Murders

Смерть, идущая по следу...

©А.И.Ракитин, 2010-2011 гг. ©"Загадочные преступления прошлого", 2010-2011 гг.

10. Новая версия следствия: Ахтунг! Ахтунг! Огненные шары в небе! (окончание главы)

На этом пресловутый «след огненных шаров» в данном деле обрывается.

Никакого внятного объяснения этому явлению не приведено, и можно подумать, что следствие просто забыло эту тему. Непонятно, почему за нее ухватилось и почему вдруг забросили. Но при этом именно приведенные выше показания послужили основой для весьма стойкой (и без преувеличения сказать — бредовой) легенды, связанной с группой Дятлова согласно которой туристы погибли от падения крупной баллистической ракеты неподалеку от палатки. Подробнее об этой легенде и попытках ее логического обоснования нам придется говорить в другом месте (в главе «Рейтинг безумия. Версии гибели группы Дятлова на любые вкус и цвет»).
     Пока же разговор пойдет немного о другом. Имеется весьма сильное подозрение и даже убежденность в том, что пресловутые «Неопознанные Летающие Объекты» над различными местами северного Урала были отнюдь не столь «неопознанными», как принято думать. В самом деле, все полученные из перечисленных протоколов данные позволяют восстановить хронологию событий, связанных с огненными шарами:
        — вечером 1 февраля 1959 г. туристы с горы Чистоп видят в районе Отортена сильное свечение и слышат гул (по показаниям А. К. Кривонищенко. Из его рассказа можно заключить, что речь идет о туристах группы Блинова, той самой группы, с которой дятловцы провели первый день в дороге. Именно «блиновцы» могли быть на похоронах друзей и именно они шли на Чистоп, так что тут, вроде бы, все сходится). Направление на Отортен — северо-восток, удаленность 45-50 км, причем Отортен ниже Чистопа. Приняв все это во внимание, нельзя не признать, что речь идет о воздушном феномене — если бы нечто из описанного происходило на поверхности Земли, то наблюдатель с Чистопа просто-напросто ничего бы не увидел. Нельзя поставить под сомнение и привязку по времени — событие явно имело место вечером, поскольку в рассказе упоминается подготовка группы ко сну;
        — утром 2 февраля 1959 г. группа студентов УПИ, по смыслу, те же «блиновцы», а также неназванные жители г. Серова вновь наблюдали оптические явления непонятной природы (по показаниям А. Н. Дубинина). Не надо думать, что «жители Серова» упомянуты ради красного словца — скорее всего такие люди действительно существовали и были известны Дубинину, который в силу своего служебного положения (он был старшим инженером Управления лесной промышленности Свердловского совнархоза), безусловно, имел много знакомых в самых разных концах региона благодаря частым разъездам по отраслевым объектам. Причем между Чистопом и Серовым расстояние весьма не маленькое и отнюдь не факт, что наблюдатели в этих местах видели одно и то же явление — возможно, речь идет о похожих событиях, совпавших или близких по времени;
        — наконец, 17 февраля 1959 г. в непосредственной близости от Ивделя в небе снова наблюдалось некое оптическое явление, природа которого не могла быть объяснена зрителями. В числе таковых оказались военнослужащие внутренних войск Ивдельской ИТК, находящейся фактически в границах населенного пункта, а также жители более южных районов (в частности, рабочие и служащие Высокогорского рудника, расположенного более чем в 350 км от Ивделя). По оценкам военнослужащих, явление началось в 6 часов 40 минут утра и продолжалось от 8 до 15 минут; по мнению наблюдателей вне Ивделя — началось в 06:55 и закончилось через 10 минут;
        — в тот же день — 17 февраля 1959 г. — подобное явление видела группа туристов Владислава Карелина. Она находилась на водоразделе между реками Вижай и Северная Тошемка, в принципе, не очень далеко от населенного пункта Вижай, так что нельзя исключить, что «карелинцы» наблюдали явление, описанное пунктом выше. Однако обращают на себя внимание несовпадение времени наблюдения — 7 часов 30 минут утра, что позже наблюдения оптического эффекта военнослужащими, и непродолжительность события — всего 1 минута. Можно сказать, что «карелинцы» застали самый конец, но... вот только конец чего?
        — 31 марта 1959 г. свидетелями необычного небесного явления стали уже участники поисковой операции, организованной с целью розыска группы Дятлова. Что бы ни происходило в небе над палаткой поисковиков, это было не очень далеко. Можно Морить о том, насколько объективно человек способен оценивать расстояния в темноте, ориентируясь исключительно на ^ительное восприятие (о звуковом эффекте, как нам известно, Творил только Кривонищенко, все остальные описания сообщают о беззвучных объектах в небе), но обычно интуитивные ощущения оказываются вполне достоверны.
     Картина, как видим, получается довольно интересной. Район гибели группы Дятлова оказывается в эпицентре того, что мы вполне обоснованно можем определить словосочетанием «подозрительная деятельность». Подозрительная — значит непонятная и потенциально опасная. Если не приписывать странным светящимся шарам внеземное происхождение, а оставаться на почве рационализма и здравого смысла, то придется признать что их творцами являются либо люди, либо некие природные факторы. И следователь Иванов, будучи коммунистом и атеистом, рассуждал именно так.
     Узнав об «огненных шарах», он непременно должен был попытаться получить объяснения от тех лиц, кто в силу своих профессии и должностного положения должен был или, по крайней мере, мог быть в курсе происходящего в советском небе. И думается, Иванов такую попытку предпринял, вот только ее результат в материалах расследования отражения не нашел. Следователь мог обратиться за консультацией в метеорологическую службу, но ему бы вряд ли сказали что-то по существу. Ну, могли рассказать о «шаровых» молниях, о которых известно только то, что они чрезвычайно редки и считаются короткоживущими объектами (до 1 мин.). Могли рассказать о разного рода эффектах преломления в атмосфере солнечного света (типа «эффекта двух солнц»). Могли с умным видом поговорить об атмосферном электричестве, чьи проявления многообразны даже в зимнее время, но в силу их малой изученности ничего бы реально не объяснили. А потому практической пользы для прокурора-криминалиста Иванова все эти россказни иметь не могли.
     А вот военные летчики могли проконсультировать товарища Иванова совсем о других явлениях, и есть основания думать, что их-то рассказы и должны были заинтересовать следователя куда больше басен о «шаровых» молниях, атмосферном электричестве и преломлении лучей еще не поднявшегося из-за горизонта Солнца.
     Дело в том, что к середине 1950-х гг. и войска ПВО страны, и Военно-воздушные силы уже широко эксплуатировали самолеты, оснащенные бортовыми радиолокационными станциями. Но особенностью первых РЛС, не только отечественных, но и зарубежных, было то, что они в основном пред назначались для обзора пространства впереди и над самолетом, другими словами, если сигнал уходил в землю и отражался от нее, то он ослабевал и создавал такие помехи, что станция переставала его различать. Пилот истребителя при попытке обнаружить цель ниже себя Аактически слеп от сплошной засветки экрана — радиолокатор делался бесполезен. Поэтому наши силы ПВО для борьбы с низколетящими целями (или предполагаемыми целями — для нас сейчас неважно) разработали довольно оригинальный, хотя и несколько затратный метод.
     Если на командный пункт района ПВО поступал сигнал о пролете низколетящей неопознанной цели, то после его проверки и принятия решения о перехвате порядок действия авиации был следующим: с одного аэродрома поднимались перехватчики, а с другого — пара бомбардировщиков с осветительными авиабомбами на борту. На предполагаемом маршруте следования неопознанной цели бомбардировщики с определенным интервалом начинали сбрасывать свой груз, в результате чего создавался своеобразный световой коридор протяженностью порою в несколько десятков километров. Понятно, что любая низколетящая цель, попав в конус света, создаваемый авиабомбой, становилась хорошо визуально заметна летчику-истребителю, который мог опознать ее и принять решение об атаке. В те времена барражирование на малых высотах могли осуществлять лишь поршневые тихоходные самолеты, до эпохи скоростной реактивной авиации, летающей с огибанием рельефа местности, было еще далеко. Поэтому световой барьер, возникавший на пути следования самолета-нарушителя, являлся серьезной помехой — нарушителю приходилось л ибо маневрировать, чтобы обогнуть освещенную область (что было не всегда возможно), либо кружить над одним и тем же местом, дожидаясь, пока осветительные бомбы погаснут. В любом случае, использование осветительных средств было единственным более-менее эффективным способом борьбы советских ВВС и ПВО с низколетящим воздушным противником в темное время суток.
     О существовании такой тактики (со ссылкой на американских пилотов-нарушителей советского воздушного пространетва) рассказал в 3-й серии документального телевизионного оериала «Secret superpower aircraft», снятого по заказу компании «A&E television networks» в 2005 г., американский историк авиации Куртис Пибблс. Нет оснований сомневаться в точности его сообщения (тем более что оно является вовсе не единственным в своем роде), поскольку Пибблс своим рассказом не пытается Решить вопрос о «нравственности» или «не-нравственности» вторжения американских ВВС в воздушное пространство других стран. Его как историка интересует лишь техническая сторона вопроса — он признает, что такие вторжения были, носили массовый характер и советские силы ПВО пытались бороться с низколетящими целями именно описанным выше способом Существует интересное, хотя и несколько неожиданное, подтверждение словам Куртиса Пибблса. Дело в том, что руководство советских сил ПВО, сознавая крайнее неудобство данного способа (ведь требовалось организовать согласованные действия разнородных сил — истребителей и бомбардировщиков — из разных авиационных частей и различных аэродромов, что само по себе было не очень просто), в конце 1950-х гг. решило радикально упростить решение задачи. Для этого осветительные средства было решено подвесить под самый перспективный отечественный истребитель-перехватчик МиГ-19, дабы его пилот имел возможность самостоятельно «подсвечивать» арену боя. Подвесить бомбу под Ми Г-19 было невозможно технически — самолет просто не имел нужного узла подвески, но вот сделать осветительную ракету казалось возможным и даже разумным выходом из положения.
     Неуправляемая осветительная ракета ОАРС-57 была разработана на базе хорошо зарекомендовавшей себя неуправляемой ракеты С-5, явившейся родоначальницей целого семейства легких, дешевых и эффективных авиационных ракет. К разработке ОАРС-57 были привлечены ОКБ-16 и НИИ-22, которые в кратчайшие сроки выполнили поставленную задачу — неуправляемая осветительная ракета, получившая в войсках индекс С-50 (буква «О» как раз и означала «осветительная»), поступила на вооружение в 1959 г. Ракеты собирались в «пакет» из 8 штук и подвешивались под крыло самолета. Использование С-50 выглядело следующим образом: оказавшись в районе перехвата, истребитель на скорости 700—900 км/ч начинал отстрел осветительных ракет, которые на удалении около 3 км теряли скорость, выпускали парашют и приступали к снижению со скоростью около 15 м/сек. Горение светового состава начиналось на высотах порядка 700 м и длилось 18,3 сек., мощность свечения (светосила) достигала 1 млн кандел, а величина освещенной поверхности земли составляла около 1,5 км в диаметре. Легко подсчитать, что один перехватчик МиГ-19 в случае необходимости мог создать освещенный коридор длиной 10—12 км, а пара самолетов, соответственно, в два раза больше. Следует добавить, что ракеты С-50 поступили также на вооружение фронтовых бомбардировщиков Ил-28, которые должны были применять их при ударах по наземным целям в темное время суток.

Но в контексте нашего повествования интерес представляет именно факт использования осветительных ракет истребителями-перехватчиками для решения задач по перехвату воздушных целей. То есть в данном случае полностью подтверждается рассказ Куртиса Пибблса о тактике перехвата низколетящих самолетов, применявшейся советскими силами ПВО в 1950-х гг. Понятно, что ракета С-50 не годится на роль «огненного шара» просто в силу кратковременности горения светового состава и небольшой высоты применения, а кроме того, в январе 1959 г. ее еще и не было на вооружении авиационных частей ПВО. Но вот классическая авиационная осветительная бомба подходит по всем параметрам — и продолжительностью свечения (до 1000 сек.), и высотой начала горения (около 5 км), и плавностью планирования (порядка 5—8 м/сек., из-за чего казалось, будто источник света висит в небе неподвижно либо движется очень медленно. Кстати, по мере выгорания светового состава вес авиабомбы снижался и скорость спуска также уменьшалась. Впрочем, конкретнее о световых бомбах еще будет сказано в главе «Отступление от сюжета: некоторые фрагменты истории тайной войны стран НАТО против СССР в 1950-х годах»).

Слева: авиационный реактивный снаряд АРС-57, на базе которого была создана осветительная авиаицонная неуправляемая ракета ОАРС-57. Главное отличие осветительной ракеты от традиционной реактивной с поражающей боевой частью - уменьшенный пороховой заряд и наличие парашюта, позволявшего боеприпасу плавно опускаться после отделения от самолета-носителя. Справа: а вот фотография того, как выглядит на практике применение осветильного боеприпаса в темное время суток. Фотография сделана во время боевых действий под Донецком летом 2014 г.

     Вот именно об этом следователю Иванову могли рассказать офицеры ПВО. И, скорее всего, рассказали, потому что обратиться к летчикам с вопросом о таинственных светящихся объектах в небе — вполне здравый и понятный любому шаг. Впрочем, тактика воздушного перехвата для нас сейчас не очень-то и важна. Нам интересно другое — описанный способ создания «освещенного коридора» был в то время единственным более-менее эффективным для борьбы советских ВВС и ПВО с низколетящим воздушным противником в ночное время. Мы пока умышленно не затрагиваем вопрос «что это мог быть за противник на таком удалении от государственной границы?», мы пытаемся проанализировать проблему, так сказать, в принципе. И тут необходимо ответить на вопрос: а кто вообще мог обнаружить низколетящую цель без опознавательных знаков? Читатель может удивиться, но в 1930-50-е гг. на это были ориентированы пограничные войска и силы охраны ГУЛАГа. По-граничные «секреты», оснащенные телефонами, перекрывали визуальным контролем сотни километров государственных границ на самых разных участках. Читатель может рассмеяться но даже в 1990-х гг., когда начался интенсивный процесс разрушения инфраструктуры ПВО страны, всерьез обсуждался вопрос о возрождении системы предупреждения, существовавшей до появления радиолокации. Выглядеть это должно было примерно так: сидит пограничник на сосне высотой в 30 м, смотрит в бинокль по сторонам, увидел низколетящий самолет — сообщил в штаб погранотряда. Благо переносные радиостанции в 1990-х гг. экзотикой уже не являлись.
     Понятно, что никаких пограничников в Ивделе в 1959 г. быть не могло, но функции местной противовоздушной обороны не зря на протяжении многих десятилетий были поручены органам НКВД-МВД. Нет, не потому, что обладатели малиновых околышков на фуражках должны были сбивать самолеты-нарушители, а в силу куда более прозаической причины — сотрудники М ВД зачастую являлись единственными представителями Советской власти на местах и именно им отводилась почетная роль просигнализировать о появлении в небе подозрительного самолета.
     Проконсультировавшись с военными летчиками — а нет сомнений в том, что подобный разговор у следователя Иванова с высокопоставленным офицером (или офицерами) штаба сил ПВО, прикрывавших Свердловск и Челябинск, состоялся (хотя материальных доказательств и не оставил), — прокурор-криминалист понял, что история с появлением в небе северного Урала в темное время суток «огненных шаров» грозит задать расследованию совершенно новое направление. Подвигаться в нем было совершенно невозможно по целому ряду причин. Назовем лишь две из них — все дела, прямо или косвенно связанные с нарушением неприкосновенности госграницы на суше, в воде и по воздуху, были отнесены к компетенции КГБ и не могли расследоваться областной прокуратурой. Кроме того, военнослужащие находились вне юрисдикции гражданской прокуратуры, а это означало, что следователь Иванов, строго говоря, даже не мог допросить офицера по вопросам, хоть как-то затрагивающим служебную деятельность последнего. А уж о запросе Областной прокуратуры руководству ПВО страны (или хотя бы Уральского региона) с целью узнать, проводились ли ее силами вылеты на перехват целей 1, 2, 17 февралям 31 марта 1959г. (т. е. в те дни, когда в районе Отортена наблюдались «огненные шары»), дажеи говорить не приходилось.
     Поэтому в данном случае расследование уперлось в глухую стену. Иванов понял, что в зоне гибели группы Дятлова имела место некая подозрительная деятельность, и даже мог предположить, с чем она связана, но далее этого в своих выводах продвинуться был не в состоянии. Поэтому кажется далеко не случайным, что в 1990 г. в одном из последних интервью бывший следователь, а на тот момент адвокат Лев Никитович Иванов сказал, что считает виновными в гибели группы Игоря Дятлова именно «огненные шары». Смысл такого рода заявления может быть двояким — с одной стороны, Иванов мог простонапросто поиронизировать над любителями «аномалыцины», а с другой — дать понять, что ему еще во время следствия стала ясна связь трагедии на склоне Холат-Сяхыл с подозрительтной деятельностью в том районе.
     Тут, разумеется, возникает закономерный вопрос: кто и зачем проводил эту самую подозрительную деятельность и в чем она вообще заключалась? Не станем спешить с ответом — мы еще вернемся к этому вопросу в ходе нашего повествования, хотя, возможно, подойдем к нему с очень неожиданной для читателя стороны.
     ( на предыдущую страницу )                                                         ( на следующую страницу )