Архив.      – Ну, да не всех еще переловили! Сашка-то гуляет еще! Он им задаст еще трезвона!      Но на эту удочку никто не ловился, очевидно не зная ни «душителей», ни Сашки.       Я продолжал свои поиски, не теряя надежды. И вот однажды в Спасском переулке я прошел мимо двух про- ституток, из которых одна говорила другой: – А Сашка опять в Стеклянном объявился! Вот башка!      – К Машутке, чай...      – А то к кому же? Петька вчера навалился на него и кричит: «Донесу!» А он его как шарахнет!      «Сашка! Отчего это и не быть ему?» – тотчас мель- кнуло у меня, и, прикинувшись пьяным, я задел этих фурий.      – Пойдем, красавчик! – предложила одна из них.      – А што ж! – согласился я. – Коли пивка, я с удо- вольствием!      Через минуту я сидел с ними в скверной пивной и пил сквернейшее пиво. Они спросили себе папиросок и стали дымйть каким-то дурманом. В такой обстановке притво- риться пьяным ничего не стоило.      – Ты откуда? – спросила меня одна из красавиц. – Может, с нами пойдешь? Ночлег есть?      Я замотал головой.      – Зачем? Я и так заночую! Мне не надо! Я выпить – выпью. Вот Сашку встречу, и еще деньги будут! Пей!      – Сашку? Какого Сашку? – спросила другая.      – Перфильева, какого! Его самого. А деньги есть! – Я звякнул монетами в кармане.      – Пойдем с нами, миленький,– ласково заговорила первая фурия. – Тебе у нас хорошо будет. И Сашку пови-- даешь.      – Сашку? – переспросил я. – Большого? Рыжего? – Его, его! – подхватила другая. – Пойдем! – В оспе?      – Да, да, лицо все в оспинах. Ну, идем!      – Нет,– ответил я,– сегодня не пойду, пьян. Спать пойду.      Бросив на стол деньги, я вышел из пивной и, притворя- ясь пьяным, с трудом дошел до угла.      Придя домой, я стал думать, как мне изловить этого Сашку. Что это он, я уже не сомневался, но идти в Стек- лянный флигель Вяземской лавры, куда мы даже во время обхода не всегда решались заходить, и брать оттуда Сашку – дело было невыполнимое.      Я решил выследить его днем и арестовать. Для этого я взял с собой опять своих. силачей и Ицку. Переодевшись оборванцами, мы в пять утра уже были во дворе.лавры против Стеклянного павильона.      Поднялись тряпичники и пошли на работу, потащи- лись нищие, а там пошли рослые поденщики дежурить на Никольском или у пристаней, прошли наборщики. Двор на время опустел, а Сашки все не было.      – Сидит там и пьет, – пояснил Ицка.      Вдруг я узнал вчерашнюю знакомую. Я тотчас подал знак своим, чтобы они исчезли, и подошел к ней.      – Не узнала? – прохрипел я.      Она вгляделась и широко улыбнулась.      – Ах, миленький! Ко мне? Пойдем-пойдем, хозяйка чуланчик даст, хо-о-роший...      – Некогда. Мне Сашку надо. Здесь он?      – Здесь, здесь. Сейчас с Машуткой его,видала.      – Поди, позови его, – сказал я. – Скажи ему, Мишка зовет. Запомнишь? А там пить будем.      – Сейчас, сокол! В одну секундочку!      И она, шлепая галошами, побежала по лестнице. Я быстро подошел к Ицке и шепнул: – Как махну рукой, хватайте!      Я стоял вполоборота к лестнице, приняв осанку Мишки, и ждал с замиранием сердца.      Ждал минут пять и вдруг услышал визгливый голос своей дамы: – Вон он, Мишка-то! Иди к нему! Говорит, дело есть! Огромный, как медведь, рыжий, растрепанный, на босу ногу и в одной холщовой рубахе Сашка стоял на пороге крыльца в нерешимости. Я сделал вид, что не вижу его, а моя красавица тащила его за руку.      – Иди, что ли! – кричала она. – Эй, Мишка!      Я обернулся и медленно двинулся, кивая головой. Лицо мое было завязано, картуз надвинут на глаза. Пер- фильев знал, что Мишка должен прятаться, и потому ничего не заподозрил. Поддавшись на мою хитрость, он пошел мне навстречу, но не успел подойти.      Опытные помощники, едва он отодвинулся от двери, отрезали ему путь к отступлению и встали за его спиной. Я махнул, и в то же время четыре сильные руки схватили Сашку. Он заревел, как зверь, и рванулся, но его снова схватили мои силачи и поволокли со двора.      – Ну, вот и встретились! – сказал я Сашке.      Он только сверкнул на меня глазами, а моя красавица разинула рот, развела руками и застыла. Уходя со двора, я обернулся. Она все еще стояла в той же позе.      Нривод Перфильева был монм триумфом. Запирался Перфильев недолго и после нескольких очных ставок . покаялся во всех преступлениях.      С этого времени сам граф обратил на меня внимание и стал давать мне труднейшие поручения. назад

.