером о памятниках древности , которыми славилась городская ратуша Тулузы . Когда гость и хозяева встали из - за стола , Марк-Антуан , мало знакомый с Лавесом , счел минуту подходящей , чтобы незаметно исчезнуть . Жаннета подумала , что он покинул семейный круг , чтобы поспешить в кафе "Четыре бильярда", где часто проводил время и даже успел побывать в этот вечер . В кафе видели , как , расплачиваясь , Марк - Антуан открыл тяжелый кошелек , туго набитый золотом ... Жаннета успела переброситься с уходящим Марком - Антуаном парой слов , прежде чем он исчез за дверью , ведущей в помещение магазина . Вероятно , он собирался выйти этим ходом на улицу . Впрочем , это только предположение . У Марка - Антуана могли быть какие - то другие планы . Провожая гостя , Калас и Пьер увидели , что дверь в торговый зал открыта . Пьер и Лавес зашли в помещение магазина и обнаружили там труп Марка - Антуана . Жаннета и Пьер , потрясенные происшедшим , в первые минуты бессвязно говорили о том , что Марка - Антуана "убили" . Вряд ли это могло значить нечто большее , чем то , что его нашли мертвым . Вскоре у дома собралась толпа . Часа через полтора появился синдик тулузского парламента Давид де Бодриг , в обязанность которого входило проведение следствия по особо важным делам . В течение долгого времени велись споры , насколько можно доверять его объективности . И поныне в специальной исторической литературе можно встретить взаимоисключающие убеждения , хстя изучение тулузских архивов ( проводившееся еще в 1927 г . профессором Фежером ) пролило достаточно света на эту фигуру . Бодриг был взяточником и казнокрадом , покровителем тайных притонов и игорных домов . Он мог надолго бросить по ложному обвинению в тюрьму прежнего любовника одной из своих фавориток или передавать знакомым вина , конфискованные полицией у контрабандистов . Таков был достойный представитель тулузской юстиции , который должен был первым отстаивать в деле Каласа интересы правосудия . Несмотря на усилия фанатиков , отношения между католиками и протестантами были вполне мирными . Так , Каласы поддерживали дружеские связи со многими католическими семьями . По закону 1686 г . протестанты под угрозой штрафа были обязаны нанимать слуг только католического вероисповедания . Горничная в семье Каласов Жаннета Вилье была ревностной католичкой . Она способствовала переходу Луи Каласа в католицизм . Тем не менее Каласы продолжали держать ее на прежнем месте , на котором она прослужила 24 года . Жаннета была арестована вместе с Каласами и давала те же показания , что и ее хозяева . Католическое духовенство ухватилось за возможность разжечь религиозный фанатизм . Калас убил сына , уверяло оно , чтобы не допустить принятия им католической веры . Распускались слухи , что толпы протестантов готовы напасть на мирных жителей Тулузы . Врачебная экспертиза установила , что Марк - Антуан был повешен и что на трупе не было никаких кровоподтеков . При вскрытии в желудке была обнаружена еще не вполне переваренная пища . Смерть могла последовать только в промежуток между окончанием ужина и половиной десятого вечера , когда о смерти Марка - Антуана узнали Пьер Калас и Лавес , а немного позднее - соседи и прохожие . Убийство ( или самоубийство ) должно было совершиться примерно около 9 или 9 часов 15 минут вечера. К 9 часам 30 минутам тело , по показаниям свидетелей , было уже холодным . А до 9 часов не могла быть переварена в желудке пища , съеденная во время ужина . Судьи не обратили внимания на показания свидетелей , что они видели какого - то незнакомца в голубом костюме , слонявшегося возле дома Каласа и исчезнувшего сразу же после обнаружения преступления . Однако , даже если принять эту версию , еще сохраняется вопрос : как незнакомец проник в магазин и зачем этот неизвестный стремился ( а для этого нужно было время , что сильно увеличивало опасность , которой подвергался преступник ) замаскировать убийство под самоубийство ? Защищавший Каласа известный адвокат Теодор Сюдр предпочел не утверждать , что Марк - Антуан покончил самоубийством , хотя , подчеркивал Сюдр , нельзя исключить и того , что сын Каласа мог повеситься . Следовательно , нет уверенности, что было совершено убийство , и подсудимый должен быть оправдан за отсутствием доказательств . Однако и эта убедительная защита не спасла Каласа . Его судьи считали "доказательствами" высказывания двухсотлетней давности , точнее , произвольное истолкование слов Кальвина и других вождей Реформации . Случай был непростой , но тулузский парламент и не попытался по - настоящему разобраться в деле , допросить свидетелей , которые явно могли дать важные показания , не была опровергнута версия ни о самоубийстве , ни о возможности убийства Марка - Антуана каким - то неизвестным лицом , не было обнаружено никаких доказательств , что существовали религиозные мотивы для преступления 10 . По приговору тулузских судей Калас был подвергнут мучительной казни - колесованию . Во время процесса Каласа у Вольтера еще не сложилось определенного мнения об этом деле . Ведь ненавистная писателю религиозная нетерпимость могла олицетворяться вовсе не судьями , а обвиняемым , если он действительно совершил инкриминировавшееся ему преступление сыноубийства . Вольтер подчеркивал : "Я хочу знать , на чьей стороне ужасы фанатизма" . В другом письме он заметил , что не кажется правдоподобным то , что судьи , не имея никакого мотива , приговорили невиновного к колесованию . Вольтер писал из Швейцарии парижским корреспондентам кардиналу Берни и графу д'Аржанталю , что дело Каласа лишило его покоя , что фанатизм толпы мог повлиять и на судей . Писатель просил обсудить с министром иностранных дел графом Шуазелем "это ужасающее происшествие , которое обесчестило человеческую природу". Вольтер собирал всю возможную информацию о деле Каласа , чтобы составить о нем обоснованное суждение . Он отвергал сведения , которые пересылали ему некоторые из его великосветских знакомых вроде герцога Ришелье , так как они явно основывались только на мнении тулузских судей . Уже самые попытки властей Тулузы не допустить преданию гласности материалов процесса внушали подозрение . Когда Вольтер ознако-мился все же с оказавшимися доступными сведениями , он убедился , что Калас просто не имел физической возможности убить своего сына , даже если бы у него было такое намерение . Вольтер предпринял тщательное частное расследование , которое его полностью убедило в невиновности Каласа . После этого он решил прямо обратиться к министру по общим вопросам протестантской религии графу Сен - Флорентену с просьбой защитить семью несправедливо осужденного . Писатель еще строил иллюзии , что позиция министра была вызвана его плохой осведомленностью о деле Каласа . В действительности граф Сен - Флорентен , в течение полувека занимавший свой пост , получал регулярные отчеты де Бодрига и других представителей тулузских властей о деле Каласа . Сен - Флорентен был фанатичным католиком , постоянно опасавшимся восстановления позиций протестантизма во Франции . Все ходатайства , ставившие целью добиться вмешательства короля для смягчения участи Каласа и его семьи , неизменно попадали в руки Сен - Флорентена , который клал их под сукно . А огромное влияние , которое он имел на администрацию и юстицию , было целиком обращено против семьи Калас . Он даже посоветовал тулузскому парламенту захватить и сжечь "неудобную" брошюру в защиту Каласа , написанную пастором Рабо , хотя во избежание скандала и не преследовать ее автора . Вольтер убедил действовать убитую горем жену Каласа , добивался для нее аудиенции у Сен - Флорентена . Конечно , тот ничем не помог и , лишь когда обстоятельства сложились против тулузских судей , сделал вид , что его неправильно информировали . Не щадя ни времени , ни сил , используя свой огромный духовный авторитет , Вольтер мобилизовал свои обширные придворные связи , заинтересовал делом Каласа влиятельных лиц , сочувствовавших тогда модным идеям Просвещения , и наконец привлек внимание общества к делу Каласа . Вольтер не пренебрегал никакими средствами . Уверяют , что он прибег даже к содействию цирюльника канцлера , чтобы тот говорил о деле Каласа , когда обслуживал своего высокопоставленного клиента . Но на Парижский двор повлияло не искусство этого предшественника Фигаро , а широкая огласка , общеевропейский резонанс , который приобрела жестокая казнь невинного человека в угоду религиозному фанатизму ". Именно это привело в движение правительство Людовика XV и в конце концов , несмотря на отчаянное упрямство тулузского парламента , защищавшего честь мундира и свои старинные привилегии , обеспечило пересмотр дела Каласа . По ходатайству вдовы безвинно осужденного за три дня до первой годовщины казни , 7 марта 1763 г. Большой королевский совет предписал тулузскому парламенту представить ему материалы дела Каласа . Еще через год с лишним , 4 июни 1764 г. , старый приговор был отменен королевским Тайным советом . Дело перешло к парижским судьям и администраторам , которые 9 марта 1765 г. , через три года после смертного приговора , вынесенного в Тулузе , единогласно реабилитировали память Жана Каласа и оправдали всех остальных обвиняемых . Процесс Каласа , пересмотренный в Париже , был первым случаем официального признания государством юридической ошибки , совершенной при проведении политического процесса . Дело Каласа позднее подвергалось многочисленным вневременным , "надысторическим" истолкованиям , например как столкновение индивидуума с государственной властью , с существующим социальным и политическим порядком . Такие "реинтерпретации" вряд ли что - либо проясняют в этом знаменитом деле , оставившем значительный след в истории эпохи Просвещения . Новейшая консервативная историография , весьма склонная к "переписыванию" истории в пользу католической церкви , постаралась поставить под сомнение точку зрения Вольтера , которая до этого преобладала в старых работах . Подчеркивалось , что , мол , писатель действовал , руководствуясь не желанием установить истину , а лишь под влиянием своей ненависти к "гадине", как он называл католическую церковь . Для доказательства "необъективности" Вольтера приводились и приводятся цитаты из его писем , которые либо ничего не доказывают , либо свидетельствуют , что его интерес к делу Каласа был вызван стремлением продемонстрировать губительное влияние духовенства на общественную жизнь .
| |
| . |
