| |
|
Серийные убийцы.
В результате масштабных поисков на территории графства Джефферсон, проведённых с привлечением большого числа добровольцев и полицейских, был тщательно осмотрен участок площадью около 25 квадратных километров. Полицейские полагали, что девочка, гуляя, никак не могла выйти за его пределы. Даже в случае нападения на неё крупного дикого животного, например, волка, её останки должны были находиться в пределах этой зоны. Но поскольку никаких следов исчезнувшей девочки найдено не было, оставалось предпологать, что Джорджия Веклер была похищена и вывезена за пределы района поиска. В том месте, где девочку видели в последний раз, полицейские обнаружили на грунте неясные отпечатки колес автомашины. Определив колесную базу, сыщики решили, что эти отпечатки могли быть оставлены пикапом "ford", машиной весьма распространённой среди местных фермеров ввиду своей практичности. Следующее исчезновение произошло через два года и имело характер куда более трагичный. Эвелин Хартли, не по годам серьёзная и ответственная 15-летняя девушка, в 1949 г. подрабатывала нянькой в одном из домов городка Ла-Кросс, находившегося на самой границе штатов Висконсин и Миннесота. Её отец, зная номер телефона дома, где она работала, однажды взялся ей звонить и крайне удивился, когда никто не поднял трубку. Он приехал к дому и ещё более удивился, когда увидел, что дом закрыт и явно пуст. Обойдя дом кругом и заглядывая в окна первого этажа, он к немалому своему ужасу, заметил на полу одной из комнат... ботинок дочери и её очки. Надеясь, что дочь всё ещё находится в доме и, возможно, нуждается в помощи, отец, не вызывая полиции, разбил окно подвала и проник внутрь здания. Но дочери там не нашел. Дом действительно действительно пуст. Осматривая здание и прилегающую территорию, полицейские обнаружили следы крови на заднем дворе. Неясный кровавый отпечаток руки был оставлен на стене соседнего здания. В самом доме были найдены следы, указывавшие на произошедшую в нём борьбу. Полиции удалось восстановить последовательность событий, которые, видимо, развивались следующим образом: злоумышленник проник в дом через окно подвального помещения, куда спустилась Эвелин Хартли, очевидно, заметившая его. Борьба началась в подвале, затем переместилась в комнаты первого этажа. Не вызывало сомнений, что девушка отчаянно сопротивлялась: на это указывали не только потерянные ею очки и ботинок, но и опрокинутые предметы мебели, а также сдёрнутая со стола скатерть. В конце-концов, преступник сумел взять верх; живой или мёртвой он увёз свою жертву из дома. Анализируя обстоятельства этого происшествия, полицейские сделали два важных вывода: а) преступник безусловно имел машину, на которой подъезжал к дому и увозил девушку и б) он, скорее всего, был местным жителем, хорошо известным Эвелин Хартли. Тот факт, что девушка, став свидетелем проникновения злоумышленника в дом, не сделала попытки позвонить в полицию или убежать, а отправилась в подвал, чтобы образумить его, показался полицейским весьма красноречивым. Вор представлялся Эвелин до того безобидным, что девушка не побоялась вступить с ним в переговоры и была уверена, что сумеет договориться. Но она совершенно неверно оценила ситуацию. Детективы пришли к выводу, что целью проникновения преступника в дом являлась отнюдь не кража - поскольку нападавший ничего из вещей не взял - а сама девушка. Т. о., спустившись в подвал, Эвелин в некотором смысле облегчила своему противнику задачу, попав прямо ему в руки. Через три дня некоторые из окровавленных вещей Эвелин Хартли оказались найдены на обочине шоссе на выезде из Ла-Кросса. Более никаких материалов по делу о похищении Эвелин Хартли полиция собрать так и не смогла. Остаётся добавить, что места исчезновений Джорджии Веклер и Мэрилин Хартли разделяли почти 200 км. Исчезнувших ничего не объединяло, кроме самого факта их загадочного исчезновения. Пропавшие так никогда и не были обнаружены; по состоянию на январь 2008 г. их судьбы остаются неизвестны и заведённые на пропавших поисковые дела продолжают оставаться открытыми. В ноябре 1952 г. охотники Виктор Тревис и Рей Баргесс исчезли вместе со своей машиной. В последний раз мужчин видели покупающими пиво в одном из магазинчиков городка Плейнфилд. Несмотря на масштабные поиски никаких следов этих людей обнаружить так и не удалось. Через два года - 8 декабря 1954 г. - исчезла Мэри Хоган, владелица небольшого паба в городке Пайн-Гроув, расположенном по соседству с Плейнфилдом. На полу её паба была найдена гильза от патрона 22-го калибра (5,59 мм.), следы крови указывали на волочение тела. Они вели от стойки бара к задней двери паба и далее на автостоянку, где и обрывались. Паб не был ограблен; преступник даже не взял ничего из спиртного, что казалось совсем уж странным. Было естественно предпологать, что убитая (или раненая) Мэри Хоган оказалась увезенной на машине, но кем и для чего это было сделано так и осталось загадкой. Все эти преступления, хотя и были разделены значительными промежутками времени и имели на первый взгляд мало общего, тем не менее вполне могли быть объяснены действиями одного и того же лица. Обращала на себя география тех мест, где имели место исчезновения людей: все упомянутые населённые пункты - Пайн-Гроув, Ла-Кросс, Плейнфилд - хотя и были разделены значительными расстояними, располагались в местностях сравнительно малонаселённых, в которых появление незнакомых людей или машин обычно не остаётся незамеченным жителями. Между тем, ни в одном из вышеназванных преступных эпизодов в рассказах свидетелей и соседей таковые ни разу не фигурировали. Тот факт, что всякий раз преступник (или всё же преступники?) оставался незамечен, по сути означал лишь то, что он не привлекал к себе внимания; другими словами, он был хорошо знаком жителям и казался абсолютно безобиден. В 1957 г. сезон охоты на оленей в штате Висконсин открывался 16 ноября. Для службы окружных шерифоф этот день выдался очень напряженным - её сотрудникам пришлось проверять охотничьи лицензии и документы на оружие у большого числа желающих поохотиться в первый день сезона. Фрэнк Уорден, один из помощников шерифа округа Плейнфилд, освободился только вечером и заехал в магазин скобяных товаров, принадлежавший его матери, около 21.00. Он планировал забрать мать - Бернис Уорден - и отвезти её домой на своей машине. К немалому своему изумлению помощник шерифа обнаружил, что магазин пуст.  
 
рис. 1: Бернис Уорден и принадлежавший ей магазин скобяных товаров в г. Плейнфилд, сфотографированный с разных точек. На нижней правой фотографии можно видеть крыльцо, через которое преступник вынес к своей машине тело убитой им женщины. Входная дверь оказалась почему-то заперта изнутри, а черный выход, ведущий на грузовое крыльцо, напротив, открыт. Когда Фрэнк Уорден вошёл через него в магазин, то обнаружил некоторый беспорядок и следы крови на полу. Кроме того, исчез кассовый аппарат. Последнее обстоятельство наводило на вполне очевидную мысль об ограблении.  
рис. 2: Обстановка в магазине Бернис Уорден, сфотографированная криминалистом из окружной службы коронёра утром 17 ноября 1957 г. На второй фотографии в левом нижнем углу можно видеть след крови Бернис Уорден - на этом именно месте она была застрелена накануне вечером. Фрэнк немедленно позвонил своему прямому начальнику - окружному шерифу Артуру Шлею - и сообщил о происшествии. Дожидаясь приезда шерифа, Фрэнк Уорден приступил к планомерному осмотру магазина. На полу позади прилавка, рядом с небольшим пятном, очень напоминавшим кровавое, он заметил скомканную бумажку, оказавшуюся квитанцией на покупку, не до конца заполненной рукой матери. Очевидно, в момент нападения Бернис Уорден заносила в квитанцию результат последней сделки. Таковой оказалась продажа литровой бутыли антифриза. И с большой долей вероятности м. б. предпологать, что напал на продавщицу именно последний покупатель. Когда к магазину скобяных товаров подъехал окружной шериф в сопровождении ещё одного своего помощника - А.Фрица - Фрэнк Уорден был уверен, что уже может назвать имя напавшего на его мать человека. Во всяком случае он хорошо помнил, что накануне вечером один из постоянных посетителей магазина, местный дурачок Эдвард Гейн, интересовался ценой литровой бутылки антифриза. Кроме того, он пытался уговорить Бернис Уорден назначить ему свидание. Бернис иронизировала над своим неловким и бестолковым ухажёром, который был известен всей округе как мужчина в общем-то неплохой и беззлобный, но явно не ладящий с головою. После осмотра магазина и короткого совещания с помощниками, Артур Шлей признал доводы Фрэнка Уордена вполне логичными и согласился навестить Гейна дабы проверить его alibi. Эдвард Теодор Гейн жил в полном одиночестве на стоявшей особняком ферме в шести милях от Плейнфилда, в то время совсем небольшого городка с числом жителей менее семи сотен человек. Площадь земельного участка, которым владел Гейн, состаляла 195 акров - не очень-то много по американским меркам. Почва была плохой - глина да песок - потому разбогатеть ни родителям Гейна, ни ему самому, так и не удалось. Но действовавшая при президенте США Эйзенхауэре федеральная программа консервации сельскохозяйственных земель предоставила Гейну замечательную возможность отказаться от нудной и неперспективной работы в поле и жить на государственную ренту. Он, разумеется, так и поступил. Своё свободное время Эдди посвящал тому, что колесил по округе, выискивая возможность подработать, либо проводил его в разного рода местных забегаловках; хотя Гейн почти и не пил, но любил побыть в компании, послушать, что говорят люди. Типичный мужик-одиночка, бобыль, как называют таких в России. Ферма Гейна не имела канализации и водопровода, электричество вырабатывалось стареньким дизель-генератором. Поздним вечером 16 ноября 1957 г. она была погружена во тьму и выглядела крайне неприветливо. Убедившись, что на ферме никого нет, шериф с заместителями решил объехать соседей Гейна. Все прекрасно знали, что несмотря на свой маленький рост и кажущуюся беззащитность Эдди был очень сильным мужчиной, способным выполнять самую тяжелую и изнурительную работу лучше многих признанных местных силачей. Окрестные фермеры частенько предоставляли Гейну работу и вполне могло оказаться, что он находился в тот момент у кого-то из них. На охоту Эд Гейн отправиться никак не мог: не составляло секрета, что он никогда не охотился, поскольку боялся вида крови. Вообще, сострадательность и доброта Гейна были известны многим, знавшим его; некоторые из фермеров даже приглашали Эдварда во время уборочной страды посидеть с их малолетними детьми. Решение поискать Гейна у соседей оказалось на редкость продуктивным. Еще до 23.00 его старенький "ford" удалось обнаружить во дворе одной из соседских ферм. Эд Гейн после обильного ужина мирно спал в кабине машины. Он выглядел по-настоящему потрясенным, когда шериф растолкал его, а Фрэнк Уорден схватил за ворот и закричал в самое ухо: "Придурок! Куда ты увёз мою мать?!" Эд Гейн был явно испуган и затравленно молчал. Начиная с этого момента он не проронил ни слова на протяжении более чем 30 часов; он не просил ни есть, ни пить, даже о необходимости выйти в туалет не заикался... На самом деле нетрудно понять, почему от так упорно молчал: неуместной фразой Гейн боялся спровоцировать бессудную расправу окружающих над собою. Хозяева фермы рассказали шерифу, что Эд Гейн появился немногим позднее 21.00, поужинал и отправился спать в машину; ничего подозрительного в его поведении они не заметили. Хотя Фрэнк Уорден и накричал на Гейна, обвиняя его в похищении матери, на самом деле никаких серьёзных оснований связывать её исчезновение именно с Эдвардом на тот момент не существовало. Интуиция и пара совпадений представлялись всё же малоубедительны и, как minimum, недостаточны для выдвижения столь серьёзного обвинения. По здравому рассуждению шериф Арт Шлей объявил о задержании Эда Гейна по подозрению в похищении кассового аппарата. Шериф распорядился, чтобы его помощник Арнольд Фриц отвёз задержанного в здание службы окружного шерифа и посадил его там под замок до утра. В силу очевидных соображений Шлей не хотел оставлять Фрэнка Уордена наедине с задержанным и потому конвоиром был назначен именно Фриц. Сам шериф в сопровождении Уордена решил поехать на ферму Гейна и поискать кассовый аппарат там. Если бы только шериф мог предположить, что именно они увидят на ферме Эда Гейна, он никогда бы не взял с собой в эту поездку Фрэнка Уордена! Надворные постройки фермы состояли из довольно большого деревянного двухэтажного дома, амбара (пустовавшего уже много лет), сарая для инструментов, курятника и пристроенной к дому летней кухни.   
рис. 3: дом Эдварда Гейна и пристроенная к нему летняя кухня. Бегло осмотрев сарай, курятник, амбар и не обнаружив там ничего подозрительного, Шлей и Уорден вошли в жилой дом. На первом его этаже находились большая гостиная, две спальни (дверь в одну из них оказалась не только запертой на замок, но и опечатанной сургучом; этот момент получил своё объяснение в дальнейшем) и кухня. Дверь на лестницу, ведущую на второй этаж, оказалась заколочена гвоздями. Едва переступив порог дома, Шлей и Уорден почувствовали отвратительную смесь запахов. В стоялом воздухе холодного дома явственно чувствовалась вонь прокисшей пищи, грязного белья и разлагающейся плоти. Арт Шлей впоследствии признавался, что войдя в дом Гейна сразу подумал о крысах, сдохших под полом и за плинтусами после потравы. Это было обычное явление для домов в сельской местности. Шериф ходил по дому, частично освещённому неровным лунным светом, и периодически включал фонарик, рассматривая тёмные углы. Кассового аппарата нигде не было видно. Войдя в кухню, шериф и его помощник остановились у порога. Их внимание сразу же привлекло тело, подвешенное посреди помещения на веревках. Сначала каждый из них решил, что видит перед собою тушу оленя, но стоило осветить её фонарём, как стало ясно, что перед ними нагое женское тело. Причём выпотрошённое и без головы. Ещё через секунду Фрэнк Уорден опознал в подвешенном теле свою мать - Бернис.  
рис. 4: Обезглавленное тело Бернис Уорден, подвешенное в кухне дома Эдварда Гейна. Убийца отрезал своей жертве голову, взрезал живот и извлёк кишки. Чтобы максимально обескровить тело, подвязал руки кистями вверх. Последнее явно указывало на намерение убийцы обеспечить наилучшую сохранность мягких тканей трупа и в дальнейшем послужило одним из доказательств каннибализма Гейна. Но увиденное оказалось отнюдь не единственным ужасным открытием, сделанным ими в те мгновения. В свете ручного фонаря Шлей и Уорден заметили в супнице, стоявшей на кухонном столе, почерневшие клёцки. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что это никакие не клёцки, а тронутые разложением и частично мумифицированные человеческие носы. Их было четыре... Шериф вывел из дома своего шокированного помощника и усадил в машину. По полицейской связи он обратился к шерифам соседних округов и в управление полиции штата с просьбой о помощи. К тому моменту, когда к ферме Эдварда Гейна стали съезжаться автомашины службы шерифоф и полиции, Шлей сумел запустить дизель-генератор. При электрическом освещении жилище Эда приобрело вид ещё более пугающий и отталкивающий, нежели в лунном свете.  
рис. 5: гостиная и кухня в доме Эдварда Гейна. Если в гостиной хозяин ещё пытался поддержить хоть какую-то видимость порядка, то в остальных помещениях дома и постройках фермы царил настоящий разор. Эд Гейн явно не утруждал себя борьбой за чистоту и порядок. В гостиной по стенам висели, подобно оленьим головам или иным охотничьим трофеям, маски, изготовленные из настоящих человеческих лиц. Всего таких масок оказалось девять; при жизни все они принадлежали женщинам. На мебели в гостиной была разложена одежда, сшитая из грубо дублёной человеческой кожи: жилетка, двое штанов, куртка с рукавами, браслеты и пояса. На куртке явственно проступали ореолы крупных сосков, из чего м. б. заключить, что эта кожа также некогда принадлежала именно женским телам. К двум часам ночи 17 ноября 1957 г. на ферме Эдварда Гейна собрались уже большие силы блюстителей правопорядка. Прибыли фотографы и судебные медики из службы коронёра, окружной прокурор, появились приглашённые понятые. Начался многочасовой тщательный обыск, по мере продвижения которого становились очевидны всё новые кошмарные детали того безумия, в котором пребывал (и видимо, уже давно!) "тихий дурачок" Эдвард Гейн.   
рис. 6: Некоторые из находок, сделанные во время обыска в доме Гейна: одна из масок, сделанная из человеческого лица; вырезанные из женского тела половые губы; банка с ещё одним человеческим лицом, десятым по счёту, найденная на антресолях. Почти сутки эксперты из центральной криминалистической лаборатории в Мэдисоне консервировали и вывозили в специальных судках из дома Гейна различные органические ткани и человеческие органы.  
рис. 7: Подготовленные к выносу из дома Гейна человеческие останки. Погрузка в фургон криминалистической лаборатории одного из контейнеров с человеческими органами. Основными результатами этого обыска явились следующие заключения: 1) Осмотр запечатанной спальни и пяти комнат второго этажа однозначно свидетельствовал, что эти помещения были закрыты очень давно, скорее всего, много лет назад и за прошедшее время никем не посещались. В спальне оставались предметы женского туалета; с уверенностью м. б. считать, что она принадлежала матери Эдварда - Августе Гейн, умершей в декабре 1945 г. Вся жизнь Гейна была сосредоточена в гостиной, кухне и второй спальне первого этажа. Закрытые помещения не содержали никаких свидетельств совершения каких-либо преступлений владельцем дома; 2) Внимание криминалистов привлекли книги, а также вырезки из газет и журналов, обнаруженные в доме. Все публикации затрагивали три темы, несомненно сильно занимавшие того, кто собирал их: а) преступления нацистов в концлагерях; б) женская анатомия; в) преступления, связанные с расчленениями трупов, снятием скальпов и т. п. вещами. В последнюю категорию попадали книги о пиратах Карибского бассейна и американских индейцах. Какая-либо иная литература в доме Эдварда Гейна отсутствовала. По тому, как были истерты вырезки можно было заключить, что все они подвергались внимательному изучению; 3) Была восстановлена последовательность манипуляций Эда Гейна с телом Бернис Уорден. Женщина была убита выстрелом в голову из пистолета 22-го калибра. Труп преступник привёз в кузове своего "пикапа" вместе с кассовым аппаратом и перенес свою добычу в сарай. Там на слесарном столе Гейн отделил голову женщины от тела и отнес в свою спальню, где и спрятал в кровати между двумя матрасами. 
рис. 8: Голова Бернис Уорден была найдена в кровати Эдварда Гейна между матрацами. Из тела женщины преступник извлёк кишечник и сердце, которое было найдено в кастрюле на кухонном столе. Это дало основание подозревать употребление Эдвардом Гейном человеческого мяса в пищу. Само тело Бернис Уорден преступник перенёс в кухню и подвесил за лодыжки и запястья к потолку. Касовый аппарат Гейн бросил в сарае. Очевидно, он предполагал заняться им попозже. Во всяком случае, отделение для денег не было взломано и в нём оставались 42 $ - выручка последнего дня работы магазина скобяных изделий Бернис Уорден; 4) На стенах гостиной, подобно охотничьим трофеям, были развешены девять масок, изготовленные из женских лиц. На некоторых ещё сохранились следы косметики. Кроме масок на стенах, была обнаружена ещё одна - десятая по счёту - помещённая в стеклянную банку, закрытую полеэтиленовой плёнкой; банка эта находилась в сумке на антресолях. В этой же сумке, помимо банки с маской, были уложены и некоторые отдельные фрагменты человеческих тел; 5) Кроме упомянутой сумки были обнаружены две коробки из-под обуви, в которых находились фрагменты женских половых органов в состоянии достаточно сильного гнилостного разложения; помимо этого четыре пары человеческих губ были нанизаны гирляндой на суровую нитку, подобно тому как это делают с грибами при сушке; 6) Внимание криминалистов привлекла ещё одна мрачная находка: на кухне Гейна находился череп, распиленный выше надбровных дуг. Внутри отделённой крышки черепа остались следы пищи; было очевидно, что Гейн пользовался ею, как тарелкой. Череп, служащий элементом столового набора, невольно укреплял в мысли о возможном людоедстве преступника. Гейна забрали из офиса шерифа в Ла-Кроссе и перевезли в тюрьму в городке Ваутома, графство Джейлхаус.   
рис. 10: прокурор Эрл Кайлин. Поскольку Гейн сообщил только о девяти случаях раскопки могил, оставалось невыяснено происхождение фрагментов прочих тел, обнаруженных в его доме. По самым грубым и благоприятным для Гейна подсчётам получалось, что в его доме произошло расчленение по меньшей мере 15 человеческих тел (9 - масок из женских лиц на стенах гостиной, десятая - в банке, спрятанной в саквояже на антесолях, четыре носа и четыре пары губ - это ещё не менее четырех тел, пятнадцатое - Бернис Уорден). Значило ли это, что остальных людей преступник убивал, или же он действительно забыл, каким образом раздобыл тела? Ответ на этот вопрос, казалось, был получен, когда в одной из десяти масок, изготовленных из человеческих лиц была опознана... Мэри Хоган, та самая владелица бара, что исчезла бесследно еще 8 декабря 1954 г. Криминалисты почти не сомневались, что она была убита (в её баре на полу была найдена кровь). И сделал это, скорее всего, именно Гейн, хотя он истово утверждал, что не совершал этого. После продолжительного бесплодного допроса, преступнику предложили проверку на полиграфе. Он согласился и детектор лжи убедительно показал, что Гейн повинен в гибели Мэри Хоган. Когда Эдди сообщили о результатах проверки, он подумал какое-то время, а потом сознался в том, что действительно совершил это преступление. Но при этом продолжил с невероятным упорством твердить, что не совокуплялся с женскими трупами и не употреблял человеческое мясо в пищу. Итак, к 23 ноября 1957 г. стало ясно, что убийство Бернис Уорден - отнюдь не первое, совершенное Эдвардом Гейном. Все девять указанных Эдвардом Гейном захоронений появились в период до 1953 г. А в декабре следующего года некрофил совершил убийство Мэри Хоган. Значило ли это, что он перестал раскапывать могилы потому, что переключился на убийства? Отсутствие в доме скелетов и сколь-нибудь крупных фрагментов тел женщин, извлеченных из могил, Эд Гейн объяснял тем, что все ненужные ему останки он в течение ночи закапывал обратно. Это утверждение нельзя было считать абсолютно достоверным до тех пор, пока Губернатор штата не санкционировал вскрытие могил, но по крайней мере оно хоть как-то объясняло отсутствие тел в доме некрофила. Но если после 1953 г. Гейн переключился на убийства, то как он избавлялся от тел в этом случае? Ведь раскопанных могил в его распоряжении уже не было... Ответ напрашивался сам собой - Гейн выкапывал новые могилы. И очевидно, не на кладбище. Руководствуясь этими соображениями, полицейские 22 ноября приступили к перекапыванию участка земли, принадлежавшего Гейну. Работа была проделана колоссальная, а её результатом явилось обнаружение 29 ноября крупного скелета. Окружность черепа найденного скелета превышала размеры всех масок из человеческих лиц в доме Гейна. Не дожидаясь официального оглашения заключения криминалистов, сыщики предложили прессе свою версию: поскольку в последние годы в этих местах исчезали только двое мужчин - Тревис и Баргесс - причем найденный скелет своими антропометрическими характеристиками соответствовал именно второму (Баргесс был выше среднего роста), то Гейн повинен в смерти как этого человека, так и его спутника. Было ещё одно косвенное соображение, укреплявшее сыщиков во мнении о правильности сделанных выводов: на одном из зубов неизвестного черепа была золотая коронка, а в описании особых примет Баргесса как раз было упоминание золотой коронки на зубе. Но если Эдди действительно убил его, то стало быть, и другие исчезновения людей в округе, скореее всего, связаны именно с Гейном. Преждевременность такого заявления со всей очевидностью проявилась уже через два дня, когда руководитель криминалистической лаборатории Чарлз Вильсон огласил официальное заключение исследования найденного скелета. 
рис. 11: руководитель криминалистической лаборатории в Мэдисоне Чарлз Вильсон. Оказалось, что к Виктору Тревису находка не имела ни малейшего отношения: найденные останки принадлежали женщине. Когда у самого Гейна спросили, чей скелет он похоронил в саду, то некрофил лишь улыбнулся и заявил, что не всех относил на кладбище, кое-кому он отыскал уголок и в собственном огороде. Скелет, по его словам, принадлежал одному из тел, выкопанных на кладбище. Гейну не поверили и в первых числах декабря был проведен новый большой допрос преступника с применением детектора лжи. На этот раз спектр вопросов, заданных ему, был гораздо шире того, что на первом допросе. Гейна спрашивали и о его каннибализме, и о целях манипуляций с телами, и о возможном совокуплении с трупами и т. п. вещах. Смысл полученных тогда ответов будет разъяснен ниже, пока же стоит отметить, что Гейн успешно прошел вторую проверку на полиграфе; его ответы и объяснения были сочтены достоверными и полиция более не выдвигала официальных обвинений в его адрес в том, что он причастен к исчезновениям людей в 1947-52 гг. После недельных колебаний Губернатором штата было подписано постановление, санкционировавшее, по сути, массовое вскрытие могил в целях проверки информации о возможном надругательстве над телами покойных. Прокурор графства официально уведомил о предстоящих мероприятиях близких тех женщин, чей прах предполагалось потревожить, и после этого умолчание о ходе расследования сделалось просто бессмысленным. Если в первые дни после ареста Гейна лишь соседи глазели на возню полиции в доме преступника, то после 25 ноября к его ферме началось настоящее паломничество. Гейн попал в сводки национальных новостей, Плейнфилд и Ла-Кросс наводнили репортеры не только американские, но и европейские и даже австралийские. За полицейским ограждением круглые сутки стояли зеваки и журналисты, рассчитывавшие стать свидетелями рождения новой сенсации. И разумеется, у всех - приезжих и местных жителей, полицейских и психиатров, мужчин и женщин, детей и взрослых - на устах был один и тот же вопрос, который звучал в те дни в различных интерпретациях постоянно: каким же должен быть человек, чтобы решиться на такое?! И в самом деле, каким же должен был быть Эд Гейн, чтобы выкапывать женские тела из могил, снимать с них кожу и закапывать обратно? Родился Эдвард Теодор Гейн 27 августа 1906 г. Он был младшим ребенком в семье Джорджа и Августы Гейн; старший брат Генри появился на свет 4 января 1902 г. Семью Гейнов вряд ли можно было назвать благополучной - сильная властная супруга держала в "ежовых рукавицах" как супруга, так и детей. Попытки ведения семейного бизнеса оказались неудачны: в период 1909-13 гг. Джордж и Августа пытались торговать мясными и бакалейными товарами в Ла-Кроссе, но понеся убытки, продали магазинчик и переехали на ферму в 40 милях от городка. Вся последующая жизнь этой семьи целиком была связана с этой фермой. Отец Эдварда постепенно спивался и превратился под игом жёсткой, бескомпромиссной супруги в тихого алкоголика. Попытки жить фермерским трудом оказались малорезультативны из-за плохой почвы; со второй половины 30-х годов братья стали наниматься в батраки к более преуспевающим соседям. Августа Гейн была лютеранкой и это ставило всю семью несколько особняком среди остальных жителей округи. Когда же братья пошли в наемные рабочие ощущение отчужденности только возросло. Старший из братьев - Генри - этого очень тяготился. Он вообще казался более развитым, чем Эдвард, и чувствовал ненормальность все более явного отрыва семьи от окружающего мира острее. Братья так и не женились; все, знавшие эту семью, сходились во мнении, что виной этому была совершенно необычная ненависть к женщинам, проявляемая по поводу и без повода Августой Гейн. Для неё все, связанное с женщинами, полом и сексом было безусловно порочным и блудливым. И если Эдвард смотрел на мать с восхищением и внимал ее словам без рассуждений, то Генри позволял себе оспаривать её суждения. После смерти Джорджа Гейна, последовавшей 1 апреля 1940 г., мир в семье не только не наступил, но напротив - рассыпался окончательно. В период 1940-44 гг. Генри несколько раз уезжал из дома на заработки довольно далеко и надолго, казалось, ему невыносимо находиться под одной крышей с домашним тираном в лице собственной матери. Скорее всего, какие-то скандалы происходили и в самой семье за закрытыми дверями; сейчас об этом можно говорить лишь в предположительной форме. Эти скрытые от мира внутрисемейные драмы, как считало большинство соседей Гейнов, привели к первой смерти: в 1944 г. Генри погиб при обстоятельствах до конца так и не выясненных. По рассказам Эдварда братья занимались выжиганием прошлогодней травы в поле, когда огонь вышел из-под контроля и охватил Генри. Эдвард утверждал, что потерял брата из виду и помчался за помощью, когда же ему удалось собрать нескольких фермеров и они прибыли в поле, огонь уже затух. Фермеры разбрелись в разные стороны в поисках Генри, а Эдвард отправился прямиком на другой конец поля и сразу же наткнулся на тело. Труп не казался сильно обгоревшим и было непонятно, почему человек, находившийся на краю поля не смог отступить от огня. Фермеры, прибывшие в тот день 16 мая 1944 г. в помощь Эдварду Гейну говорили потом, что лицо Генри носило как будто бы следы побоев, но объективных тому свидетельств не осталось и вполне может быть, что эти слухи родились под впечатлением разоблачения последующих преступлений Эдварда. Сам же Эд никогда не признал себя виновным в гибели старшего брата. Официально было признано, что Генри Гейн погиб 16 мая 1944 г. в результате несчастного случая. В январе 1945 г. с матерью Эдварда Гейна - Августой - случился апоплексический удар. Казалось, женщина не имеет шансов выжить. Но забота ласкового и внимательного сына вернула женщине силы - к лету 1945 г. она встала с кровати и вновь сделалась несгибаемой Августой без чувств и эмоций. К несчастью для Эда уже 29 декабря 1945 г. произошел второй удар и Августа Гейн умерла. 
рис. 12: Могила Августы Гейн. Уже в 1957 г. соседи Эдварда припомнили, что на похороны Августы никто из них не пришел; да что там соседи, вообще никто не пришел! Уже к этому моменту Гейн, фактически, оказался исключенным из сообщества равных ему людей - он сделался изгоем, человеком, по-настоящему чужим всем. Впоследствии Эдвард Гейн рассказал, что именно в день похорон Августы он запечатал дверь её спальни и заколотил гвоздями лестницу, ведущую на второй этаж дома. Это был очень символический шаг - Эдвард отрезал от себя свое прошлое, в котором он был "маменькиным сынком", "слабаком" и "недоумком". Именно первого января 1946 г. он сделался, наконец, Эдвардом Теодором Гейном. Он никогда не был слабоумным в бытовом понимании этого слова. Все люди, знавшие его лично, сходились в том, что ему был присущ необычный юмор; не то, чтобы заразительно смешной, но не лишенный едкой ироничности и своеобразия. Оставшись совсем один, Эд словно потянулся к людям: в 1949 г. он купил подержаный автомобиль "ford", на котором немало поколесил по дорогам штата, заговаривая и знакомясь с самыми разными людьми, проводя свободные от работы вечера в местных салунах. Он никогда не становился центром компании, но иногда мог позабавить присутствовавших каким-нибудь любопытным рассказом на исторические темы. Обычно это были рассказы о зверствах пиратов в морях Карибского бассейна, либо повествования об ужасах нацистских концлагерей. В самой тематике этих рассказов многие усматривали некий особый черный юмор; в то время еще никто не мог догадаться, что в них на самом деле раскрывается подлинный дух Гейна; этими интересами, пожалуй, и исчерпывалась вся личная жизнь Эдварда. | |
