|
Лента.
©А.И.Ракитин, 2023-2024 гг.
©"Загадочные преступления прошлого", 2023-2024 гг.
Американский англичанин
Ну а почему нет? Дети из бедных семей - фактически дети улиц! - росли в обстановке грубости, жестокости и насилия. С подобным отношением они сталкивались в семье, в школе, на улице - она рано учились драться, нападать и давать сдачи, носили в карманах ножи и кастеты, когда требовалось - грозили ими, если было надо - пускали в ход. Энн доверяла детям Симпсонов, с которыми была знакома почти 10 лет, и с одним из подростоков она могла спокойно решиться пройти к Нью-сити через территорию гольф-клуба.
Ничего особенно завирального в подобном предположении не было. Так правоохранительные органы неожиданно получили подозреваемого, точнее, даже двух! Однако дело этим не ограничилось.
Утром 6 января произошло событие, которое неожиданно вывело правоохранительные органы на другого перспективного подозреваемого. Началось всё с того, что в местный полицейский участок поступил телефонный звонок от одного из рабочих газовой компании, выполнявших монтаж сетей в Нью-сити. Звонивший сообщил о хищении пары резиновых сапог, находившихся в запертом помещении, которое использовалось как склад. По его словам, он видел вора и даже преследовал его, но тому удалось скрыться в новостройках. Свидетелем этой сцены явился начальник бригады Ричард Корринс (Richard Corrins). Звонивший назвался Питером Мануэлем (Peter Manuel).
Поскольку неподалёку [в гольф-клубе] находились большие силы полиции, для проверки сообщения о краже был направлен констебль по фамилии Марр (Marr). Человек этот работал в местном отделе полиции, накануне он уже опрашивал рабочих газовой компании [поскольку Гриббон рассказал им об обнаружении женского трупа и те отправились на него поглазеть]. Констебль припомнил бригадира рабочих Корринса, 35-летнего мужчину, весьма рассудительного и доброжелательного.
Марр явился в Нью-сити и отыскал бригаду газовой компании. Ричард Корринс, узнав о цели появления констебля, только замахал руками, засмеялся и постарался убедить констебля в том, что не следует принимать всерьёз всю ту чепуху, что несёт придурок Мануэль. Поскольку Марр не понял довольно необычной реакции бригадира, тот поспешил уточнить, что Питер Мануэль - это тот самый парень, что вчера приставал к констеблю с идиотским вопросом.
Сотрудники уголовного розыска полиции Глазго, с самого начала работавшие над раскрытием убийства Энн Кнейландс. Слева: детектив-старший инспектор (начальник группы) Манси (Muncie). Справа: детектив-инспектор МакНейл (McNeill).
Марр понял, о чём идёт речь. Накануне во время его разговора с Корринсом, к нему приблизился худощавый молодой человек и задал какой-то дурацкий и совершенно неуместный вопрос. Констебль даже не смог припомнить, что именно произнёс мужчина, какую-то бессмыслицу, вроде: "могу ли я ударить первый, если знаю, что человек хочет меня ударить, но ешё не ударил?" Марр даже не стал отвечать, а отвёл Корринса в сторону и продолжил беседу. Однако молодой человек снова приблизился и повторил вопрос. Тогда Корринс на него прикрикнул и велел уйти. Теперь же этот молодой человек позвонил в полицию и сообщил о хищении сапог.
Марр однако не спешил уходить, а предложил бригадиру осмотреть каптёрку, из которой произошло хищение. Следов несанкционированного проникновения они не обнаружили, однако нашли кое-что другое. За дверью каптёрки стояла кирка... с отпиленной рукоятью. Причём спил выглядел свежим! Непонятно было кому и зачем понадобилось приводить в негодность инструмент. Неужели рукоять кирки отпилили только для того, чтобы получить крепкую палку?
После осмотра помещения Марр и Корринс вышли на улицу и продолжили разговор там. В это время появился тот самый Питер Мануэль, что сделал по телефону заявление о хищении сапог. Он явно намеревался вступить в разговор с полицейским, но бригадир набросился на него с бранью и сказал, что ему лучше заткнуться и прекратить заниматься чепухой. Мануэль, явно оскорбленный грубостью бригадира, развернулся и ушёл.
В самом конце беседы, уже при расставании, Корринс неожиданно заявил констеблю, что Мануэлю верить нельзя не только потому, что тот болтун и выдумщик, но и потому, ранее тот был судим.
Это сообщение подтолкнуло расследование в новом направлении. В самом деле, через Ист-Килбрайд ежедневно проходило множество рабочих, направлявшихся в Нью-сити и обратно, а потому нельзя было исключать того, что Энн Кнейландс стала жертвой одного из них! Тем более, что тюремных сидельцев среди работяг было немало.
Даже при поверхностном изучении списков рабочих внимание детективов привлёк некий Майкл Тодоровски (Michael Todorovsky), сын польких эмигрантов, натурализовавшихся в Великобритании в 1950 году. В этом месте нельзя не отметить любопытный факт, вряд ли известный большинству современных жителей России. В 1948 году в Великобритании был принят акт о гражданстве, облегчавший процедуру получения вида на жительство и гражданства, но с его реализацией возникли серьёзные проблемы. На территории Великобритании находилось более 100 тыс. жителей Восточной Европы, бежавших от коммунистических властей Польши, Чехословакии и Венгрии. Согласно положениям акта о граждансвте 1948 года все они могли рассчитывать на быстрое получение гражданства, но правительство консерваторов фактически стало на путь саботажа и разрешило министерству внутренних дел игнорировать закон. С точки зрения нашего сегодняшнего послезания национализм британцев той поры кажется смехотворным - они были настроены против белых европейцев, а теперь на их родине хозяйничают многомиллионные диаспоры всевозможных пенджабцев, хинди, арабов, выходцев с островов Карибского бассейна непонятной масти и прочих диковинных этносов... Честное слово, уж лучше бы они согласились приютить сотню тысяч матеушев, збигневов и катержин!
Как бы там ни было, в 1956 году новоиспеченные британские подданные из Восточной Европы находились на положении изгоев. Их не любили, игнорировали, на их акцент реагировали с раздражением. Майкл Тодоровски, по-видимому, был рождён Матеушем, но смена имени не сделала его ни англичанином, ни шотландцем. Молодой человек [ему исполнился 21 год] имел явные проблемы с социализацией и самоконтролем. Против него дважды возбуждались уголовные дела по обвинению в агрессии, направленной на женщин. Один раз он ударил девушку, которая сказала ему в шутку, что он не умеет целоваться. Матеуш-Майкл шутки не понял и приложил подругу кулаком в челюсть. Ситуацию удалось разрешить в формате досудебного урегулирования, по-видимому, Майкл извинился и заплатил некую сумму потерпевшей. Буквально через пару месяцев ситуация повторилась в гораздо более неприятном и опасном виде. Провожая девушку после танцев, он сделал некие непристойные предложения и, получив отказ, снова пустил в ход кулаки.
Теперь ему пришлось отправиться за решётку на 2 года. Отбыв отмеренный судом срок, Тодоровски вернулся в Глазго и устроился в строительную компанию, занимавшуюся возведением домов в Нью-сити.
  
Глазго 1950-х годов: блошиный рынок под путепроводом, мрачная жилая застройка, гомонящие дети на улицах столицы Шотландии.
Что же касается упомянутого выше Питера Мануэля, то начальник следственной бригады старший инспектор Уилльям Манси, услыхав эти имя и фамилию, прямо-таки взвился. Оказалось, именно Манси впервые арестовал этого человека 17 февраля 1946 года, то есть почти за 10 лет до описываемых событий. История этого ареста, как, впрочем, и того, что последовало далее, оказалась весьма необычна - она заслуживает того, чтобы уделить ей некоторое внимание.
В феврале 1946 года в 2-х респектабельных районах Глазго произошла серия краж из отдельно стоявших домов. Эпизодов таких насчитывалось по меньшей мере 6, их объединяло совпадение отпечатков пальцев, которые небрежный преступник оставлял на рамах и стёклах открываемых окон. Преступления казались поначалу однотипны и довольно тривиальны - злоумышленник влезал на второй этаж по водосточной трубе и открывал окно. Либо влезал на крышу и открывал слуховое окно там. Причём открывал топорно - либо отжимая раму, либо разбивая стекло [Если кто-то из читателей считает, что только так воры-"домушники" и открывали окна в то время, то следует внести ясность: опытный преступник аккуратно снимал филёнки, вынимал стекло, открывал окно, а затем ставил стекло и филёнки на место. Этот процесс требовал затрат времени и сил, а кроме того, подразумевал определённую квалификацию вора, но такое открывание маскировало способ проникновения и сбивало полицию с толку - детективы начинали подозревать хищение ключа от замка входной двери, скрытое снятие с него слепка и т.п. Таким образом опытный "домушник" наводил правоохранительные органы на версии, не имевшие никакого отношения к действительности.].
Преступник, орудовавший в феврале 1946 года в Глазго, выбрасывал из плательных шкафов одежду, открывал холодильник и проверял его содержимое, обязательно съедал найденные продукты и испражнялся на самый большой ковёр - этим, очевидно, он выражал ненависть к обитателям дома, людям среднего класса. Однако 17 февраля полицейские сделали любопытное открытие - они обнаружили на чердаке обворованного дома "лежбище", устроенное вором. Стало ясно, что преступник ведёт слежку за домами и если их хозяева отсутствуют долгое время, то не только совершает хищение, но и какое-то время в таком доме живёт.
Изучив "лежбище" преступника на чердаке, детективы помимо явно ворованных вещей обнаружили связку ключей с прикрепленной к ней биркой. А на бирке был указан адрес и он указывал на дом по соседству. По-видимому бирку к связке прикрепил сам же вор, дабы не запутаться в обилии ключей. Осмотрев соседний дом, полицейские поняли, что он также обворован.
Собрав улики в обеих домах, полицейские уехали. Если говорить начистоту, то непонятно, почему они не оставили засаду возле дома, в котором находилось "лежбище" [да и в самом доме]. Ведь понятно же было, что преступник с большой вероятностью пожелает возвратиться за похищенными вещами. Как бы там ни было, засада не была выставлена... По прошествии нескольких часов, ближе к вечеру, у полицейских возникла необходимость вернуться в указанные дома. Причина была проста - им следовало поставить временные замки до приезда собственников. Уилльям Манси, тогда ещё обычный детектив, сел за руль служебной машины без опознавательных знаков полиции и отвёз пару слесарей по нужному адресу. Впрочем, именовались они не слесарями, а "техниками оперативного дивизиона".
Итак, техники ушли заниматься своими делами, а Манси остался сидеть в салоне автомашины. Неожиданно для себя он увидел, как из-за угла одного из обворованных домов вышел какой-то мелкотравчатый пацанчик в кепочке-"малокозырочке". Этот мальчонка не должен был находиться в этом месте! У полицейского сработал инстинкт ищейки - Манси выскочил из салона, перегородил дорогу пацанчику в кепочке и спросил, кто он такой, откуда и куда идёт. Юноша назвал себя Питером Мануэлем - и кстати, не обманул! - а про маршрут высказался как-то неопределенно. В общем, Манси усадил молодого человека в машину и отвёз в полицейский участок. Там его дактилоскопировали и... Надо ли уточнять, что отпечатки пальцев задержанного совпали с отпечатками пальцев того самого вора-"домушника", что в феврале 1946 года совершал хищения в районах Маунт-Вернон и Сэндхиллс? Они совпали!
Но ни это было самым интересным в истории Мануэля. Строго говоря, история эта не заканчивалась арестом Питера, а только начиналась! Судья милостиво оставил его до суда под залог в 60 фунтов-стерлингов, рассудив, что кражи из домов являются ненасильственными преступлениями, а 19-летний юноша не представляет угрозы для общества и ещё сможет стать на путь исправления. Тут бы Мануэлю остановиться и одуматься, но он вместо этого в первой половине марта - то есть спустя менее месяца с момента ареста! - совершил 3 нападения на девушек и женщин. Причём во время 1-го нападения его жертвой стала женщина, возвращавшаяя домой с 3-летним ребёнком. В каждом из нападений Мануэль жестоко избивал жертву, в том числе и ногами, но половых актов или сексуальным манипуляций не производил. Тем не менее, во время 2-го нападения, произошедшего 8 марта, он частично обнажил тело потерпевшей [это была медсестра 29 лет, возвращавшаяся с работы] и поцарапал ногтём её лобок. На этом основании данный эпизод был квалифицирован как сексуальное посягательство. Кстати, сам Мануэль впоследствии крайне этим возмущался и отвергал наличие в своих действиях какого-либо сексуального подтекста.
Виновность Питера в мартовских нападениях доказали довольно просто, причём это произошло опять-таки не без участия детектива Манси. Все потерпевшие дали схожие описания внешности преступника, хорошо соответствовавшие приметам Мануэля. Кроме того, на месте второго нападения была найдена кепка, вручную перешитая на голову меньшего размера. Не забываем, что речь идёт о нищей Шотландии послевоенной поры - там донашивали вещи старших членов семьи, перешивали их, "перелицовывали", подкрашивали, с целью придать старому барахлишку вид поновее и поприличнее. Кепка, найденная на месте второго нападения была перешита на голову меньшего размера и на её подкладке оказались найдены чёрные волосы, соответствовавшие цветом и длиной волосам Питера Мануэля. Когда Уилльям Манси явился в домой последнего для опроса его родителей, то на вешалке увидел такую же точно кепочку, подшитую аналогично - она принадлежала родному брату Питера. Дальнейшее явилось делом техники - Питер Мануэль был представлен потерпевшим, те его опознали, ну и...
По здравому размышлению прокурор отказался обвинять Мануэля в 3-х нападениях, опасаясь того, что преступника признают душевнобольным. Из 3 случаев нападений, совершенных 3, 8 и 12 марта, в обвинительном заключении остался только один - тот, что был вторым.
За серию февральских краж из домов Питер получил 12 месяцев тюрьмы, что было сравнительно мягким наказанием для того времени. Смягчению приговора способствовала молодость подсудимого и его признание вины, которое он сделал 8 марта [именно вечером того же самого дня он совершил своё второе нападение]. И вот за это преступление Питер в июне 1946 года получил ещё 8 лет тюремного заключения.
В заключении он должен был находиться до 1955 года, однако Мануэль оказался условно-досрочно освобождён уже весной 1952 года. Офицер по надзору Джеймс Хендри (James Hendry) должен был вести надзорное дело 5 лет, однако, почему-то закрыл его досрочно. Когда в январе 1956 года Уилььям Манси стал разбираться с тем, как подобное могло случиться, выяснилось, что Питер Мануэль "сдал" полиции 2-х опасных уголовников, бежавших из эдинбургской тюрьмы "Сотон" ("Saughton"). Беглецы обратились к Мануэлю с просьбой о помощи и предоставлении убежища, тот направил их на ферму в окрестностях Глазго и пообещал в скором времени доставить свежую одежду и деньги для последующего отъезда из Шотландии. Но беглецы не дождались ни того, ни другого - на ферме неожиданно появилась полиция. Уголовники вернулись в тюрьму и каждый получил прибавку к сроку, а Питер Мануэль был поощрен досрочным закрытием надзорного дела.
От надзорного офицера старший интспектор-детектив Манси узнал и кое-что ещё. В августе 1955 года Питер Мануэль был обвинён в нападении на 29-летнюю Мэри МакЛохлин (Mary McLachlan). Согласно официальной версии событий вечером 30 июля женщина возвращалась с танцев и около 23 часов Мануэль, угрожая ножом, затащил её на протяженный пустырь возле тупичка Мак Брае (Lucy Brae). Хотя всё это происходило в городской черте Глазго, пустярь являлся настоящим полем, на котором в те времена бегали зайцы и лисы.
Потерпевшая закричала один раз, её крик был услышан жителями окрестных домов, которые с фонарми вышли на улицу и около 40 минут занимались поиском кричавшего. В это время Мануэль и Мэри МакЛохлин лежали в траве, боясь пошевелиться. Мануэль пообещал жертве, что перережет ей горло и убежит, если их найдут... После того, как поиски закончились, Мануэль заставил Мэри поцеловать себя, однако этим и ограничился. Как такового сексуального посягательства не было - нападавший не пытался совершить половой акт и не раздевал жертву. По мнению потерпевшей это произошло потому, что она сказала, будто у неё есть маленкьий ребёнок и это как будто бы вызвало жалость Мануэля. Несколько часов они провели на поле, разговаривая. Мэри отвечала на вопросы преступника, тот рассказывал о себе, оказалось, что они живут не очень далеко друг от друга и для поездок на работу садятся в один автобус. В какой-то момент нападавший почувствовал расположение к женщине до такой степени, что выбросил нож, которым угрожал, а под конец проводил Мэри до дома.
Общее время, проведенное Мэри в обществе преступника, составило около 3 часов 30 минут или чуть более. Потрясенная и измученная пережитым, женщина обратилась в полицию. После восхода солнца пустырь был осмотрен и нож, выброшенный Питерем Мануэлем, найден. На ноже удалось обнаружить отпечатки пальцев владельца.
Это Глазго в апреле 1960 года. На снимке вверху - трамвай 26-го маршрута, на котором катались ещё дедушки и бабушки тогдашних пассажиров. Согласитесь, весьма выразительное свидетельство бедности городского хозяйства. Внизу: подпольный тотализатор. Он действительно подпольный - снимок был сделан журналистом тайком, если бы присутствовавшие увидели фотоаппарат, то дело могло закончиться для газетчика побоями.
Казалось бы, теперь преступнику, всё ещё считавшегося условно-досрочно освобожденным, прямой путь за решётку и притом надолго, как рецидивисту. Но - нет! - всё получилось совсем не так. Сначала Мануэль заявил, что имеет alibi, однако лживость этого утверждения была быстро доказана и преступник замолчал, отказавшись свидетельствовать против себя. Так продолжалось вплоть до октября, а 17 числа - в день открытия судебного процесса - Мануэль официально заявил об отказе от адвоката и намерении защищать себя лично.
Он рассказал поразительную историю, которая буквально выбила почву из-под обвинения. По его словам, Мэри МакЛохлин являлась его стародавней знакомой. Вечером 30 июля она повстречалась с ним, чтобы поддержать в трудную для него минуту. Дело заключалось в том, что 30 июля Питер должен был жениться, но в последнюю минуту брак расстроился. Причина была смехотворной для Мануэля и крайне веской для его избранницы - дело заключалось в том, что Питер считал себя атеистом, а его невеста придерживалась строгих католических взглядов. В суде появилась 19-летняя Энн О'Хара (Anna O’Hara), работавшая автобусным кондуктор, и подтвердила точность этого рассказа.
Все события ночи с 30 на 31 июля получили восершенно некриминальное объяснение. На пустырь Питер пришёл с Мэри для того, чтобы осмотреть силки и показать женщине дичь, которая могла в них попасть. Мэри закричала не потому, что он приставлял к её горлу нож, а потому, что банально поранила руку, перелезая через ограду. Кстати, Мэри подтвердила, что действительно вскрикнула инстинктивно от боли в руке. Умышленно женщина не кричала, поскольку Питер Мануэль грозил ей отрезать голову и она не желала проверить серьёзность такого рода угроз. Нож Мануэля при себе имел и он его действительно выбросил для того, чтобы отвлечь свою овчарку от железнодорожных путей, по которым проходил поезд.
Примерно такого рода доводами подсудимый объяснил события той ночи. Прокурор пытался протестовать, указывая на то, что Мануэль в роли адвоката фактически даёт показания без приведения к присяге, но судья отлонил протест. Присяжные поверили Мануэлю и тот оказался вчистую оправдан.
Когда вся эта информация сошлась у Манси, тот заявил, что Питера Мануэля необходимо брать в разработку настоящим образом. Подчиненные старшего инспектора - прежде всего детективы Чарльз МакНейл (Charles McNeill) и Томас Гудолл (Tom Goodall) - возражали, здраво указывая на то, что поведение Мануэля, привлёкшего к себе внимание полиции телефонным звонком, представляется крайне неосторожным для убийцы Энн Кнейландс. Будучи опытным преступником, знающим как работает полиция, он бы сидел тише воды ниже травы и уж точно не подбегал бы к констеблю Марру с идиотскими вопросами.
Тем не менее, Уилльям Манси оказался по-настоящему одержим Мануэлем. Возможно, так проявлялась личная неприязнь полицейского к уголовнику, которого ему пришлось задерживать 10 лет назад. 11 января - в день своего 41-летия - старший инспектор написал служебную записку на имя прокурора, настаивая на необходимости проведения обыска в доме Мануэля и формальном допросе его близких.
Уже на следующий день - 12 января 1956 года - группа полицейских провела обыск по месту жительства подозреваемго. Целью обыска являлся поиск окровавленной одежды. Никто не рассчитывал обнаружить какие-либо "трофеи", взятые убийцей у жертвы, поскольку никто не мог в точности сказать, что именно из вещей Энн Кнейландс пропало [и пропало ли вообще]. Но вот одежду со следами крови преступник с большой вероятностью сохранить мог. Сразу внесём ясность - ничего подозрительного в вещах Питера Мануэля отыскать не удалось. Но детективы выяснили, что пропали рубашка и брюки, которые подозреваемый надевал ещё совсем недавно. Список одежды, в которой Мануэль являлся на работу, был составлен заблаговременно. Подозреваемый признал исчезновение вещей и объяснил это тем, что отдал их товарищу, но имя и фамилию последнего назвать отказался, заявив, что не намерен помогать полиции в фабрикации дела против самого же себя.
В то же самое время были подвергнуты допросу его родители - 55-летний Сэмюэл (Samuel Manuel) и 52-летняя Бриджит Гринен-Мануэль (Bridget Greenan Manuel) - старший брат Джеймс, 1923 года рождения, и сестра Тереза, родившаяся в 1934 году. Все родственники заявили, что Питер вечером 2 января находился дома.
Стало ясно, что полиция подозревает не того, кого следует.
Детектив Том Гудолл с самого начала указывал своему начальнику Уилльяму Манси на то, что одержимость последнего "разоблачением Мануэля" грозит завести расследование в тупик.
Пока детективы отрабатывали поручения, связанные с проверкой Мануэля, поступило важное сообщение, требовавшее безотлагательной проверки. 6 января один из водителей маршрутного автобуса, курсировавшего мимо Нью-сити, обратился в полицию сообщением, из которого следовало, что поздним вечером 2 января одним из пассажиров оказался некий молодой мужчина... в носках. Его одежда выглядела сильно загрязненной и мокрой, перчаток он не имел, как, впрочем, и головного убора. Вообще же его вид внушал определенную тревогу, водитель автобуса обратил на этого человека внимание и хорошенько его запомнил. Когда он услышал об убийстве девушки на поле для гольфа, то моментально связал появление пассажира без обуви с чрезвычайным происшествием и поспешил в полицию.
История, рассказанная водителем автобуса, звучала очень подозрительно. Мог ли убийца избавиться от ботинок, зная, что им оставлено множество следов на мягком грунте? Безусловно, для опытного преступника это было бы логично! Мог ли он выбросить перчатки, зная, что на них находится кровь жертвы? Безусловно! Удалить кровь с кожаных вещей непросто, поскольку она плохо заметна на чёрной коже. Между тем, кровь затекает в швы и даже после протирания кожаных вещей мыльным раствором, прекрасно определяется при проведении криминалистического исследования. И опытный преступник такие нюансы знает!
Неизвестного мужчину следовало отыскать и притом поскорее. Водитель сообщил где именно подозрительный пассажир вошёл в автобус и где вышел, а также детально описал его внешность. Однако активный розыск мужчины без ботинок, перчаток и головного убора начался только после того, как старший инспектор Манси распорядился свернуть разработку Питера Мануэля.
Следственная группа напрасно потеряла 6 дней - за такой срок след мог "остыть".
Как видно, в первые дни и недели расследования, недостатка в подозреваемых правоохранительные органы не испытывали. Кратко перечислим их:
- Двое сыновей Симпсон [14 и 16 лет], хорошо знакомые с убитой девушкой, не имели alibi на время совершения преступления;
- Один из строителей, работавший в Нью-сити, некий Майкл Тодоровски, имел историю насильственных посягательств на женщин и отбыл тюремный срок за такое преступление;
- Работник газовой компании, также занятый на стройке в Нью-сити, Питер Мануэль, совершал насильстивенные преступления против женщин и отбыл за это довольно продолжительный тюремный срок. На время убийства Энн Кнейландс этот подозреваемый имел alibi, однако из его гардероба в начале января 1956 года пропали рубашка и брюки, что выглядело подозрительно;
- Ещё по меньшей мере 6 мужчин из числа работавших на стройке в Нью-сити имели уголовное прошлое, хотя и не связанное с агрессивными посягательствами на женщин. Все они не имели надёжного alibi на время совершение убийства;
- Неизвестный подозрительный мужчина без головного убора, перчаток и обуви, покинувший район Нью-сити поздним вечером 2 января, т.е. заведомо после убийства Энн Кнейландс.
Однако при всём богатстве выбора подозревамых, правоохранительные органы к середине января 1956 года оставались дезориентированы. Неясным представлялся мотив убийцы, очередность его действий и их внутренняя обусловленность. Криминальная психология в то время оценивала и объясняла преступления, жервтой которого стала Энн Кнейландс, не совсем так, как это делает современная наука. Как выглядело это убийство в глазах опытного полицейского или криминолога тех лет? Чрезмерное [и даже несуразно чрезмерное] травмирование потерпевшей тракотовалось как указание на криминальную неопытность злоумышленника и его неспособность управлять собой в состоянии стресса. То, что жертва не была изнасилована, скорее всего объяснялось бы тем, что в состоянии перевозбуждения убийца пережил преждевременное непроизвольное семяизвержение, что прекрасно подкрепляло бы предположение о неопытности нападавшего и его физиологической незрелости [непроизвольное семяизвержение обычно имеет место у совсем молодых мужчин, если нечто подобное происходит с мужчиной зрелого возраста, то уместно говорить о его импотенции]. То, что убийца шёл некоторое время рядом с жертвой, общаясь с нею, было бы истолковано таким образом, что его внешность и манеры не внушали опасения девушке. Либо - как вполне возможный вариант - нападавший и жертва были знакомы. И то, и другое, опять-таки, подкрепляло бы предположение о молодости преступника. Невысокий рост убийцы также прекрасно соответствовал такоему выводу.
С точки зрения современных представлений нападение на Энн Кнейландс можно "прочитать" совсем иначе. Прежде всего, современный криминолог отметил бы поразительное совпадение этого преступления с нападениями Андрея Чикатило. Тот точно также шёл некоторое время с намеченной жертвой, ненавязчико разговаривая, он также метался вокруг трупа, разбрасывая вещи, причинял чудовищные, можно даже сказать, запредельные телесные повреждения и т.п. О Чикатило у меня есть довольно полный очерк, который я не считаю нужным здесь пересказывать.
Чудовищное травмирование Энн Кнейландс свидетельствует вовсе не о неопытности преступника, а о его необузданном гневе. Убийцу следует считать вполне опытным хотя бы потому, что он догадался унести [или хорошо замаскировать] орудие преступления. То, что убийца довольно долго шёл рядом с намеченной жертвой и спокойно с ней разговаривал, указывает не на его молодость и безопасность в глазах девушки, а скорее на респектабельность и умение внушать доверие. Это и правильная речь, и хорошая одежда, и располагающее поведение. Поднимаем глаза выше и перечитываем абзац выше о Чикатило - тот вовсе не казался молодым и безопасным, но внушал доверие!
Хотя убийца Энн Кнейландс является, безусловно, сексуальным садистом, половой акт не являлся целью его посягательства. Его целью с самого начала являлось именно причинение смерти - это убийца-"дестройер", его сексуальная разрядка является следствием не каких-либо сексуальных манипуляций, а проистекает из самого процесса лишения жизни.
Тут мы опять можем вспомнить Чикатило, который не осуществлял и не пытался осуществлять половые акты с жертвами, поскольку являлся импотентом. Тем не менее, его импотенция отнюдь не означала отсутствие полового влечения и нападения его диктовались именно мощным сексуальным мотивом. В тех случаях, когда его сперма оставалсь на месте преступления, её происхождени обуславливалось не половым актом [а тем, что в научной литературе обозначают деликатным словосочетанием "суррогатное замещение полового акта"].
Как видно, с точки зрения середины 1950-х гг. и современных представлений мы получаем весьма разные портреты предполагаемого убийцы. Криминолог прошлого сказал бы, что Энн Кнейландс убил неопытный, несдержанный подросток-психопат, вероятно с какими-то неврологическими проблемами. И в качестве подходящего примера назвал бы Джесси Помероя. Разумеется, с той оговоркой, что убийца Энн Кнейландс на пару лет старше Джесси. Наш современник увидел бы совсем другого преступника - мужчину около 30 лет или старше, с хорошей речью и респектабельной внешностью. У него однозначно есть некий уголовный опыт. Скорее всего, он страдает какой-либо половой дисфункцией - но это опционально, то есть, указанной проблемы у него может и не быть.
|
